— Сорок пять тысяч! — аукционист продолжил петь соловьинную песню. — Леди и джентльмены, уникальный предмет древнего искусства. Поднятый со дна Индийского океана 26 мая 1687 года. Спасённый от шторма сэром Харрисом Эшбли артефакт из сокровищницы древнего раджи. Единственный предмет, из всего его состояния, сохранившийся до наших дней. Сорок пять тысяч фунтов. Кто больше?
— Сорок шесть тысяч, — дама в зеленом у стены спасительно поправила поля своей шляппки.
— Уууух, — тяжело выдохнул Бродсон. Он очень оккуратно снова достал свой платок. Подаждал пока ведущий переместит взгляд в другую сторону зала. — Да-а заставили вы меня попотеть, месье Элвис Билль Аарон Пресли. Вот уж не ожидал от вас такой прыти! Впредь, будьте аккуратнее, думайте, перед тем как совершить какое-либо действие.
— Скажите, Кларк? — любознательный сын шейха внезапно очнулся от литоргического сна. Он так и не понял причин переживаний представителя фонда. (Какая мелочь эти сорок пять тысяч фунтов! Нормальному шейху не хватит даже на пару верблюдов).
— Клад действительно нашли 26 мая? — произнесло его коралевское величие, высоко задрав нос. — Этому факту можно верить?
— Да, — зашептал Бронсон. — Вот, в каталоге есть ссылка на завещание сэра Эшбли. Сей факт находки, дата, время, место зафиксированы документом, подписанным лично капитаном корабля "Новый Йорк" Девидом Хастером, его первым помощником Патриком Уиклифом и священником Полом Баттисем.
— А сегодня, какое число? — зевнув, задал неуместный вопрос представитель нефтяной богемы.
— 25 мая, — не понимая, ответил Бродсон.
— Как, 25 мая? — заволновался крупный магнат. Очки у него ещё больше потемнели. — Так это, что получается, он найдет сокровища уже завтра?
— Получается так, — ничего не понимая, пробормотал Кларк. Он взглянул на "ненормального" молодого богача из далеких эмиратов с вежливым интересом. — Только случиться это в далеком 1687 году. То есть, более трехсот лет назад. А что, это важно для вас?
— Ещё как! — странник во времени сочувственно хмыкнул.
— Почему?
— Потому!
— Итак! Леди и джентльмены! Сорок шесть тысяч фунтов! — молоточек ведущего начал движение вниз.
— Пятьдесят, — словно отработав команду "Встать", неведомая сила подкинула шейха вверх. Он замер по стойке "Смирно" посередине зала.
В зале возникла тишина, а затем раздался гром аплодисментов. Люди аплодировали смельчаку, который не побоялся, на глазах у всех, показать свой интерес к покупке столь дорогой вещи. Телекамеры вывели на большие мониторы молодого человека в восточном одеянии. Защелкали фотоаппараты, замигали фото-вспышки. Всем стало понятно, что, скорее всего, это победитель продолжительного торга! Режиссер, после изображения анфаса и профиля героя, пустил в записи изображение старинного браслета, который вот-вот должен был достаться счастливчику.
— Вы сошли с ума!? — Бронсон откинулся на спинку стула. Ему показалось, что он сейчас упадет в обморок. Щеки его покраснели, на шее запульсировала синяя жилка.
— Что вы творите? Безумец, у вас есть такие большие деньги? Господи, что подумают обо мне, когда узнают, кого я привел, а он не смог расплатиться? Что будет с моей репутацией?
— Шестьдесят тысяч, — внезапно голос аукциониста ледяным душем успокоил присутствующих в зале. Кто-то в последних рядах включился в безумную гонку за обладанием редким сокровищем.
— Уважаемые гости, торги продолжаються. Шестьдесят тысяч фунтов. Кто больше?
На заявление конферансье шейх спокойно достал из-за пазухи небольшой планшет, высоко поднял его и начал фотографировать древнее изделие.
— Уберите технику, — набросился на него Бродсон. Замахал руками. — Вы, в своём уме? Участникам нельзя фотографировать!
— Семьдесят тысяч, — ведущий неправильно понял движение Бродсона. И включил его движение в соискатели аукциона.
— Семьдесят тысяч фунтов от джентельмена в оригинальном сером пиджаке. Смелое и решительное заявление. Кто ответит на него и даст больше?
Бродсон, часто задышал, схватился за сердце. Он стал выглядеть так, словно эти деньги застряли у него в глотке. (Боже правый — Семьдесят тысяч!!!!!!!)
В зале повисла гробовая тишина.
— Леди и джентльмены, попрошу тишины и внимания! — аукционист поднял руку с молоточком вверх, готовый произнести роковое слово "Продано". — Объявлено семьдесят тысяч фунтов!
Сердце Бронсона гулко выбивало астрономическую цифру. (Семь семь де-сят де-сят ты-ся-ч).
— Семьдесят тысяч фунтов, — эхо глухо отразило от стен голос ведущего. И проницательный взгляд в конец зала.
И опять никакого движения...
Нет.
Нет.
Да! — Все-таки был проявлен какой-то знак. Еле заметный, но все-таки знак.
Ведущий довольно закряхтел,... прокашлялся, а затем громко произнес.
— Восемьдесят тысяч фунтов! — мужчина в последнем ряду.
— Восемьдесят тысяч? — вымогатель несколько раз повторил число и обвёл зал взглядом. С тайной надеждой посмотрел в сторону странного шейха и его дрожащего друга.
— Мсье Биль... — едва слышно, одними губами шептал распластавшийся на стуле швейцарец. — Прошу вас, заклинаю всеми святыми... Не двигайтесь. Не шевелитесь. Даже не дышите и не моргайте глазами. У м а л я ю....
— Хорошо — хорошо, — тихо произнесли в ответ.
... — Восемьдесят тысяч фунтов, — и молоточек, который аукционист держал не за ручку, а за головку, мягко опустился, поставив точку в торгах за древний, единственный в своём роде, неповторимый браслет.
* * *
"Нужно срочно поговорить с Хейлли. Событие произойдёт уже завтра!", — Рязанцев открыл вход из будущего в каюту капитана "Ля Витэс". Вошел внутрь.
..... "Взять один из парусников. Перебросить его в Индийский океан. Постараться опередить англичан и первыми забрать древние индийские сокровища.
"Кстати! Отчего мне кажется, что их там, больше, чем обнаружил Харрис Эшбли", — мысленно убеждал себя путешественник во времени. Его глаза блестели от азарта. Мысли завели разудалый хоровод, предчувствуя багатую добычу.
Сильный толчок в скулу корабля повалил пришельца на пол.
— Какого... лешего?
Алексей приподнял голову, и заметил, что начала вздыматься противоположная от него стена. Из распахнувшихся настенных шкафов роскошными белыми стаями полетела столовая посуда, посыпались книги, рухнул и покатился по полу огромный глобус.
Вторым порывом, уже несшим в себе какие-то деревянные обломки, были выбиты стекла, и всё внутри помещения превратилось в безумный и жуткий хаос.
Странник, преодолевая неприятные ощущения от дрожащего пола, почти ползком по лестнице, выбрался на верхнюю палубу.
Волны пенились и неслись огромными грозными буграми навстречу кораблю. Синие валы катили друг за другом, с ходу выползали на просмоленные доски, с шипением, как живые существа брасались на моряков. И в то же время, со всех сторон: Вверху, внизу, в небе, и в морской глубине доносились дикие, рычащие звуки, словно огромная свора неведомых чудовищ, непереставая грызла друг другу глотки.
Было заметно, как тяжело и неуклюже раскачивается судно, как опасно скрипят изогнувшиеся мачты, как страшно трещат готовые порваться оставшиеся на ветру паруса.
"Ля Витэс" не плыл, а скорее безумно прыгал на беснующихся волнах.
Хэйлли, "с лицом римского императора, не знавшего паражений", стоял в укрытии недалеко от штурвала, вглядывался вдаль на грозные тучи, на бурное море и громко, срывая голос, давал указания.
Люди раскачивались всем телом из стороны в сторону, переберались по палубе на полусогнутых ногах как зомби, остервенело лезли по вантам, торопливо, ломая ногти и обдирая пальцы до крови, работали на высоте. Их мышцы сводило от напряжения, глаза разъедала соленая вода и резал пронизывающий сырой ветер.
За спиной Алексея выросло гиганское "чудовище", поднялось плотной стеной до половины высоты мачт, а затем обрушилось на палубу, шипя, крутясь и угрожая всё утощить в море.
Захлебнувшись в соленой воде, "утопленник" юзом проехал по скользкой палубе едва ли не под метровой толщей прокатившегося над ним потока.
На минуту страннику показалось, что фрегат будет потоплен, но вот из бушующих потоков пены показался кливер, потом бак и верхняя палуба, затем вода побежала ручьями через шпигаты и шлюзы, стекая с палубы вниз.
— Бастер, кто дал разрешения лесть в шторм? — Рязанцев решил перекричать ветер. Перебирая руками вдоль борта, он стал осторожно продвигаться в сторону ирландца.
Хейлли абсолютно не видел и не слышал "высшее руководство". Махая руками подобно многорукому Шиве, он раздал указания.
Штормовые паруса на грот-мачте и бизань-мачте исчезли точно в тот момент, когда подняли кливера на бушприте. Паруса надулись упругими раковинами, и корабль, прыгавший по волнам, как норовистая лошадь, начал медленно поворачиваться навстречу идущему на него шторму.
— Я спрашиваю, кто дал разрешения лезть в шторм? — "вынурнув" из шумящего потока воды, вновь проявил себя Рязанцев.
— Почему не доложили об опасности?
Его никто не услышал.
Буря продолжила хозяйничать на корабле.
Не сдержав очередного порыва ветра, с треском лопнул один из парусов на фок-мачте. Разлетелся в куски. Превратился в развевающиеся на ветру обрывки.
Парусник стремительно накренился на левый борт, и высокое начальство неудержимо поволокло в сторону, в очередной раз, окатив с ног до головы.
— Боцман, обломок якоря тебе в отхожее место! Послать людей наверх, быстро! — прорычал Хейлли помощнику, заставляя матросов лезть наверх и крепить порванный парус к рее.
Последняя волна запоздало ударила в борт фрегата, тормозя маневр. Однако с появлением на фок-мачте прямого паруса, опущенного героическими усилиями "юных" гардемаринов, судну удалось завершить разворот. И новый поток воды залил палубу...
— Ах, так! — недовольно раздалось откуда-то из-под воды, из-за дальних ящиков, хорошо прикрепленных к бортам. Безжалостная волна рванула несчастного в сторону, руки расцепились, и он, захлебываясь произнес...
— Ладно, господа, товарищи, матросы! Поговорим по-другому!
— Не понял, куда делся ветер? — Хейлли строгим прищуренным адмиральским взглядом огляделся по сторонам, выискивая виновного.
— Шторм, буря, волны, где? (Кто посмел прекратить учения? — На рею его, на веки веков!).
Вокруг плескалась тишина, царил покой и умиротворение.
— Закругляемся, ребята, — Рязанцев, промокший до последней нитки, сплевывая соленую воду с песком, поднялся с палубы.
— Почему заканчиваем? У нас сегодня, по расписанию, шторм! — возмутились по-француски с ирланским акцентом.
— Отставить шторм! — ответили по-русски. — Есть более важные дела, которые требует срочного решения.
* * *
На лысую голову раджи Гаеквада Сингха вылили ведро воды.
Приходя в сознание, невольник задергался в веревках, вспоминая, где он и что с ним происходит. Он мутным взглядом окинул каюту корабля "Новый Йорк", залитую солнечным светом, хмуро струившимся в квадратные окна.
— Дьявол тебя подери! Что же ты такой хлюпик? — произнесло расплывчатое пятно. Голос был безжизненным, доносившимся словно с того света.
— Чуть прижгли железом, тут же потерял сознание.
Над пленным стоял полный человек. Он с силой ударил несчастного по лицу.
— Что вам ещё надо? — прохрипели в ответ, пуская красные пузыри.
— Вы захватили корабль с драгоценностями из моей казны: Сампфиры, изумруды, алмазы. Забирайте всё и отпустите меня.
— Э нет, проклятый пёс! — ядовито ухмыльнулись в огромную бороду. — А твой щенок? При захвате корабля он оказал сопротивление. Между прочим, ранил офицера — укусил за руку, до крови.
— А за это надо платить, — вмешался ещё один палач — загорелый, мускулистый, настроенный более воинственно, нежели его товарищ. — Кровь английского лейтенанта стоит очень дорого. Она на вес золота!
— Ты понял? — раджу снова сильно ударили.
— Побойтесь богов! — глаза пленника вылезли из орбит. — Вы напали на мой корабль! Почти полностью перебили команду. Утопили прекрасное торговое судно. А теперь ещё и просите выкуп. Это неслыханно!
— Ах ты, желторотая обезьяна! — злобно оскалили гнилые зубы. — Значит, не желаешь платить за оскорбление британского офицера. Джексон тащи сюда щенка.
— Смотри, что я сделаю? — мускулистый схватил подростка за волосы, выхватил нож и полоснул им по груди несчастного.
Рубашка ребёнка пропиталась кровью.
— Не трогайте его! — избитый человек со страхом уставился на бурое лицо капитана.
— Я согласен. Я дам столько — сколько попросите, — цветные круги замерцали перед глазами индийца, и он снова потерял сознание.
Когда раджа очнулся, после очередного приступа, в каюте присутствовали новые люди.
С палубы доносились фразы на неизвестном языке...
— Иванцов, ногу твою за ногу, а руку за зубы! Кончай дурью маяться. Пленных в шлюпки и пущай гребут на все четыре стороны. Бегом...
— Куда же они поплывут? Вода же кругом?
— А куда зохочут — пущай туда и плывут — хоть в свой Лондон, хоть в Америку, хоть к чёрту на кулички.
— Товарищ старший матрос, вы неверно произнесли. По-английски правельно говорить — Ландан.
— Иванцов... Отставить разговорчики. Лондон — Ландан. Выучили на свою голову тугодумов уму разуму — плюнуть некуда. Значит так! Слушай приказ — Чтобы через пять минут их небыло тут. От слова совсем — Ясно?
— Так точно.
— От тота же.
Человек с пронзительно голубыми глазами в непонятной зеленой одежде подошел к радже. Увидел, что тот пришел в себя. Заговорил по-английски...
— Отвечайте быстро и четко: Фамилия, имя, титул, звание и что вы делаете на захваченном корабле? Да ещё в таком виде?
— Э-э-э, — прошепелявили разбитыми губами. — Я раджа Гаеквад Сингх. Путешествовал с сыном. Был захвачен англичанами. Команда убита, корабль сожжен. Казна, которую я перевозил, похищена. Нахожусь в плену.
Незнакомец взял со стола несколько исписанных листов.
— Это перечень предметов составляющих казну?
Прищуренными глазами раджа внимательно осмотрел бумаги.
— Вроде, да.
— Уважаемый Гаеквад Сингх, у меня к вам есть деловое предложение. Вы отдаёте мне двадцать пять самых старинных артефактов из списка. Повторю... не дорогих, а самых старинных! Я возвращаю ваши сокровища, наказываю капитана и его команду за разбой. Мы расходимся и каждый идёт своей дорогой.
— Согласны?
— Конечно... О, великодушный и добрый человек! Да смилостивятся над тобой светлые боги! Я согласен!
— Кстати, ещё одно предложение. Я тут подумал... Вы вроде безлошадный?
— ??? — не понял индиец. — Хотите узнать, есть ли у меня лошадь?
— Я имел ввиду — не желаете приобрести весь ЭТОТ корабль: С парусами, пушками, товаром и прочими потрохами?
— ??? — весь? — заплывшие глаза раджи открылись настолько широко, будто ему предложили купить Татж-Махал.
— Отдам не дорого. Сущая безделица. За пять старинных предметов из вашего списка? А если дадите еще две побрякушки в придачу, он уже сегодня вечером будет стоять возле вашего дома.
