— Это и есть Страж? — в испуге обозревая темневшую за метелью тушу дракона, каждый взмах крыльев которого поднимали завихрения снега едва ли не со всей обширной каменной площадки, прошептала Лелиана. Морриган осторожно выглянула из-за камней. На глаза ей попался прижимавшайся к скале Дайлен, делавший какие-то знаки.
— Поняла! — ведьма покивала, чтобы Амелл знал, что она уразумела его замысел. Рывком обернувшись к Лелиане она тыкнула в сторону дракона, который как раз в этот момент обернул к ним большую голову. — Ты, рыжая. Твари будешь отвлекать внимание.
— Что??
— Слышала ты. Отвлекай. Мы со Стражем станем убивать ее.
— Ты с ума сошла. Это же высший дракон! Они... н-н екоторые считают, что они бессмертны.
— Зато смертны мы. Ждать тут будешь?
Лелиана сбросила меховую накидку и стремглав бросилась из укрытия, вскидывая лук. В тот же миг на открытое пространство выскочил Дайлен. В мгновение сотворив большой огненный шар он метнул его в дракона, привлекая внимание.
Сплетенное в клубок пламя, ударившись в морду чудовища, расплескалось по его челюсти и ноздрям струями жидкого пляшущего огня. Взревев, дракон дохнул в ответ, утопив в бушующем пламени треть площадки и стоявшего на ней Дайлена. Однако когда порывистый горный ветер разорвал огненные языки, маг под ними обнаружился целый и невредимый, припавший на колено и прикрывавший голову остатками оплавленного щита. Отбросив сделавшеется негодным железо в сторону, человек развернулся и вновь с руки запустил заклятием в дракона.
Огромный ящер сложил крылья и камнем упал на площадку. Казалось, от этого удара вздрогнула сама гора. Только успевший выпрямиться Дайлен завалился опять. Дракон потянулся к нему мордой, но был остановлен вонзившейся в чувствительную и уже обожженню ноздрю стрелой.
— Эй, ты! А ну, съешь меня!
Забыв об откатившемся из-под его лап человечке, дракон тяжело шагнул к громоздившимся в отдалении скалам, на которые взобралась еще одна жалящая стрелами аппетитная зверушка. Лелиана хладнокровно наложила на тетиву еще одну стрелу, потом еще и еще. Одна из стрел попала в глаз, и чудовище взревело от боли, мотая во все стороы головой и бья хвостом. Воспользовавшись этим, Стен, уворачиваясь от ударов чудовищного хвоста, подбежал к самому дракону и, подпрыгнув, всадил меч в его брюхо.
Дракон вздрогнул всем своим огромным телом, огласив окрестные горы очередным еще более громким ревом боли. Мотнув туловом, он стряхнул отлетевшего далеко в сторону коссита и дохнул огнем на натягивавшую лук Лелиану. Девушка кубарем скатилась с каменной насыпи, и с ходу бросилась в снег. Ее одежда и волосы пылали.
Однако, вместо того, чтобы проглотить полуослепленную пламенем лучницу, внезапно дракон обернул голову в сторону показавшейся из-за камней Морриган, между ладоней которой, все уплотняясь, потрескивали молнии. На мгновение оторвав глаза от творимого заклятия, Морриган успела только заметить падавшую сверху раззявленную пасть с зубами каждый длинной в человеческий локоть. А в следующий миг сильный незримый удар мотнул огромную голову огромного чудовища в сторону от застывшей в оцепенении ведьмы.
Опомнившаяся Морриган метнула шар из молний, попав в оскаленную пасть. Одновременно с другой стороны Амелл рывком раскинул залитые кровью по локоть руки.
Над головами громыхнуло с такой силой, точно небеса раскололо пополам. Воздух лопнул, как струна, на миг оглушив окаменевших людей. Из завихрившихся над горами облаков в оглушенное чудище ударило ослепительно белой вспышкой.
Туша дракона содрогнулась, охваченная, как пламенем, разрядами слепящей молнии. Несколько мгновений высший среди подобных себе ящер дергался, а после рухнул на расколотые камни площадки. Его лопнувшие глаза кровавой жижей стекали по морде, мешаясь с хлопьями вскипевшей слюны.
Лелиана поднялась из снежной ямы, куда зарылась почти с головой. Ее одежда сильно обгорела, как и густая шевелюра, изрядно прореженная проплешинами спекшейся кожи. И все же лучница почти не пострадала, вовремя загасив пламя. Со стороны приковылял Стен. Его нагрудник был сильно помят. На павшего дракона он смотрел с уважением. Двигавшаяся отчего-то подобно сломанной детской кукле Морриган столкнулась с едва переставлявшим дрожащие ноги магом и с году ткнулась в его закованное в броню плечо лицом.
— Ловко ты его, Дайлен, — морщась и закусывая губу от боли, Лелиана, едва касаясь пальцами, ощупывала голову, силясь представить всю глубину своей потери. — Убить высшего дракона... это... это нечто! Барды должны сложить об этой битве не одну песню!
— Анаан вас аташи, — Стен мотнул головой в сторону дракона, по шкуре которого еще пробегали остаточные разряды, и, встретившись взглядом с Дайленом, тяжело кивнул ему. — Базалит-ан, бас саирабаз. Твоя мощь достойна уважения.
— Я не все понял, — Амелл осторожно отстранил молчаливую ведьму, тело которой сотрясалось, как в лихорадке, — но из того, что было сказано — убивать меня ты передумал.
Стен не ответил. Направившись к дракону, он с усилием выдернул засевший у него в боку отчего-то почерневший меч и, обтерев, сунул в ножны.
— Лелиана, — Амелл подобрал с земли уже полузанесенную снегом сброшеную здесь в начале боя накидку. — Ты ранена.
— Заживет, — досадливо поморщившись, лучница закуталась в протянутый мех. — Хотя это так некрасиво! Я имею в виду мои волосы...
— Путь не окончен наш, — угрюмее обычного перебила лесная ведьма. Дрожать она перестала, и теперь ежилась от ветра. — Еще не середина даже.
— Морриган права, — Амелл бросил еще один взгляд на уже бездыханную тушу высшего дракона. Вне всяких сомнений, он был мертв. — Мы должны идти.
Часть 1 — 68.
При приближении делалось все более очевидным, что то, что они принимали за вход в пещеру, в действительности было высокими двустворчатыми воротами выбитой в скале древней гробницы. Большая часть скалы была покрыта льдом, но видимые остатки каменной резьбы восхищали своей величественностью и мастерством исполнения. У ворот, сложив на груди руки, стоял человек в хорошей латной броне. Каждый из отряда мог бы поклясться, что во время битвы с драконом его там не было.
— Приветствую, — несмотря на по-прежнему воющую метель, голос латного незнакомца был хорошо слышен даже вновь отставшей от отряда Лелиане. — Благодарение Создателю, я так долго ждал этого дня! Но сначала — хочу поблагодарить вас за избавление от драконихи. Это нечестивое создание еще долго отравляло бы умы моих братьев ложной принадлежностью к образу благословенной Пророчицы и Спасительницы нашей.
— Приветствую, Страж, — уже уразумев, кого видит перед собой, склонился в поклоне маг. — Прости мне мою непонятливость. Этот... эта дракониха — та самая Возрожденная Андрасте, о которой нам рассказывали в селении?
— Истинно так, — Страж, вопреки ожиданиям, оказавшийся не призраком, и не духом пепла, а обычным человеком из плоти и крови, склонил голову в согласии. — Братья, что поставлены были оберегать святыню нашу, совращению греховному с пути истинного поддались и долгое время почитали порождение отголосков хаоса как ту, что некогда заступничеством своим вставала на пути беззакония его. Силы духа не хватило им служить беззаветно. Создатель молчал к их молитвам, и так же молчалива оставалась Андрасте. И тогда они согрешили. В облике зверином нашли свои чаянья, и к тому склонили прочих. Я — единственный, кто отказался следовать по мерзкому пути их заблуждений. Они пытались принудить меня, но Андрасте даровала мне стойкость и всю силу праха. Долгое время я один стоял на пути их бесчинств во имя проклятого дракона. Однако теперь, благодаря вам, с этим покончено, — Страж улыбнулся и благодарно кивнул. — Я видел вашу битву. Впервые с того дня, как с обнаженными мечами ворвались ко мне мои обольщенные братья, довелось мне испытать такое потрясение. Скажи, достойный пилигрим. Каково это — жить с таким могуществом в себе?
— По правде сказать, я сам не знаю границ своего... могущества, — смутившись, признался Дайлен. Он повертел порезанной рукой, на которую так и не натянул перчатку, и зачем-то спрятал ее за спину. — Раньше у меня не было возможности узнать о нем больше. Я старался не показывать, что умею. Это было опасно.
— Но ведь теперь все переменилось.
— Переменилось, — каким-то шестым чувством маг понимал, что здесь нужно говорить только правду или не говорить вообще. — Чем дальше, тем сильнее мною овладевает гордыня за то, как меня одарил Создатель. Величина моего дара... заставляет меня смотреть на многих... свысока. Будто бы я чем-то лучше их.
Страж понимающе кивнул. Он словно ждал такого ответа.
— Как ты думаешь сам — это хорошо?
— Нет, — поежился Дайлен, так как в этот момент новый резкий порыв ветра забрался к нему под накидку, вздыбив ее. — Это не правильно и недостойно любого, кто ищет покровительства Создателя и благой Невесты его. Я... знаю, что это дурные мысли. И постараюсь...
— Быть может, ты нас внутрь пустишь? — не сдержалась Морриган, хватаясь за сорванный ветром капюшон. — Мы околеем, останемся стоять тут если.
Тяжелые двери за спиной Стража распахнулись. Он отступил от входа и сделал приглашающий жест рукой.
— Простите мою негостеприимность. Я давно уже не помню, что такое страдания плоти. И забываю, что простые смертные по-прежнему умеют испытывать боль от ран или холода.
За дверьми обнаружился длинный, но неширокий зал со стен которого свисали сосульки. Однако, несмотря на обилие льда, здесь было гораздо теплее. Жарко горели просмоленные факелы. У больших железных дверей в противоположной стороне зала, куда вел их Страж, еще две небольшие жаровни грели воздух на высоких подставках.
— Ты здесь живешь? — не сдержалась Лелиана, рассматривая затянутые паутиной углы зала. — Один?
— Я охраняю Урну с прахом Пророчицы, — дойдя до закрытой двери, ведущей, видимо, во внутренние помещения гробницы, пояснил Страж. — У меня нет нужды в том, что требуется людям.
— Не человек ты?
— Сила праха благой Андрасте питает меня, — Страж кивнул на дверь. — С момента захоронения. И до сих пор.
— Ты бессмертен?
— Я буду здесь до тех пор, пока остается то, что охраняю. Если Урны не станет, надобность в сохранении пропадет. Как и во мне.
Морриган и Лелиана переглянулись.
— Просил я простить мою негостеприимность, а теперь уповаю на ваше понимание и попрошу извинить и любопытство, — голос Стража звучал не жестко, но его глаза, в свете факелов блестевшие в прорезях шлема, посуровели. — Я существую здесь давно, и нечасто выпадает мне возможность поговорить с живым человеком. Дозвольте, о путники, задать вам несколько вопросов. Если отвечать не захотите — я не стану вас неволить.
Понимая, что отказаться будет неправильным, Дайлен кивнул.
— Говори, Страж. Я отвечу... если смогу.
Служитель Андрасте обратил на него пристальный взгляд. Отчего-то Амеллу показалось, будто за единый миг его увидели насквозь. Его, и всю его жизнь, со всеми неблаговидными поступками и греховными помыслами.
— Тебе, Дайлен, — Страж некоторое время помолчал, словно собираясь с мыслями. — Сегодня для спасения твоих друзей в первый раз в жизни довелось убить человека. Смог бы ты сделать это еще раз, уже зная, что убитой окажется твоя давно потерянная сестра?
Лицо мага окаменело. Спутники взирали на него с неменьшим изумлением, нежели гости столицы империи Тевинтер взирают на охраняющих ее ворота огромных големов, видя их в первый раз.
— Не знаю, — через силу сказал, наконец, Дайлен, ни на кого не глядя. — Должно быть, смог бы. Тогда... это было необходимо, чтобы не погибли мы все. Солона... могла единым усилием мысли спечь головы, как пирожки. Я сам едва не поддался творимой ею магии крови. Хвала Создателю, я разглядел... разглядел и узнал ее уже после того, как... как сделал то, что было нужно. Но... я никогда... об этом... не забуду. Как я... своими руками...
Страж прикрыл глаза, дав понять, что его ответ принимается. Однако сам Дайлен в волнении шагнул вперед, по-видимому, желая продолжить беседу.
— Погоди, — он справился с собой, просительно вскинув руку. — Прошу. Скажи, известно ли тебе, как сестра оказалась у этих безбожников? Мне говорили — она погибла, и я оплакивал ее.
— Так ли это важно? — древний защитник Андрасте едва заметно пожал плечами, но все же ответил. — Сестра твоя после ухода врагов пробудила дар крови. В отчаянии она взывала к тому, кто мог прийти и спасти ее. Сила девочки была столь велика, что достигла разума дракона и та откликнулась. Когда в когтях принесла она в селение ребенка, заблуждающиеся братья мои признали девочку святой... и воспитали так, как сочли во благо.
Дайлен опустил голову. Видимо, услышав для себя все, что хотелось.
— Лелиана, — воин Пророчицы обратил взор на рыжую девушку, которая потупилась. — Осознав прошлые свои преступления ты вступила на благочестивую и достойную дорогу служения Создателю. С которой сошла ради любви к мужчине. Ты добилась многого, как послушница. Душа твоя делалась чище и ты сама чувствовала это. Скажи, не жалеешь ты теперь о содеянном? Бывают разные пути. Ты выбрала правильно?
— Да, Страж, — неожиданно твердо и без промедления произнесла лучница, поднимая синие глаза и без прежней нерешительности глядя на вопрошающего. — Не знаю, что будет потом. Но сейчас мне кажется — выбрать по-другому было бы грешно.
Бессмертный воин кивнул и обратил свой взор на Стена. Тот, однако, заговорил раньше, чем был задан вопрос.
— Да, мне стыдно, — коссит нервно дернул большой головой. — Вместо того чтобы поступить, как должно, я склонился перед большей силой и отступил, как... дасраси. Это... недостойно. Я признаю.
— Быть может, тебе стоит заглянуть глубже в свое сердце, воин, — служитель Андрасте шагнул вперед и прикоснулся закованной в доспех рукой к плечу серокожего великана. — И корень бед твоих — не в юном могучем маге, что смущает тебя речами, которые ты считаешь нашептываниями демонов. В тебе самом. Убив невинных, ты совершил деяние, что преступлением считают одинаково басра и люди Кун. И искупление видишь в битве с архидемоном. А маг этот по твоему суждению препятствует заглаживанию вины. Уводит от порождений тьмы, туда, где не добыть искупления. Без которого путь к твоим людям закрыт. Здесь, среди басра, чувствуешь ты себя чужим. Это сильно огорчает тебя. Но ты должен подумать об истинном виновнике того, что с тобой происходит. И обратить гнев во благо... если это тебе удастся.
Коссит глядел в пол. По полуприкрытым веками красным глазам нелегко было прочесть мысли. Тем страннее было услышать его глухой сиплый бас.
— Благодарю, Страж. Ты... помог мне.
Служитель Андрасте отступил, снимая руку с его плеча.
— Быть может, ты позволишь мне помочь больше. Если готов поверить словам. В маге этом наносного много. Как в любом, будь он куннари или басра. Но говорит всегда он только от себя. Одержимый демоном... либо духом не преступил бы порога этого святилища. Так было заповедано самим Создателем, закрывшим ход для первых детей своих к величайшей святыне вторых.
