Если готовка с Диланом, была больше похожа на работу Творца с подмастерьем, то моя... На работу испуганного подмастерья.
Так или иначе, через час мучений, в разогретую духовку отправился мой вариант "мяса по-французски", а я, устроился в бывшем кресле мехвода и активировал массаж.
Через пару минут я понял, почему Марина сидела в кресле до последнего!
Понял и восхитился тем, что она, сидя в нем, еще могла связно отвечать!
Лично я — сразу поплыл, засыпая.
На последней капле силы воли, поставил будильник на звонок через тридцать минут и широко улыбаясь, уплыл в царство Морфея.
Человеческая составляющая моего организма, разморенная массажем, на звонок откликалась с большим трудом — оторвать свой зад от кресла, оказалось столь трудной задачей, что пришлось давать самому себе пинка.
Трижды!
Через полтора часа, достав из духовки мясо и попробовав, понял — готовка это не мое.
Посолить я забыл.
Махнув рукой, отправил мясо обратно в духовку — через пару часов, Марина выберется из капсулы, почует запах и меня ждет новая порция изумленных взглядов.
Ведь киборги ничего не забывают!
Отключив функцию массажа, развернул кресло в "лежачий" режим и, закинув руки за голову, на минуточку прикрыл глаза.
Так сладко мне не спалось ни разу в жизни...
Ну, за те времена, что я себя осознал, разумеется.
Меня не донимали кошмары, не мучили сомнения, не будили посторонние звуки.
Мне было так... Спокойно...
Вот только рыжая, уютно разлегшаяся на моем плече, в одежде из подвески с рубином и по-хозяйски закинутыми на меня ногами, щекотала своими кудрями и согревала своим дыханием — одновременно.
Кто бы мог подумать, что в кресле запросто поместятся двое!
Во сне, Марина завозилась и пришлось ее подхватить, чтоб не свалилась на пол.
Почувствовав мою руку, девушка завозилась еще яростнее, старательно переползая на меня, сверху.
Шаловливая ручка, полезла расстегивать пуговицы и замерла, их не обнаружив.
Похлопала, проверяя — не ошиблась ли она?
Подняла голову с плеча, открыла свои синие глаза, сказала одно-единственное слово: "Кайфолом!" и со вздохом, уткнулась носом мне в шею, снова заснув.
Запах мяса по-французски, разбудил меня ближе к десяти утра, когда за окном уже было светло, а Марина, задумчивая и одетая, сидела за столом и рассматривала меня со странным видом, словно я сбежал, как минимум, из цирка.
— Доброе утро! — Выпрямился я в кресле, уже сомневаясь, что кто-то на мне спал.
— Доброе. — Марина вперилась мне в глаза и покачала головой. — Завтракать подано!
— Только не солено! — Сразу же повинился я, передвигаясь к столику.
— Руки мыть не будешь?! — Марина метнула на меня такой взгляд, что я понял — где-то я влип.
— Буду. После еды. — Начал нагнетать обстановку я. — Еще вчера, тебе было все равно, когда я умываюсь и умываюсь ли вообще! С чего такие перемены?
В синих глазах девушки, заблистали молнии, завертелись хоботки ураганов и начали собираться грозовые тучи.
— Эрик, ты что — больной?! Или — идиот? — Марина зарычала. — Ты, вообще, понимаешь... Или ничего не понимаешь?! Девушка, сама, Сама! — пришла! А ты — спишь!!! Я, весь день, в... А он — НОЛЬ ВНИМАНИЯ!!! Ты что — импотент?! Или — гомик?!
— Э-э-э-э... — Протянул я, не зная как сказать, что я ни то, ни другое. — Понимаешь...
Я почесал затылок и виновато улыбнулся.
— Ты, что, Ни с кем...?! — Молнии, облака, грозовые тучи из глаз девушки вымело удивлением. — Серьезно?!
— Ну... На базе спать с киборгами было, хм, не принято... — Пожал я плечами. — Так что, да — ни с кем!
— Ах так!!! — Мне в голову прилетела тарелка с едой. — С киборгами спать не принято! Убью! Чистенький, выискался! Скотина! Да я, тебя...
От тарелки я уклонился.
От ножа — успел.
От ложки и вилки — нет.
Марина, бешеной тигрицей, перелетела через стол и от души добавила мне в челюсть — только кость хрустнула.
"А ведь у меня — все по высшему качеству!" — Проскользнуло в голове, и я порадовался этому факту — лучше уж пусть сломанная челюсть, чем сломанная шея!
До которой, кстати, Марина уже дотянулась и принялась меня душить.
— С киборгами он, видите ли, не спит! — Шипела она, вцепившись мне в горло. — Что, только, тепленьких и глупеньких...
Как мне удалось сбросить с себя взбешенную и кипящую праведным гневом, рыжую львицу — ума не приложу!
Получив в челюсть еще раз, для симметрии — с левой стороны, отскочил за кресло и сказал:
— Ничего, что я тоже — Киборг?! — И взвыл от боли, в сломанной челюсти.
Дважды, сломанной, челюсти.
— Это не дает тебе права, оскорблять девушку! Даже если она — Киборг! — Марина, облила меня призрением и приготовилась к очередному броску.
— Я, себя, имел в виду, дура! — Сказал я и плюхнулся на задницу — сломанная челюсть это смешно — только в кино. Даже моя машинная сущность, не могла полностью купировать болевые ощущения, от которых мир казался с овчинку, да еще и посреди моря кипящей лавы.
"Входящее сообщение — Принять?"
"Принять"
"?"
"!"
"?!"
"...!"
Отправив вдогонку к знакам, коротенькое видео с правилами нашей базы и своим "бывшим", внешним видом, качаясь, принялся раздеваться. Молча и не смотря на девушку.
Марина, получив данные, сперва побледнела, потом — покраснела и, виновато шмыгнув носом, спрятала глаза.
— Прости. — Пробормотала она, когда из одежды на мне остались только трусы. — Очень, сильно больно?
Мне так захотелось ей предложить сломать самой себе челюсть, а потом Я буду задавать ей вопросы и требовать на них ответов, что я открыл капсулу, покачал головой и, сняв трусы, залез внутрь — лечиться.
Крышка отрезала меня от внешнего мира, а передатчики и микрофоны я отключил сам — еще не хватало наговорить своей попутчице, чего лишнего.
Три укола в челюсть отогнали болевые ощущения, а раствор регенератора отказался лечить мои модифицированные экзотами, кости.
Такой подлости я не ожидал и взвыл, от всей своей чистой и не запятнанной души, саданув кулаком в крышку капсулы, от души.
Капсула зарегистрировала перелом двух пальцев правой руки и отправила меня в крепкий и продолжительный сон, чтоб не дергался.
Остатки машинерии в голове, поддержали капсулу, предатели!
Сознание полетело в тартарары, красиво рассыпавшись на мелкие звездочки, с колючими лучиками и разных цветов.
"-... Вера! Вера! Вера — Вот ваше главное оружие! — "Черный клобук", с золотым крестом на пупе, вещал с амвона сильным, густым басом. — Если он не будет стремиться Только к земным, то обеспечена ему будет вечная жизнь!
Поп воздел руки, призывая всех к вниманию.
— И только пройдя испытание верой, отделив зерна от плевел, Знание от Веры... — Поп подавился, услышав отчетливо прозвучавшую фразу, в момент его набора воздуха.
— Пошли отсюда. Еще один козлище, несет религию стаду... — Трое, хорошо накачанных парней, стоящих посреди склоненного скота, коротко хохотнув и пожелав попу сдохнуть за его веру, ведь на большее, без своего "мерседеса" и трех телохранителей, он не способен, развернувшись, прошли к выходу.
Дернувшаяся в их сторону с бранью, скрюченная бабка, замерла и отшатнулась, когда блондин, блеснув очками, вежливо поинтересовался, куда она спрятала свой партбилет и попросила ли прощенья у тех, на кого писала доносы.
— Богохульство, в храме божьем! — Заверещала продавщица свечек и иконок, потрясая архангелом Гавриилом.
— Телефон забыли выключить? Или поняли, что в храме торгуете? — Поинтересовался брюнет, с очаровательной улыбкой. — Бывает, бабушка. К Богу по-разному, приходят. Вы, например, через кассу...
— Да какая же она — Бабушка?! — Изумился третий качок, с отливающими рыжиной, темными волосами. — Этож — Мадам!
Парни переглянулись и сделали ручкой, бывшей хозяйке публичного дома.
Выйдя за ворота храма, все трое тяжело вздохнули.
Лето, жара, июнь, белые острова тополиного пуха и позолоченные купола свежевыстроенного храма.
Идиллия. Идиллия, нарушаемая звоном плохо отлитого колокола, управляемого звонарем, с отсутствующим слухом. Нарушаемая длинной вереницей авто, приткнутых вдоль дороги, с лужицами потекшего масла и грязными окнами. Нарушаемая кучами шелухи от семечек.
— Все нормально... Люди пришли к Богу... — Скривился блондин и, достав носовой платок, принялся протирать снятые очки.
— Пришли. — Качнул головой рыжий. — Дали богу взятку и ушли.
— Как говорят евреи: "Спасибо Боже, что взял деньгами!" — Подмигнул брюнет и пикнул брелоком, открывая двери на старенькой "Мазде", стоящей за оградой церкви.
Тяжелый воздух, сотрясаемый маревом от раскаленного асфальта, пропитанный вонью бензина и сидящих невдалеке, профессиональных нищих, чья дневная выручка для кого то — месячная зарплата, давил на виски, хватал за сердце, бил по глазам и крутил, крутил, крутил облака вокруг города, не давая пролиться им благостным дождем, приносящим облегчение..."
"Системное время..."
От нецензурщины меня удержало только понимание, что смысла материться, уже нет.
Неделя в капсуле, как с куста.
Зато и челюсть — как новенькая!
"Интересно..." — Усмехнулся я, готовясь к маленькому чуду.
Крышка капсулы открылась.
Чуда не произошло.
Пыль.
Не тронутая, недельная пыль, накапливающаяся, даже при условии герметично закрытых дверей.
Просто пыль.
Просто "чудо", это такая странная материя, которого ждешь, надеешься, веришь.
И знаешь, что его — нет.
Спасибо, что хоть дверь за собой закрыла!
И, вообще — спасибо.
Умывшись, натянул чистую одежду и открыл дверь.
Табличка, что до Мюнхена 6 километров, под которой мы остановились, так и висела на своем месте, слегка покачиваясь и отчаянно скрипя при этом.
Вяло стучал дозиметр, отмечая повышенный уровень — не смертельный, но приятного мало.
Приемник ловил морзянку — замечательная новость! — куда корова языком слизнула станции FM, проблема седьмого дня.
"Не Судьба..." — Криво усмехнувшись, я достал свернутую в трубку карту и принялся выбирать, куда теперь меня потянет, на приключения.
Возвращаться — плохая примета.
А Мюнхен, как паук в центре паутины, держал под собой все ниточки дорог...
Хоть в Австрию, хоть в Венгрию, хоть в Италию — все едино, через него.
Выбросив из холодильника, пропавшие припасы, с удовольствием устроился в кресле мехвода, откинулся на спинку и, подключившись к системе напрямую, двинул свой танк в сторону Чехии.
Видимо, Прага все-таки хотела, чтобы я на нее посмотрел!
Может быть, я и не прав, но...
От поездки в Мюнхен меня удерживало стойкое ощущение неправильности происходящего. Словно, наша встреча с Мариной, оказалась неверным ходом на шахматном поле, отвлекающим и ставящим под удар короля и теперь я исправлял последствия этого хода, отчаянно рокируясь и подтягивая подкрепления со всех сторон.
А еще, дико хотелось жрать!
Оставив танк без присмотра буквально на минуту, выдернул себе НЗ и заодно обнаружил пропажу вещмешка. Аккуратно выложенные из него вещи, отдельной кучкой громоздились на полке.
Не хватало пары НЗ и автомата — коротыша, найденного мною. Со всем боекомплектом.
Ни НЗ, ни автомата жалко не было, а вот подарок Эрика — было жалко до чертиков!
А, с другой стороны, ну не тащить же девушке свои манатки в руках?!
Понять можно.
Хотя в глубине души шевелилась обида — ведь можно было оставить записку, если нет желания ждать.
Дорога пошла волнами — последствие одного из землетрясений, в своей полной красоте, не отнимешь. Асфальт, даже выложенный по технологии, отработанной годами, не выдержал дрожи земной и собрался в длинные, параллельные складки. Катаклизм обнажил коммуникации и порвал их, завязал узлом и выметнул вверх, оставляя знак своего присутствия, вдоль и поперек всей дороги.
Самые глубокие овраги уже стояли заполненные водой, по крутым скосам пробилась молодая поросль кустарника и потянулась вверх. В лужах плыли желтые листья, подгоняемые ветром.
Вгрызаясь в НЗ и запивая его холодной водой из пластиковой бутыли, изучал окрестности и качал головой, все еще мечтая о чуде.
Киборг может мечтать.
О подарке.
О ремонте или отдыхе.
О пространном понятии — "ЧУДО", киборг мечтать не может.
Тяжело быть человеком.
Вот, например, я...
Какие у меня цели? Что я должен сделать? Кому я нужен? Кто нужен мне?
Четыре маленьких вопроса, ответить на которые я не могу.
Простите.
Вру.
Могу.
Только от ответов этих, на том, что я надеюсь, можно назвать моей душой, становится холодно, промозгло и гадко.
Никаких. Ничего. Никому. Никто.
Даже если сейчас появится странное нечто, заявляя, что моя цель — спасти мир...
Правильно, "странное нечто" будет послано... В параллельный мир, ловить бабочек и удить рыбу!
Задумчиво играя с регуляторами мощности, отметил тот факт, что танк стал двигаться быстрее.
Почесав затылок, сбросил газ и принялся разбираться.
Прощальный подарок от Марины, таки нашелся — рыжая красотка, перебрала схему танка, заменила проводники и — вуаля!
Мысленно поблагодарив девушку, глупо улыбнулся.
Так по-идиотски всё получилось!
С улыбкой на губах, добавил скорости и поднял танк выше — от греха подальше!
Граница между Германией и Чехией встретила меня полнокровным КПП, ярко освещенным, с двумя БМП, башня одного повернута в сторону Чехии, второго — Германии.
Из принципа, решил пройти таможню, честно.
Отъехать километров на десять в сторону, поднять машину метров на пятьдесят и перемахнуть через все их заграждения, показалось так... Скучно...
Остановившись перед шлагбаумом, опустился до 30 сантиметров от уровня земли, открыл дверь и вышел.
Офицер, не молодой и не старый, словно застывший на 35 — 40 годах жизни, в сопровождении двух молодых пацанов, вооруженных автоматами, вежливо поинтересовался, какого хрена, я не даю людям спать!
Увидев мои удивленные глаза, майор, махнул рукой и потребовал документы.
Я развел руками.
Пацаны криво усмехнулись и закинули автоматы себе за спину, демонстрируя ко мне, свое полное презрение.
— Что везете? — Майор сдвинул на затылок фуражку и потянулся, прогоняя сон.
Минут через десять, обойдя мой танк по периметру, заглянув в багажные отделения, Отто Грубер провел меня в к себе в кабинет, плюхнулся в кресло и, не пряча улыбку, заявил:
— Первый раз такого идиота вижу!
Немецкий язык, он словно создан для этого слова — ИДИОТ! И еще — КРЕТИН — тоже звучит изумительно...
— Посмотрели? Могу ехать дальше? — Вежливо осведомился я, внаглую устраиваясь в соседнем кресле, без приглашения. — Или Вам автограф, дать?
— Погоди, не лезь в бутылку... — Майор открыл ящик стола, вытащил оттуда пачку бланков и перекинул мне. — Заполняй. Иначе чехи, на той стороне, разденут тебя, до голых яиц. Побреют и еще должен, останешься!
— С чего такая доброта? — Вздернул я бровь вверх, прочтя название на первом бланке. — Вот так сразу — Гражданин Германии?! А если, я хочу — Франции?!
