— Поднимите злых дельфинов, — приказала Магда.
— Парадное боевое знамя? Это будет означать войну.
— А что, по-вашему, мы делаем?
На мачту "Гордости Грейса" взметнулся синий флаг с черным дельфином. Без снопов пшеницы — один дельфин, летящий над волнами. Дельфин скалился клыкастой пастью, будто акула.
Минуту спустя над флагманом шиммерийцев поднялось желтое знамя.
— Просят переговоров, миледи.
— Трусливые щенки!
Магда чуть не рассмеялась: приятно сказать эти слова о чужих солдатах, не о своих.
— Полный ход, лорд-капитан!
— Мы и так идем на всех парусах.
— Тогда стройся, заряжай!
— Еще рано, миледи. До столкновения почти час, стрелки устанут.
— Тогда... сделайте хоть что-нибудь грозное!
— Взгляните, миледи: у барона Деррила есть идея на сей счет.
На мачту "Величавой", что шла первой в строю, поднималось особое знамя. Два голых человека болтались на крюках, всаженных под ребра. Оба истекали кровью, но были еще живы и дергались, как черви на рыболовных крючках. Пара засранцев из тех, что помогали Могеру Бакли.
— Барон знает толк в устрашении, — признала леди Магда.
Шиммерийская эскадра начала поворот — не в сторону берега, а на восток, навстречу путевцам. Южане развернулись веером, возможно, надеясь пройти сквозь путевский флот.
— Двойная волна, — приказал лорд-капитан.
Сигнальные вымпелы взлетели на мачту. Эскадра выстроилась в две шеренги. На передних кораблях солдаты взводили баллисты, арбалетчики смачивали стрелы горючим маслом, готовили факела.
Глядя на это, леди Магда всполошилась:
— Капитан, не смейте жечь! Я хочу захватить их, а не пустить ко дну!
— Не так просто сжечь галеон дотла. Наша передняя шеренга устроит им дюжину пожаров, они примутся тушить, отвлекутся от боя — и тут вступят корабли второй шеренги. Они-то и возьмут врага на абордаж.
Магда оценила расположение судов.
— "Гордость" как раз во второй шеренге. Мы пойдем на абордаж?
— Миледи, вам нужно укрыться в юте.
Она двинулась было, но резко плюнула на доски.
— Срать на ют. Я не пропущу тот единственный случай, когда мы надерем чей-то зад!
Шиммерийцы приблизились настолько, что можно было видеть людей на палубах. Южные лучники сгрудились на носах, готовые стрелять сразу, как только позволит дистанция. Даже Магда знала, что это — трусливая дурость. Слабые носовые залпы врага можно вытерпеть без ответа, закрыться щитами, потерять несколько солдат. А самим ударить, когда корабли сойдутся борт к борту. Путевские суда выше шиммерийских, вся палуба врага — как на ладони!
— Стройся! — наконец, приказал капитан.
Гремя кольчугами, воины вытянулись вдоль бортов. Обнажили мечи и топоры, приготовили багры и абордажные крючья. Лучники заняли каждую возвышенность, какая только имелась на судне: надстройки, бочки, бухты канатов. Самые ловкие полезли на реи. "Гордость Грейса" ощетинилась оружием, как громадный морской еж.
Шиммерийцы тоже готовились к бою, и способ, каким они это делали, вызывал в уме слово "показуха". Южане становились идеально ровными шеренгами, нелепыми на палубе судна. Поднимали пестрые вымпела подразделений, как на параде. Блистали зеркальными щитами и шлемами, плескались по ветру золотыми плащами. Плащи — серьезно? Это при угрозе пожара на палубе?..
Однако за показушностью шиммерийцев виделось нечто грозное. Идеальный порядок шеренг и мундиров означал идеальную дисциплину. Это наемный полк, но его солдаты — отнюдь не тот сброд, какой обычно понимается под словом "наемники". Это вышколенные, натренированные воины, послушные приказам офицеров. Такие не дрогнут при первой опасности.
— Капитан, мы их точно победим?
Кортни Бенефит указал на желтый вымпел, что по-прежнему полоскался над львиным знаменем шиммерийцев:
— Южане набивают себе цену. Все еще надеются на переговоры.
Родриго выполнил заказ, — подумала Магда. Оказывается, и шиммерийцы могут приносить пользу.
Она приказала:
— Поднять желтый флаг.
* * *
Деньги решают все вопросы. Так говорил отец. До недавнего прошлого Магда не имела причин сомневаться. Все нужное можно купить, всякая вещь и каждый человек имеет свою цену. Возможна лишь одна причина для несчастий: не хватило денег.
— Полковник, я прибыла в королевство Шиммери, чтобы кое-что купить. Члены Совета Пяти отказали мне, и я осталась при деньгах, и по-прежнему хочу приобрести товар. Продайте мне его.
Мужчину звали Хорей. Он был из наемников — презираемого на Севере сословия. Он позволил путевцам поймать его флот в ловушку; начнись бой — он будет в уязвимом положении. Хорей бы должен был лебезить и заискивать перед Магдой, однако держался со спокойным достоинством. Полковник сделал паузу перед ответом, будто именно он решал, как долго длиться разговору.
— Миледи, вы намерены приобрести мой груз или моих солдат?
— И то, и другое, полковник. Причем по сниженной цене, учитывая все обстоятельства.
Она красноречиво глянула на шеренги путевских рыцарей. Южанин не повторил ее взгляда.
— Любопытно, миледи, какую оплату вы готовы предложить?
— Как на счет ваших чертовых жизней? — подал голос барон Деррил. Леди Магда жестом прервала его.
— Полковник, назовите вашу цену. Сколько вы получали у принца Гектора?
И снова пауза. Седой полковник глядел на море мимо плеча Магды, его белый плащ трепался на ветру. Она думала: ты же наемник, наглая задница! Ты должен хотеть денег, ты живешь ради них! Какого черта нос воротишь?
Наконец он заговорил:
— Миледи, мы держали совет. Офицеры Солнечного полка разделились на три группы. Не скрою, одни хотят ваших денег. Другие осторожничают, боясь гнева принца Гектора. Третьи замечают, что наибольшую опасность представляет не принц, а вы, потому хотят сейчас принять ваше предложение, а при удобном случае ударить вам в спину.
Хорей умолк, будто ожидая реакции. Какой, тьма сожри? Повысить цену? Но она еще не названа!
— Хотите сказать, полковник, что решающее слово за вами?
— Так и должно быть. С недавних пор я — командир Солнечного полка.
— И к какому варианту склоняетесь вы?
— Догадываюсь, миледи, что именно вашими стараниями я, наконец, обрел заслуженное место. Я благодарен вам. Но благодарность — не то чувство, на которое можно полагаться при важном решении.
Его мундир сиял ослепительной белизной, шпага и кинжал сверкали огоньками очей, в его висках серебрилась благородная проседь. Очень, очень хотелось обозвать его сраной задницей, а потом скомандовать атаку. Посмотреть, как рыцари Деррила вытрясут дерьмо из этого Хорея и его солдат-красавчиков... Но нельзя, тьма сожри. Ей нужны два полных полка, а не те ошметки, что останутся после взаимной бойни.
Магда вспомнила северянина, отнявшего половину ее земель. Отец говорил: чертовы кайры, сожри их Темный Идо! Но правда не в кайрах. Два крупнейших города — Лабелин и Дойл — северянин взял словами. Не деньги, не мечи — просто слова, подкрепленные парой капель крови. Как он это сделал?
Магда всмотрелась в лицо полковника. Седина, морщины, глаза без блеска. Он стар. Нет, не стар, а где-то как отец — около пятидесяти. Но в таком возрасте уже частенько чувствуешь, как зыркает на тебя со Звезды Ульяна. Уже знаешь цену вещам, не тратишься на мелкое, ведь не до мелочей уже — успеть бы главное. А что для него главное? Для отца — увеличить достояние Дома, ну, и разбить нетопырей, конечно. Для барона Деррила — утолить жажду крови. Для Хорея — деньги?.. Да нет, не деньги. Уже не они.
— Генерал Гитан, — сказала Магда, — был почти вдвое младше вас. И, по правде, он был идиотом. Как вышло, что вы подчинялись ему?
Хорей окаменел, не раскрыв рта. Магда продолжила:
— Наверное, сказалось влияние принца — он ведь тоже молод. А сейчас он в столице, лижет задницу молодому герцогу нетопырей. Они думают: ваше время прошло. Я тоже молода, но мне знакомо ваше чувство. Кое-кто считает, что всему моему Дому пора на Звезду. Кое-кто уверен, что время Лабелинов тоже прошло.
Впервые он посмотрел ей прямо в глаза, и леди Магда подмигнула:
— Вы хотели, чтобы я предложила цену. Вот мое предложение: мы надерем им задницу! Всем гадам, кто думает, что мы зажились на этом свете. Дом Лабелин засияет так ярко, как ваш золоченый плащ. Менестрели забудут сраные песни про нетопырей и начнут славить прекрасную леди Лабелин. И вас — если пойдете со мною. Полковник, хотите попробовать настоящей славы? Отнять у молодых нахалов — и взять себе!
Помедлив, она добавила:
— Деньги тоже будут. Вдвое больше, чем платил принц. Но они ведь не главное, верно?
Спустя полчаса они стояли в трюме флагманского галеона шиммерийцев. Кладовщик отпирал огромные навесные замки и откидывал крышки сундуков. Всюду багровели очи. Вделанные в стрелы, кинжалы, шпаги, копья. Просто очи, идеально ограненные, переложенные вощеною бумагой. Их было так много, что кровавое сияние затопило весь трюм. Он стал похожим на логово Идо, люди — на кровожадных демонов. У Магды и Деррила, и даже у Хорея горели глаза.
— Мы вооружим два полка, — произнес барон. — Станем первой искровой армией на службе Великого Дома!
— Даже со всем этим оружием, — отметил Хорей, — мы не готовы к битве против Ориджина.
Магда рассмеялась:
— Вы чертовски правы: еще рано для северной задницы. Сначала мы нарастим войско. Сколько в Шиммери наемных бригад?
Полковник прищурился.
— Достойных внимания — девять. Общей численностью... тринадцать тысяч мечей.
— Вы знаете их дислокацию?
— Полк Белокаменного Лаэма ушел с принцем в Фаунтерру. Остальные — в Шиммери. Адъютант...
Молодой офицер подал полковнику карту, тот расстелил ее на сундуке — прямо на россыпи очей.
— В Оркаде — полк Пасынков, в Изерине — бригада Святого Страуса, в Пентаго — Златые Мечи...
Он отметил на карте всех, и взгляд Магды выделил одну точку.
— Верно ли я понимаю: ближайшая к нам — бригада Святого Страуса в Изерине?
Хорей указал небольшую бухту южнее Сюрлиона:
— Если высадимся здесь, то дойдем до Изерина за три дня марша.
Она провела взглядом от Изерина вдоль дороги на запад, вглубь Львиных гор, к месту, отмеченному на карте священной спиралью. Внезапно леди Магда поняла, что чувствовал Ориджин, когда решил взять Фаунтерру.
Она повернулась к Деррилу:
— Барон, мы причалим в бухте, указанной полковником. Едва высадимся, пошлите курьеров к командирам всех наемных бригад. Скажите: леди Магда Лабелин наймет их за двойную цену. Только не нужно курьера к Святым Страусам — их я навещу их лично.
Деррил озадаченно моргнул:
— Миледи, разве ваш лорд-отец не приказал купить очи и доставить их в Южный Путь?
— Лорд-отец дал на это полгода. Прошло четыре месяца, осталось два. Тьма сожри, я знаю, на что их потратить.
Стрела — 5
11 — 12 мая от Сошествия
Фаунтерра
Звонко пропела тетива, стрела со свистом вспорола воздух. Острие блестело в лучах закатного солнца, потому оба — Меррит и Дагобер — хорошо видели, как стрела промелькнула в целом футе от голубиного крыла.
— Эх ты, — сказал Меррит.
— А сам-то можешь? — буркнул Дагобер.
— Я-то?..
Меррит вынул стрелу из колчана, легко бросил на тетиву. Одним слитным движением натянул тетиву и поднял лук — не вертикально, а боком, под каким-то небрежным углом к земле.
— Кхм-промажешь, — кашлянул ему под руку Дагобер.
Меррит разжал пальцы. Голубя подбросило кверху, когда стрела вошла ему в грудь. Затем птица камнем рухнула наземь.
— Ищи, — бросил Меррит третьему, Пайку.
Пайк хмыкнул и слез с крыши по приставной лестнице.
Дагобер сказал Мерриту:
— Тебе повезло.
Меррит ответил:
— Вон еще летит. Давай проверим, в везении ли дело.
— Мне помешал плащ.
Дагобер расстегнул фибулу, плащ упал на крышу сочным пятном смолы и крови. Дагобер восходил к роду Праматери Людмилы и служил кайром в батальоне Первой Зимы. Меррит по прозвищу Ястреб был простолюдином, наемным стрелком, а в прошлом — лесным разбойником.
— Не в плаще дело. Ты не учел птичий шаг.
— Что за чушь?
— При махе птица взлетает повыше, а расслабит крылья — проседает. Если б это чайка парила, тогда проще. А голубь сильно частит, надо считать.
— Не умничай, хвостяра! — Дагобер взвел тетиву. — Как считать?
— Видишь, он машет на два счета: раз-два. А стрела летит три счета. Спустишь, когда он махнул — прилетит, когда расслабил. Понял, как учесть?
— Конечно, понял! Больше твоего понимаю, — Дагобер пошевелил губами, ведя счет.
— Ветер учел?
— Нет же его!
— А вверху есть — видал, как прошлая стрела качнулась?
— Видал побольше тебя!
— Теперь точно промажешь. Сильно долго держал на взводе.
Дагобер разжал пальцы. Стрела взмыла в небо, качнулась, попав в струю ветра, помчалась наперерез голубю — и мелькнула в футе под его брюшком.
— Тебе бы в лошадей целить, — сказал Меррит и выстрелил.
Голубь кувырнулся, когда ему пробило крыло, судорожно махнул еще дважды — и провалился вниз.
На лестнице показалась голова Пайка, а затем рука с голубиной тушкой:
— Нашел вот!
— Ищи еще, — бросил Меррит.
— А вежливей нельзя? Я вам не собачонка.
— Живо ищи! — рявкнул Дагобер.
Пайк бросил голубя на крышу и шустро полез вниз.
Меррит подобрал пташку, сдернул с лапки крохотный свиток.
— Гляди-ка, припечатано гербом. Каковским — тебе виднее.
— Рог с плющом — графство Шейланд, — сказал Дагобер. — Мне рукав помешал.
— Как это?
Кайр завернул рукав рубахи по локоть, обнажив точеные мускулы предплечья.
— Теперь не промажу.
— Промажешь как родненький. Целишь в голубя, а надо — в точку.
— Слыхал уже про твою точку. Ты мне все уши проел!
— Так ты ж не слушаешь, вот и повторяю. Сначала руками не дергай, просто погляди, как летит. Отсчитай взмахи, учти ветер, наметь точку. Ее хорошо в голубях мерять: скажем, два голубя вперед и полголубя вниз. Тогда уж начинай...
— Знаешь, я могу выхватить меч и снести тебе башку, пока говоришь слово "точка". Скажешь: "точ", — потом вжик — и голова отдельно: "ка".
— Гы-гы, — усмехнулся Меррит.
— Гы-гы, — согласился Дагобер.
Они оба выдержали осаду дворца, месяц прожили на стенах, вместе видели, как погиб Деймон Ориджин — командир иксов, и Джон Соколик — командир лучников. Теперь вместе бьют голубей. Ну, почти вместе.
— Еще летит, лупи!
Дагобер вскинул лук:
— Помоги, Праматерь.
— Да не Праматерь слушай, а меня. Отсчитал взмахи?
— Ага.
— Наметил точку?
— Ага.
— Учел ветер?
— Ага.
— Зачем? Его ж нет уже.
— Как знаешь?
— Флаг на шпиле повис.
— Да тьма сожри!
Дагобер выпустил стрелу. Она шла точно в грудку птице, но секундою раньше голубь сделал мах — и переступил острие.
