Когда Каролин покинула кубрик, отправившись на вахту, оставшиеся за столом женщины рассказали матриарху о своих родителях, о своих семьях. Показали на своих инструментронах снимки, запечатлевшие ближайших родственников.
Теперь уже Бенезия задавала немало вопросов и со всем вниманием выслушивала пространные ответы.
'Да, — думала матриарх, прихлёбывая чай и отправляя в рот очередной кусочек торта, — я действительно мало знала людей, мало с ними общалась. А они, оказывается, могут меня, матриарха азари, религиозного лидера расы, многому, очень многому научить. Пусть не сразу, не быстро, но — научить. Уже прошло много часов, а я не устала и не чувствую даже подступающей усталости. Мне... интересны эти женщины, интересны их судьбы, интересна их жизнь. Они в какие-то месяцы сумели втиснуть то, на что у азари уходят годы и десятилетия. Может быть, это и обычно для расы, привычно относимой систематизаторами Старых рас к короткоживущим, но... Лучше узнавать другую расу не по учебникам и энциклопедиям, а вот так, в разговорах, в непосредственном общении с её представителями. Мы, азари, слишком свысока смотрим на землян. И, как всегда, с такого большого расстояния — не видим многого'.
Об Этите она ничего говорить пока не стала, посчитав, что для первой встречи, первого общения она рассказала вполне достаточно. Не всё ей самой ясно в том, что следует теперь рассказывать новым знакомым о Мятежном Матриархе. Многое, слишком многое изменилось. Изменилась в первую очередь сама она — Бенезия Т'Сони.
— Мы рады были пообщаться с вами, — сказала Моника, уловив краем глаза согласный кивок Амины. — И уверены, что вы будете частой гостьей нашего кубрика. На Земле у многих народов есть такая традиция. Мне она известна под названием 'Женский клуб'. И я очень хочу, Бенезия, чтобы вы стали членом нашего, фрегатского женского клуба. Наши мужчины не мешают нам собираться по вечерам, а иногда и по ночам, вести разговоры, временами очень длительные, чаёвничать и общаться. И мы рады, что вы теперь будете, если захотите, приходить к нам в кубрик.
— Буду, — кивнула Бенезия, вставая, — я благодарна вам всем. Идя сюда, я и не предполагала, что найду столь приятных собеседниц и... настоящих подруг. Я рада, что много нового, ценного, важного и полезного узнала о людях, — матриарх впервые несмело, но достаточно широко улыбнулась, окончательно стирая с лица насторожённое и отстранённое выражение. — А сейчас — простите. Мне надо... отдохнуть, — она повернулась к двери кубрика. — Не провожайте меня, не надо. Я пока ещё в норме и сама найду Медотсек. Карин, уверена, ждёт меня. Она беспокоится и я не хочу напрягать её, — с этими словами старшая Т'Сони открыла дверь кубрика и вышла в коридор, плотно закрывая створку за собой.
— Вернулись, — увидев входившую в медотсек Бенезию, Чаквас встала из-за своего рабочего стола. Матриарх уже привыкла к пронзительным взглядам врача фрегата, потому спокойно подошла к столу Карин. — Умотали вас мои подруги.
— Совсем нет, Карин, — ответила Бенезия, присаживаясь в кресло и кидая короткий взгляд на часы. — Хотя... я общалась с ними очень, как теперь понимаю, долго. И это общение мне многое дало. Хотя бы для того, чтобы лучше понимать людей, землян.
— Для лучшего понимания, Бенезия, вам теперь следует полежать и поспать, — тоном, не допускающим возражений, сказала Чаквас.
— Подчиняюсь, Карин. — Бенезия поднялась и шагнула к пологу ширмы, закрывающему вход в её 'палату'. — Вы правы, — матриарх остановилась, обернулась. — Я понимаю, что моя просьба... необычна, но нельзя ли взглянуть на Шепарда?
— Вам — можно. — Чаквас встала и вдвоём с Карин подошла к пологу, за которым была 'палата', где по-прежнему спал крепким сном старший помощник командира корабля. — Только — недолго. Даже я не знаю всех его способностей. Он ведь может и почувствовать ваш взгляд и ощутить ваше присутствие. Во всяком случае, я могу предположить такое... — она отодвинула полог в сторону и Бенезия смогла увидеть лицо старпома.
— Спасибо, Карин, — старшая Т'Сони шагнула назад, отходя от ширмы и Чаквас поставила полотнище полога на место. — Я пойду к себе, — она повернулась и направилась к пологу своей 'палаты'.
— Поспите, Бенезия, — возвращаясь к своему рабочему столу, Чаквас отметила, что матриарх задвинула за собой полог и быстро легла, потратив совсем немного времени на переодевание. Богатый врачебный опыт научил Карин точно определять на слух, чем занимается пациент в палате. И теперь медик была убеждена — Бенезия сняла свой церемониальный головной убор и переоделась в комбинезон. Только после этого она легла на больничную кровать. И, как ясно засвидетельствовали индикаторы состояния на деке над рабочим столом врача, сразу уснула.
На экране настольного инструментрона появились значки новых сообщений. Взглянув на поля 'отправитель', Чаквас поняла: это подруги спешат рассказать ей о том, как пообщались с матриархом азари. Усевшись поудобнее в кресло, Карин открыла первый файл и углубилась в чтение.
Пилот гиганта. Новый союзник
Очнувшись через двенадцать часов, Шепард кивнул подошедшей Чаквас, подождал, пока она снимет с его тела датчики, облачился в комбинезон, скафандр и броню, подхватил оружие. Расправив постель, капитан убрал в стену ширму и подошёл к рабочему столу главного врача.
— Знаете, Карин... Спал... как в младенчестве. Спокойно. Без сновидений. И... чувствовал вас... Вы действительно любите всех нас, Карин. Это... ценно. Спасибо, — смущённо проговорил он.
— Хорошо, что вы отдохнули, Джон. Вас уже все заждались. Явик ещё 'спит', с ним — все в порядке. Интереснейшие показатели даёт моя аппаратура, совершенно новые. Если сравнить с человеческими... Он уникален. Столько перенести — и так быстро восстановиться. Хотя, я бы сказала, что он действительно — не спит, просто... отдыхает. Видимо... когда он воевал... сон стал слишком большой роскошью. А затем... роскошью стала дремота. Вот и пришлось научиться хоть как-то, но — отдыхать так. Полагаю, вы не усидите на корабле?
— Нет, Карин. Поскольку медотсек изолирован, разрешите связаться с капитаном Андерсоном от вас?
— Разрешаю, Джон. — Чаквас пододвинула настольный ридер. — Разве вас удержишь...
— Карин... Мы заварили кашу и должны её хоть как-то подать на стол. Так, чтобы она была... приемлема для поглощения, чтобы она стала нормативной частью истории слишком многих, — сказал Шепард, набирая код закрытого канала связи. — Командир, капитан Шепард на связи. Могу я говорить?
— Да, Джон, — послышался голос Андерсона. — Можете. Я тоже немного поспал, так что — вполне в норме. Желаете проявить активность? Кого отправлять с вами?
— Никого, капитан, — ответил Шепард. — В этот раз — никого. Я полечу один. Мне потребуется только челнок. Больше ничего. Я должен найти на этой планете пустынное изолированное место и пообщаться с пилотом 'каракатицы'. Если мы не решим его проблему... нам будет очень сложно. Явик указал, что нас может ждать большая война... Подозреваю, что это будет война с такими вот машинами, как эта 'каракатица' и подчинёнными им... оболочками. — Шепард ясно ощущал нараставший страх Чаквас, но вынужден был говорить вслух дальше. — Мне нужно остановить эту перспективу, Дэвид. Не дать ей реализоваться хотя бы в полной мере. Попытаться это сделать. Вы же понимаете, что кроме меня... это делать некому.
— Понимаю, Джон. Хорошо. Челнок — в вашем распоряжении. Техники ждут ваших указаний. Берите контейнер и... пусть боги встанут между вами и опасностями. — Андерсон отключил связь. Шепард обернулся к Чаквас.
— Карин... Не надо смотреть на меня, как на покойника. Вы дали мне возможность прекрасно отдохнуть и восстановить силы в максимальной степени. Я должен сделать то, что озвучил, сейчас, пока ещё готов сам к этому. Если я займусь чем-нибудь другим... Мы не сможем быть гарантированы от неприятностей. От неожиданностей, — он успокаивающим жестом мягко и несильно коснулся рукой плеча врача фрегата, уже сидевшей в своём излюбленном рабочем кресле и странное дело, Чаквас ощутила, что способна сейчас немного расслабиться и даже успокоиться. Её теперь не пугал с прежней остротой подтекст разговора, состоявшегося только что в её присутствии. Она поняла, что Шепард — действительно единственный, кто сможет это сделать. Она посмотрела на него, встала, сделала шаг к старпому... и обняла его.
— Джон. Возвращайтесь... Что бы там ни было... возвращайтесь. Мы... мы все будем ждать вашего возвращения, — прошептала она. — Мы все... — она отстранилась, повернулась к столу, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.
Военный хирург Карин Чаквас, про которую в ВКС Альянса Систем говорили как о не умеющей плакать... Только она знала, чего ей стоило не плакать все эти годы. А ведь она плакала... Столько раз плакала. Только наедине с собой. Только тогда, когда никто из разумных органиков никоим образом этого не видел. Знала, что её назначили на этот корабль, на этот полёт — экспериментальный и связанный с совершенно секретной миссией потому, что решили: она сможет удержаться от эмоций, если что-то пойдёт не так.
Майор медслужбы ВКС Альянса Систем была по званию выше капитана Андерсона. Как медик, она проходила по другой 'табели о рангах', нежели обычные армейцы и её служебное положение было действительно выше. Все знавшие её достаточно хорошо, понимали, что она не будет вмешиваться ни во что на корабле, что никоим образом не касается медицинской тематики, но также все были уверены: случись что, касавшееся её как медика — и Чаквас не остановится ни перед чем. А более высокое воинское звание было своеобразной дополнительной гарантией.
И вот сейчас Чаквас едва сдерживалась. Кому как не ей, медику, было известно, что Шепард действует, живёт на запредельных для обычного человека режимах. Да, не двадцать четыре часа в сутки. Да, он ещё не показал вовне всей своей силы и всей своей мощи. Но то, что он делал... Было бы сделано слишком опасно и слишком неполно, если бы... было сделано кем-то другим.
Для неё все члены экипажа 'Нормандии' быстро стали очень близкими людьми... За время этого экспериментального полёта Чаквас сроднилась с ними. Ей никогда не нравилось долго сидеть на Земле или на медицинских космических станциях Альянса. Она делала все, чтобы как можно чаще попадать в состав экипажей кораблей ВКС и летать как можно дальше и дольше. Полёты придавали особый смысл её жизни, ведомый только самой Чаквас. Уникальная специализация, позволявшая лечить и оперировать как людей, так и представителей других, как сказали бы раньше — инопланетных рас, позволяла Карин раз за разом подтверждать своё право на участие в очередном дальнем и очень сложном полете. А армейское звание военно-медицинской табели... снимало множество вопросов.
Если бы Шепард уходил на стандартную высадку, даже пусть и связанную с боестолкновением, с возможностью получить травму, ранение. А сейчас... После разговора Шепарда и Андерсона... военный хирург Чаквас поняла, ощутила нутром, своей сутью, что Шепард рискует не только телом, но и своей душой, тем, что делает его человеком, личностью.
Капитан повернулся и тихо вышел из медотсека. Встретившиеся ему по пути члены экипажа молча уступали командиру десантного экипажа и старшему помощнику командира корабля дорогу, ограничиваясь учтивыми едва заметными кивками.
Шепард достал изолирующий контейнер из хранилища и теперь, чётко ощущая его тяжесть, направлялся к пандусу, ведущему в ангар фрегата. Андерсон выполнил своё обещание: в ангаре были только техники. Переговорив с ними, капитан подождал несколько минут, пока они проверят машину и установят дополнительные модули в приборные деки. Старшина техников подошёл, передал Шепарду ридер с файлом итогового контроля. Просмотрев документ, старпом расписался личным световод-кодатором, убрал стилус в кармашек скафандра, проверил клапан, посмотрел вслед уходящим к шлюзу техникам, перевёл взгляд на машину. Челнок активирован, дверь в салон и в водительскую кабину — открыта. Поднявшись по трапу, Шепард вошёл в салон, устроился на водительском месте, поставил рядом контейнер и осторожно и неспешно вывел челнок за пределы защитного поля фрегата.
Ровно через час и десять минут челнок прибыл на место, совершив мягкую посадку среди нагромождения скал и валунов. Капитан открыл салонную дверь, взял контейнер, сошёл на землю и отошёл от челнока на несколько сотен метров. Наклонился, набрал коды и открыл крышки, присаживаясь рядом на камни. Сфера мягко засветилась. В этот момент отрубилась вся телеметрия со скафандра и с челнока.
Андерсон, получив очередные доклады от специалистов БИЦ, едва удержался от того, чтобы бросить фрегат к тому району. Справившись с первой волной стремления отдать соответствующие приказы, Дэвид опустил уже занесённую над сенсорами каютного настольного пульта руку, заставил себя сесть в рабочее кресло, активировал систему корабельной связи:
— Ждать. Будем ждать, — негромко сказал он, обратившись ко всем офицерам корабля, задействовав общий канал. — Шепард — справится. А мы... должны верить в то, что он справится. И ещё... — в этот момент командир сделал всё, чтобы не запнуться, а только помедлить с озвучиванием очередных фраз. — Если он вернётся, а он — вернётся, то не надо спрашивать его о деталях. Будем ждать и делать всё, что от нас зависит.
Он отключил канал и откинулся в кресле, погружаясь в размышления.
— Командир, — раздался в наушном спикере голос вахтенного. — Челнок капитана Шепарда — возвращается. Он... держит курс на второй согласно общей схеме пролом в 'каракатице'.
— Принято. — Андерсон окончательно очнулся от дремоты, нажал несколько сенсоров на своём наручном инструментроне. На заработавших настенных экранах высветились картинки с видеокамер забортной обстановки. Челнок действительно следовал курсом к одному из проломов в теле древнего и большого корабля.
На настольном пульте замигала лампа вызова:
— Командир, — раздался голос Шепарда. — Докладываю. Я направляюсь вместе с пилотом на борт большого корабля, — он не стал говорить — Жнеца и Андерсон понял, почему. — Мы пришли к единому мнению, командир. Наблюдатель, пилот согласился с нашими аргументами и понял нашу позицию. Пилот и его корабль не будут нам вредить, капитан. Они нам помогут. — Челнок, как было ясно видно на экранах, вошёл в защитную 'сферу', созданную фрегатом вокруг древнего корабля. — Я высаживаюсь с пилотом на борт, и мы приступаем к включению системы восстановления. Стрелять и вредить нам, планете, её населению Наблюдатель не будет. Он — на нашей стороне, командир. И ещё... Я очень скоро буду на борту фрегата, Дэвид. И вы все сможете убедиться в том, что я... остался прежним. Успокойте Карин. Я же знаю, как сильно она волнуется, — с этими словами Шепард отключил канал.
На экранах было отчётливо видно, как челнок, плавно повернувшись к 'каракатице' левым бортом неспешно подошёл к пролому, замер, как Шепард осторожно вышел, неся в руках сферу, мерцающую тёплым зеленоватым светом.
