Тут повара нам поверили и пропустили без очереди. Мы быстро похватали еду, попугав мимоходом мелких эстонцев, и уселись за стол к старшим эстонцам, где на Сильвера все дружно неодобрительно косились. Видимо, с русскими общаются либо психи, либо дебилы. Сильвер только насадил на вилку огурец, как к нему подошел какой-то мелкий эстонец и о чем-то его спросил. Огурец быстро соскочил с его вилки и плюхнулся в тарелку с хлопьями. Сильвер ему что-то ответил, мелкий покосился на нас и что-то спросил.
— Я РУССКАЯ! — громко и четко сказала ему я.
Эстонец оторопел.
— О-о-о, а ты кто?
— Отряд эстонский, — четко выговорил он.
— ЭСТОНСКИЙ! — я с пафосом постучала по голове, а потом по столу, выражая этим все, что я думала по поводу тупых эстонцев.
Старшие эстонцы оскорбились, мелкий испугался и убежал. Сильвер черпнул ложкой из тарелки и захрустел огурцом с угасающим аппетитом. Наверное, это невкусно, я не пробовала есть огурцы с молоком.
— Огурец! — наверное, сказал он, дожевывая его, и проверил, не плавает ли в тарелке еще парочка, скрываясь за хлопьями.
Мы доели, встали и пошли на балкон, чтобы спуститься там, а Сильвер с диким удивлением пялился на лестницу.
— У-у, их, похоже, сюда только погулять водили, а назад выводили по той лестнице.
Мы научили Сильвера скатывать по перилам, причем он очень вовремя стормозил и не вписался в окончание перил. Потом мы отвели его в медпункт, где он так же мило побеседовал с медсестрой и чрезвычайно воодушевился. Видимо, он понял, что так можно говорить со всеми. Он пожаловался на боль в горле и был очень удивлен, что его тут же полечили. Мы, как обычно, пошли через изолятор, пообщались с украинцами, ободрили своих мелких. Сильвер вдохновился нашим примером и побеседовал со своими мелкими. Старший эстонец явно офигел от такого резкого изменения поведения его родного Сильвера после общения с русскими. Мы вышли через лазарет. Эстонец поразился.
— О, кажется, он не знал, что тут можно выйти, — вздохнула я. — Слишком много для него открытий на сегодня.
Мы его вывели под руки.
— Как психопата ведем, — сказала мне Ира, зачем-то понижая голос. Все равно он не понимает.
Мы уже поднимались по лестнице, когда Сильвер наступил на краешек ступеньки, и та с грохотом улетела вниз, спустив его на одну ступеньку ниже. Он застыл, выпучив глаза, потом повернулся и посмотрел на меня. Я махнула рукой, мол, не обращай внимания, и пошла дальше, потянув его за собой. Ирка заглянула к нам в комнату. Все были на месте, кроме эстонцев и Лариски. Впрочем, последняя поднималась по лестнице. Мы с чистой совестью пошли к украинкам, те как раз переодевались. Сильвер так и застыл с открытым ртом.
— А-а-а-а-а! — завизжали девчонки и быстро прикрылись чем попало.
— Мм... на открытый рот такая реакция! — нашла закономерность Ира и вышла.
Украинки посмотрели, кто и с кем пришел, и принялись переодеваться дальше. Я подвела Сильвера к Ксюше и посадила на ее кровать.
— Я думала, это Подушка покрасился. Извини, не заметила, мне с ними надо было поговорить, — сказала она.
— Он по-русски не понимает, это новенький, — пояснила я.
Сильвер отстранился от нее.
— О, заметно, — кивнула Ксюша. — Был бы старенький — уже давно бы полез по чужим косметичкам.
— Не, он от одного слова "рассыпчатая пудра" шарахается!
— Подушка рассказал?
— Наверное, он.
— А я хотела над ним подшутить, — вздохнула Ксюша. Достала пудру и дала Сильверу повертеть ее в руках.
— Не вздумай нюхать! — предупредила я, шумно вдохнула и изобразила руками крест.
Сильвер мгновенно все понял, поскорее закрыл ее и отдал обратно. Тут зашла Ира и раскрыла рот.
— А-а-а-а! Это ты, — все успокоились и продолжили переодеваться.
— Точно на открытый рот!
Я принялась рассказывать Ксюше, какие нехорошие Подушка с Одеялом, а Сильвер заскучал и мыкнул, привлекая внимание. Я стала рассказывать так, чтобы он понял. Сильвер проникся и усердно мне поддакивал, иногда сам что-то рассказывал. Мы по-русски, он по-эстонски, и все это сопровождая жестами.
— У вас на одного союзника больше! — потыкала она в него пальцем.
Сильвер всполошился.
— Нет, не про тебя, — успокоила я его.
— Класс! — сообщила Ира, наблюдавшая за нашим разговором да двух языках.
Русским не страшен языковой барьер! В итоге он нам жестами объяснил, что девчонки не так уж страшно обсуждают парней, чтобы покрываться красными пятнами.
— Эстонцы не парни! — в один голос сказали мы с Ксюшей. — Это нечто среднее.
Тут его позвала Ира.
— М? — спросил он у меня.
— Господи, иди! — удивилась я. — Мы-гы!
Он ушел.
— Чего это он у тебя разрешение спрашивает? — удивилась Ксюша.
— Не знаю. Такой большой авторитет!
— От рассыпчатой пудры спасла! — сказала Ксюша, сцепив руки и потрясая ими.
Теперь мы перемыли им косточки так, что все трое покрылись бы красными пятнами.
— Я тоже хочу! — посетовала Ирка.
— А? — спросил у нее Сильвер. Она критически его осмотрела и изобразила что-то, малопонятное даже мне, скорее всего, наш разговор. Сильвер понял что-то явно нехорошее, чуть было не показал ей язык и снова пересел ко мне. Ксюша расхохоталась, содрогаясь в конвульсиях. Я выпала в прострацию и некоторое время просто на него смотрела. Ира быстро утешилась тем, что ей предложили что-то померить, и удалилась за шкаф. Тут в комнату зашел Подушка.
— У вас тут Ирки или Ольги нет? А то их, похоже, нигде нет.
— Нету тут ни Ирки, ни Ольки, — ответили ему, я тем временем незаметно села к нему спиной и уложила Сильвера на кровать, чтобы было незаметно. Подушка ушел.
— Ну, ОльКи тут точно нет! А насчет Ирки неуверенна, — сказала я.
— Ирка есть, но Ирины тут точно нет! — покивала Ксюша.
— Я Ирина, — сказала какая-то из украинок.
Надо было им дезу подсунуть! Что же мы не додумались!
— Давай сюда! — махнула рукой Ирка, показывая мне на Сильвера и на шкафы.
— Давай, только быстрее, — я спровадила Сильвера туда.
— М? — не понял он.
Я потыкала пальцем на шкаф и возвела руки к потолку, он тут же спрятался там.
— О, как понимает! — поразилась Ксюша.
— А я тебе о чем! — кивнула я.
Сама я улеглась на ее кровати, и мы начали смотреть журнальчик, ожидая, когда кто-то зайдет. Этот кто-то остановился около двери. Я поспешила перепрятаться. Села на кровать, которую сразу видно, как только открывается дверь. Дверь отворилась, и в комнату зашел Одеяло.
— Вы точно Ольгу или Ирку не видели? — спросил он, зашел и уселся на кровать.
Ксюша вопросительно посмотрела на меня, я пожала плечами.
— А то они ушли с другим эстонцем.
— С другим эстонцем? Сбежали с другим! — дружно поохали девушки.
Ксюша сказала мне быстро идти к ее шкафу и подольше рыться там в поисках журнала. Только я туда дошла, как в комнату забежал Подушка.
— Слушай, нету их нигде!
— Ты в медпункте смотрел?
— Нету их там.
— А в столовке?
— Нету, там даже следы их пребывания остались. Одни перепуганный эстонец и несколько неодобрительных, — поведал Подушка.
Я уронила полку.
— Блин, кто тут додумался полку не закреплять, — поругалась я, радуясь, что никто не обратил внимание.
— А в комнате смотрел?
— Не-эт...
Одеяло сбегал посмотрел.
— Нету.
Я все рылась, Одеяло посмотрел на меня и пошел дальше.
— Девчонки, ну вы не знаете, где они могут быть еще?
Все пошептались.
— В сортире! — сказала Ксюша.
— Да смотрели уже там! — в один голос сказали эстонцы.
— А в мужском?
Эстонцы переглянулись.
— Сразу видно, что вы не имели дела с ненормальными русскими девицами, — покачала головой Ксюша. — Еще в душе посмотрите, а то вдруг рыдают и решили утопиться!
Подушка с Одеялом ушли, им вслед грянуло дружное "ха-ха-ха". Ирка вывела из-за шкафа Сильвера, переодетого в женскую рубашку. А ему идет! И его одарили дружным "ха-ха". Он хотел было обидеться, но украинки его быстро разуверили ласковыми интонациями.
— Не обижайся, да, ты хорошенький тормознутенький эстонец. Что ты там среди них делаешь? Тебе бы с нами, с украинцами обратно ехать.
Сильвер приободрился и сунул нос кому-то в косметичку.
— У тебя однообразный вкус, — хихикнула Ксюша.
— Нет, просто постоянный, — усмехнулась я и плюхнула журнал передней.
— Иди обратно, тебе его еще долго искать, а нам еще долго говорить, что вас нет, — сказала Ксюша.
Сильвер тем временем переоделся, Ира, продефилировав, тоже. Эстонца отправили за шкаф, вручив стул и наградив книгой с картинками. Читать не сможет, но хоть картинки порассматривает. Ира ушла в самый дальний угол смотреть журнальчик с другой девчонкой. Я же была у шкафа, ища ненаходимый журнал.
— Да нет их там! — в комнату зашли эстонцы.
— Ты что там делаешь? Может, тебе помочь, а то все роняешь.
— Нет, не надо, — исказив свой голос, ответила я. — Это я перестановочку учинила, сейчас закончу.
— Перестановку полки? — спросил Одеяло. Вот, ромашка, сочувствующий!
— Нет, вещей, только они падают.
Я сообразила, что дальше этот номер не прокатит, и стала закругляться.
— Сейчас я ей помогу, — сказала Ксюша.
Мы с ней стали шуметь вдвоем. Поржали, что-то понюхали.
— Идем, я тебя провожу за шкаф, ты там этому бедолаге почитаешь, — сказала она.
Я перебралась за шкафы. Сильвер обрадовался мне и вопросительно посмотрел. Я улыбнулась, села к нему на стул, сложила руки на груди и раскрыла рот, он рассмеялся. Видимо, понял, что я начала свой рассказ с "Жили-были". Я чуть не свалилась со стула, проверила, не заметили ли, и уселась к Сильверу на колени. Мы решили поиграть с ним в "Кто тебе больше нравится на картинке", причем на одной картинке было так много лиц, что бедный эстонец замучился крутить головой. Голову его в итоге я поймала, так он продолжал вращать теперь уже глазами. Книга быстро кончилась, так что я согнала Сильвера со стула, залезла на него и посмотрела сверху. Сильвер очень удивился, я быстренько изобразила, что все смотрят только вниз, и никто наверх, он покивал и изобразил, что еще и заглядывают.
— Пойду, примерю эту кофточку, она мне очень нравится! — как можно крикливее сказала Ира.
— Ой, господи, ну и голос, — ужаснулся Одеяло.
— Ты вообще молчи, у самого-то голос на парня даже не похож! — ответила ему Ира и зашла за шкаф. Мы так и покатились со смеху.
Ира сказала, что мы много пропустили. Оказывается, наших эстонцев уже раз пять послали открытым текстом, но они не поняли.
— Устроим явление Христа народу? — спросила я.
— Не-э, — усмехнулась Ира, потрясая кофтой.
Я стащила с Сильвера футболку и надела на себя.
— Хм, один и тот же размер! — удивилась я.
— Это у тебя больше, ему-то как раз! — ответила Ира, надевая на него кофту.
— Хм? Хи-хи, — сказал он.
— Ничего, сойдет, — обнадежила его Ира и поправила волосы, чтобы они закрывали лицо.
Так мы и вышли оттуда, расхохотавшись в коридоре. Я отдала Сильверу его футболку, он поскорее снял с себя кофту, за ней вышла Ксюша, посетовала на тупиц и забрала кофту. Мы зашли к себе комнату, посветились немного там. Нам сообщили, что нас искали, мы ушли, обошли дачу и решили покидать камушки в стекло к украинкам. Сами, конечно не докинули, но подрядили Сильвера. Ксюша выглянула, покивала, что путь свободен, потом спустилась, встретила нас и провела обратно в комнату. Сильвер огляделся и радостно возвел палец к потолку. О, дошло. Какой умный эстонец! Мы посидели там, потом нам доложили, что наши сыщики сейчас придут сюда, и мы вышли на улицу, где выгуливались эстонцы. Видимо, им скомандовали "гулять". Мы быстренько смешались с ними. Только Ире пришлось залезть на лавочку и ходить по ней, чтобы быть нормального эстонского роста. Потом пришли мелкие эстонцы, и Ирка слезла с лавки, бродя между эстонцами на правах мелкой. А мне в голову пришла гениальная идея, которую я на пальцах объяснила Сильверу. Я долго ему объясняла, что мне нужен еще один эстонец-блондин с длинными волосами. Сильвер подумал-подумал, определенно что-то понял и убежал.
— Ты его культурно послала так, что он понял? — спросила Ира, до которой мои объяснения не дошли.
— Не-э.
— Может, мне объяснишь?
— Не-э.
Сильвер тем временем что-то поспрашивал и убежал на дачу. Мы пошли за ним.
— Зачем? — удивилась Ира.
— Вероятность того, что Подушкой с Одеялом будут искать у красной дачи, ничтожно мала, так что пошли!
Мы дошли до красной дачи, там бегали мелкие эстонцы. Мы пообщались и с ними. Первые, правда, сбежали и от Ирки и от меня, но когда ко мне подошла целая кучка мелких эстонцев, у одного их которых волосы были аж до середины спины, я воодушевилась. Пощупала волосы, восхищенно поохав, стянула с его волос маленькую резиночку, которой были стянуты две тонкие пряди убранные от лица. Я сплела эти пряди в косичку, стянула той же резинкой и опустила на лицо.
— Ха-ха-ха, — захохотали мелкие эстонцы, увидев мое произведение искусства, и побежала так же прикалываться над другими. Потом я еще и Капитошку с такой прической видела!
Вскоре с крылечка спустился Сильвер с еще одним эстонцем. Высокий парень со светлыми волосами, до лопаток убранными в хвост черной резинкой. А ничего, хорошенький, глаза серые с ободком зелени. Но черная резинка! Но он не в форме, в джинсах и рубашке. Класс!
— А две шестеренки нашли друг друга, — хихикнула Ирка. Ну да, у меня зеленые с карим ободком, у него серые с зеленым. До нового эстонца тоже дошло, и он объяснил Сильверу.
— Ольга, Ира, Даниил, — познакомил нас Сильвер.
— Хм, Даниил, — я поразглядывала его попристальнее.
Ира оценивающе прошлась по нему взглядом, потом по Сильверу.
— С твоим ростом тебе Сильвер как раз, — обломала я ее и встала рядом с Даниилом.
Не знаю, что Сильвер сказал Даниилу, но он не сопротивлялся и ничего не спрашивал. Мы увидели издалека Подушку с Одеялом, еще раз поругались на них и сделали вид, что не видим. Они, открыв рты, проводили нас взглядом. Мы решили пройти через медпункт. Даниил с изумлением озирался по сторонам, Сильвер ему что-то сказал, радостно обводя все взглядом.
— Что ты хвалишься, сам недавно так же озирался, — урезонила его я. Он понял, не знаю, что точно, но что-то понял и притих. Мы вернулись к синей даче.
— А теперь я побуду постановщиком! — сообщила Ира.
— О-о, Ира не наигралась в каменщика и скульптора, — ужаснулась я.
Эстонцы что-то обсудили.
— Спорим, он сказал "осторожно, она идет в твою сторону", — перевела я Ире Сильвера.
— Да ну тебя! — отмахнулась Ира.
Она посадила Даниила на крылечко, посетовав, что у нее ноги отрываются от земли, а у него стоят, и предприняла попытку усадить меня к нему на колени. Но у меня же природное недержание... равновесия! Даниил меня поймал и посадил как следует, что-то сказав. Я вопросительно посмотрела на Сильвера. Он изобразил падение и потом поставил на нём крест.
— Он мне сказал, что не надо падать! Господи, эстонцы, я это и сама знаю! — возвела глаза к небу я и усмехнулась:.
