— Вам даже нечего выпить. Давайте я принесу немного сакэ.
— Это же сказала хозяйка. Поэтому если ты уйдешь, то, видимо, тоже не вернешься, и я останусь один на один с журналом на всю ночь. Я гораздо с большим удовольствием побуду в твоем обществе.
Он снял очки и, убирая их в карман, долго смотрел на меня, прищурив глаза.
Просторная комната с бледно-желтыми стенами начала казаться мне очень маленькой по мере приближения к Председателю, потому что ни одна комната не смогла бы вместить всех моих чувств к нему. Когда я увидела его снова, что-то безумное проснулось во мне. Удивительно, что я почувствовала скорее грусть, чем радость. Временами я переживала, что Председатель может сильно постареть во время войны, как это произошло с Анти. Уголки его глаз стали более острыми. Кожа вокруг рта начала обвисать, хотя, мне показалось, это придало его сильной челюсти своеобразное достоинство. Я уже хотела начать беседу, но он заговорил первый.
— Ты по-прежнему очень красива, Саюри.
— Я больше не поверю ни одному вашему слову. Этим вечером мне пришлось полчаса провести за косметическим столом, чтобы придать щекам румянец.
— Я знаю, тебе очень нелегко жилось последние несколько лет.
— Нобу рассказывал о трудностях, испытываемых вашей компанией...
— Давай не будем говорить об этом. Иногда мы сталкиваемся с неприятностями только потому, что представляем мир таким, каким рисуем его в нашем воображении, а не таким, какой он есть на самом деле.
Он грустно улыбнулся, и я не могла оторвать глаз от его рта. Его улыбка показалась мне прекрасной.
— Я предлагаю тебе на свое усмотрение изменить тему разговора, — сказал он.
Я не успела ничего ответить, как открылась дверь, и вошли Мамеха с Тыквой. Я очень удивилась, увидев Тыкву. Что же касается Мамехи, то она только вернулась из Нагой и очень спешила, потому что сильно опаздывала. Первое, что она спросила, поздоровавшись с Председателем и поблагодарив его за что-то, сделанное для нее вчера, почему нет Нобу и Министра. Председатель сказал, что ему тоже это непонятно.
— Сегодня был какой-то особенный день, — сказала Мамеха, как будто сама себе. — Поезд почти час стоял недалеко от станции Киото, и мы не могли выйти. Два молодых человека, наконец, выпрыгнули в окно. Думаю, один из них сильно ударился. А когда я, наконец, доехала до Ичирики, то у входа никого не оказалось, кроме бедной Тыквы, не понимающей, что происходит. Вы знакомы с Тыквой, Председатель?
До этого я не приглядывалась к Тыкве, но тут заметила на ней пепельно-серое кимоно с юбкой, расшитой бриллиантовыми точечками на фоне рисунка, изображающего горы и море, освещенные солнцем. Ни мое кимоно, ни кимоно Мамехи не могло сравниться с ним. Председателю также очень понравилось кимоно, и он попросил Тыкву встать и пройтись в нем. Тыква очень скромно встала и один раз повернулась.
— Я подумала, что не могу появиться в Ичирики в обычном кимоно, — сказала она. — Большинство кимоно в моей окейе не столь красивы, хотя американцы, кажется, вообще не видят между ними разницы.
— Если бы ты не откровенничала с нами, мы бы решили, что ты всегда носишь такие кимоно, — сказал Председатель.
— Вы издеваетесь? За свою жизнь я никогда не надевала такого роскошного кимоно. Я арендовала его в окейе, расположенной на нашей же улице. Вы не представляете, сколько они запросили за него!
Председателя позабавили ее слова, потому что гейша никогда не рассказывает в присутствии мужчины о таких вещах, как стоимость кимоно. Мамеха повернулась, чтобы сказать ему что-то, но Тыква перебила.
— Думаю, сегодня вечером будет кто-то очень важный.
— Может, ты имеешь в виду Председателя, — спросила Мамеха. — Ты не считаешь его важным гостем?
— Он сам знает, важный ли он гость. Я не хочу решать, так это или нет.
Председатель посмотрел на Мамеху и от удивления приподнял брови.
— Как бы там ни было, Саюри говорила о ком-то еще, — продолжала Тыква.
— Сато Норитака, Тыква, — сказал Председатель. — Это новый Министр финансов.
— О, я знаю этого Сато. Выглядит, как огромная свинья.
Мы засмеялись.
— Да, Тыква, — сказала Мамеха, — ты выдаешь такие вещи...
В этот момент дверь открылась, и вошли Нобу с Министром, оба раскрасневшиеся от холода. За ними шла служанка с подносом, уставленным закусками и сакэ. Нобу стоял, съежившись и переминаясь с ноги на ногу. После того как всех представили друг другу, Тыква сказала:
— Привет, Министр. Бьюсь об заклад, что вы меня не помните, но я очень много о вас знаю.
Министр влил в себя чашечку сакэ и хмуро посмотрел на Тыкву.
— А что ты знаешь? — спросила Мамеха. — Расскажи нам что-нибудь.
— Я знаю, что младшая сестра Министра замужем за мэром Токио, — сказала Тыква. — А еще знаю, что он занимался каратэ и сломал себе руку. Вы ведь знаете, как выглядит Премьер-Министр? — спросила она. — А встречали вы его хоть раз? Может, конечно, и встречали... Сейчас я приведу пример. Вы знаете, как выглядит Император, хотя ни разу не удостаивались чести встретиться с ним.
— Председатель встречался с Императором, Тыква, — сказал Нобу.
— Вы знаете, что я имею в виду. Каждый знает, как выглядит Император. Я это хотела сказать.
— Существует много изображений Императора, — сказал Нобу. — Нельзя же увидеть изображение рыбы.
— Там, где я выросла, водилось много рыбы. Моя мама часто говорила мне об этом, и я говорю вам, она выглядит так же, как то, что лежит здесь на столе!
— Как хорошо, что есть такие люди, как ты, Тыква, — сказал Председатель. — Благодаря тебе все чувствуют себя дураками в хорошем смысле.
— Это все, что я хотела сказать. Если кто-то хочет поиграть в «больших лгунов», вперед, начинайте.
— Я начну, — сказала Мамеха. — Вот моя первая история. Когда мне было около шести, я пошла за водой к колодцу в нашей окейе и услышала со дна колодца мужской кашель. Я разбудила хозяйку, и она вышла послушать эти звуки. Когда мы посветили фонарем внутрь колодца, то не смогли там никого обнаружить, но кашель оттуда раздавался до самого рассвета. Затем звуки прекратились, и мы их больше никогда не слышали.
— Вторая история будет более правдивой, — сказал Нобу.
— Вам придется послушать обе, — сказала Мамеха. — Вот вторая. Однажды я вместе с несколькими гейшами поехала в Осака на вечеринку в дом Акита Масайчи — известного бизнесмена, сколотившего свое состояние перед войной. После того как мы пели и пили несколько часов подряд, Акита-сан уснул на циновке. Одна из гейш повела нас в соседнюю комнату и открыла большой ящик, наполненный всякого рода порнографией. Там хранились порнографические гравюры. Некоторые были выполнены Хиросигэ...
— Хиросигэ никогда не делал порнографических гравюр, — сказала Тыква.
— Делал, Тыква, — сказал Председатель. — Я видел некоторые из них.
— А также, — продолжала Мамеха, — у него есть изображения европейских женщин и мужчин.
— Я хорошо знал Акита Масайчи, — сказал Председатель. — У него не могло быть коллекции порнографии. А первая история правдива.
— Неужели, Председатель, — сказал Нобу, — вы поверили в историю о человеческом голосе из колодца?
— Мне не обязательно в нее верить. Я просто думаю, Мамеха в нее сама верит.
Тыква и Председатель проголосовали за мужчину в колодце. Министр и Нобу проголосовали за порнографию. Что же касается меня, то я знала, что история о человеке в колодце правдива. Министр выпил свой штрафной стакан без сожалений, а Нобу бурчал, поэтому мы решили, что он следующим рассказывает истории.
— Я не собираюсь играть в эту игру, — возразил он.
— Либо вы играете в нее, либо пьете штрафной стакан сакэ каждый раунд, — сказала ему Мамеха.
— Ладно, хотите, расскажу вам две истории, — сказал он. — Вот первая. У меня появилась собака по имени Кубо. Однажды я пришел ночью домой и увидел, что шерсть у Кубо абсолютно голубая.
— Я верю, — прервала его Тыква. — Может, ее похитил какой-нибудь демон?!
Нобу посмотрел так, словно не мог поверить, что Тыква не шутит.
— На следующий день произошло то же самое, — продолжал он, — но на этот раз шерсть Кубо стала ярко-красной.
— Точно демоны, — сказала Тыква. — Демоны любят красный цвет. Это цвет крови.
Нобу явно рассердился, услышав это.
— Вот моя вторая история. На прошлой неделе я пришел в офис так рано, что даже опередил моего секретаря. Все, угадывайте, какая история правдивая?
Конечно, мы все, кроме Тыквы, выбрали историю с секретарем, а ей пришлось выпить штрафной стакан сакэ. Я не оговорилась, именно стакан. Министр налил ей полный до краев стакан. Тыкве пришлось отпить из него, прежде чем она смогла взять стакан в руки. Я с ужасом смотрела на нее, зная, как плохо она переносит алкоголь.
— Я никак не могу поверить, что история с собачкой — вымысел, — сказала Тыква, допив сакэ. — А как вам удалось придумать такую историю?
— Как мне удалось ее сочинить? Вопрос в том, как ты смогла в нее поверить? Собаки не синеют и не краснеют. Да и демонов не существует.
Настала моя очередь рассказывать истории.
— Моя первая история такая. Однажды ночью несколько лет назад актер Кабуки Иегоро сильно напился и сказал, что всегда считал меня очень красивой.
— Это неправда, я знаю Иегоро, — сказала Тыква.
— Конечно, знаешь. Но тем не менее он говорил, что считает меня очень красивой, а после той ночи стал время от времени посылать мне письма. В углу каждого письма он приклеивал один курчавый волос.
Председатель посмеялся над этим, но Нобу встал с очень недовольным выражением лица и сказал:
— Ох уж мне эти актеры Кабуки! Такие надоедливые люди!
— Я не поняла. Что ты имеешь в виду под курчавыми черными волосами? — спросила Тыква, но по ее выражению лица было видно, что она прекрасно знает ответ.
Все замолчали в ожидании моей следующей истории. Я придумала ее еще в самом начале игры, хотя очень боялась рассказывать, не будучи уверенной, что это стоит делать.
— Однажды, еще ребенком, — начала я, — я сильно расстроилась из-за чего-то, села на набережной ручья Ширакава и расплакалась...
Когда я начала свою историю, мне захотелось дотронуться до руки Председателя. Мне казалось, что для всех, кроме Председателя, в этой истории нет ничего интересного. Я начала говорить с ним о чем-то более личном, отчего слегка разгорячилась. Прежде чем продолжить, я бросила взгляд на Председателя, предполагая, что он внимательно смотрит на меня. Но, казалось, он вообще не обращает на меня внимания. Неожиданно я представила себя девочкой, дефилирующей по улице, как по подиуму, обнаружившей, что улица пуста.
К этому времени, видимо, все устали ждать от меня продолжения истории и Мамеха сказала:
— Ну же, продолжай!
Тыква тоже что-то пробурчала, но я не поняла, что именно.
— Я хочу рассказать другую историю, — сказала я. — Вы помните гейшу по имени Окайчи? С ней произошел несчастный случай во время войны. За много лет до этого мы как-то разговаривали с ней, и она говорила мне, будто всегда боялась, что тяжелый ящик упадет ей на голову и убьет ее. Она умерла именно так. На нее с полки упал ящик с металлическими обломками.
Я рассказала обе вымышленные истории, вернее, частично правдивые. Но меня, честно говоря, это мало волновало, потому что во время игры многие обманывали. Поэтому я подождала, пока Председатель выберет историю о Иегоро и курчавых волосах, и объявила, что он прав. Тыква и Министр опять выпили штрафные чашечки сакэ.
Затем настала очередь Председателя.
— Я не очень способен к такого рода играм, — сказал он. — Не то что вы, гейши, привыкшие врать.
— Председатель! — сказала Мамеха, но, конечно, она лишь задиралась.
— Я переживаю о состоянии Тыквы, поэтому постараюсь, чтобы было понятно, где правда, а где ложь. Если ей придется выпить еще немного сакэ, мне кажется, она не выдержит.
Тыква действительно уже с трудом концентрировала взгляд. Думаю, она даже не слушала Председателя, пока он не произнес ее имя.
— Послушай внимательно, Тыква. Вот моя первая история. Сегодня вечером я пришел на вечеринку в чайный дом Ичирики. А вот вторая. Несколько дней назад ко мне в офис вошла рыба, но ладно, забудь, ты, возможно, веришь в существование ходячих рыб. Расскажу лучше другую. Несколько дней назад я открыл ящик письменного стола, и оттуда выскочил маленький человечек и начал петь и танцевать. Ну, а теперь говори, какая история правдива.
— Не думаете же вы, что я поверю в историю о прыгающем человечке? — сказала Тыква
— Выбери одну из историй. Какая из них правдивая?
— Другая. Не помню, правда, о чем она.
— Вы должны выпить штрафной стакан за это, Председатель, — сказала Мамеха.
Когда Тыква услышала слова «штрафной стакан», она решила, что опять не угадала, поэтому следующее, что она сделала, — выпила полстакана сакэ. Председатель первый сообразил выхватить стакан из ее рук.
— Ты же не водосточная труба, Тыква, — сказал Председатель.
Она смотрела на него отсутствующим взглядом. Он спросил, слышит ли она его.
— Она в состоянии слышать тебя, — сказал Нобу, но она явно не может тебя видеть.
— Пойдем, Тыква, — сказал Председатель. — Я собираюсь проводить тебя до дома.
Мамеха предложила свою помощь, и они вдвоем вывели Тыкву, оставив Нобу и Министра со мной.
— Ну, Министр, как тебе вечер?
Думаю, Министр был так же пьян, как и Тыква, но он пробормотал, что вечер был приятным.
— Очень приятным, — добавил он и протянул мне чашку сакэ, но Нобу выхватил ее из его рук.
Глава 32
Всю зиму и весну Нобу продолжал раз или два в неделю привозить Министра в Джион. Учитывая, как много времени они проводили вместе в эти месяцы, можно предположить, что Министр уже понял отношение Нобу к нему, сравнимое с отношением ледяной горной вершины к сосульке. Но даже если Министр и понял что-то, то, по крайней мере, не подал виду. Честно говоря, казалось, что Министр ничего не замечает вокруг. Единственное, на что он обращал внимание, так это на меня, сидящую на коленях рядом с ним или наливающую ему сакэ. Эта преданность довольно сильно осложняла мне жизнь. Когда я обращала больше внимания на Министра, Нобу выходил из себя, и его лицо багровело от злости. Поэтому присутствие Председателя, Мамехи и Тыквы было для меня очень ценно. Они играли роль соломы в деревянном ящике с ценным грузом.
