Казалось, в груди что-то лопнуло. Стена, которой он так долго отгораживался от этих слов, разлетелась на куски, а за нею притаилась огромная волна, накрывающая с головой. Настоящей боли, к которой Мальстен так привык во время расплаты, не было, но почему-то именно это ноющее, почти неощутимое чувство заставило его согнуться и застонать. Он будто забыл, как дышать, и теперь пытался жадно ловить ртом жалкие глотки воздуха. Оно нарастало. Разрывало изнутри и затапливало сознание. Невидимые тиски на горле сжимались, пока у них были силы, но после тоже лопнули от напряжения, выпустив то, что сдерживали.
Мальстен услышал всхлип вперемешку со стоном, и не сразу понял, что этот звук вырывается из его собственной груди. Тело, будто обезумевшее, сжалось в тугой комок и принялось раскачиваться. Он обхватил себя за плечи в попытке собраться. Слезы обожгли глаза и заструились по щекам так, как будто Мальстен и впрямь стал ребенком, не стыдящимся плакать.
А ведь он все еще был здесь не один.
Позор, от которого не скрыться… который никому нельзя было видеть…
— Нет… — простонал он, упрямо качая головой, опаленный чужой, такой далекой и незнакомой болью. — Нет…
Помогите… я не могу! — пронеслось в его разуме, после чего строгий контролирующий голос напомнил: — Ты не должен!
— Нет! — протянул он.
Он не сразу сумел различить среди ворвавшихся в его сознание беспорядочных ощущений руки Аэлин, обнимавшие его. Не сразу расслышал ее нежный голос.
— Все хорошо, милый. Мне так жаль, что я не могу унять это быстрее. Но я буду с тобой, ты не останешься с этим один. Все хорошо. Ты все сделал правильно.
— Не надо… прошу тебя… — Он не сумел произнести ничего более связного, из горла вновь вырвался судорожный всхлип.
— Дыши, Мальстен, — тихо прошептала Аэлин ему на ухо. — Не бойся. Оно пройдет, я обещаю тебе. Станет легче. Все правильно. Так надо.
Он дрожал и плакал, а она продолжала обнимать и успокаивать его. Ей не была противна его слабость, но и удовольствия от нее она не получала. Аэлин делала что-то совершенно иное, чего Мальстену никогда не доводилось переживать, и, видят боги, она умела этим управлять.
— Ты не должна… — вновь попытался он, но призрачная боль в груди не дала ему продолжить. Он чувствовал себя жалким и ничтожным. Если бы он проявил такое на детских тренировках, его, возможно, зарыли бы в землю, как дохлого пса и плюнули бы на пригорок могилы. По крайней мере, именно этого он опасался. — Я так… жалок…
— Ты не жалок, Мальстен. Ты устал, — мягко возразила она. — И тебе больно. Но в этом нет ничего постыдного. Веришь ты мне или нет, для меня ты прекрасен. Всегда.
Его тело задрожало крупной дрожью, он ощутил озноб и стиснул челюсти, чтобы не застучали зубы. Дыхание было прерывистым, голова кружилась. Казалось, еще мгновение, и он действительно потеряет сознание. Словно почувствовав это, Аэлин потянула его за плечи и заставила лечь, направив его, как беспомощную куклу.
— Приляг, — сказала она. — Закрой глаза и постарайся просто дышать, ладно? — Она начала гладить его по голове с удивительной нежностью, которая лишь распаляла в груди это чувство, теперь напоминавшее зияющую рану. — Все будет хорошо.
Мальстен не знал, зачем она это повторяла, но от этого, казалось, и впрямь становилось чуть легче. Он не помнил, в какой момент покровитель сна Заретт смилостивился над ним и утянул его в свое царство. На этот раз он спал без сновидений.
* * *
Проснувшись, Мальстен сразу вспомнил позор, свидетелем которого стала Аэлин, и побоялся открывать глаза. Как мог, он оттягивал встречу с явью, словно таким образом от нее действительно можно было сбежать.
И что ты собрался делать? Ты же не будешь вечно бегать, — отругал он себя. — Ты проявил уже достаточно малодушия, имей совесть и хотя бы теперь поведи себя достойно.
На этот раз голос совести ничем не напоминал ему Сезара Линьи. Что ж, если в сложившейся ситуации хоть что-то можно было счесть хорошим знаком, пожалуй, стоило остановиться именно на этом.
Мальстен открыл глаза и понял, что находится в комнате один. Как Аэлин сумела так тихо одеться и уйти?
Бесы, из-за меня ей пришлось находить способ тихо сбежать из собственной комнаты? — Мальстен недовольно скривился, почувствовав себя неуместным. О том, что Аэлин попыталась выскользнуть из комнаты, не разбудив его, потому что ей было противно на него смотреть, он старался не думать.
Он потер чуть саднящие глаза и поднялся с кровати. По всему телу разлилась едва заметная, но тягучая ломота, как будто перед сном пришлось оббежать весь Грат по периметру. В последний раз Мальстен чувствовал себя таким разбитым, когда после ранения на Рыночной площади ему в воду добавляли снотворные травы.
Но сейчас он не был ранен или отравлен, поэтому слабость казалась ему беспричинной. Мальстен оделся, оправил костюм, как мог, и направился к Дезмонду. Сегодня предстояла новая тренировка, а после нее нужно будет пережить реакцию ученика на расплату. Теперь, после ночного разговора с Аэлин, Мальстен был уверен, что расплата Дезмонда — его новое испытание. То, как он переживает расплату, идет вразрез со всем, что говорил Сезар Линьи, и, возможно, это сможет помочь Мальстену вырваться из-под контроля его приказов. Аэлин была права, Сезар до сих пор имел огромное влияние на то, как Мальстен воспринимает расплату, и от этого нужно было уйти. Хотя от одной мысли снова сидеть рядом с Дезмондом, пока тот будет картинно страдать и заявлять о своей боли, Мальстену делалось дурно, он не позволял себе отступиться от своего решения.
* * *
— Не пойму, с чего я должна опять с ним сидеть? — недовольно приподняла бровь Кара. — Бэстифар прежде поручал мне это, но после того, как он отменил его «два часа терпения», это больше не требуется.
Аэлин улыбнулась и покачала головой.
— Сидеть, по сути, нужно не с Дезмондом, а со мной, — сказала она. — Понимаешь, я ведь его толком не знаю. И знакомство наше началось с того, что он обманом заманил меня в клетку. Так что, боюсь, все может пройти не очень гладко.
Аэлин и Кара неспешно шли по коридору дворца. Охотница то и дело выглядывала в попадавшиеся на пути окна, всматриваясь в дорогу к цирку.
— Можно сначала? — нахмурилась Кара. — Ты хочешь посидеть с Дезмондом вместо Мальстена, пока он будет расплачиваться за тренировку?
— Именно.
— Но… Мальстен тебя об этом не просил, и он может сделать это сам? Или не делать вовсе?
Аэлин закатила глаза.
— «Не делать вовсе» можешь вычеркнуть. Это Мальстен, он не отступается, если что-то решил. — Она вздохнула. — Послушай, это сложно. И вряд ли я могу рассказать тебе все подобности, почему я так хочу избавить Мальстена от необходимости сидеть с Дезмондом…
— Необходимости? Речь о его собственном упрямстве…
— Хорошо. Оградить Мальстена от его собственного упрямства, — согласилась Аэлин. — Но, Кара, поверь, это важно. Ему нельзя на это смотреть, ему будет очень плохо. А он ведь ни за что на это не пожалуется!
Кара понимающе кивнула.
— С этим соглашусь. Не пожалуется.
— Кара, прошу, побудь там со мной! — протянула Аэлин. — Это мало чем будет отличаться от наших обычных разговоров, просто они пройдут… гм… в комнате Дезмонда.
Кара прыснула со смеху.
— А тебя не будут смущать болезненные стоны? Он будет мучиться от расплаты, а не играть на арфе.
Аэлин пожала плечами.
— Ну… придется разговаривать чуть громче обычного, — неловко улыбнулась она. Кара остановилась и заливисто рассмеялась.
— Бесы, после такого заявления я не могу тебе отказать! Этого я не пропущу. По-моему, это еще более жестокая реакция, чем просто безучастное присутствие одного человека. Дезмонд будет… не в восторге.
— Зато, возможно, отстанет от Мальстена, — прищурилась Аэлин. — Потому что, видят боги, я собираюсь заменять его каждый раз. Просто для первого мне нужна твоя помощь.
— Издеваешься? — усмехнулась Кара. — С такой постановкой вопроса я сама готова каждый раз заменять Мальстена. Уговорила, Аэлин. Я тебя поддержу.
Охотница удивленно приподняла брови.
— Кстати, а почему тебе так не нравится Дезмонд?
— Как-то раз он решил, что я в него влюбилась, потому что проводила с ним время расплаты, — поморщилась она, — и пришел ко мне целоваться.
Аэлин ахнула и рассмеялась.
— Серьезно?
— Я похожа на шутницу?
— Пожалуй, внезапная суровость удается тебе лучше, чем шутки, — передернула плечами Аэлин. — Вот ведь идиот! Как он только мог подумать, что…
Ее прервали чьи-то спешные шаги, донесшиеся из-за поворота, и перед ними появился Бэстифар.
— Дамы, — широко улыбнулся он, картинно поклонившись. — Мальстена не видели?
Кара сложила руки на груди.
— Да он сегодня нарасхват, — протянула она. С момента их ссоры еще в Аллозии Бэстифар так и не начал общаться с ней по-прежнему. Пусть он слегка потеплел к ней после приезда Мальстена, он до сих пор таил обиду на ее скрытность. Вот и сейчас аркал посмотрел на нее обжигающе холодно. Кара склонила голову. — Ты разве не помнишь, что сам просил его тренировать Дезмонда? Этим он сейчас и занят.
— А зачем он тебе понадобился? — спросила Аэлин.
— Так, пустяки. Подписать одну бумагу. Я собрал в зале своих законников, ждем только Мальстена.
Аэлин нетерпеливо выглянула в ближайшее окно.
— Бесы, их слишком долго нет. Уж не пропустили ли мы их?
— Могли, — кивнула Кара. — Комната Дезмонда в другом коридоре. Перехватим их там.
Бэстифар нахмурился и приподнял руку, собираясь начать расспрос, но Аэлин покачала головой и жестом попросила его остановиться.
— Мы позовем тебе Мальстена прямо сейчас. Куда ему подойти?
— В главную залу, — прищурился Бэс. — У вас такой вид, как будто вы что-то задумали. Я такое за версту чую! В чем дело?
— Некогда объяснять! — улыбнулась Аэлин и, схватив Кару за руку, потянула ее за собой, почти бегом бросившись в комнату Дезмонда.
* * *
Мальстен боролся с желанием вновь переставить стул в изножье кровати, чтобы скрыться от предстоящего зрелища. Руки его замерли на спинке стула.
— Уже пора? — присев на кровать, спросил Дезмонд.
Мальстен невольно поморщился.
Он каждый раз будет ждать от меня этой треклятой команды?
— А если я не скажу «да», ты нити не отпустишь? — кисло усмехнулся он.
Дезмонд потупился.
Но прежде, чем он успел втянуть нити, связанные с артистами цирка, дверь в комнату с шумом распахнулась, и на пороге появились Аэлин и Кара.
— Не помешали? — Аэлин спросила это так громко, как будто вещала для целого зала с цирковой Арены. Кара насмешливой тенью стояла чуть позади нее, и взгляд ее был преисполнен какой-то странной мстительности.
— Аэлин… Кара… — недоуменно пробормотал Мальстен, делая к ним шаг. — Что вы здесь делаете? Если вам нужен Дезмонд, то сейчас не лучший…
— Нет, нам нужен ты, — перебила Аэлин. — Точнее, ты нужен царю в главной зале. А Дезмонду — нужны мы. Мы тебя подменим.
— Подмените его? — удивленно переспросил Дезмонд.
— Да. В качестве твоих зрителей, — невинно улыбнулась Аэлин.
Будничность тона явно покоробила Дезмонда, но любое возражение, которое он пытался подобрать, казалось ему недостаточно веским, и он прикусил язык.
Мальстен подошел вплотную к Аэлин и пронзительно посмотрел на нее.
— Зачем ты это делаешь? — прошипел он.
— Делаю что? — Она даже не подумала понизить голос до шепота. — Мальстен, тебя царь ждет в главной зале. Бегом! Это невежливо! — Взгляд ее обратился к Дезмонду. — Кстати, ты бы, может, расположился поудобнее? Чем дольше удерживаешь нити, тем дольше придется мучиться, разве нет? Готовься, мы сейчас. — Она вновь посмотрела в глаза Мальстена. — Иди. — Ее рука нежно легла ему на плечо. — Я не выдумываю, тебя правда ждут. Мы здесь справимся, не переживай.
— Но я…
— … должен сейчас быть у Бэстифара. Он здесь царь, помнишь? — Аэлин улыбнулась, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Иди.
Глубоко вздохнув, Мальстен бросил последний взгляд на Дезмонда. Тот тоже не сводил с него глаз и, казалось, умолял его остаться.
Если тебе нужны зрители, пусть с тобой побудет тот, кто хотя бы делает это добровольно, — пронеслось у него в голове. Не став ждать больше ни минуты, Мальстен кивнул Каре и молча направился к выходу из комнаты.
Аэлин тем временем вновь взяла Кару за руку и потянула ее собой. Не дожидаясь приглашения, она расположилась на кровати Дезмонда, сев на подушки. Кара села по диагонали от нее, продолжая держаться самодовольно и молчаливо. Дезмонд стоял на месте, неуверенно переводя взгляд с одной женщины на другую. Аэлин дружественно улыбнулась и призывно похлопала себя по коленям.
— Устраивайся, как тебе удобно, — сказала она. — Я не знаю, как ты привык. Могу поддержать тебя под голову или просто сесть рядом. Пот отирать тебе понадобится, или ты без этого обходишься? — Не дождавшись ответа от побледневшего, как мел, Дезмонда, Аэлин повернулась к Каре. — Как с ним обычно нужно? Что-то он не очень разговорчив.
Кара пожала плечами.
— Я просто сидела на стуле рядом с его кроватью и следила, чтобы он оставался в сознании, — спокойно сказала она. — Делать он меня ничего не просил.
— Мне… не нужно, чтобы вы что-то делали, — с трудом произнес Дезмонд.
— О, — сконфуженно протянула Аэлин, кивнув. — Тогда, может, уже отпустишь нити? Ты, судя по всему, все еще их держишь, а это ведь продлит расплату.
— Я знаю!
— Тогда в чем дело?
Дезмонд отвел взгляд.
Действительно, в чем? — пытался понять он. Аэлин Дэвери нельзя было упрекнуть в безучастности или издевательствах, в грубости или холодности. Она была несколько небрежна в своих репликах, но, казалось, искренне предлагала помочь и была готова исполнить любое пожелание в рамках разумного, но с каждым ее словом Дезмонду все сильнее хотелось провалиться сквозь землю. Ему было стыдно слушать ее вопросы, а столь спокойное поведение отчего-то казалось ему диким.
