Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Часть 1. Пересекая границы


Опубликован:
12.03.2003 — 28.02.2014
Читателей:
4
Аннотация:
Исправленный вариант с иллюстрациями. Пока четыре штуки.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Жених отстраняется от нее и медленно поворачивается к магу. Его жуткое лицо все то же, но глаза открыты, и в глазах полыхает неукротимая ярость.

— А почему, — тихо и угрожающе спрашивает он, — я должен тебя слушаться?

— Повинуйся! — громогласно раздается под сводами пещеры, и посох снова ударяет в пол. — Повинуйся мне, повелителю мертвых!

И следуют непонятные слова очередного заклинания.

Кровавая маска оскаливает разорванный рот в нехорошей усмешке, здоровая рука стремительно взлетает и хватает некроманта за горло. Он пытается вырваться, но железные пальцы мистралийца держат его крепко и неумолимо сжимаются. Некромант тихо хрипит, трепыхаясь в его мертвой хватке. А разъяренный бард подтягивает его поближе, почти вплотную к своему жуткому лицу, и, глядя прямо в глаза, тихо произносит:

— А с чего ты взял, сволочь, что я мертвый?

Маг обвисает мешком, и Ольга чувствует, как рвутся невидимые узы, державшие ее на месте. Она поспешно подбирает подол, швыряет наземь дурацкую фату и бросается прочь из этого жуткого места.

— Подожди! — несется ей вслед. — Я с тобой!

Она бежит, боясь обернуться, и где-то позади слышит торопливые шаги своего новоиспеченного супруга. Она мчится вверх по коридору, мимо мертвецов, мимо ниш со скелетами, мимо нестрашных крыс и летучих мышей, к ступеням, ведущим наверх. И за ней, не отставая, несется мертвый мистралийский бард. У самых ступеней он все-таки догоняет ее и хватает за плечо. Ольга испуганно кричит и пытается вырваться.

— Постой! — просит он. — Покажи мне выход. Мне нужно наверх.

Она отступает назад, ее колотит от страха, она не может смотреть на это изувеченное лицо и жуткий обрубок руки.

— Не бойся! — умоляюще произносит он. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Я просто заблудился. Мне нужно наверх.

— Пусти! — кричит она, пытаясь вырваться. — Я боюсь!

— Почему? Я как-то не так выгляжу? Но здесь все нереально, тебе просто кажется. Не бойся. Не убегай, прошу тебя. — Он отпускает ее и снова смотрит ей в глаза с мольбой и отчаянием. — Не бросай меня здесь! Помоги мне выйти наверх, пожалуйста. Если я останусь здесь, я и в самом деле умру.

— Вот он, выход, — говорит она, указывая на ступени, и бросается бежать вверх, пока он снова не схватил ее и не захотел чего-нибудь еще.

И просыпается в собственной постели. Над ней склонился растрепанный сонный Элмар и трясет ее за плечо. А рядом стоит перепуганная Азиль.

— Ой, ребята... — Ольга рывком села, стряхивая с себя остатки кошмара. — Мне такое приснилось... Я что, вас разбудила?

— Еще бы... — Элмар облегченно вздохнул и присел на край кровати. — Ты бы слышала, как ты кричала! Я думал, тебя тут убивают...

— Ребята, извините... — Ольга вытерла ладонью взмокший лоб. — Я не хотела вас напугать. Все нормально. Приснится же такая гадость...

— Ну и хорошо. Пойдем, Азиль?

Азиль, все это время настороженно изучавшая подругу, чуть качнула головой.

— Элмар, ты иди, если хочешь спать. А ты вставай. Давай спустимся на кухню, посидим, чаю попьем, и ты мне расскажешь свой сон. Что-то мне это не нравится. В тебе что-то появилось... что-то непонятное для меня.

— О боги! — Элмар сразу проснулся и испуганно уставился на нимфу. — Ты что, думаешь, это был не просто сон?

Азиль печально кивнула.

— Тогда я тоже послушаю, — решительно заявил Элмар. — Куда уж тут спать, когда такие дела...

Они оделись и спустились на кухню, чтобы приготовить чай, но потом Элмар предложил, чтобы не возиться с плитой и не будить слуг, выпить вина и не морочить себе голову. Ольга немедленно согласилась, и они перебрались в библиотеку, где она и изложила историю своего странного замужества.

— Тханкварра... — тихо проворчал Элмар, выслушав все до конца. — Тут и гоблину понятно... Где приложил руку некромант, хорошего не жди. Это наверняка какая-то хитрая порча или проклятие.

— И что теперь? — испуганно спросила Ольга. — Это как-то снимается, надо к магу идти, или что в таком случае делают?

— Не знаю, — чуть шевельнул могучими плечами принц-бастард. — Когда снимается, а когда и нет. Одно могу сказать тебе наверняка: как бы страшно тебя ни прокляли, мой дом всегда будет открыт для тебя, и что бы тебе ни грозило, я сделаю все, чтобы тебя защитить.

— Ничего не понимаю... — вздохнула Азиль. — Что же, выходит, что он жив?

Она посмотрела на портрет, висевший на стене между стеллажей с книгами, и снова вздохнула. Элмар тоже тяжело вздохнул и сказал:

— А может быть. В любом случае, Шанкар бы плохого не посоветовал.

— Кто-нибудь хоть что-нибудь понимает? — жалобно спросила Ольга. — Я же в этом ни фига не разбираюсь.

— Мало что, — призналась Азиль. — С магами надо посоветоваться. И обязательно надо рассказать Шеллару, может, он что-то поймет. Но в любом случае... — она снова посмотрела на портрет. — Он был хороший человек. Он бы действительно не сделал тебе ничего плохого, живой или мертвый.

Ворох меховых одеял чуть шевельнулся, и Саэта, дремавшая за столом, тут же встрепенулась и нащупала пистолет. Она сидела так уже третьи сутки, ожидая, что скажет Кантор, когда очнется. И что он сделает. Хотя в таком состоянии он вряд ли сможет что-то сделать... Но все же пистолет она держала под рукой. На всякий случай.

К счастью, в сарае около избушки нашлось немного сена для лошади, да и места, чтобы поставить лошадь там вполне хватало. И под навесом около сарая имелся запас дров. Но ничего съедобного в доме не было, если не считать сушеных трав, висевших на стенах, и Саэта все чаще вспоминала рассказ Кантора о питательных тараканах. Тараканов здесь, правда, не наблюдалось, но по ночам нагло шныряли крысы, которых Кантор тоже, помнится, признавал съедобными. При необходимости их легко можно было поймать, но пока что они не привлекали Саэту в качестве обеда. После того, что она наблюдала здесь два дня назад, ей до сих пор не хотелось есть. Труп она оттащила в лес и зарыла в снег, до весны не найдут. Стол кое-как отмыла, коврик выбросила. На печке нашлась целая куча тряпок и побитых молью меховых одеял, из которых она соорудила постель для Кантора. И теперь она сидела и ждала.

Одеяла снова зашевелились, и с лежанки послышался слабый стон. Саэта встала и подошла поближе.

— Кантор! — безнадежно позвала она и потянула за край одеяла, чтобы открыть лицо и заглянуть в него.

Кантор снова тихо застонал, зашевелился, и из-под кучи мохнатого меха показались его глаза. Они были открыты.

Саэта бросила одеяло и потрясла товарища за плечо.

— Кантор, скажи что-нибудь!

— Саэта... — прошептал он, и его глаза снова бессильно закрылись.

— Кантор, ты меня узнал, или ты опять бредишь? Скажи что-нибудь вразумительное! — попросила она и снова встряхнула его за плечо.

Он чуть шевельнул ресницами, приоткрыл рот и закашлялся. Кашель у него начался еще позавчера, и он очень не нравился Саэте, этот сухой надрывный кашель, так же, как и лихорадка с бредом. Пробегать несколько часов полураздетым при открытой настежь двери, а потом еще полежать в снегу — как тут не заболеть, будь ты хоть сто раз закаленный. И поди, пойми теперь, отчего он бредит и не приходит в сознание — то ли это все-таки безумие, то ли просто лихорадка...

Она подождала, пока он успокоится, и осторожно спросила:

— Кантор, может дать тебе травки попить?

Он открыл глаза и все так же тихо спросил:

— А водки нет?

— Водки? — Саэта оторопела от счастья, не зная, смеяться или плакать. — Пьяница! Где я тебе водки возьму посреди леса! Не успел глаза продрать, как тебе водка понадобилась! Мы в лесу, в той самой избушке, здесь нет ничего, кроме сушеной травы и снега! Если хочешь, я тебе могу крысу поймать и сварить бульон.

— Не плачь, — тихо сказал Кантор.

— Я не плачу, я смеюсь... — истерически всхлипнула Саэта. — Не обращай внимания, это нервное...

Он посмотрел на пистолет, который она до сих пор держала в руке, и понимающе вздохнул.

— Давай травку. Только погорячее. Мне холодно.

— Хорошо, я сейчас согрею чайник. А ты разбираешься в этих поморских травах? Я только мяту узнала.

— Покажи. Посмотрю.

Он рассмотрел пучки трав, которые принесла Саэта, и выбрал несколько, подходящих, по его мнению, для питья. Потом снова забился под одеяла и свернулся клубком, безуспешно пытаясь согреться. Он выглядел, как обычный тяжело больной человек, без каких-либо признаков психических расстройств, и это уже было хорошо. Саэта поставила в печь чайник со снегом и присела на край лежанки.

— Как ты?

— Плохо, — признался Кантор и снова закашлялся.

— Все будет хорошо, — пообещала Саэта. — Ты поправишься, мы уедем отсюда и вернемся домой.

— А что со мной? — спросил он. — Почему так холодно? Печка горит, одеял куча, а меня трясет. И голова разваливается... Я что, заболел?

— Ты лежал на снегу раздетый. Ты простудился.

— А зачем я там лежал?

— Ты что-нибудь помнишь? — осторожно спросила Саэта, всерьез опасаясь, что он действительно ничего не помнит и рассказа о своих подвигах не перенесет.

— Я упал в Лабиринт, — пояснил он. — Там все видится иначе. Расскажи, что здесь было.

— Давай, я тебе потом расскажу. Когда поправишься.

Кантор встревожено приподнялся.

— Я тебе ... ничего не сделал?

— Нет, нет, успокойся. Все в порядке. Все будет хорошо. Сейчас я заварю траву, попьешь, и попробуй поспать.

Он опустил голову на комок тряпья, заменявший подушку, и закрыл глаза.

— Мы здесь давно?

— Сейчас третья ночь, как мы здесь. Как только тебе станет лучше, мы уедем. Я боюсь тебя везти в таком состоянии.

— Саэта, — сказал он, не открывая глаз. — Если ты двое суток сидишь надо мной с пистолетом в руках, значит, у тебя была причина меня бояться. Если ты затащила меня в этот дом, вместо того, чтобы отвезти в город сразу, до того, как я заболел, значит, у тебя была причина прятать меня от людей. Рассказывай все по порядку. Как вышло, что она отвязалась?

— Она расстегнула ошейник. Там на спинке стула был маленький гвоздик, который мы не заметили. Она, видимо, зацепилась за него и расстегнула ошейник. А потом она меня заколдовала. Я сама отвязала ее от стула, а она привязала меня на свое место. И сказала, что очень хотела бы посмотреть, как я тебя убью, но ты ей нужен. Хотя ты не такая легкая добыча, но у тебя ее деньги. Так что, можно сказать, ее погубила жадность.

— А она все-таки умерла?

— Ты ее убил. Ты совсем ничего не помнишь?

— Я же сказал — я видел все совсем иначе.

— А как? Ты видел, как ты ее убил?

— А я ее убил? Нет, я не видел. В Лабиринте иная реальность, там все воспринимается по-другому... В зависимости от места. Там она просто рассыпалась в пыль, когда я ее оттолкнул. А на самом деле?

— На самом деле ты просто ударил ее ножом. Как обычно.

— И дальше?

— Что — дальше?

— Саэта, рассказывай все. Я не поверю, что ты испугалась того, как я ударил ее ножом. Ты сама это делаешь не хуже меня. Что-то было до того или после того. Что именно? Как я оказался в снегу?

— А как это видел ты?

— А если я скажу, ты скажешь правду?

— А ты не хочешь говорить?

— Не хочу.

— Тогда давай оставим этот разговор. Я тоже не хочу.

— Нет, ты скажи.

— Да зачем тебе это? Ну было и было. Что оно тебе так покоя не дает? Успокойся и отдыхай.

Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.

— Саэта, я точно ничего тебе не сделал?

— Точно, точно. Что ты мне вообще мог сделать?

— Например, изнасиловать. Или попытаться.

— Ты меня даже не заметил.

— Почему?

— Почему, почему... Откуда я знаю, как у вас, у психов, это происходит? Не заметил, и все.

— А что я делал?

— Ну что ты ко мне пристал?

— Потому, что ты не хочешь мне говорить. И до сих пор меня боишься.

— Да я не тебя, придурка, боюсь, я боюсь за твой рассудок. Потерпи хоть пару дней, пока поправишься.

— Я за эти пару дней точно свихнусь от нехороших мыслей. Скажи сразу.

Саэта подумала, что с него и вправду станется. И сказала. И ничего особенного не случилось. Он посмотрел на нее с искренним сочувствием и сказал:

— И после всего этого ты еще смогла своими руками меня затащить в дом, раздеть и положить сюда? Это притом, что раньше ты не могла даже просто смотреть, как я раздеваюсь? Удивительные вы существа, женщины...

— Уж кто бы говорил... — проворчала Саэта и пошла заваривать траву.

— Спасибо, — тихо сказал он ей вслед.

— Да за что?

— За пренебрежение инструкциями и неуважение к просьбам, — со своей обычной серьезностью сказал он и снова зашелся в приступе кашля.

— А ты бы смог? — спросила она, не оборачиваясь, занятая добыванием чайника из печки.

— Не знаю, — честно ответил он, откашлявшись. — Вряд ли. Выгонять нас с тобой пора, наверное.

— А мы скажем?

— Мы не скажем. Хотя, если по уму, то должны... — он помолчал, наблюдая, как она возится с посудой, потом вдруг спросил: — Ты говорила, я бредил?

— Да.

— А что я говорил?

— Ничего особенного. Звал маму, объяснялся в любви каким-то женщинам, и постоянно твердил, что Патриция хреновая актриса. Дались тебе ее актерские способности... Кантор, а как ты все-таки смог ее убить? Как у тебя получилось оттолкнуть ее? Ты действительно настолько устойчив к любовным чарам? Или это вышло случайно?

— Как видишь, не настолько. Просто я и сам кое-что могу. И потом... Я отдал тебе экранирующий амулет, чтобы почувствовать, если она соберется нас обмануть. И когда она стала колдовать, я выдал в ответ сильнейшую эманацию. То есть, как бы отразил ее чары на нее же. Мы вместе упали в Лабиринт, а там я сильнее, чем здесь. Я там часто бывал, и знаю, что там и как, а она не знала. Примерно так вот. Но мне трудно судить, я не маг.

Да, подумала Саэта, ты не маг, я знаю. Я ведь слушала твой бред, и ты называл своих женщин по именам, а я их знала... И еще говорил много таких вещей, по которым трудно было не вспомнить, где я тебя видела. Но лучше я промолчу об этом, потому что ты не хотел, чтобы я тебя вспомнила, и тебя это очень расстроит. Я понимаю, почему. И вовсе тут ни при чем то толстенное дело, заведенное на тебя тайной полицией. Ты просто слишком многое потерял, можно сказать, все, что делало тебя тобой. А ты гордый парень, Кантор, и для тебя было бы невыносимо злорадство врагов и сочувствие друзей. Это старая истина — чем выше сидишь, тем больнее падать, и ты упал так... практически вдребезги. Ты нашел в себе силы выжить, сменить класс, бороться дальше, но предпочел похоронить прежнего себя и стать другим человеком. Чтобы ничто не напоминало тебе о том, кем ты был раньше и кем ты стал теперь. И в особенности, чтобы ничто не напоминало об этом всем остальным. Так что, я лучше промолчу и не признаюсь, что узнала тебя, хотя тебя действительно не узнала бы и родная мать. Так будет лучше. И знаешь, Кантор... мне действительно будет тебя не хватать.

Глава 10

— Ваше величество, в гостиной ожидают посетители, — доложил секретарь. — Господин Костас, господин Флавиус, виконтесса Бефолин и некий мэтр Наргин, доставлен согласно вашему приказу. Кого прикажете пригласить?

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх