— Я не имел права делить Бэйр с кем-то еще, как будто она мешок с деньгами, и ты это сам понимаешь.
— А кто она, если не мешок с деньгами!? Да там награда два ее веса в золоте! — продолжал сокрушаться Закая, указывая на меня. Потом чихнул, как слишком распалившийся старый пес, и немного присмирел. — Да даже если это твоя личная баба, то ты не имеешь прав болтать, будто я не мог получить от нее свою долю! Еще как мог! Ты — крыса, Цыпленок! Пусть и на вид чище меня, но все же алчная мерзкая крыса! Я на ненужную тебе половину мог бросить все это, откупиться от Ордена и зажить человеком!
— Работай больше, пей меньше, и будет тебе счастье, мужик, — проговорила я, невольно зажимая нос. Смрад в комнате можно было выносить только первое время, а теперь я начала задыхаться и поспешила открыть окно. — А лучше женись. Женщина из тебя человека сделает...
— Ты что-то там вякнула!?...
— Закая, если тебе станет легче: после суда я получил столько, сколько получил бы за обыкновенное оправдание преступницы, десять золотых, и то с надбавкой за труды, — Арланд переключил вспыльчивого громилу на себя. — Но я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать Бэйр. Я хотел поговорить про оборотня, которым мы с тобой занимаемся. Стало известно что-нибудь?
— Так я тебе все и выложил после такого! — рявкнул мужик. — Ты теперь вне моего доверия, не брат ты мне по оружию больше, понял, Цыпленок!?
— Я оплачу твой завтрак.
— Тогда поговорим внизу! — тем же тоном рявкнул Закая, резко поднимаясь и яростно срывая свою одежду со стула.
Он оделся очень быстро, как в армии. Потрепанная, с неуклюжими заплатами и ужасными швами, но все еще величественная накидка с перьями смотрелась на нем, как свадебное платье от кутюр на цирковой обезьяне.
Внизу Закае подали холодный кусок говядины с квашеной капустой. Даже не посмотрев, что он ест, мужик жадно схватил мясо руками и принялся со зверским видом рвать его зубами.
Я сидела напротив него и с каждой секундой охреневала все больше и больше. Арланд рядом с Закаей вдруг стал казаться мне идеалом утонченности, опрятности и скромности.
— Так выяснилось что-нибудь про оборотня? — повторим свой вопрос экзорцист.
— Кажись, без нас его поймали, — сквозь набитый капустой рот ответил Закая. — Какого-то оборотня сейчас держат в тюрьме Ордена, он единственный обвиняемого.
— А этот оборотень случайно не высокий юноша с длинными седыми волосами? — спросила я, ощутив, как внутри назревает недоброе предчувствие.
Закая окинул меня таким презрительным взглядом, как будто я была мешком навоза, который вонял ему под нос и портил аппетит.
— Закая, как выглядел оборотень? — повторил мой вопрос Арланд.
— Да так, как эта черномазая сказала. Я его видел вчера. Сидел такой, весь смирный, выглядывал что-то...
— Закая! — Арланд нахмурился и вперил в мужика взгляд, буквально пылающий праведным гневом. Тот, посмотрев в глаза знакомому, даже подавился своей капустой.
— Угомонись, — фыркнул Закая, жадно глотая не дожеванную капусту, вставшую в итоге комом в горле. Закашлявшись, инквизитор осыпал этой капустой все вокруг. — В твои годы нельзя женщин даже видеть, не то что близко к ним подходить! От этих мерзких баб вся молодежь дуреет.
— Арланд, там Леопольд! Нам нужно в Орден, — я потянула за локоть разозлившегося экзорциста. — Пойдем, потом еще вступишься за мою честь!
— Эй, если что найдешь, без меня в Орден не суйся, Цыпленок! Тут моя доля законная! — крикнул Закая, когда мы уже выходили.
— Мерзкий тип, — сказала я, когда мы отошли подальше от трактира. — И как ты с ним вообще мог познакомиться!?
— У него есть причины быть таким, поверь. А познакомились мы потому, что вместе приехали в город и вместе увидели стражников, раскиданных перед воротами, — поспешно рассказал он, снова беря меня под руку.
— Надеюсь, нам не придется с ним работать... Брр! Я теперь на капусту даже смотреть не смогу!
Мы направились в здание ордена Белых Сов, где, видимо, и находился пропавший Леопольд. Конечно, мне очень хотелось, чтобы произошло чудо и сидящим там оборотнем оказался другой высокий юноша с длинными седыми волосами, хотя этому моему желанию явно не суждено было сбыться. Каким-то образом именно Леопольда поймали, обвинили и посадили под стражу, хотя он, я уверена, никого не убивал... И как на него, на этого наивного ребенка, вообще можно было подумать, что он убийца!? Слепые, что ли, эти инквизиторы, или им просто все равно, кого в темнице держать?
В Орден мы вошли без проблем, но внутри нам долго пришлось добиваться того, чтобы Арланда простили в темницу поговорить с пленником вместе со мной. То, что я была ведьмой, очень смущало стражу, хотя внутри Ордена я физически не могла колдовать и вообще ничего не могла, кроме как ходить и сотрясать воздух. Когда, наконец, разрешение было дано, мы с Арландом спустились вниз, в тюрьму.
Темница была похожа на подземный лабиринт. Коридоры и камеры располагались по строгой симметрии, железные двери, с решетками-окнами и без них, стояли вдоль каждой стены на расстоянии четырех метров друг от друга. Пол, стены и потолок, некогда белые, от времени и сырости покрылись пятнами и потускнели, смоляные факелы отбрасывали на эти стены приглушенный оранжевый свет и тени, которые смешивали все пространство в одну пятнистую текстуру. Создавалось такое впечатление, что ты прошел три шага и вернулся ровно на прежнее место: те же двери, те же пятна на стенах, тот же пол, и расстояния до стены напротив, как будто не убавилось. Бесконечно идешь по одному и тому же коридору и не понимаешь, сколько уже прошел... возможно, тут замешана какая-то особая магия или фокусы с белым пламенем.
По этим жутким коридорам расхаживали охранники, похожие на монахов. Все они были безволосыми широкоплечими мужчинами в темных рясах. Они следили за порядком, успокаивали пленников и удовлетворяли их нужды, и выглядело это вовсе не так зверски, как я ожидала. Например, по пути к камере Леопольда мне попался охранник, который с тем же каменным лицом, что и у всех, нес какой-то девочке-ведьме стакан теплого молока и пряник. Сами камеры здесь были очень просторные и, насколько я могла разглядеть сквозь решетки, по крайней мере чистые и с матрасами на лежаках.
Охранник, приведший нас к оборотню, постучал по железной решетке одной из дверей специальной палкой.
— К тебе пришел инквизитор, подойди и поговори с ним, — велел охранник заключенному.
— Хватит так громко стучать! Ты хочешь, чтобы у меня из ушей кровь пошла!? — из камеры послышался знакомый голос.
— Леопольд! — не выдержав, я бросилась к решетке.
Услышав меня, оборотень подлетел к двери и вжался в прутья, пытаясь быть ко мне поближе.
— Бэйр! — радостно воскликнул он, протискивая свою тонкую кисть сквозь решетку и беря меня за руку. — Я знал, что обязательно найду тебя здесь!
— Как тебя угораздило здесь оказаться, чудо мое?
— Представляешь, та старуха и на меня натравила инквизитора! Сказала ему, что видела меня ночью в чужой крови у южных ворот. Меня забрали, а я не стал сопротивляться. Думал, найду тебя здесь, в камерах, и мы вместе сбежим... но тебя не было, и я уже не знал, что и думать! Сбежать-то я могу... только вот, кажется, здесь не хотят, чтобы я убегал.
— Ты не сможешь сбежать отсюда, даже не пытайся, — предупредил Арланд. — Только ухудшишь свое положение.
— А ты здесь откуда!? — удивился Леопольд, заметив за моей спиной брата.
— По счастливой случайности именно я оказался тем инквизитором, которого натравили на Бэйр.
— И ты привел ее в Орден!?
— Да, чтобы снять с нее все обвинения. Теперь она свободная ведьма, ее больше не ищет стража.
— Лео, не волнуйся, со мной все хорошо благодаря Арланду... Но ты! Как мы можем его освободить? — я вопросительно посмотрела на инквизитора.
— Только доказав, что он не виновен, — ответил экзорцист. — Леопольд, ты ведь не причастен к смерти стражников?
— А почему ты спрашиваешь? — оборотень с подозрением прищурился.
— Потому что я расследую это дело, — спокойно ответил Арланд. — Я ищу оборотня, который растерзал людей.
— А с чего ты взял, что это был оборотень? С чего ты взял, что это был я? — Лео непонятно почему начал шипеть, как в тоннелях в поместье Сеймур, и злиться, чем не на шутку обеспокоил меня. Обычно он так себя ведет, когда сильно боится.
— Потому что охранников растерзали звери, но лесные животные утащили бы останки людей, а вот оборотни не едят человечьего мяса и потому оставляют трупы. А ты оборотень и находишься под подозрением, потому я и спрашиваю тебя, причастен ты или нет, — спокойно ответил Арланд, внимательно следя за каждым движением Леопольда. Эта внимательность мне очень не понравилось. Как будто он в самом деле что-то подозревает и ищет доказательства.
— Откуда тебе знать о зверях хоть что-то, если ты никогда с ними не был? Откуда тебе знать об оборотнях, если ты никогда не был одним из них? — вновь задал вопрос Лео. — С чего ты взял, что звери не могут осознанно убить, а оборотень не может проглотить человеческое мясо?
— А ты оборотень, и со зверьми водился, и, видимо, знаешь, кто мог убить стражников, — продолжил давить Арланд, глядя прямо в глаза Лео. Леопольд ненавидел, когда на него так пристально смотрели, потому занервничал еще больше. — Знаешь, не так ли?
— Я много знаю, чего ты не знаешь, и о стражниках, и о той ночи, и об убийцах... — прошипел Леопольд. Он сгорбился и прижал руки к груди, отступая назад в свою камеру. Он опять напоминал психопата, которого я встретила в поместье.
— Лео, немедленно прекрати так вести себя! — я решила вмешаться и вновь приникла к решетке. — Говори нормально, это очень серьезно!
— Не буду... — ответил он мне, сворачиваясь на своей кровати калачиком и закрывая руками лицо.
— Бэйр, выйди на улицу и подожди меня там, — велел мне экзорцист, мягко отстранив от решетки. — Я сам с ним поговорю.
— Уже поговорил, теперь хватит! Ты посмотри, как ты его напугал! — я кивнула на камеру.
— При тебе он точно ни в чем не признается. Уйди, пожалуйста, — вновь попросил Арланд, легонько подталкивая меня подальше от камеры.
— Да в чем ему признаваться!? По-твоему, он мог убить кого-то? Он!?
— Я не знаю, — вздохнул инквизитор. — В то, что он убийца, мне не хочется верить так же, как и тебе. Но стал бы он так вести себя, если бы не был хотя бы причастен?
— Он просто испугался, завредничал! С ним бывает...
— Бэйр, пожалуйста, подожди меня на улице. Я инквизитор и мне нужно выполнить свою работу, узнать, в чем тут дело... Я не сделаю ему ничего плохого, он ведь мой брат. Мы просто поговорим.
— Хорошо, — подумав, я согласилась. Возможно, что Лео правда не говорит что-то только потому, что я здесь. Он всегда с трудом признается в проступках, в особенности мне. — Только, пожалуйста, не задерживайся.
— Постараюсь, — кивнул Арланд. — А теперь иди. Тебе покажут дорогу наверх.
Холодея внутри от страшных догадок, я пошла прочь от камеры. Один из охранников вывел меня наверх, в само здание Ордена, а там другой мужчина в рясе помог мне найти выход на улицу.
Оказавшись снаружи, я принялась ждать, ходя взад-вперед перед тяжелыми дверями и доводя до нервного головокружения охранников у здания Ордена, вынужденных следить за моими метаниями.
Выглядело это, наверное, забавно: ведьма, нетерпеливо меряющая шагами двор белых сов.
Ждала я очень долго, возможно, несколько часов. Поначалу в голове крутилась только тревога, но я гнала все дурные мысля и надеялась, что Арланд вот-вот выйдет и все мне объяснит. Но он не шел, я не выдержала и начала сама додумывать, что и как было с Лео на самом деле.
В голове прокручивались все события последних дней, я вспоминала каждую деталь, надеясь уловить хоть что-то, что может натолкнуть на разгадку... Но ничего, кроме его реакции на мою стычку со стражниками я не вспомнила. Ведь той ночью Лео куда-то уходил, а под утро вел себя очень странно и объяснил свое состояние как-то не убедительно. Так неужели он и вправду пошел мстить за меня обидчикам?... Нет, это глупость! Он бы никогда не стал убивать ради такой ерунды, самое больше — напугал бы их или устроил пару пакостей. Понятия не имею, чем вызвано его поведение, но он просто не мог убить живого человека, тем более так жестоко.
Я раз за разом прокручивала в голове небогатую цепь своих размышлений, хватаясь то за одно, то за другое, и раз за разом приходила к одному и тому же выводу: я не верю. Но кроме собственных догадок ничто не могло убедить меня в том, что я мыслю здраво. Сомнения все же скреблись в голове и раздражали все больше. Ведь даже я не могу отрицать, что Леопольд не здоров, что у него бывают заскоки, припадки, истерики, что в моменты волнений он плохо владеет собой и что в порыве ярости он вполне может потеряться, запутаться и сделать то, что в здравом уме никогда бы не сделал...
Додумывать здесь невозможно, мне необходим хоть какой-нибудь факт, на который можно будет опереться.
Меня уже всю трясло от переживаний, когда Арланд, наконец, вышел из Ордена. Я тут же бросилась к нему.
— Почему так долго? В чем там дело!?
— Леопольд идиот, — вздохнул экзорцист, беря меня за руку и ведя прочь от Ордена. — Пойдем, у нас мало времени.
— Да говори ты, что происходит! Мало времени на что?
— Мало времени, чтобы найти убийцу.
— Так Лео все же не убивал? — у меня в глазах все помутилось от волнения.
— Пока не ясно, — приступил к объяснению Арланд, вздохнув. — Он превратился в мышь и спрятался в камере, не отвечал больше на мои вопросы и даже не показывался! Я все это время говорил с начальством, пытался понять, что у них на него есть. К счастью или нет, но у них сведений не больше, чем у нас: Леопольд видел и знает убийцу. В стенах Истины он не отвечал на вопросы, возможно потому, что он сам и есть убийца. Это все, но поскольку он ничего дельного не сказал, а других подозреваемых не появлялось, его собирались вести на обряд прочищения уже сегодня, но я выбил три дня отсрочки, чтобы найти настоящего одержимого. Если мы не найдем его, то Леопольду профильтруют всю кровь и сделают еще много приятного, чего он с его слабой психикой вряд ли выдержит. Нам нужно поторопиться и попробовать выяснить, кто на самом деле устроил резню. Если это был Лео, то... — Арланд замолчал на полуслове.
— То что? Говори!
— То его могут лишить возможности оборачиваться. Его поведение настораживает инквизиторов, он не адекватен, и, по их мнению, его опасно отпускать.
— Что!? — я остановилась и в ужасе посмотрела на Арланда. — Но зачем им это делать с ним!? Он же просто ребенок! Подрастет, освоится и будет "адекватным"! По нему же это видно...
— Бэйр, они не так уж и не правы, если подумать... Подожди возражать! — инквизитор предупреждающе поднял руку и очень серьезно взглянул на меня. — Ты встретила Лео первой, ты знаешь его с тех пор, как он впервые решился заговорить с человеком, и знаешь, чем вызвано то или иное его поведение. Но представь, что ты ничего этого не знаешь! Перед тобой взрослый юноша, обладающий сверхъестественной физической силой и способный превращаться в огромное животное, способное растерзать двух взрослых мужиков. Этот юноша трясется, горбится, хихикает, как полоумный, и ведет себя так, как будто вообще не понимает, что вокруг происходит! Ты бы не испугалась такого? Пусть даже нет, у тебя доброе и сострадательное сердце. Но ведь даже сейчас ты не можешь утверждать, что полностью знаешь Леопольда, что ему не взбредет однажды в голову прирезать ночью кого-нибудь... Не смотри так на меня! Вспомни, как он жил. Он был воспитан подпольными крысами и лесными волками, и то, чему он научился за время одиночества, никогда из него не уйдет. Ты понятия не имеешь, что у него в голове на самом деле.
