Роман молча кивнул, в его голове уже всё встало на места: и как его женщина оказалась вместе с Сетом, и как он нашёл её в первый день своего приезда в Питер. Так, становится всё интереснее...
— Слушай, здесь коридоры все ведут по кругу, пойдёшь сейчас в левый, не шуми там, действуй быстро, мне кажется, он ведёт её вниз, в Египетский зал, дойдёшь и будешь ждать меня. Только не высовывайся и в драки не лезь, там и встретимся.
Жрец кивнул, во все глаза наблюдая за Романом, и поспешил по назначенному ходу. Роман осторожно принялся пробираться в противоположном направлении, чувствуя себе рьяным партизаном или Рембо в лесных дебрях. Если уж он решил с ним поиграть, то будем выполнять все правила, Эстела всегда так делала...
... Пробуждение было не из самых красивых — меня просто свалили на грубый пол бесформенной кучей и вылили на голову с размаху ведро воды. Естественно, я очнулась. В первую очередь из-за дикой боли, бритвой резанувшей по виску с той стороны, где меня, кажется, ещё на балконе Инги ударили... Инги... Эта стерва ещё так старательно притворялась! Фу-х, что это со мной, я разозлилась на Хатор?! Я и вправду старею, ну тогда надо уж сразу замуж!
— Ну, ты, — меня немилосердно ткнули в бок чем-то острым, и я открыла один глаз, лениво повернувшись на спину. — Так и будешь вытирать собой полы, Плеть? Мало тебе того, что уже искупалась в дерме по уши?
— Ошибаешься, это я просто близко к тебе подошла и испачкалась...
— Хватит, я сказал, твои остроты никого здесь не трогают, вставай! — разозлился Сет, ещё раз замахнувшись, но (ах так, никого, значит?) его остановил неожиданный приглушённый смешок троих парней из охраны. Он резко обернулся к ним, прожигая взором испуганные физиономии, ну давай же, дорогой, доставь мне удовольствие... хоть раз в жизни от тебя его получить! Но противный братец и тут нашёл на меня управу, мгновенно взмахнул рукой, и ребята оказались не способны даже рта раскрыть, не то, что смеяться. Они какое-то время жалостливо глядели на хозяина, то и дело пытаясь открыть рты, что у них никак не получалось, но, по-видимому, доставляло рыжему ужасу удовольствие. Ну, хоть кто-то из нас его получит...
— Довольна? — с ухмылкой повернулся ко мне Сет, не дождался моего ответа и, резко ко мне наклонившись, рывком поставил на ноги. Я продолжила раздражать его, повиснув на плече небоеспособной ракетницей, но он никогда не отличался хорошим обращением с женщинами, а посему грубо встряхнул меня и отошёл, дав мне возможность освоиться на ногах в вертикальном положении. — Получила, царица шуток?
— А я всегда знала, что ждать от тебя поклонов и вежливости можно только хорошенько повалявшись в пыли у твоих ног!
— Ты, тварь, решила мне испортить такой день?! — Сет немыслимым образом оказался вплотную ко мне и наотмашь ударил по лицу, да так, что я еле успела пригнуться, чем смягчила удар — ноги уже почти не держали, а негодяй замахнулся во второй раз. Его руку задержала Хатор, неожиданно шагнув к нему и встав между нами:
— Хватит... ночь не бесконечна, пора начинать, — грубо ответила она на его всененавидящий взор.
— Вот за что тебя люблю, так за то, что всегда говоришь вовремя, — хрипло вздохнул Сет и снова вцепился в мою руку клещами: — Живо поднимайся! Приготовься, сейчас будет твой номер, — он оставил меня в покое, привалив как статую к колонне, и щёлкнул пальцами. Зажёгшиеся разом сотни треножников до такой степени ослепили, что способность видеть вернулась не сразу. А когда вернулась, я предпочла бы ослепнуть навеки...
Прямо под моими ногами, на большом протяжении от той колонны, возле которой я стояла, разверзлась огромная дыра, обрыв, напомнивший тёмный провал глотки огромного животного. Где-то внизу, настолько глубоко, что только мой кошачий глаз мог различить, мерцало слабое сияние, иногда, если сильно приглядеться, принимавшее форму неправильного прямоугольника с неровными, словно закруглёнными краями, однако это видение держалось недолго, так как даже у меня от перенапряжения начинали слезиться глаза, и влага мешала видеть нормально. Когда я смотрела невольно в эту зовущую пустоту, мне почему-то не приходило в голову, что оттуда пойдёт моя гибель, во мне рождался интерес перед этой древностью, равной по летам только нам, богам дальности веков. Он, этот давно умерший Вождь, покоился там тысячелетиями, и те, кто ходил ногами по этой земле, об этом понятия не имели! Они практически каждый день попирали своими стопами такую огромную силу, что трудно представить! Боги, и я теперь должна его пробудить, я должна... Неужели? Неужели не правы мудрецы, и красота не спасёт мир, а его уничтожит?!
— Тебе страшно? — с каким-то садистским наслаждением поинтересовался Сет. Вот же она, чума XX века, а они борются с чем-то почти не существующим! Вот же он, он есть, и я его вижу!.. — Что за глупости лезут тебе в голову, Плеть, ты правда, что ли, рехнулась из-за этих переживаний? Не стоит... Хотя, о чём это я, тебе очень скоро будет совершенно всё равно!.. Что ты молчишь? Всё ещё надеешься выбраться? Не получится, милая, не выйдет... — он сделал широкий жест рукой, проведя ладонью по верху разлома. Вслед за движением его руки на уровне пола прошла дорожка, весело заискрившаяся красненькими и оранжевыми огоньками. Может, некоторым и покажется это красивым, но только не мне. И если ещё совсем недавно я надеялась на спасение, то именно сейчас я отчётливо поняла, что пропала. Меня с такой непреодолимой силой потянуло ступить на эти огоньки, что я еле держалась от того, чтобы не побежать! Вот он, мой рок, моя страсть, которой меня наградили при рождении: я всегда обожала чувство опасности, и танец на горящих углях вполне отвечал подобным требованиям, вот только немногие выживали после нескольких минут подобного танца... а вот я могла, я вполне могла, и меня постоянно тянуло сделать это. Когда-то, ещё восемнадцатилетней девчонкой, я впервые исполнила подобный танец, за что и получила свой титул, ставший роком на всю мою жизнь. Отец тогда едва не убил меня, ибо на роду мне было написано, что мой танец на углях оживляет мёртвых, если я танцую над их могилой... Я тогда не поверила... но послушала... и больше не прикасалась к этому тайному искусству, я и без того была большим оригиналом! Надо же, какие шутки иногда играет с нами жизнь: тогда я не погибла, однако у меня вполне есть возможность исправить эту досадную ошибку прямо сейчас, прямо здесь, над зовущей пропастью... и я не смогу отступить, ни за что, никогда... в противном случае у меня появится ощущение, что я предала саму себя! И я сделал шаг... потом ещё один, это оказалось совсем нетрудно, раз уж меня подталкивала собственная дурость. Я до конца вступила на этот путь, и только сейчас всей кожей наконец-то ощутила свою невероятную усталость, которая мигом вылилась в головокружительный танец над пропастью на углях. Нет, я вовсе не мазохистка, как кто-то может себе вообразить, мне и самой мало удовольствия выделывать танцевальные па на раскалённых головешках... и всё же, что-то ведь заставляет меня делать это! Не желание же выпустить это чудище из глубин, где оно себе счастливо пребывало, не желание видеть восхищение даже в глазах заклятых врагов, не желание слышать от какого-то парнишки, как я прекрасна... Что это? Он же в слух ничего не говорил! Ах, вот оно что!.. Боль оказалась настолько острой, что я даже могла слышать мысли, все, без разбора, не исключая мыслей моих уважаемых родственников! Интересно... Хоть перед концом своим послушаю! "Она с ума сошла! Что она делает, Господи!" Так. А это кто? Уж точно не Сет, иначе я бы решила, что у него не всё в порядке или с глазами, или с головой, ну, либо у меня проблемы со слухом. Ого, да меня, похоже, не оставили всё-таки! Роман?! Идиот! Что ты здесь делаешь?! Зачем?!.. Я повернулась немного вбок, прогнувшись, и только засмеялась, глядя в испуганные глаза. "Точно сошла с ума! Уж лучше бы она сошла с углей!" Я снова засмеялась, и это не укрылось от Сета. Как бы занят он не был, всё равно отвёл от меня глаза и прищурился на небольшой балкончик немного выше... как он туда забрался, если мы не видели, как он проходил мимо? Мы прошли через Египетский зал и снова поднялись наверх... а, он обошёл по кругу. Что ж, это он зря...
— Господин Воин! — прозвучал голос Сета в моих ушах так глухо, словно он говорил, уткнувшись лицом в подушку, или погрузился в густую среду, в которой даже звуки с трудом проходили. — Как мы рады, что вы всё же посетили нас! А что же вы стоит там, наверху? Вакантные места?
— Точно! — отрывисто ответил Роман, ого, да он вне себя от ярости! Опять буду я виновата. — А у тебя на них денег не хватило, поганец? Хочешь, я тебе займу до твоей первой получки?
— Deha va, — указал на него своим ребятам рыжий ужас небрежным жестом и скрестил руки на груди, передвинувшись поближе к бледной как смерть Хатор. Держу пари, в случае чего, у него найдётся, чем прикрыться.
Меж тем мне становилось всё хуже. Танец уже так не затягивал, зато тянула вниз огромная дыра под ногами. С каждым шагом у меня появлялось ощущение, что я всё больше падаю вниз и вот-вот сорвусь, но какая-то сила магнитом держала меня на дорожке, заставляя делать всё новые и новые движения... Я больше не могу... Я уже не обращала внимания на то, что творится вокруг, на злорадный хохот Сета; на перетекавший в моих ушах в победный — Романа: кажется, он успешно справился со стражами, а рядом с ним то и дело появлялся какой-то юноша, я его уже видела... Ум-м, вот если бы мне немного влаги, прохлады, даже холода, любого, такого, как там, внизу, в пещере-кургане Вождя, где тело его сохранилось в первозданном виде только благодаря этому! Внизу... внизу... Хм... "Эстела!!!"...
— Эстела!!! Эстела, постой! Эстела!! — Роман так сильно толкнул в грудь первого попавшегося под руку стража, секунду назад нанёсшего ему серьёзную рану и показавшемуся ему неодолимым врагом, что тот оступился и, тяжело перевалившись через перила, полетел на пол. Мгновением позже за ним последовал и сам Воин, перемахнув через перила и приземлившись как раз на ноги. Пнув хорошенько бывшего противника, Роман подбежал к разверзшейся пропасти, которая только что поглотила его женщину, его богиню, ту, что могла спасти всё, оказав ему помощь!
— Стерва, она всегда ни во что меня не ставила! — прорычал на противоположной стороне Сет, плюнув в бездну: — Она всегда старалась сделать мне всё наперекосяк!.. впрочем, так даже лучше, её кровь попадёт прямо по назначению, — тут он заметил дикий взор Хатор, которая не сводила с него глаз, в них явно читалось сожаление о том, что она вообще с ним связалась... И всё равно она ничего не могла ему сделать, и он это знал: — Что смотришь на меня?! Не нравлюсь?! Придётся терпеть!
— Но недолго, — выдохнул Роман, резко вскидывая на бога пылающий взор, и выбросил вперёд кулак, с разных сторон которого немедленно выскочили два длинных тонких стержня, оказавшихся единым целым. Ещё секунда, и яркий столб нестерпимого света мгновенной вспышкой озарил всё вокруг, пролившись, словно карательный огонь на головы непослушных. Стражи Сета, да и жрец, помогавший Роману, ощутили такую нечеловеческую боль, что наиболее слабые бездыханно повалились на пол там, где находились, а те, кто посильнее, закрыли ладонями уши и упали на колени, в любой момент ожидая, что их разорвёт изнутри та сила, что сейчас господствовала вокруг.
А потом всё неожиданно кончилось. Роман почувствовал себя полностью опустошённым, когда Грааль погас, и сам он тяжело опустился на пол, удивительно, но первой его мыслью было — жив ли я, а не жив ли тот, ради кого был устроен этот фейерверк! А вот Сет оказался жив, но не только жив, а даже и серьёзно не ранен, в чём таксист смог тут же убедиться, едва поднял мутный взор на противоположную сторону разлома. Бог песчаных бурь стоял как ни в чём не бывало там же, где и стоял, вот только со скрещёнными на груди руками и ожогом на них и на одежде. Одарив Романа своим любимым презрительным взглядом, он медленно опустил руки:
— И ты, ничтожество, думал, что сможешь меня этим достать? Ты думал, что застал меня врасплох, так? Тогда ты ничего не понимаешь в великих богах!! Теперь ты ослаблен, ты опустошён, не говоря уж о том, что ты смешон! Как ты думаешь, за какое время восполняется резерв такого, как ты? Ты еле прошёл посвящение в Воины и уже растратил всю свою мощь, нехорошо, — Сет покачал головой, слегка улыбнувшись краешками губ: — И как же мне тебя наказать за это? А? Не знаешь? Или просто молчишь? О, да тут вдобавок и неуважение к великим? Что ж, за такое в моём мире только одно наказание — казнь! Ты знаешь, что такое египетская казнь? Нет? Ну что же ты так! Но не волнуйся, я сейчас тебе покажу...
Роман лишь успел поднять на него еле вспыхивавший искрами жизни взор и увидеть, как разительно меняется лицо Сета, постепенно теряя свои черты — черты красивого мужчины, и приобретая опасные, хищные нотки в своём облике... Если она уже на небесах, подумал таксист, я её ещё успею встретить на входе; и уже в следующее мгновение на той стороне разлома начала стремительно закручиваться и расти тускло-рыжая песчаная воронка, которая незамедлительно сорвалась с того края и захлестнула эту сторону, втянув в себя Романа, как тряпичную куклу. У Воина всё в голове смешалось в одну большую болтанку и закипело, как яичница на сковородке, ещё бы немного, и всё из него полилось бы наружу: и мысли, и чувства, и, что самое обидное, жизнь!
— Что? Каково тебе, Воин? — презрительно себе под нос пробормотал Сет, с самодовольством наблюдая за происходящим. — А теперь внимание: мой коронный номер — кульминация! — бог резко вскинул вверх поднятую напряжённую ладонь с расставленными пальцами и стал медленно поднимать её всё выше, а вместе с ней поднималась и сама воронка. В неё уже давно затянуло и его стражей, и того жреца, что освободил богиню, рядом с Сетом стояла в оцепенении только Хатор, с ужасом наблюдавшая за тем, как внутри воронки, как в миксере, размешиваются только недавно пришедшие в себя от пережитого потрясения и теперь кричащие от дикого ужаса люди. Однако это всё мало заботило рыжего шакала, слишком уж сильно было его желание уничтожить того, кто может помешать его планам и в корне разрушить их. Разве это не стоило нескольких человеческих жизней? Ведь это всего лишь люди, их на земле как мусора, что станет, если погибнут кое-какие отдельные особи? Но богине весны и красоты было не всё равно, она сама носила в себе жизнь и теперь только поняла, как дорого она стоит, несмотря ни на что. И Хатор сделала то, что никогда бы не сделал раньше, хотя пятью минутами до этого до отвращения возненавидела названного мужа; определить это можно было как угодно, даже блажью будущей матери — и всё же она кинулась вперёд и повалила на пол своего недавнего союзника, не дав ему провести завершающую стадию.
В это же самое время, находясь внутри воронки на гране жизни и смерти, Роман неожиданно прислушался к вытекавшим из него воспоминаниям и едва не получил ими же по лбу. Не прав был Сет, не такой уж он и неуч и дурак, как ему показалось, он умел очень многое, и вот теперь как раз пришло время вспомнить о том, что он не простой человек — а необыкновенный! Она ведь говорила ему об этом, а он не слушал, пропускал мимо ушей, вот теперь и едва за это не расплатился!.. "Ой, дура-ак", — протянул про себя Роман, умудрившись покачать головой в этой круговерти, и почувствовал, как сила воронки отпускает его, что она над ним больше не властна, и он сам может двигаться! И Роман собрал в кулак всю силу, сжал покрепче Грааль и нырнул в самую сердцевину адской круговерти, туда, где виднелось зыбкое подобие лица его противника. "Египетские казни только для египтян", — пробормотал он себе под нос, и...
