Любовь Марковна была права. С таким темпами он скоро всех от себя поразгоняет. Хотя... Внезапная бредовая мысль, приобретая все более явные очертания, засела в голове. Есть у него такой друг. Точнее был, но все же... Только ему он мог рассказать все то, что никогда и никому не говорил. Который мог его понять в любой ситуации. Это Антон не смог в свое время, а Максим всегда мог. Но станет ли он слушать теперь?
Не давая себе времени на раздумья и сомнения, Антон, подхватив домашний телефон, стал поспешно набирать номер некогда лучшего друга.
Длинные гудки одни за одним заставляли Громова с каждой секундой все сильнее сомневаться в правильности своего поступка, но назад дороги не было. Ему действительно нужна сейчас поддержка. Настоящий мужской разговор, который смог бы многое расставить на свои места. Раскаяние. И единственным человеком, который может обеспечить все это вместе взятое является только Авдеев. Если, конечно, захочет...
— Да! Кому там не спится? — после странного шороха, послышался сонный голос на той стороне провода, когда Антон уже и не надеялся на какой-либо ответ.
— Макс... — растирая ладонью лицо, с отчаянием пробормотал Громов. Перед глазами снова и снова возникал образ единственной, такой необходимой ему девушки, — она ушла от меня... понимаешь? Я не знаю, что мне делать...
— Черт... кто она? Это вообще кто? — непонимающе выдохнул Максим, очевидно, все еще не проснувшись, — вы, наверное, ошиблись номером.
— Да ни хрена я не ошибся! Макс, только не клади трубку, прошу тебя! — зажмурившись, поспешно выкрикнул Антон, опасаясь, что Авдеев, сообразив все, попросту отключиться, — Скажи, что мне делать?
— Антон? — оживившись, переспросил в прошлом лучший друг, — это ты что ли?
— Максим, я такой идиот, — вместо ответа, выдохнул Громов, сделав еще один короткий глоток янтарной жидкости, — я не знаю... не понимаю, как мне жить дальше...
— Громов, что тебе нужно от меня? — как-то устало и обреченно уточнил Максим, — ты пьян, что ли?
— Да, я пьян, — фыркнул мужчина, — и знаешь, мне так хреново. Скажи, почему меня все бросают? Почему все сбегают от меня, как от прокаженного? Почему все меня предают?
— Антон, ты не думал, что дело в тебе? — практически сразу послышался самый ожидаемый вопрос.
Не думал! Как же не думал! Думал, и неоднократно. Но разве признаешь это вслух? Но видно, пора уже заканчивать с самообманом... Пора признавать, что и он может быть не прав. Что он сам во многом разрушает свою жизнь. Даже теперь, в который раз...
— Хорошо, что я делаю не так? Почему сначала мать... А теперь даже она, после всего того, что говорила, после обещаний подождать, помочь, просто взяла и ушла?
— Кто она?
— Владислава... именно теперь, когда так нужна мне. Почему, Максим? Сначала мать, а теперь и она... — с трудом связывая слова, в пьяном угаре, продолжал бормотать Громов, — помоги мне... пожалуйста...
Повисла недолгая пауза. До Антона стали доносится какие-то перешептывания с той стороны провода. Да, наверное, сейчас Авдеев отключится, предпочитая забыть об этой нелепой просьбе о помощи. Да и как иначе? После всего, что Громов натворил. Во всяком случае, Антон на месте Макса именно так и поступил бы... Черт, как же Максиму повезло. Ему нет необходимости напиваться сейчас до поросячьего визга, чтобы забыться, просить у кого-то о помощи. А все потому что рядом с ним есть любимая женщина...
— Ты сейчас где? — после небольшой паузы, спокойно уточнил Авдеев.
— Дома, — не понимая, к чему эти вопросы, все-таки признался Громов.
— Хорошо. Сиди там и никуда не уходи, — и прежде чем Антон смог удивится или переспросить, не шутит ли Макс, тот поспешно бросив — я скоро буду, — отключился, оставляя Антону надежду хотя бы на восстановление былой, такой необходимой ему теперь, дружбы...
Глава 23
Безумная ломота, отдающая в каждой клеточке тела, заставила Антона сонно поморщиться. Во рту пересохло, как будто наелся песка, а голова трещала настолько, что страшно было повернуть ею, потому как создавалось впечатление, что она попросту может лопнуть, как воздушный шар. 'Веселенькое' состояние. Он явно либо в аду, либо по нему проехалось парочка танков. И даже непонятно, что хуже.
Кое-как перевернувшись на спину, даже не открывая глаз, мужчина снова попытался погрузиться в спасительный сон, в котором не было ни ломоты в теле, ни мучительной головной, и даже душевной боли. А главное не было воспоминаний и образа Владиславы перед глазами. Удовлетворенный уже этой, 'незначительной мелочью', Антон блаженно усмехнулся, поудобнее устраиваясь, подкладывая ладони под голову.
Темнота стала потихоньку окутывать хмельное сознание, когда мужчина мысленно благодаря всем богам, стал засыпать. Он даже не понял, в какой миг кромешная тьма стала сменяться ярким светом, а перед глазами, словно из тумана, стал вырисовываться, хрупкий девичий силуэт... Длинные темные волосы, озорная улыбка, проницательный взгляд...
Владислава? Да, Владислава. Такая ранимая, нежная... Такая его...
— Влада... — робко протягивая руки к Ильиной, невнятно пробормотал Антон. А она, то приближалась, то отдалялась... Его Влада...
— Антон... — в ответ, словно за глухой стеной, послышался голос девушки. Еще несколько её шагов, и она будет совсем близко. Рядом. Он сможет обнять её, прижать к груди, поцеловать... — Антон...
— Владуська... Владочка... — словно пробуя на вкус имя, продолжал бормотать Громов.
— Антон, — более уверенный и настойчивый оклик. Совсем рядом.
— Владусенька, — еще сильнее протягивая руки, намереваясь ухватить девушку, — иди ко мне... Владка...
— Антон, — каким-то образом Ильиной удается увильнуть из возможных объятий. Но в то же время она, кажется, еще ближе. Маленькие ладошки у него на плечах. Сначала осторожно поглаживают... Затем как-то неожиданно сильно сжимают. Слишком сильно, как для хрупкой девушки, и... она начинает его резко трясти, выкрикивая все громче и настойчивее, — Антон. Антон! — мгновенно меняя голос, — Антон?! Проснись же ты! Тоха!
Мужской вскрик где-то совсем рядом над ухом, заставил Громова вздрогнуть, и резко, насколько это позволяло его нынешнее состояние, открыть глаза. Перед ним, вместо Влады был... Авдеев? Что, черт возьми, происходит?
— Тоха, спокойно, это всего лишь сон, — тем временем продолжал бормотать Авдеев. Как-то слишком спокойно и уверенно.
И что конкретно сон, скажите на милость? Максим? Или все-таки Владислава?
Поспешно опустив ноги на пол, Антон, упираясь локтями в колени, уткнулся лицом в ладони. Он определенно сходит с ума. Причем так конкретно. Мало того, что мерещится Влада, но это еще ничего. Так теперь еще и Авдеев...
— Максим, что ты тут делаешь? — спустя нескольких минут молчания, все так же не решаясь поднять взгляд на мужчину, уточнил Громов, — чего вообще происходит?
— Вообще-то ты сам попросил меня о помощи, — вполне равнодушно бросил Макс, усаживаясь на диван напротив.
— И чего ты приперся? — мгновенно воззрившись на некогда друга, раздраженно выкрикнул Антон, — позлорадствовать? Утешить самолюбие? Да утешай, сколько тебе влезет! Мне плевать! Хочешь убедиться, что и я могу чувствовать себя плохо?! — подхватившись с дивана, крики Громова становились все отчаяние и раздраженнее, — так смотри, давай, сколько тебе влезет! Радуйся! Мне действительно плохо! Более того, мне хреново! Так хреново, что ты даже представить себе не можешь на сколько! Просто дерьмово! Сейчас в этой жизни меня не радует никто и ничто!
Вдруг замолчав, Антон невидящим взглядом уставился на Авдеева, что, казалось, даже бровью не повел, слушая его гневные восклицания. И перед кем он, спрашивается, распинается? Почему этот идиот Максим так спокойно сидит и таращится на него? Наслаждается незабываемым долгожданным зрелищем? И не поленился же ради такого случая притащиться сюда! Как только свою беременную мымру не приволок!
— Ну и чего ты молчишь? — не удержавшись, настойчиво рыкнул Антон, — нравится наблюдать за тем, как рушиться моя жизнь? Поздравляю тебя! Радуйся! Считай, что ты в числе вип-клиентов, одним из первых и совершенно бесплатно увидел все это! — махнув рукой в сторону разгромленных шкафов, не унимался мужчина, — нравится? Можешь даже на видеокамеру снять, чтобы своей невестушке показать! Для вас это, поди, незабываемое зрелище! Ни с чем несравнимое удовольствие! Считай это моим подарком вам на свадьбу!
— Громов, а ты оказывается, еще больший придурок, чем был раньше, — как бы между прочим, отметил Максим, когда Антон на миг замолчал, — если ты до сих пор не в курсе, то подобные вещи никогда не доставляли мне удовольствия. Даже с твоим участием, уж поверь мне. Я бы даже сказал, особенно с твоим участием.
— Чего тогда приперся? — хватая со стола недопитую бутылку коньяка, фыркнул Громов.
— Честно? — вопросительно подняв бровь, спокойно спросил Максим, и, заметив мелькнувшую на лице Антона заинтересованность, пояснил — я и сам сейчас смотрю на тебя и не понимаю, действительно чего я приперся? Видно, на какое-то мгновение показалось, что ты поумнел, стал рассудительнее, отбросил дурную привычку рубить с плеча, но... Боюсь, что я ошибся, — Авдеев медленно подвелся с дивана, с явным намерением уйти, — И ты еще удивляешься, почему все от тебя сбегают. Разберись в себе для начала, Тох, а потом уже обвиняй других.
— Каким образом, Максим? — сделав небольшой глоток прямо из бутылки, спокойно, без былого раздражения и нервозности, спросил Громов, — что я делаю не так?
— Ты уверен, что хочешь это услышать? — не оборачиваясь, мужчина так и застыл у порога.
— Ну, я ведь, правда, сам тебя позвал, — частично восстанавливая в памяти утренние последствия после бурно проведенной ночи с бутылкой, осторожно отметил Антон, — наверное, не просто так, хоть и был немного не в себе.
— Можно подумать, сейчас ты очень в себе, — обернувшись, фыркнул Макс.
— Ну, я был пьян и не совсем в себе... — продолжал повторять Громов.
— Смею тебя огорчить, — поспешно возвращаясь к Антону, устало пояснил Авдеев, — ты и сейчас не очень-то трезв. И судя по тому количеству бутылок, на которые я наткнулся по пути в одну лишь гостиную, вряд ли в скором времени будешь в себе.
— Блин, Макс, но ты ведь даже не представляешь, что сейчас со мной творится! — словно оправдываясь, выкрикнул мужчина, растрепывая волосы на затылке, — Как бы это смешно или парадоксально не звучало, но я чувствую себя каким-то раздавленным овощем, по которому не просто потоптались, но и для большего эффекта пропустили через мясорубку! Ты хоть знаешь что это такое?
— Тох, поверь, мне знакомо это чувство, как никому другому, — тяжело вздохнув, Максим, выхватив из рук Громова бутылку, и сделал небольшой глоток.
— Пьешь с утра? — недоуменно проследив за действиями Авдеева, не удержался Антон.
— Чтобы хоть как-то поддерживать с тобой нить разговора это единственно верный способ, — уверенно пояснил Авдеев, и, махнув в сторону окна, добавил, — к тому же уже давно как обед.
— То есть? — бросив беглый взгляд в окно, неверяще фыркнул Громов.
— То и есть. Проспал ты полдня. Хотя оно и не удивительно. После такого количества выпитого странно, как ты вообще так долго держался на ногах.
— Черт! — только и смог выдохнуть Антон, устало опускаясь обратно на диван, растирая лицо ладонями.
Растерянность и недоумение. Единственное, во что сейчас превратились все чувства и мысли Громова. С одной стороны, он привык, что какие-то ни было признания ошибок не для него. Всегда уверенный в себе Громов не может ошибаться, не может допускать оплошностей, соответственно он всегда прав. Разве не так? Сейчас он понимал, что не так. Далеко не так. Сейчас тысячу раз прав Максим — он сам, Антон, и больше никто другой не виноват в том, что сейчас происходит. Он сам довел себя до безысходности. Более того, он довел до этой безысходности всех, кто так или иначе близок ему...
— Макс, давай откровенно, — первым нарушил затянувшееся молчание Антон, взглянув на Авдеева, что сложив руки на груди, с высоты своего роста безразлично наблюдал за ним, — я ведь придурок. Более того, скотина, которых свет не видал. Я постоянно пытался тебе насолить все эти годы. Более того, я пытался изнасиловать твою девушку. Так почему ты здесь? Почему вместо того, чтобы просто начистить мне рожу, ты стоишь и пытаешься донести до моего разума какие-то светлые мысли? Неужели ты думаешь, что подобный мне, имеет право на какие-то оправдания и даже прощение? Скажи, только честно! Кого ты видишь перед собой?
В словах Громова не было ни капли издевательства или насмешки. Скорее искренне недоумение. Ему действительно важно было понять такую простую истину — почему? По-настоящему жизненно. Так, будто от этого может зависеть вся его дальнейшая жизнь.
Он ведь реально может после этой ночи раздумий, может после количества выпитого, а может из-за ухода Влады... Но он, правда, окончательно понял и принял тот факт, что все это время он жил неправильно, и поступки тоже во многом были неправильными. Нет, он и раньше знал все это, но как-то не брал близко к сердцу, не пытался разобраться, почему так, и стоит ли вообще чего-то менять. Раньше его попросту все устраивало. Устраивало, что все его ненавидят. А кто не испытывает ненависть, боится. Так было намного проще и лучше. Не было не перед кем обязательств. Жизнь в свое удовольствие, так как хочется и нравится, не боясь, что скажут другие хотя бы потому, что мнение других его никогда ранее не интересовало. Так что изменилось теперь? Зачем, он сейчас пытается разговорить Максима, который к тому же не совсем понятно по какой причине здесь? Что хочет услышать? Что не все его могут ненавидеть? Что хотя бы некогда лучший друг может его простить? После всего того, что было... Глупо надеяться и ждать чего-то подобного. Но, тем не менее, Авдеев здесь. И призрачная надежда и осознание, что Макс не из тех людей, кто придет насмехаться, не оставляла...
— Радует, что ты хотя бы все это понимаешь и признаешь... — не зная, что и ответить на подобное заявление, выдохнул Авдеев, снова усаживаясь напротив, — Антон, я ведь не Бог и не судья, чтобы вот так в одночасье выносить тебе приговор или оправдывать. И даже то, что было между нами, не дает мне на это права. Просто, знаешь, если уж так отбросить прошлое, то сейчас я вижу перед собой просто запутавшегося в себе и от этого страдающего человека, — на какой-то миг во взгляде Антона вспыхнула былая злость, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Максим не мог этого не заметить, и поспешил оборвать возможные возмущения — и вот только не нужно сейчас из-за этого злиться! Ты сам попросил, чтобы я высказал свое мнение, поэтому ты сейчас будешь слушать, не перебивая до тех пор, пока я не выскажусь.
— Макс, давай только без этого сейчас, — поморщившись, Громов потянулся за бутылкой.
— Нет, Антон, — с нажимом бросил Авдеев, отодвигая полупустую бутылку коньяка в сторону, — давай без этого. Если ты думаешь, что я сорвался сюда ни свет, ни заря, потом ждал твоего пробуждения полдня только ради того, чтобы набраться, то ты очень сильно ошибаешься. Мне и без этого, — кивок на бутылку, — живется неплохо. Поэтому подобные эксперименты будут совершаться в случае крайней необходимости.
