Маг наконец-то закончил с ужином, вытер губы и руки салфеткой и небрежно скомкав, бросил ее на стол. После чего он откинулся на спинку стула и с довольным видом принялся рассматривать Виктора. И взгляд этот был холодный цепкий, как у энтомолога разглядывающего редкую бабочку сквозь лупу. Сомову совсем не понравился этот пристальный взгляд и странно затянувшееся молчание.
— Чем могу быть полезным? — спросил он как можно более доброжелательно, — Господин желает послушать какую-нибудь песню? Буду рад исполнить для вас, все что угодно из моего скромного репертуара.
— О, да, — словно спохватился маг, — я бы с удовольствием послушал песню. Вы как-то ее уже исполняли недавно. Там есть такие замечательные слова: "У меня было сорок фамилий, у меня было семь паспортов".
Сердце Виктору бухнуло, замерло и заколотилось, набирая обороты. Он закашлялся и переспросил:
— Простите, я не расслышал вашего имени?
— Герцог Крон Гросс. Начальник тайной стражи Останда, — собеседник хищно улыбнулся, наслаждаясь моментом, а затем шутливо приложил два пальца к губам, — Только прошу тише, я здесь так сказать инкогнито. Не люблю, знаете ли, огласки. Впрочем, она и вам ни к чему. Правда, Вик?
— Извините, но вы, наверное, ошиблись. Меня зовут не Вик, — предпринял жалкую попытку вывернуться Сомов, — Для сцены я взял псевдоним Элвис Пресли, а на самом деле меня зовут Пупел Лунус. Если позволите, я сейчас принесу личную грамоту.
— Не позволю, — негромко, но резко сказал начальник тайной стражи и неожиданно рассмеялся, — Пупел Лунус? Какой кошмар! Вик, зачем ты поменял свое красивое имя на это идиотское Пупел?
Сомов смотрел на развеселившегося герцога, но ему самому было совсем не смешно. Мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, и у него уже вырисовывалась пара вариантов дальнейших действий. Герцог тем временем успокоился и перешел к делу.
— Итак, Вик, слушай меня внимательно. В силу своей профессиональной деятельности мне приходится узнавать много самых различных секретов: больших и маленьких, государственных и личных, важных и не очень. И только я определяю, представляют они опасность и интерес для государства или не представляют. В любом случае мне необходимо о них знать, чтобы сделать соответствующие выводы. А сейчас у меня есть все основания полагать, что ты обладаешь каким-то секретом. Поэтому я задам тебе один очень важный вопрос. Если ты на него ответишь прямо и честно, то возможно на этом наше знакомство закончится, и мы с тобой расстанемся. Беглый раб это частное дело собственника и не представляет интереса для государства. Но для начала факты. Первый, некто Эргис Преан нанял частного сыщика для того чтобы отыскать своего беглого раба. Второй, за поиски раба заплачено пятьдесят золотых монет, а это огромная сумма, которой ни один раб не стоит. Третий, заказчик не требовал вернуть раба, а намекнул, что лучше было бы его найти и тихо прикончить.
Начальник тайной стражи сделал паузу, давая возможность Виктору переварить шокирующую информацию и продолжил:
— Интересно, если этот скряга Преан во всем кроме того что касается выпивки вдруг готов расстаться с полусотней золотых только на поиски раба, то какова же тогда реальная цена его тайны? А теперь собственно вопрос. Почему Преан готов заплатить немыслимые деньги, чтобы его бывший раб замолчал навечно?
Гросс уставился на Сомова ожидая ответа, но Виктор молчал.
— Подумай хорошо, Вик. Ты открываешь мне тайну Преана, я взамен оставляю тебе свободу. Все сыщики, даже частные подчиняются тайной страже и без моего приказа никто тебя не тронет. Это я гарантирую. Ты можешь не волноваться за свою дальнейшую судьбу, если, конечно, будешь со мной откровенен. Признаюсь, мне понравились твои песни, и будет жаль прерывать карьеру такого талантливого музыканта. Итак, в чем заключается тайна Преана?
Сомов молчал. Он уже не слушал герцога, он вспоминал землю и брата своего отца. Дядя Витя, в честь которого его назвали, был жизнерадостным неугомонным, но не слишком везучим человеком. Дважды был неудачно женат, а один раз ухитрился угодить в тюрьму, где провел долгие шесть лет. Об этом периоде он вспоминал с юмором и многие из его рассказов Виктор запомнил. Например, как опера разводили неопытных подозреваемых — "рассказывай все, признавай вину и сразу пойдешь домой", как сулили золотые горы — "пристроим в теплое местечко, по зоне на велосипеде будешь ездить" и прочее. Даже первый допрос старались проводить не в отделе полиции, а в привычной для человека обстановке, когда человек вроде был еще свободен, и оставалась надежда, что все так и останется в его жизни. Уловки эти были примитивным обманом, но многие верили, а иногда даже и наговаривали на себя лишь бы остаться на свободе. Поверил и дядя Витя. Домой его не отпустили, а велосипед на зоне если и был, то только в виде горящих спичек между пальцев ног у спящего осужденного.
Сомов смотрел на начальника тайной стражи и с содроганием понимал, что все, о чем когда-то рассказывал его дядя, сейчас происходит с ним. И доверительная беседа в таверне, а не в солнечной башне и обещание свободы, если все рассказать. Виктор прекрасно осознавал, что обещания герцога это пустой звук, но какой был непреодолимый соблазн во всем признаться, лишь бы его оставили в покое. Ведь только-только его жизнь наладилась, нашлись друзья, появилась любимая работа, обзавелся хорошей квартирой, и завелись в кармане деньги. Но какой-то злой рок настигал Виктора каждый раз, стоило ему лишь чего-то добиться в мире Осаны, и обрушивал снова на самое дно. В холодных бесцветных глазах Гросса легко угадывалось, что тот не удовлетворится одним ответом. Стоит только заикнуться о кроссворде, как неминуемо последуют другие вопросы и из него вытянут все. Что сделает с пришельцем из другого мира любитель тайн облеченный властью, страшно было представить.
Виктор вздохнул и виновато развел руками:
— Увы, о секретах господина Преана я не имею ни малейшего понятия. Знаю только, что он алкоголик, но вам это и без меня известно.
— Значит, ты не хочешь быть откровенным, — спокойно констатировал Гросс, которого нисколько не расстроил ответ Виктора, — Наверное, рассчитываешь, что тебя отправят прежнему хозяину, а там ты опять сбежишь?
— И в мыслях такого не было, — почти не лукавя ответил Сомов.
Он обратил внимание, что когда герцог вел речь о тайне, то мерил ее деньгами. Может, стоило использовать этот аргумент? Выкупить самого себя у Преана или попытаться дать взятку начальнику тайной стражи? Взятки в Маркатане обычное дело, но чиновник такого ранга размениваться по мелочам не будет, а значит нужно предложить максимально возможную сумму в надежде на финансовую помощь Орка.
— Господин Гросс, я действительно не знаю секретов Преана, но и возвращаться к нему не хочу, — Виктор собрался с духом, — И я готов пожертвовать триста золотых, чтобы вы мне поверили.
Все-таки ему удалось вызвать легкое удивление на лице герцога, которое тот быстро сменил скептическим выражением.
— У тебя есть триста золотых?
— Сейчас нет, но завтра...
— Значит, денег у тебя нет, — не стал дальше слушать Крон, — А правды говорить ты не хочешь. Жаль. Тогда вернемся к фактам. Тебе знакомо имя Итон Уос?
— Первый раз слышу, — Сомов постарался, чтобы его голос прозвучал равнодушно, но внутри у него все похолодело.
— Летом в городе произошло двойное убийство, — продолжал рассказывать начальник тайной стражи, — и убийца представился Итоном Уосом. Позже выяснилось, что болван с этим именем просто потерял свою личную грамоту, которой впоследствии воспользовался убийца. Преступник оказался необычайно ловок и хитер, не оставил практически никаких зацепок и дознание в итоге зашло в тупик. Дело собирались уже отправить в архив, но неделю назад оно попало ко мне. Я просмотрел собранный материал и внимательно исследовал единственную улику, найденную на месте преступления — берет убийцы. Очевидцы показали, что преступник имел гладко выбритую голову, но, тем не менее, в складках головного убора все же нашелся один единственный маленький волосок, который проглядели дознаватели. Видимо он сохранился там с тех пор, когда владелец берета еще не брил, а носил волосы. И этот волосок меня поразил. Хочешь знать, какого он был цвета?
— Рыжий? — через силу нагло усмехнулся Сомов.
— Не угадал. Нет. Этот волос был абсолютно седой. А еще свидетели утверждали, что убийца был молод и имел хорошо развитую атлетическую фигуру, — Крон демонстративно посмотрел на широкие плечи Виктора и остановил взгляд на его белых волосах, — Я знаю только одного человека с такими приметами.
— Меня казнят? — Сомов вспомнил пики с насаженными головами, по которым ползают зеленые жирные мухи.
Начальник тайной стражи торжествующе ухмыльнулся.
— Сначала я предполагал отправить тебя твоему хозяину господину Преану, поскольку ты его собственность, но учитывая, что за тобой числятся два убийства, то теперь ты в моей юрисдикции. И да, за это тебя могут казнить, если я передам дело в суд. Впрочем, я вправе убить тебя прямо сейчас, если ты дашь мне повод. Так что перестань крутить свой магический перстень на пальце и не делай глупостей. Он тебе не может. У меня стоит защита от железного луча. Кроме того, и в зале и на всех выходах находятся мои агенты, вооруженные парализующими амулетами на случай твоего непредсказуемого поведения. Ты или ведешь себя тихо, и мы продолжаем мирно беседовать или очнешься от действия парализатора через несколько часов в солнечной башне, и разговор продолжится уже там. Поэтому прояви благоразумие и для начала успокойся. Я не настолько кровожадный, как это предписывают мне слухи. И все еще надеюсь на откровенный разговор.
Переиграли меня, чуть ли не застонал Виктор от безысходности, со всех сторон переиграли. Ему было не столько страшно, сколько досадно и обидно до слез. На соседних столиках посетители уже начинали поглядывать в их сторону с недоумением, а может даже и услышали обрывки беседы, несмотря на то, что Виктор и Крон разговаривали вполголоса. А тут еще некстати Хлыст проявил беспокойство и направился в их сторону.
— Какие-то проблемы? — вызывающе произнес он еще издали и, не доходя вдруг замер как вкопанный.
На лице разбойника отразилась сложная гама чувств, удивление, страх, растерянность и паника, сменившаяся отчаянной решимостью. Видимо он узнал начальника тайной стражи и сейчас от страха был готов на совершенно безумные поступки. Гросс же смотрел на разбойника абсолютно спокойно и даже с некоторым любопытством. А за спиной бандита моментально возник человек в черной одежде и готовый пресечь любые его действия. Хлыст затравленно оглянулся и недобро ощерился. Надо было срочно вмешаться, пока он не наломал дров и не составил Виктору компанию в солнечной башне.
— Все нормально, Хлыст. У меня небольшие проблемы, но я решу их сам, — Сомов сделал ударение на слове "сам", — Уходи отсюда немедленно.
Разбойник, получив распоряжение с явным облегчением повернулся, чтобы уйти, но его пригвоздил к месту голос начальника тайной стражи:
— Стоять! Я тебя еще не отпускал. Подойди-ка сюда, удалец.
Деревянной походкой бандит приблизился к столу.
— Имя? — нацелился ему в лицо указательным пальцем герцог, а в голосе его отчетливо звякнула сталь.
— Хлыст.
— Я тебя не про собачью кличку спрашиваю.
Бандит послушно назвал настоящее имя год рождения и место жительства.
— За тобой вроде бы ничего не числится, — слегка смягчился Крон, — но судя по прическе, ты явно из банды бритоголовых. Ну да ладно, можешь быть пока свободным, — герцог развернулся к Виктору, — Интересные у тебя друзья, Вик, и это многое объясняет. Поговорить откровенно еще не надумал? Жаль. Ну, тогда спой, как обещал последнюю песню.
Сомов сходил за гитарой на сцену и перекинулся парой слов с музыкантами.
— Нет времени объяснять. Обост, ты остаешься вместо меня старшим, на... неопределенный срок. Постарайтесь дальше работать и играть так, как это делали вместе со мной. Кропалик, присмотришь и сохранишь мои гитары. Вернусь, лично с тебя спрошу. Если вернусь. Ну, вроде все. На всякий случай, прощайте друзья.
Одной рукой сжав гитару за гриф, а другой, прихватив огромный напольный канделябр, он вернулся за стол к Крону Гроссу. Яркий свет двенадцати свечей заставил недовольно поморщиться герцога. Будет тебе песня, мстительно подумал Виктор, будет тебе инкогнито и громогласно объявил:
— Эту песню я посвящаю достопочтимому господину начальнику тайной стражи герцогу Крону Гроссу!
Сомов присел на краешек стула, прошелся рукой по струнам и запел рублеными фразами и невыносимо язвительным голосом:
О, да!
Я гениальный Сыщик,
Мне помощь не нужна,
Найду я даже прыщик
На теле у слона...
Народ в таверне тихо и испугано перешептывался, у входа на кухню виновато мялся Рук Карс, пришедший в себя Хлыст, издали подавал непонятные знаки и строил зверские рожи, а на сцене сгрудились все без исключения артисты и с несчастным видом смотрели на последнее выступление Музыканта.
Бывал я в разных странах
И если захочу,
То поздно или рано
Я всех разоблачу.
Как мышь, крадусь во мраке,
Плыву, как камбала,
А нюх, как у собаки,
А глаз, как у орла.
О, да!
Закончив выступление, Сомов тщательно протер струны салфеткой и бережно передал гитару подбежавшему Кропалику. Начальник тайной стражи, сидевший до этого с неподвижным лицом, чуть оживился:
— Кропалик? Ба! Какая неожиданная встреча. Так значит и ты теперь музыкант? Кто бы мог подумать!
Юноша под его взглядом стал белее полотна, но герцог небрежным жестом велел ему убираться:
— Ступай прочь, мерзавец. Займусь тобой позже.
Начальник тайной стражи переключился на Сомова.
— Итак, пришла пора произнести мою любимую фразу, — сыщик взял театральную паузу и цинично осклабился: — Именем короля, вы арестованы!
На улице музыканта сразу перехватили несколько неразговорчивых человек. Профессионально обыскали, сняли магический амулет с пальца, и надели наручники.
— Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, — с грустной улыбкой произнес Виктор, — Куда прикажете проследовать на цугундер?
Поскрипывая свежим снегом, его подвели к карете и затолкали внутрь. По бокам крепко придерживая за локти, устроились агенты, а напротив вальяжно развалился Крон Гросс и экипаж сразу тронулся в путь.
В карете герцог нарушил молчание всего один раз, когда спросил:
— Как твое настоящее имя?
— Вы же сами его прекрасно знаете, — ответил Сомов, — Вик Сангин.
— Ну да, — произнес сыщик со странной интонацией и, судя по тону, которым это было сказано, Виктору он не поверил.
Тюрьма встречала неласково. Сомова провели через несколько ворот с охраной и злобными собаками к высокому кирпичному зданию без окон, на стене которого висела литая чугунная табличка с рельефом восходящего солнца. Прежде чем попасть внутрь Виктора еще раз обыскали, заглянув во все полости тела, отобрали все вещи, а взамен выдали серый бесформенный балахон. Потом добрых полчаса водили по узким коридорам и лестницам, клацая многочисленными решетчатыми дверями, прежде чем втолкнули в темную камеру.
