— — Своей авиакомпании и хорошего мужа!
— — И гардероб как у Марлен Дитрих.
— — И огромный стол с ресторанной едой! Хи-хи!
— — Ха-ха! Не слушайте их, Адам. Эти вертихвостки и за штурвалом думают только о парнях, нарядах и еде. А сейчас нам хватило бы и званий лейтенантов Резерва Авиакорпуса. Верно, Жаклин?!
— — Гм. Нам не хватает, слишком многого, Адам. Вряд ли в ваших силах, что-то сделать. Вас ведь ждет Тактическая школа Авиакорпуса в Монтгомери. Ну, а мы все же попытаем счастья в Баффало. Чего это вы так хитро улыбаетесь, капитан, сэр?
— — Знаете, леди. Я тут вспомнил рассказы Джеймса Дулитлла об Алабамской Тактической школе Авиакорпуса. Оказывается, через месяц, там грядут экзамены по временному командованию летным подразделением. Для успешной сдачи теста мне пришлось бы искать на авиабазе вакансию помощника командира сквадрона. Но там, вроде бы никогда не бывает свободных вакансий. Поэтому каждый исхитряется, как может. И то, каким способом новичок выкрутится из этой ситуации, также оценивается летным начальством. В этом и было легкое коварство майора Шеннолта, о котором меня по-дружески предупредил Джеймс...
— — Простите, но к чему этот рассказ?
— — А к тому, милые дамы, что если вы и ваши подруги быстро сможете добиться статуса пилота Резерва Авиакорпуса, то я попробую убедить командование создать сквадрон Национальной гвардии из гражданских пилотов. И скорее всего, командование пойдет мне в этом на встречу.
— — Мммм. И почему вы так в этом уверены?
— — Думаю, они чисто из любопытства захотят увидеть, как заезжий 'молокосос' будет создавать авиачасть с нуля. А мы с вами их сильно удивим составом пилотов этой авиачасти. А?!
— — Джекки, если он не шутит, то это шанс!
— — Тч-ч! Николь, если бы все было так просто.
— — Все это похоже на сказку Адам. А вы не опасаетесь, что за вот такой 'номер' вас просто отчислят из Училища?
— — Мне нечего бояться, Жаклин. Отчислят, так отчислят... Если бы не мистер Дулитлл, я бы даже и не подумал делать карьеру в Штатах. В Греции идет война, и бывший командир авиагруппы всегда найдет себе дело. Единственное что меня беспокоит, сколько пилотов вы смогли бы найти для такой временной авиачасти. Срок тренировок три недели, и все девушки должны быть к этому готовы.
— — Адам, все это серьезно?
— — Более чем, мэм. Готов написать расписку, что выступлю с таким предложением, если вы сами его поддержите.
— — Гм. Мы-то нашли бы пилотов. Из трех неполных десятков, тех, кого я знаю, две трети точно подвинули бы все свои планы ради такого фантастического опыта.
— — Да-а! Здорово!
— — Николь! Веди себя прилично!
— — К тому же, милые дамы... В ваших летных досье вскоре может появиться запись о службе в сквадроне Национальной гвардии. А это...
— — Джеки соглашайся!!! Не смей отказываться!!!
— — Жаклин, мы все согласны с Мадлен. Или ты рискуешь вместе с нами, или ты нам не подруга.
— — Пишите расписку Адам, что вы не передумаете.
— — Да без проблем. Но чтобы уже к Рождеству я получил ваше подтверждение со списком летного состава сквадрона. Так будет честно.
В поезде Павла вместо бездумного созерцания, мелькающего за окнами унылого пейзажа, сосредоточенно писала черновик конспекта по учебно-боевой подготовке. Причем, сам конспект, создавался в двух частях. Первая часть для начальной подготовки летных частей 'Национальной гвардии' (задачами которых виделись связь, воздушная разведка и воздушное прикрытие наземных операций частей 'национальной гвардии'). Вторая была предназначена для полноценной боевой учебы 'добровольцев'. Естественно, вторую часть светить в Монтгомери не планировалось. Параллельно пришлось писать ответы на полученные в Чикаго письма. Одно было от недавно произведенного в подполковники Риджуэя. Тот, совмещая должность начальника боевой подготовки штаба армии, и командира учебной парашютной бригады, уже вовсю развернулся со своими новациями в Форте-Беннинге. Старый знакомый предупреждал, что вскоре последует недельный вызов для обучения парашютистов. Причем в этот раз мистеру Моровски светило, ни много ни мало, временное командование сначала ротой, а потом и парашютным батальоном на учениях. Тон письма был властным и деловым, отказ от предложения не предусматривался. И хотя Павле, не особо нравилась идея усиления американских ВДВ, но такой канал информации, терять было глупо. Письма от неизвестных поклонниц, были сразу отложены на дно чемодана, терять время на 'розовые сопли' не хотелось. Остальные письма были из канцелярии главного артиллериста Армии, и от мистера Годдарда. Но прежде, чем участвовать в оказании помощи ракетной программе Соединенных Штатов, стоило хорошенько подумать...
Черновое обновление от 27.11.16 / Похождения ГГ в США/ — не вычитано //
* * *
Осенне-зимние учения всегда были и остаются сложнейшим из мероприятий армейской службы, и дело не только в погодных условиях, хотя их влияние трудно переоценить. А с учетом особенностей привлеченных к таким учениям парашютно-десантных частей (да еще и только что сформированных), сложность вырастает в разы. Поэтому в декабре 1939 года на учениях в Форте 'Беннинг' сошлись все мыслимые проблемы такого рода мероприятий (и часть немыслимых тоже). Учебной парашютно-десантной бригаде, которую возглавил новоиспеченный подполковник Мэтью Риджуэй, от роду шел всего второй месяц. Причем за все это время собственно тактической подготовкой и учениями личный состав успел позаниматься не больше недели. Неудивительно, что в военном госпитале Форта 'Беннинг' наиболее частыми гостями все чаще становились малоопытные солдаты и командиры этой части. И спектр их травм поражал многообразием. Парашютисты словно бы состязались между собой, приземляясь, то на крышу дома, то верхом на забор, то прямо в зубы сторожевой собаки, или на слегка застывший сверху холм из чистейшего гуано. А, к концу первой недели проводимых совместно с наземными частями учений, число травмированных уже превысило три десятка. Гибели людей пока не было, но четверых калек уже ожидало списание из армии по здоровью. Случались и материальные потери, и порой довольно чувствительные. В ремонтные мастерские уже поступило несколько покореженных от нештатных приземлений минометов, мотоциклов, и даже одно полевое орудие.
Командование бригады, имело полугодовой карт-бланш из Вашингтона на все эксперименты, но отлично понимало, что по истечении этого 'срока индульгенции', их дела проверят 'под микроскопом'. Пока шли отдельные учения в составе рот и батальонов, к совместной работе в большой операции эти подразделения еще не были готовы. Подполковник Риджуэй ежедневно был на взводе. Интенданты и штабные регулярно снимались им с должностей за несоответствие. Командиры рот и взводов тасовались подполковником с фантастической быстротой, словно игральная колода фокусника-иллюзиониста. Несмотря на, плотный контроль над всеми этапами подготовки, а также, несмотря на изобилие ресурсов и общую старательность вверенного подполковнику контингента, результаты пока были скромными. И все же бригада медленно, но неотвратимо приобретала черты боевого подразделения. Впереди эту учебную часть ждали учения в составе бригады, и для надежного закрепления наметившегося успеха, пока не хватало буквально пары пустяков. И одним из таких пустяков, стало давно ожидаемое прибытие в Форт "Беннинг" старого знакомого Риджуэя по Ленсингу и Баффало. В восемь часов утра, едва командир бригады пришел на службу, в дверь кабинета подполковника уверенно постучали.
— — Разрешите, сэр?!
— — Ого! Вас и не узнать, Моровски. Война поработала над вами, выглядите возмужавшим. Но, почему это на вас форма Авиакорпуса!? А?!
— — Я тоже рад вас видеть, ма... подполковник, сэр. Отвечая на ваш вопрос, разрешите заметить. Старая форма не выдержала испытаний боевыми действиями. Поэтому новые мундиры мне и моим соратникам еще в Бостоне подарил командующий Авиакорпусом генерал Арнолд. Вероятно, в дань памяти о старте моей летной карьеры. Вот мое командировочное удостоверение из Тактической школы Авиакорпуса в Монтгомери. На восемь дней я в вашем распоряжении, подполковник, сэр!
— — Эх, Моровски-Моровски. Что же вы наделали. В парашютных частях Армии вас ждет большое будущее, а вы все никак не можете расстаться с вашей детской романтикой пилотирования.
— — Виноват, сэр! Больше не повторится! Но училище я обязан буду закончить...
— — Я гляжу, война все же не слишком сильно вас обломала. Вы все такой же остряк и балагур. Хмм. Очевидно ваше взросление еще впереди... Ну, да ладно! Время слишком дорого для нас. Сейчас ступайте к майору О'Хара. В его службе вы получите документы, форму нашей бригады и все необходимое вам для обустройства. И, уже через четыре часа, я желаю вас видеть вступившим в командование первой ротой третьего батальона бригады. А к вечеру (часам к девяти), на моем столе должны лежать ваши первые предложения по улучшению процесса подготовки. Вам все ясно?
— — Абсолютно, сэр! Разрешите идти, исполнять!
— — Хм. Идите, капитан. Вечером я погляжу на эту вашу саркастическую улыбку.
Установленный комбригом норматив времени вступления в командование, был благополучно перекрыт вновь прибывшим почти в два раза. Риджуэй если и был удивлен, то не показал этого. Представив нового командира подчиненным, и вручив капитану перед строем, никелированный стропорез, подполковник отбыл в штаб. И вот перед Павлой в строю замерли ее новые временные подчиненные. После Монголии и Польши, особых опасений насчет командования ротой Павла не испытывала. Взгляд пробежал по лицам, и сразу выделил несколько знакомых.
'Батюшки мои! Будущий артист больших и малых ТВД, боевой альфа-орангутанг — известный. Со своими 'воробушками'. У-у злыдни, бестолковые! Вот я вам сейчас напомню, каково это у 'шпакского спортсмена' под командованием служить! 'Как выскочу, как выпрыгну, полетят клочки по закоулочкам'... Видать, этаким макаром, Риджуэй меня в тонус вводит. Угу. Для смазки процесса. Опасается, стало быть, эксмайор, потери мной профессиональной квалификации. Ну-ну'.
— — Рота построена. Ротный сержант Рэндалл, капитан сэр.
— — Так-так. Давненько не виделись, сержант. Вижу, несмотря на ваш первоначальный скепсис, вы все же прикипели сердцем к парашютным частям. Или все дело только в приказе командования?
— — Подтверждаю, сэр! Парашютные части это навсегда. Приказ лишь констатация факта.
— — Ну-ну. И каковы же наши успехи на данный момент? С 'сеновалом' еще остались проблемы?
— — Практически нет, капитан сэр. Есть пара нестойких 'любителей пожилых леди', но остальной личный состав предпочитают молодых блондинок и брюнеток.
— — И это радует. Благодарю сержант. Встаньте в строй.
Несмотря на понимание, что приходится учить солдат и командиров 'наиболее вероятного противника СССР', к процессу Павла подошла серьезно. Попутно разведчик решил собрать информацию о сильных и слабых сторонах и особенностях всех наиболее толковых из встреченных командиров. Ведь, кто знает, с кем из них, и при каких обстоятельствах, придется встретиться в будущем. Да, и наработка авторитета в Армии, могла невзначай подарить советской разведке интересные источники информации и перспективы. Поэтому учеба началась сразу в интенсивном варианте. Перед вступлением в командование ротой, еще в штабе, капитаном было получено разрешение на две выброски в составе роты с недавно полученных базой пяти самолетов 'Боинг 80'. Риджуэй удивился. Но приказ подписал, а заместителю командира батальона капитану Гриссому, посоветовал первые два дня не отвлекать Моровски от тренировок роты. Тем более что последний вскоре должен был временно возглавить этот батальон.
А тренировки начались сразу довольно жесткие, несмотря на холодный день. Первым делом все подчиненные приезжего капитана получили на руки, шанцевый инструмент, боевые парашюты 'Ирвин', двойной сухпай, по две фляги с водой, и еще по сотне холостых патронов. В течение дня ротой отрабатывались тактические задачи действий после приземления на территории противника. Сначала тренировались на земле на одном из удаленных тактических полей военной базы. Новый ротный для имитации приземления 'рассыпАл строй' из пешей походной колонны. Причем, тех, кто плохо и недалеко разбегался из строя, заставлял ползать и 'ходить аллигатором' (когда один солдат держит другого за ноги, заставляя его идти руками по земле). Затем новый марш, но уже бегом. Облака пара от дыхания окутывали колонну бегущих. Неудачников забега рота тащила на себе, и звуковое сопровождение со стороны коллег-носильщиков намекало 'пассажирам', что за проезд придется платить уже в казарме. Поэтому даже последние слабаки тянулись за сослуживцами изо всех сил.
Холодный ветер пытался забраться под десантные комбинезоны. А капитан снова и снова учил свою 'паству' прятать парашюты, убегать к точке сбора, бежать несколько миль до района развертывания, там принимать учебный бой, а потом снова бежать обратно к району приземления, и откапывать свои парашюты. На обед в расположение рота не пришла. После прыжка с самолета, снова марши, снова имитация боя. Редкие получасовые паузы для оправления, отдыха и питания сухим пайком. Во время очередного отдыха, наполнили фляги из колонки на ферме. Там же десантникам досталось по кружке горячего чая и по паре вареных куриных яиц, купленных у хозяев фермы на личные средства капитана. Перед следующим броском, состоялась краткое выступление командира роты, на тему десантной этики.
— — Десант внимание! Все доели яйца?! Тот, кто медленно ест куриные, рискует потерять свои. Что там за смех?! Жовтински! Только тебя ждем, обжора!
— — Доел? Неужели. Итак. Есть пару моментов, которые я требую запомнить.
— — У десантника в тылу врага, есть несколько важных задач. Задача первая — выполнить приказ. Задача вторая — не подвести своих. Задача третья — по возможности остаться в живых. И задача четвертая — сберечь репутацию десанта. Знаете что такое репутация?
Пара знакомых по чикагской парашютной роте, тут же отвернулись, давясь смехом, но надолго их веселья не хватило.
— — Ну, конечно же! Важность последней задачи вам всем не кажется значимой. Но, оставить о себе хорошую память у гражданских, это значит, предотвратить войну в своем тылу. Когда уже вся территория будет освобождена от врага.
— — Сержант Роуз! Нужны ли нам с вами банды дедов и подростков, стреляющие из охотничьих ружей по войскам на отдыхе?
— — Нет, капитан сэр. Думаю, не нужны!
— — И, правильно думаете, сержант. У десанта хватает и других хлопот. А значит, десантники не должны воевать с мирным населением. Брать еду можно только за плату или на обмен. Вот, как сегодня. Так кому это там еще неймется?! Анекдоты травите? Рибейрос, ко мне!
— — Здесь, капитан сэр!
— — Я вижу ты в роте штатный шутник и ловелас, Рибейрос. Так вот специально для таких, как ты, ввожу 'одиннадцатую заповедь'. 'Драть все что шевелится', можно лишь по обоюдному согласию, на возмездной основе, и только тогда, когда вокруг пункта дислокации несколько линий постов с пулеметами. Иначе враг застанет тебя со спущенными штанами, и поступит с тобой соответственно. Тому из вас, кто снасильничает чью-то жену, или невинную девчонку-тинейджера, я потом лично отрежу яйца вот этими зубцами подарка подполковника. Ну ка, повторили все, что я сейчас сказал!
