— И ради них с нами воевать? — усмехнулся Тилос. — Секреты металлов Серый Князь да еще пара его оружейников в голове держат. Живыми их не взять, а если и взять, то силком работать не заставишь. Тамошний народ князя любит, но еще больше любит свободу, так что дерется упорно и в плен не сдается. В Лесной долине, в общем-то, и собрались землепашцы да ремесленники, из разных краев от кабалы, налогов да аристократов сбежавшие. Попасть к нам сложно, но если действительно приспичит, пробиться можно.
— Так, может, и нам счастья попытать? — задумчиво пробормотал Теомир. Ольга удивленно взглянула на него. — Скроемся у Серого Князя, пусть Майно ищет...
— Нет, — неожиданно жестко ответил Тилос. — Исключено. Если Майно вас ищет, то рано или поздно найдет. А у нас с ним договор есть негласный — в дела друг дружки не соваться. Серый Князь с ним не ссорится по мере возможности, взамен Майно ему дорогу не переходит. Так что извините, ребята, но вам — никак. Сейчас нам по пути, но в Талазене наши дороги разойдутся.
— Спасибо, обнадежил, — оскалился Заграт. — Заведешь невесть куда да и бросишь, а мы выпутывайся, как знаем.
— Не невесть куда, а в Талазену, — вздохнул Тилос. — Извините, ребята, но я и так нарываюсь на крупные неприятности с вами за компанию.
— Не бурчи, Заграт, — одернул шамана Хлаш. — Мы не малые дети, чтобы за чужую спину прятаться. Без Тилоса нас бы давно жугличи на куски порезали. Хаживал я не раз в Талазену, вполне приличное место. Авось не загнемся там.
Какое-то время ехали в тишине. Потом Ольга дала шенкеля жеребцу и догнала Тилоса.
— Тилос, а расскажи про Серого Князя, — попросила она. — Он какой? Почему его народ любит?
— Спрос, — хмыкнул Тилос. — Кто спросит — тому в нос. Вообще-то про Князя я и сам мало чего знаю. Живет он отшельником, на люди редко выходит, перед послами в маске на все лицо появляется. Но справедлив в своем понимании. Иногда судилище устраивает — любой может прийти и жалобу изложить, он разберется. Налоги низкие, замок вот ремонтировать надо, а не на что... — Тилос задумчиво почесал в затылке. — Сейчас вот в Талазене ссуду у ростовщиков просить придется. Надо, наверное, продать еще десяток броней из арсенала, все равно без дела валяются...
Посланник повесил голову и крепко задумался.
— Тилос... — тихонько напомнила о себе Ольга.
— Что? Ах, да, — спохватился тот. — В общем, все в таком духе. Наказание у нас — пеня да изгнание. Тюрем не держим, но на изгнание мало кто соглашается. Вообще мы абы кого не принимаем. Народ у нас дружный и крепкий, убийств ни разу не случалось, мордобои редки и без крови, да и друг друга у нас обманывать не принято. Кузнецы уже и забыли, как засовы ковать. В общем, живем бедненько, зато чистенько.
Он усмехнулся. Ольга непонимающе посмотрела на него, но переспрашивать не стала.
В полдень перекусили в придорожной харчевне. Небо опять затянуло тучами, но дождь не начинался. С правой стороны тракта все чаще проглядывали обширные луга и поляны, изредка мелькали деревушки на десяток домов, но посевов не замечалось. Далеко на юге облака сливались с верхушками заметно выросших гор. Хлаш слез с лошади, заработав неодобрительный взгляд Тилоса, и зашагал рядом.
— Вконец коней заморю, — объяснил он. — Пусть передохнет скотина. Да и у меня ноги затекли. Не боись, командир, не отстану.
Он и в самом деле не отстал, размашистым шагом меряя дорогу и даже временами слегка обгоняя отряд. Заграт нерешительно посмотрел на него.
— Даже и не думай, — предупредил Тилос, перехватив его взгляд. — Ты не такой скороход, через несколько верст свалишься — поперек через седло перекинем. Знаешь как неудобно?
Три дня путешественники не торопясь ехали по тракту, ночуя в придорожных трактирах. Пару раз навстречу попадались тележные обозы. Охрана настороженно смотрела на путников, не отнимая рук от эфесов мечей и топорищ. Сами они никого так и не обогнали, но довольно свежий лошадиный навоз показывал, что впереди в сторону Талазены движутся и другие. Ольгу успокаивало, что они не одни пробираются через глушь.
— Все-таки следовало срезать, — пробормотал как-то днем Тилос. — Могли бы и по лесу тропами пробираться, полдня бы сэкономили. Ладно, не так много осталось.
Ольга радостно глянула на Теомира, но ее тут же сердце упало. За последние несколько дней парень так и не оправился полностью. Его головные боли вроде бы прошли, но он почти не улыбался и как-то странно избегал остальных, даже саму Ольгу. Его взгляд стал тверже, в нем появилась незнакомая Ольге жесткость. Казалось, даже глаза потемнели, превратившись из светло-серых в почти черные. Ольга пробовала разговорить его, вспоминала дом, родителей, но Теомир лишь угрюмо отмалчивался в ответ. Вот и сейчас он мерно покачивался в седле, устремив взгляд прямо перед собой и не замечая ничего вокруг. Иногда его рука судорожно сжималась на рукояти палаша.
Монотонность путешествия кончилась к вечеру третьего дня, когда заходящее солнце уже бросало длинные тени на дорогу.
— Привет! — пискнуло сверху. — А почему у вас по четыре ноги стало?
— Ой, Злобный Ых! — радостно захлопала в ладоши Ольга, задрав голову. Зверек весело вился над их головами, трепеща крыльями, размахивая огромными ушами и даже, казалось, радостно улыбался. — Ых, Ыхушка, как ты, цел?
— Я-то цел, — важно откликнулся летун. — Нам, кабанам, все нипочем. Хрюша так говорит, — пояснил он. — А вот с вами что-то не то. Вы ведь вроде на двух ногах ходили? И с одной головой, а сейчас вторую отрастили.
— Четыре ноги у лошади, — пояснила Ольга. Ее захлестнуло теплое чувство радости за зверька. — Мы сидим на лошадях, а ног у нас — как и раньше.
— А, тогда ладно, — согласился летун. — А я за вами летел-летел, еле догнал. Мух здесь нету, комары невкусные, бабочек тоже мало, аж брюхо подвело. — Он спикировал вниз и ловко уцепился Ольге за плечо. — Ф-фу, устал.
— Ты как нас нашел, чудо диковинное? — улыбаясь, спросил Телевар. — Мы думали, ты дома, в Тенистом лесу остался.
— Да ну его, лес, — фыркнул Злобный Ых. — Скучно там. Хрюша целый день корни у дуба подрывает, Волчок исчез куда-то, и вообще... А с вами интересно. Я вот и подумал — догоню и поиграю с вами. Летел, летел, а тут вы. Давайте в прятки?
— Договорились, — кивнул Телевар. — Только не сейчас, вечером. Вот на ночлег остановимся...
— Вечером... — разочарованно протянул зверек. — Ну ладно, пусть вечером. А другие двуногие там есть? А то я с ними играть не хочу. Тут меня опять один увидел, так веревкой яркой хлестнул. Он тоже, как и вы, на четырех ногах быстро бегал. И меня хотел догнать, но я все равно улетел. Эй, что с вами?
Тилос резко натянул поводья, и его конь остановился как вкопанный. За ним встали и остальные
— Ых, малыш, где ты видел яркую веревку? — резко спросил он. — Пожалуйста, это очень важно!
От его тона у Ольги поползли мурашки по спине.
— Да там где-то, сзади, — беззаботно пискнул летун. — Там много таких, и все быстро бегут.
— Куда бегут? За нами? — отрывисто кинул Тилос. — Или в другую сторону?
— Я же говорю — за мной бежали, — разъяснил Злобный Ых с Ольгиного плеча, щурясь на солнце. — Скоро сюда прибегут, сами увидите. Только я с ними не играю.
Тилос привстал на стременах и молча уставился назад. Ольга тоже оглянулась, но не увидела ничего, кроме деревьев, за которыми в полусотне шагов позади скрывалась дорога.
— Тилос, что случилось? — осторожно окликнул посланника Телевар. — Что-то не так?
Вместо ответа посланник ловко вскочил на спину лошади, выпрямился во весь рост и начал медленно поворачиваться, осматривая окрестности. Телевар уважительно качнул головой. Несколько минут прошло в молчании.
— Ох ты зараза... — наконец пробормотал Тилос. — Так, все слушайте сюда. Быстро поменять лошадей на запасных. Сбросить все переметные сумы, кроме тех, что с едой. Хлаш, в седло! Живо!
Несмотря на недоумение, путешественники почти мгновенно выполнили его приказы.
— Тилос, лягушка ты пупырчатая! — рявкнул Телевар, зло уставившись на посланника. — Что происходит?
— Двадцать огнеплетей сзади, плотной группой, верстах в пяти, и быстро приближаются, — сквозь зубы пробормотал Тилос. Телевар приглушенно охнул, лица Хлаша и Заграта окаменели. — Еще три десятка короткой цепью идут со стороны Талазены, они кило... верстах в трех... Они по вашу душу.
— Да ты откуда знаешь? — взорвался Телевар. — Видишь ты их, что ли?
— Вижу, — все так же сквозь зубы откликнулся Тилос, перепрыгивая на спину запасного коня и плотно усаживаясь в седло, для разнообразия — по-человечески. — Ну что, ребята, нервы крепкие? Держите своих коней, сейчас начнется потеха...
Посланник как-то необычно растянул губы и загудел.
Панический ужас внезапно резанул Ольгу. Конь под ней рванулся, встал на дыбы, и она едва удержалась в седле. Остальным пришлось не лучше. Свободные кони с диким ржанием рванулись во все стороны, оставляя в кустах широкие проломы. Летун сорвался у Ольги с плеча и с высоким, почти неслышным визгом взвился ввысь.
— Держитесь! — гаркнул посланник во все горло. — Уже все! Осадите коней, мать вашу за ногу! За мной!
Он развернул коня и резким ударом шенкелей послал его прямо через кусты на южной стороне дороги. Ужас прошел так же внезапно, как и наступил. Ольга, с трудом осадив своего жеребца, устремилась за Тилосом. Ее примеру последовали остальные. По пути Телевар подхватил уздечку бешено гарцующей на месте лошади Заграта, увлекая ее за собой.
— Если догонят — нам конец! — прокричал Тилос, его голос едва слышался за налетающим в лицо ветром. — Здесь и сейчас с огнеплетьми могут ходить только Каратели! Отборные диверсанты и убийцы Майно! Не оторвемся — сдохнете! Давай-давай-давай!
Внезапно восторг бешеной скачки захлестнул Ольгу с головой. Где-то недалеко находилась опасность, приближалась с двух сторон, но была она глупой, не знала, что уже ее заметили, и продолжала мчаться старым путем, а отряд тем временем несся по лесу, и ветви хлестали по лицу, и солнце мелькало в прорехах зеленых крон, и поваленные стволы бросались под ноги лошадям, но те, заразившись безумием смертельной гонки, не глядя перепрыгивали их, и ни один корень не подвернулся под копыта, и ни один сук не ударил в грудь, ломая ребра и сбрасывая на землю, и осталась только гонка, гонка, ставкой в которой — жизнь... и внезапно все кончилось.
Лошади перешли с галопа на небыструю рысь, а Хлаш, спрыгнув с коня, побежал рядом, ведя животное в поводу. Откуда-то сверху свалился Злобный Ых, вцепился Ольге в рубаху, повис вниз головой, часто и мелко дыша, высунув крохотный розовый язычок.
— Быстро вы бежали! — задыхаясь сказал он. — Еле догнал! Чем больше ног, тем быстрее, да? О, а у ящерки опять две ноги!
— Мы не бежали, а скакали на лошадях, — улыбнулась Ольга, накрывая его ладонью и мимоходом дивясь, что такой малыш может назвать гигантского Хлаша "ящеркой". — Да, так быстрее, чем пешком.
— Рысью пять минут, потом опять галопом, — скомандовал Тилос. — Только бы лошадей не загнать раньше времени! Первый отряд добрался до того места, где мы свернули, второй ускоренно идет им навстречу. Взбесившиеся кони переломали все кусты вокруг, так что они не знают, куда мы делись. Спасибо Ыху, предупредил, а то бы вляпались по уши. Где он, кстати?
— Здесь, — откликнулась Ольга. — Отдышаться не может.
— Ничего, оклемается, — ухмыльнулся Хлаш на бегу. — Ты его за пазуху сунь, чтобы опять не отстал и не потерялся. Оторвемся — поймаю ему самого жирного жука!
— Жука? — насторожился зверек, поводя огромными ушами. — Жуков я люблю. Только у них крылья обрывать тяжело, а так они вкусные!
— И крылья ему тоже оборвем, — почесала Ольга ему подбородок. Летун зажмурился от удовольствия. — Тилос, а что такое огнеплеть?
— Обычную плетку знаешь? — спросил Тилос. Ольга недоуменно кивнула. — Огнеплеть — то же самое, только вместо веревки магический огонь поверх железных жил течет. В умелых руках человека пополам перерезает с первого удара, никакая кольчуга не защитит. Вот бы мне еще кто объяснил, откуда в здешних местах Каратели? Не помню еще случая, чтобы они на мо... местную территорию забирались. — Он оглянулся и пристально посмотрел назад. — Хлаш, в седло! Галопом марш-марш!
И опять началась гонка по лесу, только сейчас Ольгу она уже не захватывала. Злобный Ых болтался на плече из стороны в сторону, пока не догадался ухватиться за материю зубами. Когда лошадь под троллем захрипела и начала ронять пену на землю, Тилос притормозил отряд и окинул его взглядом.
— Ольга, поменяйся лошадьми с Хлашем, — скомандовал он. — Потом Теомир, потом Заграт. Если хоть одна лошадь не выдержит, нам всем крышка.
Он опять оглянулся.
— Хорошо оторвались, да только ненадолго. По крайней мере половина Карателей на рысях идет за нами, точно не вижу — далеко. В лесу следы не замести, но верстах в десяти начинаются степи, там можно и попетлять.
Вскоре опять пустили коней рысью. Заграт мешком болтался в седле. Сил у него не осталось даже на то, чтобы ругаться. Лошадь под Ольгой, ранее несшая на себе Хлаша, то и дело запиналась и шаталась из стороны в сторону, точно пьяная. Вскоре она начала заметно отставать от остальных. Теомир натянул поводья и пристроился рядом. Тилос, оглянувшись, повторил его маневр, его примеру последовали другие. Скорость отряда заметно понизилась. Зверек, отцепившись от Ольги, взлетел в воздух и порхал вокруг. Вскоре опять пришлось делать передышку для коней, потом Хлаш пересел на лошадь Теомира.
Сумерки сгущались, а лес заканчивался. Отряд медленной рысью — лошади уже не могли идти быстрее — двинулся по склону пологого холма. На его вершине Тилос остановился, осматривая окрестности.
— Ага! — наконец довольно сказал он. — Здешние места я уже знаю. Вот теперь побегаем... Десять минут передышка, потом надо до мрака добраться во-он до тех оврагов, — он ткнул пальцем вперед и влево, где Ольга, как ни старалась, уже не могла ничего разглядеть. — Там сам Майно заблудится, нас разыскивая. Вода есть, травы хватает, так что кони голодными не останутся.
Он подмигнул Ольге, которая, устало спустившись с коня, уселась на землю и закрыла глаза, отдыхая.
— Мне... голод... не грозит... — еле слышно пробормотал трупом свалившийся рядом Заграт. — Я... не доживу...
— Придется, — Тилос спрыгнул с коня, порылся за пазухой и вытащил маленький белый комочек. — Держи. Последняя.
Заграт, не открывая глаз, протянул руку, взял у Тилоса комочек, положил в рот и разжевал. Какое-то время грудь его неровно вздымалась, затем он застонал и перевернулся на живот.
— Ладно, уговорил, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Сдохну не сейчас, а попозже, ночью. Далеко эта сволочь?
— Почти не вижу. Верстах в пяти, наверное, — подумав, сообщил Тилос. — Но они вымотаны не меньше нас. Не привычные они к таким гонкам, кучу барахла с собой тащат — оружия, доспехов, одежды, еды. Не удивлюсь, если их кони уже на ногах не держатся.
