А теперь сравним эту налоговую систему с какой-нибудь итальянской. Возьмем для разнообразия Флоренцию. В середине XV веке флорентийцы в виде прямых налогов платили 0,5% с дохода (!) и делились на четыре группы. Первая — богачи — 2% населения — платили 10 флоринов (доход более 2000), вторая — 16% населения — от 2 до 10 флоринов (доход от 400 до 2000). Самая многочисленная — 54% горожан — доход от 80 до 200 флоринов в год. 28% граждан были так бедны, что не платили налогов[390]. Все же остальные доходы бюджета составляли разнообразные косвенные налоги и пошлины.
Теперь понятно, что это такое — быть задвинутыми в самый глухой медвежий угол международной торговли? И насколько пребывание в этом месте отличается от экономических условий в торгово-финансовых метрополиях?
Ну, а дальше уже все и так понятно. Доходы итальянских городов, монополизировавших международную торговлю и международный банкинг, вполне себе позволяли финансировать такую замечательную вещь, как итальянский Ренессанс. А вот доходы московского боярства, уже не одно столетие как вытесненного с международных рынков и ведущего колониальную торговлю в самом паскудном, сырьевом ее варианте, шире, чем на бревенчатые палаты и скоморохов с медведями никак уже было не растянуть. Нищета-с!
Чтобы это почувствовать, достаточно просто заглянуть в прайсы мастеров Возрождения[391]:
Статуя из мрамора:
100-120 флоринов
Малая алтарная доска:
20-40 флоринов
Мраморный рельеф:
30-50 флоринов
Средний живописный алтарь:
40-70 флоринов
Большой или многостворчатый алтарь:
170-180 флоринов
Позолоченный бронзовый рельеф (например, рельефы купели сиенского баптистерия работы Донателло и Гиберти):
180-200 флоринов
Скульптурная группа "Пьета" Микеланджело:
150 римских дукатов
Украшение фонтана "Фонте Гайя мастером Якопо делла Кверча:
2000 флоринов
Памятник кондотьеру Гаттамелате, руки мастера Донателло:
1650 дукатов
Материал и отливка бронзовых "Райских дверей" флорентийского баптистерия:
1135 флоринов
Так что, возвращаясь к Владимиру Познеру и его сравнению Возрождения с татаро-монгольским игом, мы можем честно сказать, чем на самом деле первое отличается от второго:
1) Итальянское Возрождение — есть эффект монополизации итальянскими торговыми республиками мировой торговли. "Иго" — есть эффект вытеснения великорусских территорий на самые задворки торговых путей.
2) Итальянское Возрождение возникает там, где бюджетная обеспеченность на порядок, а личные доходы на два порядка превышают обеспеченность и доходы граждан, имеющих сомнительное удовольствие наслаждаться "игом".
3) Итальянское Возрождение там, где оказывается вполне достаточным прямого налогообложения в полпроцента доходов. "Иго" же там, где для того, чтобы элементарно свести концы с концами, государству приходится обкладывать людей такими налогами, что лишь угроза смертной казни заставляет людей их платить.
4) Наконец, как только мировые торговые пути перемещаются из Средиземного моря в Атлантику, так сразу же Возрождение перестает быть сугубо итальянским и становится голландским, испанским, французским, английским и т.д. Возрождением. Появляется денежка. И появляется толстый слой праздного класса, способный это Возрождение как произвести, так и потребить.
Вот и все!
Бедность, ужасающая бедность — вот коренное отличие стартовых условий московского политического стиля от стиля европейского. Именно она задает политические алгоритмы выживания как народа, так и аристократии, оцениваемые на Западе как рабство. Рабство вырастало из бедности.
Впрочем, до рабства народа никому на Западе никакого дела никогда не было, нет, и не будет. Рабство народа — это нормально. При куда более ужасающем рабстве польского быдла никому и в голову не приходило отказывать Польше в европейской идентичности. Пугало и вызывало отвращение то положение аристократии в Московии, которое казалось рабством европейскому наблюдателю. Именно рабство аристократии развело Европу и Россию по разные стороны цивилизационного барьера.
Понимали ли это лучшие люди Московии? Разумеется. Фактически, вся военно-политическая история московского государства и наследующей ему Империи — это попытка преодолеть данный цивилизационный разрыв. Для этого нужно было совершить невозможное — выбраться из того медвежьего угла, в который русская аристократия была задвинута благодаря раззвиздяйству своих киевских предков. Выбраться и встроиться в те финансовые потоки, которые могли бы стать для русской аристократии фундаментом свободы и независимости. Попытка оказалась, увы, абсолютно безуспешной. Но сам масштаб совершенных усилий — впечатляет!
Оценим хотя бы общие контуры совершенного. На фоне того, чем в это же самое время занимаются в Европе.
2. А у нас в квартире газ, а у вас?
Итак, европейская торгово-финансовая аристократия оказывается тем восходящим классом, что уже в XIII-XIV столетиях становится двигателем экономического развития и социальных изменений в Европе. Разумеется, как и положено аристократии, она тоже безостановочно бьется промеж себя за доминирование. Но доминирование — это слишком общее наименование. За что же конкретно бьются лучшие люди Европы? Что является главным источником их доминирования?
Детский вопрос — конечно же, рынок! За рынки и сражается между собой европейская аристократия, не щадя живота — ни своего, ни чужого. Причем, местные рынки исторически мгновенно огораживаются частоколами национальных государств. И теперь уже государство не пускает сюда чужих. Протекционизм на долгое время становится ключевой политической идеей европейских наций. Стало быть, предметом для конкуренции остаются лишь дальние, заморские рынки. Заморские рынки — вот что становится в это время главным активом европейской аристократии.
Наступает время колониальной экспансии и, соответственно, колониальной гонки. Кто быстрее возьмет под контроль и эффективнее запустит в торговый оборот все новые и новые территории, открываемые отважными моряками?
Век Великих географически открытий начинается с геополитических потерь. Во вторник 29 мая 1453 столица Византийской империи, Константинополь, была захвачена турками-османами под предводительством султана Мехмеда II. Это стало смертным приговором восточной торговле королей Средиземноморья — Генуи и Венеции. Средиземноморские торговые пути попадают под плотный контроль османов. Итальянцы вынуждены активно финансировать морские путешествия с целью нахождения пути в Индию — в обход Африки.
Впрочем, периферийная на тот момент Европа и сама не сидит без дела. Еще за столетие до этого, в XIV веке португальцы, французы, испанцы посещают Канарские острова. В 1344 году Папа Клемент VI дарует острова Кастилии. Канарские острова — это экзотические фрукты и древесина. Но еще это — база для дальнейшей экспансии на Запад.
А что происходит в 1344 году на Руси? А Русь пока что из всех сил рвется к морю. За три года до этого, в 1341 году она под руководством Симеона Гордого установила контроль над Новгородом. Сейчас сидит, смотрит бухгалтерские книги и понимает, как немного она от этого контроля получила...
В 1427 году Португалия открывает и захватывает Азорские острова. Снова множество колониальных приятностей! А позже, в XVII веке Азоры станут центром торговли между Европой, Индией и Америкой. Их гавани будут принимать галеоны, гружёные золотом и сокровищами, вывезенными из Перу и Мексики.
А что в это время происходит на Руси? А там — ничего. Перерыв на династическую войну за Московский престол, которая тянется, с 1425 аж по 1452 годы[392].
В 1460-х годах португальцы добираются до побережья Гвинейского залива, богатого золотом и слоновой костью. Золото! Слоновая кость! Новый рывок Португалии в торговой конкуренции...
А что в это время происходит на Руси? А Русь закончила великокняжеские разборки и по-прежнему рвется к морю. Недавно завершился очередной поход московского великого князя Василия II Темного на Новгород, который за время междоусобиц опять отбился от рук. В Яжелбицах заключен договор, по которому Новгород становился данником Москвы.
В 1482 году португалец Диогу Кан открывает устье реки Конго, а в 1486 доходит до Кейп-Кросса. Это уже территория современная Намибия. Что такое Намибия? Кроме никому в то время не нужного вольфрама и урана, это еще и залежи золота, серебра, алмазов.
А что происходит в это время на Руси? А она все еще рвется к морю. В 1479-1480 годах подавлено очередное антимосковское восстание в Новгороде. Из Новгорода в разные московские города переселяются свыше 15 тыс. жителей — бояр, купцов, "житьих людей". На их место испомещаются московские служилые люди. Теперь Новгород окончательно входит в состав Московского царства. Вот только от Новгорода до моря — как до Пекина на корточках. Заперта Балтика. На ганзейский замок. Чужие здесь не ходят.
1492 год. Колумб высаживается на северо-восточном побережье Кубы и затем на северном побережье Эспаньолы. Начинается великая и страшная история освоения Америки. Пряности, экзотические фрукты, драгоценные породы дерева и много-много золота!
А что происходит в это время на Руси? А она, как и раньше, все рвется к морю. В 1487 году Иван III захватывает Казань, сажая на престол Казанского ханства союзника Москвы — Мухаммеда-Эмина. Первый шаг к Каспийскому морю сделан. Но — всего лишь первый шаг. На Балтике же в 1492 году основывается крепость Ивангород. Русские, наконец-то понимают, что никакой нормальной торговли, когда корабли приходится волоком перетаскивать через Волховские пороги, быть не может. Нужны морские гавани. Впрочем, до них еще далеко.
1498 год. Небольшой исследовательский флот под командованием Васко да Гамы прибывает в Каликут. Морской путь вокруг Африки в Индию, наконец, открыт. Правда попытки да Гамы получить наилучшие торговые условия не удались из-за низкого качества и, соответственно, стоимости привезенных ими товаров. Но — не беда! Португальцы никогда не забывали, что торговцы по первой своей специальности — еще и пираты. В течение последующих двадцати лет побережье Бенгальского залива и островных территорий будет самым вдумчивым и ответственным образом разграблено.
А что происходит в это время на Руси? Все тоже самое. Она по-прежнему рвется к морю. Сейчас она как раз зализывает раны после Русско-Шведской войны, где Иван III пытался к русскому Ивангороду добавить еще и шведский Выборг. Получилось не очень хорошо. Ивангород шведы сожгли, а Выборг, поняв, что не удержат, взорвали. Счет 1:1. До моря все еще как до Луны.
1510 год. Португальцы захватывают остров Гоа, который становится базой их индийской экспансии. 1521 год. Кортес захватывает Теночтитлан. Повержена империя ацтеков. Захвачена просто фантастическая добыча. В Европе начинается эпоха испанского золота.
А Русь все так же рвется к морю. Как раз в промежутке между этими двумя событиями, в 1514 Иван III году восстанавливает в Новгороде ганзейскую факторию, предварительно заключив с Ганзой договор, который новгородцы неоднократно пытались, но так и не смогли заключить в период своей независимости. Договор о "чистом море", согласно которому Ганза берет на себя ответственность за все "неприятности", которые могут возникнут с новгородскими торговцами в ливонских (только ливонских!) портах и по дороге к ним. Понятно, что других пиратов, кроме ганзейских, в этих водах не водится, так что ответственность брать можно.
1557 год. Португальцы получили разрешение занять Макао. Вплоть до XIX века Макао остается важнейшим центром португальской торговли с Китаем, Японией, Филиппинами, Юго-Восточной Азией, Гоа и Мексикой.
А Русь все рвется к морю. В 1552 году Иван Грозный в который раз берет Казань. Теперь уже — навсегда. Казань присоединяется к территории России. Москва закрепляется на Волге, но до контроля каспийских морских путей все еще далеко. На севере же как раз закончилась очередная русско-шведская война[393]. Шведы не сумели захватить русский Орешек. Русские в ответ не смогли взять шведский Выборг. Счет опять 1:1. Все остались при своих.
Вообще-то, у меня много еще есть чего сказать на эту тему. История, она — длинная. Но суть, думаю, понятна и так. Пока европейская торгово-финансовая аристократия, наслаждаясь всеми преимуществами колониальной торговли, богатела и форматировала Европу под себя, русская аристократия была занята гораздо более прозаическим занятием. Она пыталась вылезти из колониальной задницы. Она все это время рвалась к морю. Причем, рвалась далеко не всем своим составом. Большая ее часть уже давно свыклась и с колониальным положением территории, и с феодальным характером государства. Рвались к морю московские государи и их клики. Таща за волосы остальную часть боярства:
Четыре Казанских похода
Два Астраханских похода
Два Крымских похода
Два Азовских похода
Десять русско-турецких войн (!)
Крымская война
Так Россия рвалась к Черному и Средиземному морям. И всегда опаздывала! Когда Россия укрепилась на Черном море, основные торговые пути уже давно ушли из Черноморско-Средиземноморского бассейна в Атлантику. А свободу средиземноморского мореплавания и гарантированный выход в Атлантику через Гибралтар Россия и вовсе получила лишь в 1945 году. Заявив о себе как о мировой державе, которую просто очень рискованно тормозить в черноморских проливах и в Гибралтаре.
А уж как Россия рвалась на Балтику!
Три московско-новгородские войны
Четыре ливонских войны
Восемнадцать русско-шведских войн(!), половину из которых вели со шведами еще новгородцы в период своей независимости.
И все напрасно! Когда Россия в начале XVIII века все же выходит в море, там уже все давно "поделено до нас". Океаны давно и прочно принадлежат португальцам, голландцам и англичанам. Мировая торговля как источник первоначального накопления капитала для индустриального рывка — необратимо упущена. Поезд просто ушел.
Но самый главный результат этого многовекового титанического стремления русских вытащить себя за волосы из лесной чащи Великого княжества Московского заключается в другом. На этом пути из приокских лесов русские и терпели неудачи, и достигали весьма впечатляющих успехов. Но и успехами своими, и неудачами русская аристократия была обязана только одному — государству. Не доминированию на внешних рынках, как аристократия Европы, а государству! Другого актива у нее в руках просто не было.
Вот она — фундаментальная разница в modus operandi европейской и русской аристократии:
Главный актив лучших людей Европы — рынки. Их борьба друг с другом — за рынки. Их экспансия — вовне, во имя захвата все новых и новых рынков. Их доминирование друг относительно друга — за счет максимально широкого и эффективного контролирования мировых рынков.
