— Переодеться и за стол! — хлопнула в ладоши тётушка Чо. — Только вас и ждём.
Скоро и я подсел в компанию, сидеть с хмурым видом в углу — это несомненно пафосно и загадочно, но не отказывать же себе даже в таких мелких прихотях и слабостях?
За столами мгновенно воцарилась гробовая тишина, едва я снял свою арафатку, открывая лицо. Светлая кожа, прямые европейские черты лица, кофейного цвета глаза и короткий ежик светлых волос в противовес облику типичных японцев с их жёлтой кожей, темными глазами и волосами. Как я здесь выглядели только немногие из старой аристократии, гены Сенджу, заложенные в тело клона, давали о себе знать. Мгновенно изменилось и отношение, теперь я из опасного, но мирного незнакомца, превратился в одного из тех, кого они ненавидели всей душой. Шиноби всегда имели у простых людей 'сложную' репутацию.
— Почему Марика не может поймать его? — звонко спросила какая-то малышка, подойдя и стукнув меня маленьким кулачком по ноге. — Ну почему? — со слезами указала она на зависший прямо у неё над головой огонёк моей чакры.
— Он не хочет быть в руках той, кто пытается его поймать силой, — с улыбкой ответил я, изменяя чакру этого шара и остужая его. — Попробуй ловить его не силой, попробуй подружиться с ним.
Всё это время, пусть это и было достаточно сложно, я продолжал управлять своей чакрой не позволяя людям коснуться её. Из-за этого мои 'светляки', почти как живые, ускользали из рук детей и некоторых взрослых, оставляя лишь ощущение тепла на коже, и поднимались под самый потолок.
— Ой, — я пожелал, и 'светляк' опустился девочке в ладони, — а он совсем не горячий! — Засмеявшись, она побежала к остальной детворе, что почтительно ожидала и наблюдала за маленькой 'посланницей'. Оттуда раздалось множество восхищённых вздохов, когда дети впервые дотронулись до такой тёплой и непонятной светящейся штуки. Не радовался лишь я, пытаясь всеми силами предотвратить попадание своей чакры в тела малышни. Пришлось поднимать светляка из рук девочки, ведь ещё немного и она бы получила серьёзные ожоги.
Лёд и холод, воцарившиеся после того, как я открыл лицо, были разбиты. В открытую на разные голоса зазвучали первые тосты, опустел первый кувшин с саке, а чуть позже кто-то попросил у меня ещё больше прогреть пещеру.
— Это мелочь, сейчас будет, — хлопнул я по плечу пожилого охотника, отгоняя несколько огоньков подальше от людей и превращая их на время в настоящие факелы огня.
Теперь не только дети, но и взрослые сбросили тяжёлую верхнюю одежду, оставаясь лишь в домашних кимоно.
В какой-то момент Тору-младший резко подскочил и, никому ничего не говоря, полез в груду своих вещей. С победоносным кличем он вытащил на свет небольшую флейту. Незамысловатая мелодия зазвучала за столом, а женщины выступили вперёд, начиная традиционный танец. Совсем скоро и первые пары закружились в танце, прямо рядом с костром. Тут же и остальные подхватили мелодию кто чем горазд: кто постукиванием, кто подпевая, а кто-то и сам полез искать такие же свистульки. В какой-то момент пришлось выйти и мне, когда перед тобой склонилась в поклоне женщина отказывать её было оскорблением. Пройдя несколько кругов в паре с Чо, я вскоре вернулся обратно за стол, от покрасневшего лица женщины уже шёл жар, а она сама начала слишком фривольно прижиматься ко мне.
Беженцы не ложились спать до последнего — всё ждали своего лидера, отца Мамору, который должен был вот-вот вернуться. Только когда дети стали засыпать прямо на месте, они прекратили это ожидание и начали сборы, как занавес на входе раздвинулся, пропуская внутрь могучую фигуру.
Вернувшийся отец маленького Мамору оказался совсем непохож на остальных охотников. Да и на обычного жителя Страны Воды тоже. Косая сажень в плечах, два метра роста, густая борода, да всё это ещё и в толстой меховой шубе. Встреть такого в лесу и примешь за медведя. Голос у него был тоже соответствующий: раскатистый бас. Почти незаметно зайдя в пещеру, он на мгновение замер, пытаясь понять, а что происходит и почему его не встречают.
— Папка! — рванул к этой живой горе Мамору. — Я медведя завалил, прямо как ты!
Хлопнули стаканы и зазвучали тосты в честь вернувшегося, тогда как самого великана окружила разгоряченная детвора.
— По очереди, по очереди, — аккуратно раздвигал он детей своими огромными ручищами. — Или в очередь или никто ничего не получит! Я сам всё съем, — скорчил он злобное лицо, на что дети лишь ещё больше рассмеялись, пытаясь забраться ему на плечи и дёргая бороду.
Кулёк конфет, который он аккуратно достал из внутреннего кармана своего плаща, сразу стал самым ценным и важным в глазах всех детей и даже некоторых взрослых. Самый молодой охотник даже рефлекторно облизнулся, услышав про конфеты.
— Одна, вторая... — началась раздача по сладости в одни руки. — И ты держи, Синдзи. А ты не лезь, своё взял, не лезь за добавкой! — прикрикнул он на самого хитрого. — И ещё, и вам тоже...
Веселье закончилось уже глубокой ночью, когда многие уже просто падали без сил. Отыграла последняя мелодия, прозвучали последние тосты, начали гаснуть мои огни и люди потянулись к своим лежанкам.
— ... и он хочет помочь нам, — закончил вводить в курс дел Тору-младший старшего.
— Почему? — просто спросил он, когда мы втроём сели у затухающего костра. Господином называть он меня в отличие от других беженцев не спешил.
— Я спросил себя, чего это будет для меня стоить.
— И что? — с детской непосредственностью влез в разговор Мамору. Его глаза слипались, он постоянно кивал головой, проваливаясь в сон, но продолжал цепляться за своего отца.
— Ничего, я не теряю ничего, — щелчком пальцев я выбил искру, подбавляя жара в костёр.
Мужчина выслушал этот ответ и проследил за яркой летящей искрой, так и не поменявшись в лице. Рядом послышалось тихое сопение, его сын всё же не смог перебороть усталость. Посидев и помолчав ещё немного, охотник разворошил угли костра и наконец-то ответил:
— Совсем малым я жил в другой стране, — издалека начал он. — Там было холодно и голодно, но люди считали друг друга людьми, а не животными. Не рабами, как здесь — он с горечью выплюнул это слово. — Так сложилась моя судьба, что теперь я живу здесь. Жил здесь, — снова вздохнув, уточнил он. — Моя семья: моя жена, дети, моя мать... Остался только он, — потрепал он вихры мальчишке. — Последний. Понимаешь ли ты это, шиноби? Терял ли ты всех?
— Тору...
— Не мешай, — одёрнул он своего тёзку. — Я потерял всех и начал свою месть. Я убивал их своим луком, я убивал их своим ножом, — на несколько сантиметров он приподнял кинжал из ножен и с силой загнал обратно, — я убивал их своими руками, — протянул он мне свои ладони, демонстрируя жесткие мозоли. — Даже шиноби, понимаешь? Шиноби, обычные люди — всем нужен сон. Хех, — отхлебнул он ещё немного из своей кружки. — Я убивал их всех.
От него тянуло безумием, болью, ненавистью и... нежностью, когда он смотрел на своего сына.
— Старший... — снова попытался вмешаться младший.
— Я сказал не мешай, — рыкнул он. — А теперь я смотрю на тебя. Ты не похож на воина. В тебе нет искры, нет бури, нет эмоций. В тебе нет стержня, в тебе нет стали. Ты живешь и не живешь. Я чувствую твою силу, ты можешь меня убить, — расплылся он в немного безумной ухмылке, — но это будет не бой, а убийство. Такое холодное безразличное убийство... В этом нет чести. А теперь я слышу, что такой человек хочет нам помочь... Так почему? Скажи мне честно! — до хруста сжал он кружку в руке.
Я не буду в это вмешиваться, ведь это не моя война — именно так я мог бы сказать себе, а после отправить ребёнка домой добираться к своим близким сквозь лесную чащу. Этот мужлан только что оскорбил меня своими словами и даже сейчас я могу развернуться и уйти. Я могу убить его за эти слова, и он знает это. Знает, но говорит, словно надеясь на что-то. Это не моё дело, если говорить напрямую. Несмотря на его слова, я просто сделаю небольшой крюк и потрачу один день. Разобраться с бандитами, что терроризируют эту деревню столько времени, не будет стоить мне ничего, а для этих людей станет освобождением от кошмара. Один мой день против месяцев или даже лет страданий других. Маленькое доброе дело и... Один ребёнок, что посмотрел на меня этими невинными глазами и просил о мести... Всего один день, одно дело и я пойду дальше. Да, всё именно так.
— Меня попросил твой сын, — честно ответил я ему. — Ничего более.
— Хорошо, — выдохнул он. — Это хорошо, что в тебе есть хоть что-то человеческое. Я поверю, да, я поверю тебе, — смежил он на мгновение веки. — Времени у нас мало, а я пришёл с плохими вестями. Только решил не говорить всем, не портить веселье. Мы выйдем сегодня, прямо на рассвете.
========== Глава 25.2 ==========
Комментарий к Глава 25.2
https://www.youtube.com/watch?v=pgWptucXFkQ
Рассвет я встретил уже вне пещеры, снова заматывая голову платком.
— Отчего ты так спешишь туда? Раньше ты сказал, что принес плохие вести, так что же там случилось? Кстати, как там эта деревня называется?
— Только случится, — хмуро ответил он, подтягивая лямки своего ранца. — На эту деревню собираются напасть. Могами называется.
— Скажи мне, Тору-старший, это ведь не просто бандиты?
— Идём? — помолчав немного и так и не ответив на мой вопрос, спросил он, когда я закончил ровнять последние складки.
Что же, примерно об этом я и подозревал, когда ввязался в это.
— Идём.
В непроглядном тумане мы начали спуск с горы. Не представляю, как тут хоть что-то разбирал охотник, тогда как я двигался едва ли не наощупь. Понимая, что начинаю тормозить его, подал чакру в глаза, что улучшило ситуацию. Теперь я хотя бы не спотыкался на каждом корне.
— Скоро на дорогу выйдем? — спросил я охотника.
— Ах ты ж! — обернувшись ко мне, он запнулся о корень и едва не покатился вниз по склону.
— Ну и? — снова спросил я его, удерживая за шкирку одной рукой.
— Г-глаза, — заикаясь ответил он, пытаясь вырваться из моей хватки. — Т-твои глаза!
Суровый мужик, который одним своим взглядом давил любого, испугался всего-то светящихся глаз. У его сына, да и тёзки тоже, настолько бурной реакции не было.
— Это нормально, — успокоил я его и поставил наконец на землю. — Я спрашивал, сколько нам ещё идти.
— Ух, — поправил он ворот своей шубы. — На тропку мы выйдем скоро, всего пару часов ещё, а вот до дороги придётся потом ещё полдня идти. Да и нет там той дороги, сразу из леса к деревне ближней выйдем. Я как раз оттуда вернулся, так что знаю.
— Итого часов пятнадцать пути, — подытожил я. — Это если мы ночью не пройдём мимо.
— И так может быть, — покладисто согласился он. — Я же говорю, что быстро.
Быстро... В понимании простого крестьянина день пути — это быстро. В моём понимании за это время я уже перемахнул бы через хребет, который простирался через центр главного острова Страны Воды.
— Тору-сан, — едва ли не первый раз за всё время, проведённое здесь, я использовал именной суффикс, — хотел бы уточнить, вы нормально переносите большие скорости и тряску?
— Пока не жаловался, — настороженно ответил он.
— Угу, — пару раз топнул я ногой по лесному грунту. — Мне там ещё твой тёзка сказал, что вы скоро снимаетесь отсюда?
— Через неделю-другую.
— Тогда доберёмся за пару часов. Придётся вам уйти чуть раньше. И да, — уточнил я, заметив, что он всё ещё не успокоился после вспыхнувших глаз, — лучше зажмурься и молись.
— Да твою же... — протянул он, глядя на разворачивающиеся в утреннем воздухе хвосты.
* * *
Сверхдальним прыжком, почти на две сотни метров, прямо с вершины очередного холма я долетел до самого его подножия, гася набранную скорость о ближайшего лесного великана.
— Млять, — донеслось из-за спины, ускорение и законы физики не щадили простого человека.
Отталкиваясь изо всех сил задними лапами от ствола накренившегося и даже треснувшего дуба, прыгаю вперёд. Вперёд и только вперёд, ускоряясь ещё сильнее, вырывая из земли целые пласты земли, оставляя за собой полосу разрушений и продолжая бежать дальше.
— Л-л-ле... — из-за тряски он не мог говорить, но всё равно пытался указать правильный путь.
Меняю направление, сдвигаясь на десяток градусов левее. Ещё быстрее, приходится постоянно контролировать свою чакру, не допуская физических изменений. Клыкастая улыбка, несомненно, выглядит круто, но не тогда, когда тебе надо с кем-то поговорить. Солнце за моей спиной приподнялось над горизонтом. Медленно, слишком медленно, я потерял время в самом начале, когда спускался с первого холма обычным способом, а не несколькими головокружительными прыжками. В какой-то момент я так пролетел над лесной дорогой, по которой прямо в этот момент шло несколько повозок. Непредвиденные свидетели, но времени, как и желания, возвращаться обратно не было. Может они даже и не увидели меня, ведь это заняло всего лишь мгновение.
— Куда дальше? — забравшись на новую возвышенность, уточнил я у Тору-старшего. — Отдышись, осмотрись, дальше будет ещё тяжелее.
— Чтобы я так ещё хоть раз, — прошептал он, оглядываясь у меня из-за спины. — Я даже понять не могу, где мы. Господин, дайте пару минут!
Суровый мужчина-охотник на себе прочувствовал, что значит нестись на скорости в несколько десятков километров (точно замерить я никак не могу, но полсотни было точно) и при этом огибать многочисленные препятствия, который мне любезно подкидывал лес. Ах да, и во время всего этого ему нужно было молиться-надеяться, что эти странные полупрозрачные штуки не растают прямо в воздухе, а он не расшибётся от этого. Это не я его мысли 'прочитал' — это он у меня сам пытался выяснить каждые десять минут.
— Поднимусь повыше.
Чакрокогти вошли в древесину как в масло, позволяя мне взобраться на ближайшее дерево. Теперь нам открывался вид на десятки километров вокруг.
— Вот туда, — указал он наконец пальцем, сориентировавшись на местности. — Мы прошли больше половины пути.
— Тогда держись крепче.
Источник взбурлил, повинуясь мне, исторгая из себя ещё больше чакры. Перейдя уже на четыре конечности, я продолжил свой путь. Быстрее и быстрее, всё дальше и дальше.
* * *
— Ожоги есть? — убрав Покров, спросил я своего 'пассажира'.
Во время пути я как мог контролировал Покров, чтобы не допустить проникновения своей чакры в тело простого человека, что у меня, по всей видимости, и получилось, чего не скажешь о его шубе, которая теперь зияла несколькими подпалинами. Я явственно чувствовал, насколько он сожалеет, что решил принять мою помощь и вообще ввязался во всё это.
— Малая цена за скорость, — осматривая свою меховую шубищу ответил он. — Мелочи. — Шиноби так не умеют, я многих видел.
— Но ведь не всех?
— А слышал я ещё больше, — упрямо стоял на своём охотник.
— Тору? — склонил я голову на бок, продолжая наблюдать за лежащей в низине перед нами деревней.
— Мне стоит молчать, верно? — спросил он.
Я 'зажёг' глаза.
— Вопросов больше не имею, — отвернулся он к деревне. — Я не вижу никого на улицах. Зрение никогда не подводило.
