Силу изречения древнеримского философа Сенеки "все течет, все изменяется" Саша познал на деле в довольно юном возрасте. Мальчику исполнилось всего пять лет, когда его отец опубликовал статью, посвященную теории точечного свертывания пространства и возможности практического применения этого феномена при мгновенном переносе объектов на большое расстояние. Ни о самой пространстве, ни об его свертывание, как и еще о миллионе разных умных вещей Саша не имел тогда никакого понятия, но видел, окружающий его мир начал стремительно изменяться.
Теорию Николая Свиндича, несмотря на всю ее фантастичность и даже абсурдность, заметили, и она заинтересовала кое-кого из высокого начальства. "Холодная война" с империалистическими странами находилась в самом разгаре и все, что могло пригодиться для гонки вооружений, объявлялось приоритетной государственной программой. Папа Саши получил в свое распоряжение лабораторию в "Институте Физики", стал действительным членом Академии Наук СССР, а семья Свиндичей получила пропуск в социалистический рай. Жили они теперь в отдельной квартире в центре Москвы, имели в своем распоряжение черную "Волгу" с персональным шофером и в очередях за продуктами больше не стояли. Продукты в доме Свиндичей появлялись сами собой в виде красивых пакетов, заполненных всевозможными вкусностями, в том числе даже глазированными твороженными сырками, заполучить которые в то время было даже сложнее чем банку красной икры.
Шли годы. Саша пошел в школу. Учиться мальчику нравилось. Нравилось раньше всех в классе решить контрольную работу по математике, нравилось, когда его сочинения называли лучшими, и нравилось ненароком услышать: "А что вы хотите? Конечно, ребенок очень талантлив. Ведь это сын академика Свиндича". Первые четыре класса Саша закончил с одной единственной четверкой. Ей стала четверка по физкультуре, и мальчик понимал, оценку ему незаслуженно завысили из уважения к остальным пятеркам. На первом же уроке по ненавистному для него предмету Саша понял, спорт не является его призванием. Он хуже всех бегал, ниже всех прыгал, не мог ни разу подтянуться на турнике и с трудом один раз отжимался. Тем не менее, окончание сыном начальной школы было признано Николаем Свиндичем вполне достойным, а когда Саша после летних каникул пошел в пятый класс, в его жизни началась черная полоса.
Первым ударом стала смерть бабушки, и эта смерть разбила представление мальчика о незыблемости окружающего мира. Ведь ЕГО дом, ЕГО родители, ЕГО бабушка были неотъемлемой частью ЕГО, Саши, жизни, ЕГО мира. Так должно было быть всегда. И вдруг человек, которого мальчик любил, видеть которого каждый день казалось так же естественно, как видеть каждое утро солнце, навсегда ушел и больше никогда не вернется к нему. Это ведь очень несправедливо. По сравнению с тяжелой потерей уход отца из "Института Физики" показался поначалу Саше совсем незначительным событием, но позже он понял, как сильно ошибался. Николай Свиндич сам объявил об ошибочности своей теории, закрыл тему исследований, ссылаясь на ее бесперспективность, и вернулся к преподавательской деятельности. Это повлекло за собой исчезновения черной "Волги" вместе пакетами полными деликатесов и появления в семье скандалов. Сначала редкие, они стали возникать все чаще и по любому поводу. Никогда раньше Саша не слышал, чтобы родители кричали друг на друга, а теперь их ругань стала чуть ли ни ежевечерней. Объяснение этому было вполне тривиальным. Сашина мама не могла простить своему мужу исчезновения из своей жизни благ, к которым успела быстро привязаться, но мальчик этого не понимал. Да и не хотел понимать. На его глазах рушилась любовь и взаимное уважение двух самых дорогих ему людей, и оправданий этому не могло быть.
В придачу к домашним неприятностям добавились неприятности в школе. Причиной их стал Виктор Филатов, новый ученик, переведенный в их класс из другой школы. С первого момента своего появления Виктор выбрал самый простой способ самоутверждения — за счет унижения самого слабого. Самым слабым в классе оказался Саша, и именно его жизнь превратилась в ад. Ни одного дня не проходило без всевозможных издевательств, среди которых удар между делом кулаком "под дых" или высыпание за шиворот очисток от карандаша стали самыми невинными. Пожаловаться родителям мальчик боялся. Рассказать обо всем учителям стеснялся. Оставалось стойко переносить издевательства и при этом еще хорошо учиться. И то и другое Саше удавалось, но в результате он превратился в замкнутого, слабовольного и ни во что не верящего подростка. С возрастом у Вити Филатова появились другие интересы, помимо глумления над каким-то слабаком, но объектом насмешек для всего класса Саша так и остался до конца школы.
В институт Александр Свиндич поступил, ясно понимая: то, что происходило с ним в школе не должно повториться больше никогда. С трудом преодолев свою бесхарактерность, Саша сумел скрыть все свои страхи и неуверенность за маской цинизма и безрассудства. Своими вопросами во время лекций Саша мог довести до белого каления любого преподавателя, а сокурсников до истеричного хохота. Он помогал делать контрольные работы всем желающим и в результате превратился в полубога для всех девочек потока. Конечно, Саша по-прежнему хуже всех бегал и ниже всех прыгал, но это уже никого не интересовало, потому что он знал все о рок-музыке. И все таки Саша не жил, а играл в наглого и самоуверенного человека, и это игра давалась ему за счет колоссальных душевных потерь. Правда, судя по тому, как изменилось отношение к нему сверстников, с ролью он справлялся хорошо. Но стоило ему очутиться дома, и Саша снова превращался в себя самого: слабого, замкнутого и одинокого подростка.
Перед самым окончанием сыном института, так и не достигнув высот в науке, внезапно ушел из жизни академик Свиндич. Ничто не предвещало беды. Отец всегда казался Саше абсолютно здоровым, но безжалостная болезнь за три месяца превратила веселого и жизнерадостного человека в бледную тень. На похоронах были только родные, да еще несколько близких друзей, когда-то работающих под руководством отца в "Институте физики". Один из них во время поминок предложил Саше: "Защитишь диплом, приходи работать ко мне. Если ты даже на половину такой же программист, каким физиком был твой отец, не пожалеешь. Я несколько госзаказов для своего НИИ выбил. Мне умные люди нужны. И деньгами не обижу".
Саша с радостью согласился. Было начало девяностых годов. Советского Союза больше не существовало. В стране царила экономическая разруха. Второго такого предложения могло и не поступить, и тогда Саша рисковал остаться никому не нужным специалистом с дипломом, но без работы.
Вскоре Александр Свиндич стал руководителем отдела программного обеспечения НИИ Материаловедения. Писал прикладные программы, зарабатывал неплохие по тем временам деньги, продолжая играть роль, с которой сжился в институте. Так продолжалось до тех пор, пока Саша не встретился с Настей.
— 2 -
Девятнадцатого числа пасмурного московского апреля Саша Свиндич стоял у запыленного окна своего кабинета. За стеклом яркое солнце заливало светом покрытую лужами улицу. Весна в этом году не задалась, и это оказался первый по-настоящему солнечный день. Радостное выражение не сходило с лиц редких прохожих, а на душе у Саши было мерзко из-за полного краха его третьей влюбленности. Год он смотрел издали на девушку, не решаясь подойти, а когда решился, выяснилось, у нее через месяц свадьба. Из старенького, принесенного из дома на работу радиоприемника звучала песня группы "Воскресение".
"И я один, как лодка в океане
И весла бросил прочь, я буре буду рад
Я почему-то верил, счастье не обманет
Всего лишь день назад, всего лишь день назад"
— пел Алексей Романов, и от его слов на душе у Саши становилось еще хуже. Он чувствовал себя безумно одиноким и никому не нужным.
По дороге, ведущей к НИИ Материаловедения, шла Ира, девушка довольно странная, по мнению Саши. Ира работала в НИИ, но кем именно, ни кто из сотрудников института толком не знал, поскольку ее основной специальностью была должность дочери заместителя генерального директора по научной части. Рядом с Ирой шла темноволосая девушка, голову которой украшала черная классическая мужская шляпа. Подобную шляпу одевал во время концертов и съемок клипов Майкл Джексон. Резкий порыв ветра попытался сорвать шляпу, и девушка испуганно схватилась руками за поля, стараясь удержать ее на голове. При этом она повернулась лицом к Ире, и некоторое время забавно двигалась задом наперед, что-то весело рассказывая подруге. Саше почему-то очень захотелось оказаться сейчас рядом с девушками и узнать о чем они разговаривают. Он вдруг осознал, ему очень хочется влюбиться. Влюбиться так, как влюблялись герои зачитанных им в детстве до дыр романов Вальтера Скотта. Влюбиться не в призрачную мечту, а в живую девушку, похожую на ту, за которой Саша наблюдал сейчас сквозь грязное стекло. Но вместе с этим осознанием пришло и понимание, этого никогда не случится. Ему не дано идти рядом с ней, согревая в своей ладони ее замершие пальцы, видеть отблески звезд в ее глазах и слышать, как она звонко смеется над его шутками. Она даже никогда не узнает о том, что на свете существует некто Александр Свиндич. "Поздно. Слишком поздно. Жизнь прошла впустую" — грустно прошептал Саша. Каково же стало его изумление, когда через пятнадцать минут девушка в шляпе Майкла Джексона вошла в его кабинет. Правда шляпа на ее голове в этот момент отсутствовала и появилась девушка в сопровождении мамы странной девушки Иры.
— Знакомьтесь, Александр Николаевич, это Настя. Мне бы хотелось, чтобы она поработала у вас в отделе. Конечно, если не будет возражений с вашей стороны, а я надеюсь, их не будет. Настя девушка умная. Она в институте учится. В каком институте ты учишься, Настя? Впрочем, не важно. Настя дружит с моей Ирочкой. Вы поговорите с ней, Александр Николаевич и если она нам подходит, сообщите мне свое решение, — после этого многозначительного монолога заместитель директора по научной части покинула кабинет, и Саша остался наедине с девушкой.
В кабинете повисла неловкая тишина, во время которой Саша с интересом рассматривал девушку. Настю нельзя было назвать умопомрачительной красавицей, но нечто в ее лице читалось такое, что не позволяло оторвать от него глаз. Девушка заметно волновалась.
— А у вас курить можно? — спросила Настя, и ее щеки с ямочками покрыл густой румянец.
— Конечно. Но должен предупредить. Как только вы закурите, автоматически становитесь сотрудником моего отдела. Поскольку я разрешаю здесь курить только своим.
Сначала девушка в напряжение замерла, но когда поняла смысл фразы, рассмеялась.
"Я ее рассмешил!" — гордость самим собой захлестнула Сашу.
Не прошло и недели, а Саша уже стал гордиться и тем, что Настя работает именно у него. Знала девушка не много, но зато все новое схватывала буквально налету и действительно справлялась с работой лучше многих ветеранов отдела, но дело было не в этом. И совсем не из-за этого Саша стрелой мчался на работу каждое утро. Ему просто хотелось находиться рядом с девушкой, и он чувствовал, ей тоже приятно быть рядом с ним.
Саше нравилось в Насте буквально все. Нравилась ее манера говорить, нравилась немного детская, порывистая походка. Нравилось, как ее щеки моментально заливал румянец, когда она смущалась, и нравились бутерброды, которыми Настя подкармливала Сашу во время обеденных перерывов. Даже, то, как она неумело прикуривает сигарету, выдыхая, а, не вдыхая воздух и думая при этом, будто кажется окружающим необычайно взрослой, нравилось тоже. Впервые в своей жизни Саша не играл, не мечтал, а просто жил и это было чудесно. Оказывается, быть самим собой легко и просто, если ты понимаешь, ты нужен кому-то таким, как ты есть. А в том, что он нужен, Саша почти не сомневался. Ведь не зря Настя старалась всегда находиться рядом с ним.
А очень скоро Саша сделал то, на что, как он думал, совсем не способен. Посередине рабочего дня, на глазах всего отдела, поддавшись переполнявшим его чувствам, он обнял девушку и поцеловал ее в губы. Настя ответила на его поцелуй и с этого момента жизнь Саши закрутилась с бешеной скоростью. Словно кто-то перевел ее из режима воспроизведения на режим перемотки. Саше хронически не хватало времени. Сколько бы часов он не провел рядом с Настей, этого все равно оказывалось мало. Днем они были вместе на работе, а вечером Саша встречал девушку после занятий в институте и они гуляли. Просто бродили без всякой цели по вечерним улицам, а после долго стояли возле дома Насти, не желая расставаться.
Незаметно закончилось лето, а вместе с осенними дождями в жизнь влюбленных вошли новые ощущения. Покинув родителей, они стали жить вместе, сняв маленький деревянный домик в Бутово. А через месяц состоялась их скромная свадьба.
— 3 -
Кто может, не кривя душой и не на секунду не задумываясь заявить, что был хотя бы один день в жизни абсолютно счастлив? Саша Свиндич принадлежал к одним из тех, кто мог смело сказать это о себе. Многоэтажные громады новостроек вплотную подступали к их дому, но влюбленные не завидовали счастливым жителям современных монолитов. Пусть удобства у молодоженов находились во дворе, отопление заменял котел "Титан", а горячая вода отсутствовала, но зато они были вместе. Впервые в своей жизни Саша чувствовал себя легко и свободно. Без контроля матери он мог делать только то, что хочется именно ему, но хотелось Саше только одного: каждую секунду быть рядом с любимой. Вместе они решали для Насти дифференциальные уравнения, слушали музыку, убирались, готовили еду и при этом постоянно целовались. Иногда они просто сидели на старом обшарпанном диване, крепко обнявшись, и молчали. За стеной лениво переругивались соседи.
— Только и знаешь, водку пить, да телевизор смотреть. Хоть бы раз в жизни чем-нибудь путным занялся, — ворчала женщина.
— Молчи лучше. Я хоть телевизор смотрю, а ты вообще нигде не бываешь, темнота, — отвечал хриплый мужской голос.
Услышав подобное, Настя сначала рассмеялась, а затем серьезно заглянула в глаза Саши.
— Интересно, а мы когда-нибудь будем так ругаться?
— Никогда. Знаешь, как я тебя люблю? Вот так крепко-крепко и так нежно-нежно, — в подтверждение своих слов Саша крепко прижал девушку к себе и нежно поцеловал в переносицу.
Часто по выходным к ним в гости приезжали Ира, давний знакомый Насти Сергей Безымянный и его приятель Борис. В такие дни жизнь казалась особенно прекрасной. Было здорово вместе пить вино, играть в "подкидного дурака" и болтать обо всем на свете, начиная с теоремы Ферма и заканчивая глобальными проблемами развития цивилизации. Сергей нравился Саше, уже хотя бы тем, что тот был как и он буквально помешан на роке. Часами они могли обсуждать концепции альбомов групп, про которые давно все забыли. Борис мог наизусть цитировать главы из "Властелина колец" и читать стихи на эльфийском языке, ну а Ира была лучшей подругой его обожаемой Насти, что уже само по себе являлось в глазах Саши огромным достоинством.