Я хмыкнула, но Грейд так обаятельно улыбался и так завлекающе трепетал ресницами, что я не выдержала, засмеялась и отправилась изучать билеты. Там, кстати, собралась вся наша компания и мы славно посидели весь вечер, обсуждая все на свете — и экзамены в первую очередь.
Мальчишки пугали нас, что Крег обещал на выпускном экзамене изменить тренировочную полосу препятствия на такую, что он и сам ее не пройдет. Ами, сделав больше глаза, рассказывала, что подслушала разговор леди Айрин с лордом Скайтоном, что оба усложнят задания, поскольку требования к магам изменились. Грейд посмеивался, его выдумка переплюнула все остальные:
— Да ну, нам вообще дипломы не дадут, пока мы на границе не сразимся с кхнарами. И каждый должен добыть голову и хвост, тогда и получит диплом.
Тамина, девушка Грейда, стукнула его по спине. Она дико боялась даже оборотней и первое время на физкультуре замирала, не дыша, глядя на преподавателя, что уж говорить о кхнарах и попытках сразиться с ними. Ами, бросив Гая с ребятами, поздно вечером потащила меня в комнату, радуясь возможности поболтать.
Прошло несколько дней после нашего разговора с Грейдом и в Школу вернулась Кора. Мы видели ее теперь только на занятиях и в столовой, куда она приходила с мужчиной среднего возраста, невзрачной наружности и с глазами профессионального тюремщика. Он вроде бы даже не смотрел на нее, но со стороны было заметно, что он фиксировал любое ее движение и все время находился в состоянии настороженности. Выглядела она ужасно, лицо пошло красными пятнами, она сильно осунулась, глаза потухли и казались какими-то мертвыми пуговицами. Хотя когда она увидела нашу компанию и ее взгляд нашел меня, то полыхнул такой ненавистью, что мне стало не по себе. С ней никто не разговаривал, что меня сильно удивило. Она все-таки высокородная леди и многие ее подруги крутились возле нее, рассчитывая в будущем на ее покровительство при дворе короля. То ли Грейд постарался, то ли до барышень дошло, что она еще не скоро теперь попадет во дворец, но игнорировали ее все, вплоть до преподавателей. Те делали вид, что ее на уроках просто нет, предпочитая давать ей письменные задания и не задавая ей никаких вопросов. Сидя с Айрин в лаборатории, я как-то не выдержала и спросила, почему учителя поддержали бойкот студентов. Кора ведь неплохо училась, с преподавателями не задиралась и не спорила, тем более, что ее отец все-таки не последний маг при дворе и был знаком со многими нашими учителями.
Айрин удивленно посмотрела, помедлила с ответом, но потом нехотя объяснила:
— Лия, знаешь, что в тебе мне ужасно не нравится? — я вскинула брови, это было явно не то, о чем я спросила.
— Не знаю, что у тебя была за семья, но прости меня, мне кажется, что мы с тобой уже друзья настолько, что я могу тебе это сказать. Ты настолько себя как-то...принижаешь, что ли, не ценишь, как сейчас, например, что иногда это просто удивительно. Ты прекрасный, умный, очень добрый и ответственный человек, которого уважают не только твои друзья. Учителя тоже люди и точно так же оценивают учеников. Тем более, что мы не просто учим подростков, мы учим магов, которые потом обретают огромные силы и умения и могут принести как пользу людям и государству, в котором мы все живем, так и зло.
— Естественно, мы оцениваем каждого из вас. Видим его слабые и сильные стороны, видим, добрый он или злой, завистливый или доброжелательный, жадный или открытый хороший человек. Все потом пойдет в характеристику, которая будет представлена Совету. И когда мы видим в человеке подлость, злость, зависть, стремление унизить кого-то, сделать что-то ужасное — то всегда реагируем. Твоя история — не единственная такая за все время существования Школы, но обычно таких магов отчисляли. В некоторых случаях, когда человек шел на убийство, то могли и заключить в тюрьму или запечатать магию. На взгляд всех учителей, Кору наказали крайне слабо, это даже если не учитывать, что к тебе все учителя относятся очень хорошо. Поэтому они и присоединились к бойкоту — никто из нас не скажет ей ни слова, это уже мы между собой решили, хотя ректор и просил нас не прибегать к такому наказанию, но.., — Айрин отвернулась. — Такое в среде магов не прощается. Ей теперь никто не будет доверять, ни ее слову, ни свою жизнь. Никогда.
Я шла к себе и думала, что не смогла бы выдержать такой жизни, лучше бы было отчисление. А встретив на работе лорда Рейвола, поделилась этими мыслями с ним. Мне очень не хватало разговоров с Лавиром и я как-то незаметно стала частенько задерживаться на работе, когда приходил милорд, и делиться с ним. Он был очень похож на Лира, никогда не смеялся надо мной, всегда объяснял, почему он думает или относится так, а не иначе. В этот раз милорд сразу же прояснил свою позицию:
— Дитя мое, я хочу, чтобы эта девочка поняла, понимаешь, прочувствовала и поняла, что она пыталась сделать и что в результате получила. А понять она сможет, если вообще сможет, только так, через игнор и бойкот всех, с кем она за эти годы сдружилась, кто должен был стать ее кругом, ее друзьями на долгую жизнь. Почувствовала их недоверие, потеряла многое, чтобы потом научилась ценить то, что дает ей судьба и чего она может добиться сама, а не благодаря папиному титулу и веренице высокородных предков. Ну и научиться ответственности. Если конечно у нее получится. Пока она полна ненависти и это меня огорчает.
Уже в сумерках, выходя за ворота замка, увидела стоящего неподалеку Тайлара, обрадовалась, подбежала и остановилась, разглядев его лицо.
Глава 5.
Он был даже не хмурым, он был мрачным, черным, раздраженным и очень глубоко задумавшимся.
— Тай, — позвала тихонько.
Он словно вынырнул из глубокого омута, несколько секунд непонимающими глазами смотрел на меня, потом встряхнулся и попытался улыбнуться:
— Лия, прости, задумался.
— Тай, что-то случилось?
— Нет, все в порядке, — это была такая явная неправда, что мне стало не по себе, но я не стала продолжать эту тему. Он явно не хотел говорить, давая мне понять, что это не мое дело.
— Ты был дома?
— Да, — скривившись, нехотя признался Тай, — нужно было кое-что обсудить с отцом. Как твои дела?
— Все как всегда. Тай...
— Я рассказывал тебе о своей маме? — перебил он меня, беря под руку и ведя дальше по улице. — Кажется, нет. Она умерла, когда мне было пять. Я плохо ее помню, только руки, такие нежные, красивые, с тонкими длинными пальцами. Она прекрасно играла на пианоле, у нее был очень красивый сильный голос. А еще она пахла, так восхитительно, травами и ландышем. Ты пахнешь очень похоже, когда закрываю глаза, мне даже кажется, что мама рядом.
— Отчего она умерла?
— Не знаю, как-то вечером родители поссорились, они часто ссорились из-за меня. Мама не любила, когда отец начинал меня воспитывать, и всегда вставала на мою сторону, защищала меня. А наутро она не пришла в детскую. Няня сказала, что она плохо себя чувствует. Вечером меня пустили к ней — она лежала в кровати и тяжело дышала. Утром ее уже не стало. Какое-то скоротечное заболевание легких.
'Скоротечное заболевание легких? Это скорее похоже на проклятие, чем на какое-то заболевание, не бывает, что бы человек за день сгорел от болезни легких. Странно, неужели Тай никогда не задумывался? Хотя...он же не лекарь'.
— Тай, а она горела? Кашляла?
— Не знаю, при мне вроде нет, но меня пустили всего на несколько минут. Да и не помню я все отчетливо, только ее белое лицо на белой подушке и на секунду она открыла глаза, они были такие красные и отекшие. И все. Я после этого долго не разговаривал, болел и очень сильно тосковал. Я очень любил ее, — шепотом договорил он и затих.
'Не буду говорить Тайлару о своих сомнениях, сначала спрошу Айрин. Да и не уверена, что скажу потом. Времени прошло много, Тай толком ничего не помнит, а я тут полезу.. Скажу милорду, когда приду на работу, пусть он разбирается, если посчитает нужным.'
Так мы добрели до Школы и на следующий день Тай уже снова встречал меня возле двери. Но многое изменилось. Он уже не рвался меня целовать при каждом удобном случае, не проводил со мной все свое время, хотя было понятно почему — все занимались перед экзаменами, многим были выданы личные задания по многим предметам. И у меня, и у Тая, и у моих друзей таких заданий было очень много. Нас действительно гоняли кто как мог, стараясь подготовить ко многим испытаниям. Надвигала война, это уже было понятно всем. Нападения кхнаров усилились. Теперь не проходило и недели, чтобы не пришло известие, что то тут, то там была вырезана подчистую деревня или небольшой поселок. Маги королевства сбивались с ног, пытаясь отбить эти атаки. На помощь пришли и оборотни, и гномы, даже драконы патрулировали южные границы королевства, но нападениям не было конца.
Как-то, сидя у Айрин, мы как раз говорили с ней о том, что магам нужны сильные лекари в отряды и Айрин призналась, что наш выпуск для нее последний. Они с Крегом после нашего выпускного уходят в отряд, который служит на границе с оборотнями, будут помогать и на землях королевства, и на землях оборотней отражать атаки кхнаров.
— Айрин, а как же Школа? Как же остальные студенты?
— Лия, мне жаль, но я, кроме как лекарь, еще и неплохой боевой маг. Я могу больше принести пользы там, чем здесь. Здесь вполне справится кто-то послабее.
— А как же Крег, у него же договор?
— Ректор уже отпустил нас. Ну, не грусти девочка, ты ведь и сама не усидишь дома, и мне ли тебя не понять.
— Айри, — вспомнила про маму Тая, — давно хотела спросить. Если человек вечером еще вполне здоров, а утром уже едва дышит и на следующее утро умирает, при этом вроде бы не кашляет и особой температуры нет, только глаза красные и это называют скоротечным заболеванием легких — так бывает? Что это за болезнь такая?
— Хм...откуда ты это взяла?
— Да мне рассказали симптомы, это было давно. Так бывает?
— Похоже на заклинание усложненного дыхания. На заболевание легких не очень. Но ты понимаешь, что я так не могу сказать, мне нужно видеть пациента и провести диагностику, а вот так...точно сказать не могу.
— А что это за заклинание усложненного дыхания?
— Это запретные заклинания, они из набора боевых магов. Такие заклинания действовали на демонов, но после войны прошло столько времени, что эти заклинания перестали преподавать магам. Хотя нужно сказать ректору. Похоже, пришло время снова учить студентов пользоваться подобными вещами.
Айрин, загоревшись этой идеей, кинулась к лорду Гайнеру, а я отправилась во дворец. Тай, как это было уже в последнее время, провожать меня не пошел, кажется, он занимался с Крегом на полигоне. В конце дня, когда я уже собиралась домой, ко мне заглянул милорд как всегда поинтересоваться, как у меня дела. И тут я выложила ему свои подозрения, не скрывая ни имен, ни того, что это все только воспоминания испуганного и расстроенного пятилетнего малыша, ни того, что сказала Айрин.
Милорд пожевал губами и неожиданно поинтересовался:
— Дитя мое, а скажи мне, старику, только честно, ты...собираешься замуж за Тайлара? — увидев мой ошарашенный взгляд, чуть изменил фразу:
— Ну, я имел в виду, если он предложит, ты бы вышла за него?
— Нет. Я же понимаю, что скоро мне придется выполнить свое предназначение. Все говорят, что война неизбежна и уже совсем близко. Да и Ксай тогда говорил, что Жрецу нужно всего полтора-два года, а они почти истекли. Я не буду подставлять дорогих мне людей, втягивая их в то, чего и мне самой хотелось бы избежать. Да и правды я ему не говорила — разве можно выходить замуж, если врал человеку?
— Никогда не привыкну к твоей удивительной для нашего мира порядочности, дитя.— Милорд вздохнул и горько продолжил, — но мне совсем не нравится твой настрой, детка. Нельзя, чтобы совсем еще юная девушка готовилась к войне и смерти, отвергая семью, любовь... Неправильно это все, Лия.
— Но честно, милорд. Я не могу давать клятвы, зная, что мое время почти пришло. Как можно?
— Мда..Ладно, ребенок, я твой рассказ услышал. Обещать, что мы во всем скоро разберемся, не могу, сама понимаешь. Но забыть про это дело я не забуду. Поручу я его одному очень дотошному человеку, пусть не торопясь выясняет, что к чему. Будут новости — я тебе расскажу. А ты сама решишь, стоит ли просвещать твоего друга или не стоит.
— Как?
— Ты хочешь спросить — почему вдруг можно решить не говорить, даже если выяснится, что его мама умерла, потому что кто-то наслал на нее заклинание? Бывают разные случаи, Лия, иногда проще промолчать, чтобы не рушить жизнь человеку окончательно. Все, беги, ребенок, а то уже поздно, а тебя, как я знаю, уже не встречают.
Я долго думала, как можно промолчать, если знаешь, что человека убили, но так и не придумала, в какой ситуации это оправдано. Хотела спросить милорда, но он не приходил в последнее время, а потом я и вовсе закрутилась, приближались экзамены. Тай снова занимался со всеми нами, все так же провожал меня до двери комнаты, но я видела, что он все время о чем-то думает, что-то его гложет и сильно. В один из вечеров он позвал меня немного пройтись по парку Школы. Мы настолько уже заучились, что нужно было проветриться.
Мы гуляли по парку, болтая о чем-то несущественном, как вдруг под фонарем Тай схватил мою руку и изменившимся голосом спросил:
— Лия, это его кольцо?
На моей руке сверкало золотое колечко, которое надел мне Лир. Я какое-то время, оторопев, таращилась на него, пытаясь понять, почему его стало видно. А потом, когда поняла, меня обдало такой волной боли, что я, не сдержавшись, застонала. Стало понятно, что это означало — либо Лира больше нет, либо у него совсем не осталось магических сил, и иллюзия с кольца спала.
— Лия, — Тай обнял меня, прижав к себе, и тихим шепотом стал упрашивать, — не рви себе сердце, Лия, сними его. Пожалуйста. Я прошу тебя.., я надеюсь после выпускного надеть на тебя свое родовое кольцо, объявив всем о нашей помолвке, и я...мне.., — он запнулся, помолчал, голос его осип и он продолжал каким-то сорванным охрипшим шепотом, — я ревную...прошло уже больше года, но я все так же ревную тебя. Прошу тебя, я знаю, что то, о чем я прошу, низко, но ничего не могу поделать с собой.
Я едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть и не крикнуть ему 'Нет!!!'. Что остановило меня, не знаю. Может, воспоминания о том, как он рассказывал о себе, маленьком несчастном мальчике, который потерял любимую маму и долго не мог говорить, может, выражение его лица, умоляющее, красное от стыда. Может потому, что его глаза светились какой-то такой горькой тоской и любовью, что я дрогнула, тихо стащила кольцо и спрятала его в карман. Тай еще крепче прижал меня к себе и тихо выдохнул мне в волосы:
— Я люблю тебя, Лия, очень сильно люблю. Спасибо...
Дома я тихонько, чтобы не услышала Ами, ревела в подушку. Во мне снова ожили все воспоминания о Лире. Я чувствовала себя очень плохо, словно я предала что-то очень важное, сделала то, что не должна была делать ни в коем случае. Меня разрывало от жалости к Таю и неправильности того, что он просил, а я поддалась на его уговоры. Утром, увидев себя в зеркало, я вздрогнула. Отекшее, в красных пятнах лицо, распухший нос, заплаканные глаза — в таком виде идти на занятия просто нельзя и я, выскользнув за дверь, собиралась сбежать к Айрин, чтобы она помогла мне что-то сделать с моим лицом. Но за дверью наткнулась на Тайлара. Отвернув рожицу, попыталась уговорить его идти в столовую без меня, но он, взяв рукой мой подбородок, повернул его к себе.
