— Если хотите мой фюрер, то сможете лично добить, уже поверженную жертву! Что весьма почетно!
Гитлер скривился:
— Мечом? Фу какой примитив!
Борман возразил:
— Нет величайший из величайших, с помощью пульта управления, выльете на жертву ведро с горючей смесью.
Фюрер обрадовался:
— Вот это по нашему! Если смерть, то изощренная! Все эти мечи, щиты и кинжалы в далеком прошлом!
Люси Кларин пролепетала:
— Прекрасное далеко, а жизнь в аду жестока! Зато придет прогресс и будет власть: крутых — СС!
Гитлер шлепнул свою, молодую, мускулистую любовницу по заднице:
— Хорошо ты вякаешь, но я хочу чего-нибудь более материального! Того чем можно гордиться! Что же давайте начинайте поединок!
Борман противнейшим рыком, проорал:
— Приступаем к состязаниям! Бой первый!
Гитлер заметил:
— В свое время Нерон приказал наградить гладиатора который десять раз подряд промахнулся копьем по быку!
Люси присвистнула:
— Вот мазила! А с меня довольно было бы и одного раза!
Фюрер поднял палец к верху:
— Тут все не так просто! Попробуй выживи, промазав по рогатой туше столько раз! Вот ты пробовала на лету, сбить пулю пулей?
Кларин пропела:
— Ох до чего же хороша, моя в груди натура! Летит созвездия круша, стальная пуля-дура!
Гитлер шмякнул красотку по плечам:
— А что? Я подобное одобряю!
Тем временем на искусственно покрытие выбегали гладиаторы! Первой выскочила девушка с обнаженным торсом в одних шортиках! Ее небольшие загорелые грудки, были вздернуты вверх, а соски покрашены в фиолетовый цвет. Гладиатор-воительница пробежалась по колючей поверхности ринка. Ее изящные, босые ножки кололи слегка изогнутые иглы. Правда кожу они до крови не пробивали, а только ощущалось жжение и зуд, в еще не успевших огрубеть, чистеньких девичьих ступнях.
Поэтому самка-гладиатор не стояла на месте, а все переминалась с ноги, на ногу.
Распорядитель ринга объявил:
— Юная воительница из покоренной Польши Соня! Сильна и отважна: хотя впервые на ринге!
Гитлер поморщился:
— А почему, выходят драться дилетанты!
Борман робко шепнул:
— Обычно первые бои проводят самые слабые бойцы! Впрочем так ведь было всегда величайший!
Фюрер согласился:
— Да слабейшим, из слабых тоже надо дать шанс! Вообще я ведь тоже, каждый раз брал все более высоко вздернутую планку! Каждая новая поверженная империя, была сильнее предыдущей! Сегодня слопаем советы, завтра Британию, послезавтра все что осталось!
Борман заметил:
— Англичане хотят мира! Черчилль даже не исключает проведение тайной встречи с вами лично!
Гитлер оскалился:
— Ах вот как! Испугалась: эта смесь бульдога и свиньи! И что он думает, будто я приеду в Британию!
Борман возразил:
— Да нет! Черчилль готов встретится на нашей территории, при условии, что мы предоставим ему официальные гарантии!
Гитлер скривился, и уставился на сцену. Девушка, размахивал коротким мечом, а ее на встречу бежал мальчишка с рапирой. Белобрысый пацан, также почти голенький, совсем юный, возможно еще и четырнадцати нет, похоже изрядно ошалел.
Еще бы тебя выбросили на ринг, перед стаей извергов — величайших преступников планеты Земля. И дали рапиру с которой не понятно что делать.
Распорядитель объявил:
— Юный воитель по прозвищу Ваня из покоренной России! Впервые на ринге! Делайте ставки господа!
Мальчишка остановился и растеряно посмотрел вокруг себя. Ему объяснили, что единственный шанс остаться в живых — это храбро сражаться. А там если повезет: фюрер может в любой момент отпустить на волю. Конечно тринадцатилетнему мальчику, еще не успевшему вступить в комсомол, зверски хотелось жить. Просто так погибнуть это не по-пионерски. Но где противники! Вот какие-то ублюдки сидят за столом. Ну и противные у них рожи! Хочется швырнуть чем-то тяжелым, но перегородка из прозрачной брони надежно защищает от этих тварей. Потом взгляд упал на девушку с мечом. Она была лишь ненамного старше и выше мальчики. Вид красивой, полунагой плоти, вызвал у юного мальчика — жар. Руки затряслись, сильное волнение охватило все тело. Ваня не понимал, что творится с ним, и почему его так затрясло, при взгляде на обнаженное тело и особенно, изящной формы груди. Такое новое, мучительное и сладостное чувство. Хочется отвести взгляд, но нету, нету сил, хочется, смотреть и смотреть! Девушка физически довольно крепкая, видны мускулы, и меч он держит достаточно уверено.
Гитлер поморщился:
— Тут и думать нечего! Ставлю на польку Соню.
Борман шепнул:
— Это мудрое решение!
Геббельс спросил:
— А почему именно на нее! Мальчик похож, на настоящего звереныша! Русские драться умеют и в большинстве войн били поляков!
Фюрер презрительно фыркнул:
— Это потому, что их было больше, да и хохлы с бульбяшами, часто переходили на сторону москалей! Кроме того девушка судя по ее движениям имеет опыт, ее учили в школе, а мальчишка не так давно попал в плен.
Геббельс согласился:
— Верно подмечено!
Ваня ничего не ел уже три дня, да и перед этим его кормили лишь силосом. Поэтому у мальчишка ребрышки проступали как прутья корзины, а живот то и дело проваливался. Но от природы здоровый и крепкий сельский пацан еще не успел окончательно ослабеть. Чувство голода, такое острое и мучительное, уже успело ослабеть. Правда в последние сутки ему не давали и пить, горло пересохло и глотать было мучительно больно. От нескольких порок саднила исполосованная спина, а на груди был рой небольших ожогов, эсесовцы тушили сигареты. Это не было даже пыткой с целью выудить информации, что может знать простой деревенский хлопец. Просто ублюдкам хотелось по развлекаться. Так что Ваня выбежал, на ринг полный ненависти и готовый дорого продать свою жизнь, но теперь воинственный напор стих и его охватило ранее неведомое чувство. Легкая рапира, казалось жжет ладонь, а маленькое сердце, неистово колотится!
Большинство извергов из окружения Гитлера захотело поставить на Соню, но фюрер хрипя проорал:
— Не сметь олухи! Я разрешаю ставить: исключительно на Ванюшу! А кто не слушается, тот будет брошен в пасть к крокодилам!
Никто не посмел возражать грозному правителю: себе дороже. Впрочем зная характер фюрера, иное было бы трудно предположить, но окружение, продолжало разыгрывать святую невинность: строя из себя идиотов!
Ставки были приняты и прозвучал надрывный выворачивающий кишки горна, начало схватки:
— Старт!
Мальчик стоял как вкопанный, он ожил что будет драться со взрослыми мужчинами, зверями, или даже такими пацанчиками, как сам, но девчонкой никогда. С трудом заставил себя опустить взгляд на ноги. Загорелые, босые, в легких царапинках и синяках, девушку в последние дни усиленно тренировали, что не легла, от первого удара! Соня впрочем, сама еще не имела личного опыта убийства и тоже растерялась, тем более что девушки ее возраста, воспринимают пацанов младше себя как просто детей! И кидаться чтобы убить, худющего с исполосованной спиной мальчишку, даже очень не хотелось. С другой стороны ей объяснили, что отказ от драки, равносилен мучительной смерти. Причем живьем сдерут кожу не только с Сони, но ее родной матери! Так что выбора не было!
Девушка встала напротив мальчика и замахала мечом:
— Защищайся русо!
Ваня стоял неподвижно, опустив рапиру. Ему явно не хотелось драться, хотя он тоже знал, что в противном случае: его маленькую сестренку, заживо растворят в смеси соляной и азотной кислоты. Хорошо что еще во время облавы, гитлеровцы похватали только детей. Может родители уцелели и успели сбежать?
Девушка-гладиатор продолжала вертеть меч и перебирать ножку, суд от уколов в голых пятках усилился. Мальчишка как типичный деревенский хлопчик, был более привычен к хождению босиком, тем более в Западной Белоруссии деревни из власти поляков совсем обнищали и дети нередко без обуви носились даже по снегу. По паспорту Ваня и его родители были русскими — самая ненавидимая нация в панской Польше и он рано познал тяжелую роботу и розги гайдуков. Детей подневольной, лишенной всяких прав нации, пороли за малейшую провинность, кнутом, а иногда и крапивой по спине и пяткам. Одни раз Ваня даже сутки провел зверски избитый и подвешенный по прихоти барыни на дыбе с вывернутыми плечами. Руки после это не мог поднять целую неделю, а боль была страшной, к счастью организм от природы сильного ребенка относительно быстро восстановился. Естественно приходу Красной Армии, искренне радовались все жители их горемычного села. Пан спешно бежал на Запад, бросив приличный дом с пристройками и амбаром. Ваня впервые пошел в школу, правда идти приходилось за тринадцать километров по каменистой дороге.
Когда мальчику подарили ботинки, он надевал их лишь в сильный мороз, предпочитая босиком мерить нелегкий путь к знаниям. Впрочем Ваня настолько уже закалился, и привык к нужде, что родителям приходилось уговаривать мальчика, съесть еще что-нибудь кроме тех обедов, которыми бесплатно кормили детей в школе. В их селе уже развернулось строительство, в том числе свинокомплекса, фермы и школы. А в двух верстах стали возводить электростанцию. Все верили в лучшее будущее, что всеобщее счастье уже не за горами. Но вот пришла война и Красная Армия, что казалась непобедимой покатилась назад. Вместе с фашистами вернулся и пан, у него были немецкие корни, так за приличную взятку, это изверг сменил подданство. Ну, а потом фашисты устроили облавы, захватив в полон, почти всех детей и подростков. Так началось хождение по новому кругу нацистского ада! И вот теперь, ты стоишь перед выбором, убить и перестать быть человек, или умереть, но погубить сестренку! Ваня поднял глаза к небу, вспомнил о Боге. В их бедном селе не было прихода, а ксендз приезжал лишь для того, чтобы сшибить деньги запугивая вечными муками. Описывал он ад очень страшно, как заправский палач, постоянно подчеркивая что самая сильная порка на Земле, это лишь ласковое поглаживание по сравнению с муками Ада. Бога ксендз рисовал безжалостным, особенно к беднякам, свято охраняющим интересы богатеев. Правда бабушка Ване говорила, что на самом деле Бог добрый и справедливый, что Он отдал за людей свою жизнь на кресте. Но мальчику было все равно не понятно: почему если Бог такой добрый и всемогущий, то столько зла и горя на Земле. Можно ли имея такую безграничную силу терпеть зло и несправедливость. Когда он пошел в школу, ему объяснили: что Бога нет, это выдумка помещиков и капиталистов, чтобы запугать людей и держать в узде! И это выглядело вполне убедительно! Но вот сейчас очень хотелось, чтобы Бог все-таки были, выпустил молнию и испепелил Гитлера вместе подельниками по разбою. Чтобы отправил этих извергов в пекло и заставил испытать те зверские муки, которым они подвергали невинных людей! Если Бог есть — то должен творить справедливость и покарать зло!
Гитлер завизжал, топая сапогами по полу, отдавил ножку Люси Кларин, дева-ведьма вскочил и ударом кулака раскола хрустальный, припудренный алмазами и рубинами графин:
— Какой позор!
Фюрер схватил свою любовницу за пышные волосы:
— Что шлюха! И вы глисты лоботомированные! Эти гладиаторы как мухи после слоновой дозы валерьянки! Немедленно их оживить!
К мальчишке и девчонке подскочили специально натренированные эсесовца. Они без лишних церемоний ткнули заранее раскаленные прутся в голые спины. Девушка дико взвизгнула и ударила Ваню мечом. Более привычный к страданиям мальчишка сдержал крик, хотя пребольно обожгло под лопаткой. Он отклонился и лезвие меча посекло плечо. Боль и чувство досады, заставили ответить, заточенная с обеих сторон рапира резанул девушку по боку. Смазливое личико Сони перекосилось от дикой боли, и он врезала ногой мальчику в пах, одновременно продолжая наносить удар мечом.
Удар получился не особенно сильны, но довольно болезненный, особенно для мальчишки. Ваня окончательно вышел из себя и всадил кулаком в личико девушки, заодно пытаясь парировать меч. Впрочем рапира слишком гибкое оружие и мальчонку опять зацепило. От крепкого удара прочем на лице Сони сразу вздулся фингал. Теперь юные гладиаторы, стали рубится с иступленным ожесточением! Кровь полилась ручьем, девушке отсекли ухо, мальчику повредили голову. Учитывая малоопытность партнеров, отсутствие щитов и яростную ожесточенность, бой не мог длиться долго. Пацан и девчонка полностью изрубленные, рухнули на настил, дергаясь в изуверских конвульсиях, а затем затихли.
Гитлер рявкнул:
— Вот случилось то, что я больше всего люблю — трагический финал!
Эсесовцы прижгли раскаленным железом босую пятку девушки, а затее мальчика, тела рефлекторно дернулись и окончательно застыли. Фюрер проорал:
— Скормить их крокодилам! А родственников жестоко казнить! Это за то что не сразу бросились друг на друга!
Люси игриво проверещала:
— А может ты мне позволишь выйти на ринг и сразиться?
Гитлер сердито мотнул головой:
— Нет! Я не хочу лишиться столь ценного помощника! И ради детских забав! Тем более что пока еще рано переходить к кульминации! Ну Борман, что у нас далее!
Заместитель фюрера с довольным видом оскалился:
— Самое интересное впереди! Хотите посмотреть поединок трех красивых девушек и удава!
Гитлер присвистнул:
— Вот за это я могу, тебя похвалить! Наконец-то экзотика! С удавами представлений не было, да на арене древнеримского Колизея!
Борман шепнул на ухо Гитлеру:
— У тут будет весьма забавно! Удав очень большой, и его доставили наши славные ребята, прямо из Африки!
Гитлер поднимая бокал со смесью сока апельсина, и крови младенца спросил:
— Наверно тут не обошлось, без участия самого Роммеля! Неплохой полководец, но почему-то до сих пор не взял Толбук!
Борман кивнул:
— Да мой фюрер! Именно он его вам и послал в подарочек! А Толбук не взят, потому что, осажденных в нем англичан, куда больше чем осаждающих немцев!
Гитлер рявкнул:
— Это не оправдание! Фридрих Великий побеждал, не считаясь с численностью противника! Впрочем если мне понравится бой с удавом, то я так и быть не буду сажать Роммеля на кол! Быстрее введите красоток!
Борман воспроизвел приглашающий жест. Распорядитель прокричал:
— А теперь на арену выходит, очаровательно Трио!
Под музыкальное, терзающее уши сопровождение, выбежали три рослые, традиционно полуголые девицы. Одна рыжая, другая блондинка, третья жгучая брюнетка. Девушки были спортивного телосложения, но достаточно женственные. У них уже был опыт драк и они держались уверенно, на мускулистых, загорелых телах виднелись шрамы и следы от укусов.
Гитлер причмокнул губами от предвкушаемого удовольствия:
— Такие соблазнительные сучки! Ну что, а где удав!
Борман крякнул:
— Сейчас выползет великолепнейший из великолепнейших! О фюрер чей свет затмевает звезды!
Гитлер схватил со стола стакан наполненный смесью спирта и сока волчьей ягоды и запустил в Бормана:
— Заткнись ублюдочный сукин сын!
Рейхфюрер был облит и напоминал, сильно побитого пса. Он отчаянно старался отряхнуться, но не устояв на кривых, кажущихся тонкими на фоне, массивного тела ногах, рухнул на пол. Гитлер прошипел:
