— Не, эт не он. Карамультук фитильный был. Эт старый, добрый Бердан — и дед вытащил из кармана латунный патрон, побольше винтовочного и с толстой, около сантиметра, свинцовой пулей, по центру которой просматривался стальной стержень.

— Видишь, сам снаряжаю — продолжил дед, хотя я не понял, как должен был это увидеть — и дед мой Бердана пользовал, теперь и мне довелось. Преемственность!

— Ну а к нам в альянс поедете? — спросил исключительно для продолжения разговора.

— Так куда ж мы денемся. Тут отродий этих, что у ворот привалил, кажный час все более. Пара деньков и не отстрелимся. Не слушай ты этих сестер блаженных, не все тут ныне умом здравы. Ты с Феоктистом переговори или с Иларионой — дед поддернул рукав и глянул на крупные, наручные часы — Минут через пятнадцать они от раненых спустятся.

В это время наверху жилого дома щелкнул выстрел. Дед даже ухом не повел, но добавил к своему монологу — Теперь уж, наверное, раньше.

Недоуменно посмотрел на окна жилого корпуса, за которыми и лечили и причащали и упокаивали. Интересные монахи тут попадаются. Религию вообще ждут серьезные правки. Впрочем, Библию правили уже не раз, согласно заключениям историков, поправят снова, им не привыкать. Гораздо интереснее, кто именно поправят. Вера и Религия, совершенно разные понятия. Правки от человека Веры и от человека Религии — прямо противоположны, так как и цели у этих людей разные.

Вера — неотъемлемое чувство человека. Любой атеист во что-либо верит, в коммунизм, в честность рекламы, в скидки магазинов, решивших торговать себе в убыток. Словом, верят все и всегда.

Религия — способ заработать на Вере. Например, Мавроди и "МММ" зарабатывали на вере, что следуя примеру Лени Голубкова, можно за месяц стать миллионером. Никаких доказательств МММ не предъявляла. Только Вера. И когда обманутые пятнадцать миллионов вкладчиков требовали денег, никто не мог объяснить, почему они полезли в этот очевидный обман. Вера в чудо — вот двигатель всех этих пирамид.

Евреи придумали христианство для гоев. Еще раз. Для самих евреев был и остается религией иудаизм, с основной книгой "Тора". Для всех остальных евреи основали христианство и "Библию". Еще раз. Главные торгаши и ростовщики тех времен создают и старательно продвигают религию — "на земле надо страдать, молиться и жертвовать — тогда после смерти будет рай и гурии". Переводя на язык МММ — вложите в нас деньги сейчас и получите дивиденды после смерти. Никаких доказательств — только Вера. Лично я от столь ошеломительной финансовой аферы готов хлопать стоя. Хлопать Дикарем и через оптический прицел. Но тогда не нашлось, кому похлопать этим аферистам, и "пирамида" начала разрастаться. Хочешь получить кредит на мастерскую у ростовщиков? Принимай христианство! Собрался воевать соседа, и нужны деньги для найма войска — ростовщики и тут готовы помочь, но только если не с соседом пойдешь воевать, а непокорных язычников на Руси вырежешь. Вот так и росла пирамида "мирной и благостной религии", заливая все вокруг кровью сарацин, ацтеков и славян. Христианство несли только на богатые земли, с которых потом много денег высосать можно было. Никто не лез массово крестить тех же чукчей, да и большая часть племен Амазонки, южной и центральной Африки так и остались "не окормленными" по нынешнее время. Почему? Да взять с них нечего! Финансовые пирамиды не строят из ракушек и глиняных черепков местных денег. Фанатики от религий не в счет — эти ищут свою "Голгофу", вот и лезут в пасть людоедам. Нормальные священники предпочитают дорогие лимузины и часы Ролекс, что они последние годы и демонстрировали, состязаясь, кто из них наиболее нормальный священник. Да, такие были не все. Но голова у церкви была гнилая изначально — о чем дальше говорить?!

И вот теперь мне интересно, кто и когда будет переписывать труды евреев. Если очередной "настоящий священник", то все мои сегодняшние риски зря. Если "батюшка подвижник" — то и демоны с ней, моей порванной неопренкой. Все же, я человек верующий, я верю, что все у нас будет хорошо.

А вот термин "противник религий" мне не подобрать. "Атеист" не верит в сверхъестественное — я верю, так как сталкивался с необъяснимым. "Богоотступник" отступил от религии, но я к ней и не приближался, как и не вкладывал денег в МММ. "Богоборец" — так мне роль Дон Кихота, воевавшего с воображаемым противником, абсолютно не интересна. Язычник? Ну, пусть будет язычник — по крайней мере, древние боги считали славян своими детьми, а не "рабами божьими".

Мои размышления прервала парочка спускающихся по ступеням и ведущих оживленную, вполне мирскую беседу, "служителей божьих". Вот смотрел на них и думал, что же в них сильнее, Вера или Религия.

Глава 14 На поле танки грохотали

— Здравствуйте. Вызывали?

— А вы кто?

— Летчик-истребитель.

— В смысле?

— Тараканы, клопы.

— А летчик почему?

— Мухи, комары...

(народное творчество)

ЭЛка возвращалась на Станцию в сумерках. Хотел вылететь раньше и посмотреть по дороге на идущий "под всеми парами" вертолетоносец, но пока развернули антенну, пока с рацией разобрались, пока митинги прошли — глядь, уже солнце садится.

С нами летел тот самый, кому-то батюшка, Феоктист. Кстати, служек мужского пола в женском монастыре оказалось едва ли не больше чем монашек. И лететь с нами порывались многие. Но отбрыкался от желающих небольшой грузоподъемностью и взял только одного — того, кто не начинал меня сразу загружать теологией. Он вообще предпочел посмотреть в окно на взлет и задремать.

Порт станции светился множеством огней, суда на рейде, окна теплоходов, огоньки снующих катеров. Жизнь била ключом. Миша толкнул колено Феоктиста, будя, и указывая вниз — служитель прилип к зрелищу. Да и мы такими картинами избалованы не были. Я еще помню голый берег и пустой залив перед Станцией месяц назад.

После моего доклада о подлете, к картине вечернего порта добавился новый штрих — загорелись прожекторы на молу, подсветив гидропорт. Посадка прошла как по маслу и смотрелась красивее, чем днем — водные брызги, подсвеченные прожекторами в световом коридоре. А потом из тьмы наплывают огни дебаркадера. Очень специфические впечатления.

Встречали нас не только авиа бармалеи и Димыч с Катюхой, что было ожидаемо. Но и еще пара малознакомых человек. Но это оказались встречающие для Феоктиста, быстро его загрузившие в Ниву и отбывшие к Топам. Надеюсь, мы теперь не полезем отбивать Собор иконы Божией Матери в самом центре замертвяченного Соснового бора. А то у Топов, еще недавно бывших ярыми коммунистами, а теперь быстренько перекрестившимися и изображающих православие, хватит ума поломать все планы зачисток и бросить людей "отвоевывать святыни". Вот случись такое — лично пойду Дикарем аплодировать инициативным руководителям. И Феоктисту, заодно. Еще в прошлой эпохе эта "штурмовщина к празднику" достала.

Будто вторя моим мыслям, но с другого направления, высказался Димыч

— Сегодня пятое. Уже почти шестое. Через три дня День Победы праздновать будем. Парад. Колонна из Пушкино придет. Зрелище должно быть эпическим, там одних большегрузов за две сотни, плюс броня на колесах или на транспортерах, если гусеничная, плюс бочки заправщиков и мелкой техники, начиная с кунгов БАО, заканчивая автобусами и личными машинами — без счету.

И Пан замолчал, задумчиво провожая взглядом отъехавшую машину с Феоктистом. Я только и успел чмокнуть супругу, подозрительно рассматривающую дырку на костюме, наскоро подшитую брезентом с подкладкой.

— Это я к тому — продолжил Димыч — что мы, и ты в том числе, в Параде участвуем как представители береговой группировки.

Стукнул супругу по любопытным пальчикам, полезшим под брезент, оценить размер предстоящего возмущения.

— Димыч. Я устал, не выспался, и вообще, давай без этих заходов. Чего тебе, старче, опять надобно!

— Лех, придумай что-нибудь для парада не менее солидное, чем колонна из Пушкино. Сразу скажу, воздушный парад из двух или даже четырех гидросамолетов будет смотреться жалко. Наши мародер-группы ездят, на чем придется, и солидности параду не придадут. Сегодня, после совещания посвященного празднованию, весь день места себе найти не могу. Вроде и дел славных у нас много, а похвастать на параде и нечем. Морской парад мы, само собой, проведем — но боюсь, этого мало. Подумай! Голова у тебя светлая, особо хитро заточенная. Парад ведь не по реальным делам подразделений смотреть и потом обсуждать будут.

— Подумаю, Димыч. Только давай все завтра.

Распрощались с Паном, переговорил с бармалеями и мы с Катюхой сели в Финик, на котором пришлось обплывать мол гидропорта, затем мол Канала, чтоб попасть домой. Пешком и то быстрее было. Разве что посмотрел еще раз на трофеи, расцветившие огнями рейд порта.

— Катюха, а чего не на машине приехала?

— Да не на чем. Грузовики и Лауру переделывают, а на буханке у меня плохо получилось. Но никто не пострадал — поспешила она добавить.

— Это во что это Лауру переделывают?! — возмутился я.

Катюха помялась но ответила, что это "сюрприз" и показывать рано. Хмыкнул, причаливая к дебаркадеру. Не люблю я столь крупных сюрпризов. Посему вместо похода в койку пошел к мастерам и слегка пожурил их, постукивая по верстаку, ключом на пятьдесят пять. Потом мы ходили вокруг Лауры и я почесывал "репу" тем самым ключом.

— А стрелять пробовали? — бармалеи синхронно передернулись, но кивнули уверенно.

Эти рационализаторы вырезали в крыше багажного отсека Лауры отверстие и сделали небольшую башенку, похожую на усеченную четырехгранную пирамиду, с одного ребра которой торчала ВЯшка. Эдакий, ромб с пушкой. Поворачивать и наводить, понятное дело, ручками. В металле выполнили неплохо, а вот загрунтовать и покрасить, пока не успели. Зато теперь, когда сюрприз больше делать некому, ко мне пристали с вопросом как именно красить. Чего тут думать? Раз мы "пограничники" пусть будет светло-зеленый окрас и темно-голубые "орбитали" эмблемы по бокам, ближе к корме. На параде броневичок смотреться будет хорошо, хотя, конечно, не так впечатляюще, как хочет Пан.

Посмотрел на Лауру с одного бока, зашел глянуть с другого. Достал телефон и оторвал от ужина нашего начальника порта, согласуя идею и споря о сроках. Уж больно не хотел Сергей Васильевич срывать своих работников, на ночь глядя. Мне с работниками было проще — "свистать всех наверх" и мы уже собираемся на брифинг, в столовой мастерской, заодно перекусывая.

В два часа ночи воскресенья, шестого мая, конвой из двух паромов, Норильска и Северодвинска, на полной, десяти узловой, скорости в сопровождении Отважного, прошел вторые ворота дамбы. Не снижая скорости, суда двинулись в устье Невы. На палубе паромов стояла наша "бронетехника", внедорожник и грузовики. То есть, Лаура, буханка, рукастый Эльф и смародеренный бармалеями восьми тонный Hyundai HD 120. В машины набился народ сверх всякого штата. Шли все бармалеи и службы гидропорта, включая Сергея, Олега и Александров. Крановщика Костю посадили за баранку Эльфа. Даже дед Афанасьевич, со своим артритом и бессонницей шел "за компанию". Словом, шли все, способные крутить баранку.

И шли мы грабить "Арсенал". Тот самый завод на Михайлова, в просторном, триста двадцать третьем цеху которого, расположилась "ООО Лаура — Специальные Автомобили". Шли на удачу — цех Лауры мог быть заставлен десятками броневиков, а могло не быть ни одного. Склады могли полниться листами броневой стали, а могли стоять пустыми. Как дед Афанасьевич сказал — "хоть краски пару бочек приберем, уже прибыток". Хотя, гонять ради двух бочек краски пару паромов "семисоттонников" с сумасшедшей прожорливостью — это уже за гранью. Хоть чем-то полезным, но разжиться мы обязаны.

Это я так на себя страхи нагоняю. На самом деле, заводик бронеавтомобилей на Арсенале практически полноценный, там делают машины "с нуля", то есть им поставляют запчасти, а они собирают броневичок на своих стапелях, начиная с рамы и постепенно навешивая все остальное. Так что, броневики в цеху будут однозначно. На разных стадиях сборки, но это уже мелочи.

В четыре утра аппарели паромов стукнули по ступеням спуска на набережной напротив улицы Михайлова. Народ засуетился согласно плану. Одни бежали с досками, другие тащили сварочные посты к железным отбойникам, ограждающим дорогу и не дающим ехать поперек набережной.

Рыкнул глухо дизели машин, засверкала газовая резка, щелкнули первые выстрелы из Дикарей. Катюха напросилась не одна, а взяв напарницей заскучавшую Женьку. Стрелок супруга Пана была средний, но сидели они на мостике парома, в самом безопасном месте и сожрут их, если что — в последнюю очередь.

Через семь минут от открытия аппарели Лаура, со мной в башенке, выкатилась на набережную. Пока взбирались вверх по ступеням — включил налобный фонарик и записал первое замечание по башне. Плохо уравновесили. На подъеме пушка перевешивает и приходится прикладывать значительные усилия, дабы удерживать башню повернутой вбок, вдоль набережной. В заднюю часть ромба груз добавить надо. И груз не маленький придется класть. Обидно вот так, без толку, терять грузоподъемность машины.

В голове сразу замелькали схемы — ставим назад кронштейн с механическим повторителем от лафета пушки и на кронштейн, в заднюю часть башни, вешаем пулемет. Только форму башни слегка поменяем...

Чуть не пропустил ползущего по стене здания Транснефти, что западнее улицы Михайлова, "Зубожутину" — промежуточный вариант между Зубастиком и Медвежутью. Навел красную точку коллиматора на спину этой "крадущейся мухи" и всадил короткую очередь. С удовлетворением посмотрел на пятно ошметков, и с легким сожалением на выбоины в исторических фасадах. Записал следующий ряд замечаний. Обзорность плохая. Надо смотровые щели чуть шире по всему периметру. И делать их все одного размера, будем под них из обычных оконных стекол делать блоки триплексов. А то дует немилосердно. И пороховые газы глаза щиплют, надо приемный ящик для гильз отдельной вытяжкой снабжать. И наддув салона продумать. Список замечаний рос на глазах.

Вокруг короткой колонны автомашин, идущей по улице Михайлова, падали кегли. Некоторые падали на дороге. Таких старались объезжать, но удавалось не всегда. Мелкашки щелкали с каждой машины колонны, одни мы оказались при пушке, но без возможности стрелять чем либо еще. Окна в броневичке не опускались.

До кирпичных, бело-красных ворот на арке которых значилось "Арсенал" и ниже "1869" мы добрались без приключений, если не считать под сотню упокоенных кеглей. Пятьсот двадцать метров от аппарели паромов до ворот. Мимо нашего броневичка пробежали Сергей с Мишей, и, как в фильмах, дернули дверь проходной, заскакивая внутрь по очереди. Через несколько секунд изнутри домика приглушенно хлопнули несколько раз Макаровы, и еще секунд через тридцать ожидания начали со страшным скрежетом открываться железные ворота. Вообще-то, через эти ворота уже почти не ездят, но для нас это кратчайший маршрут от набережной к цехам Лауры.