— Мы чуть задержимся, не теряй.
Кивнув, рыжий закрыл дверь, оставляя гостям право на приватное общение. Обняв сестру, Гарри мягко спросил:
— Что случилось?
Хезер тихо вздохнула:
— Я не... — и замолчала, не в состоянии закончить.
"...не хочу видеть, как мистер и миссис Уизли радуются возвращению сына", — именно эти слова проглотила сестра. За прошедшие два дня те беспощадно вошли в сердце — умершие родители теперь именно так и представлялись: будто мама — строгая, но душевная, готовая в любую минуту обогреть; а папа — мягкий и легко приходящий на помощь, но в основе твердый, последнее слово всегда за ним. Будто чета Уизли и есть родные мама и папа Хезер и Гарри. Совершенно нечестное, неправильное ощущение — даже отчасти незаслуженное.
Легким движением вытерев слезы, набежавшие в уголки глаз сестры, Гарри отстранился и, достав палочку, взмахнул — прочертив в воздухе два неразрывных полукруга:
— Папилио91.
Из острия магического инструмента повалил густой дым. Замахав руками и закашлявшись, Хезер отбежала, а брат тихо ругнувшись, повторил действие — добавив еще больше серого марева. Цыкнув, Гарри кинул виноватый взгляд на сестру, что уже готовилась съязвить, и снова прочертил в воздухе волшебной палочкой, произнося устный активатор. В этот раз к едкому облаку добавился еще и хлопок, а в плотном смоге замелькало что-то блестящее. Сделав еще несколько шагов назад, Хезер замерла от неожиданности — в рассеивающемся дыме летали бабочки — золотистые, оставляющие след из мелких, тающих в воздухе сверкающих частиц.
— Смотри, чему научился, — довольным тоном произнес Гарри.
Позабыв про мрачные размышления, Хезер потянусь рукой к порхающей красоте — и одна из них опустилась на раскрытую ладонь — совсем невесомая. Засмеявшись, сестра перевела взгляд на брата.
— Это...
В ответ Гарри нежно улыбнулся:
— Волшебство.
Подняв голову, Хезер смотрела на кружащихся бабочек, чувствуя, как все темное внутри постепенно отпускает — на душе становится свободно и легко. Будто золотистое чудо залетело и в нее — словно магия брата исцеляет.
— Спасибо.
Гарри только усмехнулся и, подойдя ближе, взял сестру за руку — бабочка не ней медленно истаяла. Он мотнул головой на дом, предлагая вернуться. Выдохнув, Хезер кивнула и улыбнулась. Ну что за глупости, в самом деле? Ревновать чужих родителей к их детям...
Глава 14. Солнечная семья. Часть вторая
Рождественский ужин превзошел все ожидания Хезер — миссис Уизли рассталась на славу, впрочем: Поттеры, Джинни и Рон тоже успели поучаствовать в приготовлении. Все началось с робкой повторной просьбы Хезер — а там не остался в стороне и Гарри, с широкой улыбкой пообещав, что с ним работа пойдет быстрее. Каким-то невероятным образом присоединился и Рон — обнаружив себя за чисткой картошки — старший Поттер с лету его заболтал — а там нарисовалось огромное ведро, и миссис Уизли вручила ножи — вот так рыжий и подключился к общему делу. И Чарли напрашивался в помощники, но строгая хозяйка дома отмела предложение сына — отправив к отцу — ей было достаточно четырех пар рук.
Поэтому к семи часам стол буквально ломился: две запеченные индейки, ломтики картофеля, головки брюссельской капусты и кубики моркови; отдельно стояли сельдерей и жареный горошек; в чашах находились несколько разных соусов к мясу и рулетам: один из курицы, второй из лосося; присутствовали и "свиньи в одеялах"; отдельно разместились несколько видов сыров — с небольшими мисочками меда и другими — с курагой и орехами; и были, конечно же, йоркширские пудинги. От обилия буквально текли слюнки, а взгляд не переставал радоваться красоте блюд под бурчание желудка.
Как-то незаметно подтянулись и остальные члены семьи Уизли — расселись за столом, и начался пир. От вкуса еды хотелось закрыть глаза и навечно остаться в этом мгновении. От шума — постоянных разговоров со всех сторон голова Хезер гудела. Гостья была готова ускользнуть в любое мгновение — хоть вокруг и царило веселье, но дикое чувство неправильности происходящего не оставляло. Будто через секунду-другую все замолчат, и после чета Уизли укажет на дверь: "Вам пора". Хоть Хезер и понимала — это чистой воды бред, даже без разумного обоснования — но настороженность не исчезала. Казалось ненормальным, что Поттеры участвуют в пиршестве, а не отсиживаются в стороне. А вот брат ощущал себя прекрасно — успевал переговорить с каждым и постоянно смеялся. Хезер только косилась на него — недоумевая, откуда у Гарри подобная свобода — вести себя настолько непринужденно.
Когда от индейки не осталось и следа — как и от гарниров — а ужин плавно перетек к рождественскому пудингу и минс пай, Хезер даже не в состоянии доесть порцию, осознала, что больше не может выносить окружающего шума и всеобщей оживленности. Мягко прикоснувшись к брату, и поймав его вопросительный взгляд, она мотнула головой в сторону прохода в коридор и едва слышно произнесла:
— Ненадолго отлучусь.
Приподняв правую бровь, Гарри дернул уголком губ и кивнул. Выждав, удачный момент, Хезер выскользнула из-за стола и сбежала. Взяв в руки куртку, она осторожно открыла дверь и вышла на крыльцо. Холодный воздух послужил хорошим контрастом — после сытной и обильной трапезы вереница сумбурных мыслей успокоилась — оставив после себя умиротворение. Накинув на плечи куртку, Хезер села на ступеньки, смотря на темное, заполненное звездами небо.
С одной стороны, она никогда еще не была так счастлива — все в этой семье поражали. И Хезер полностью осознала, почему Гарри написал, что очарован Уизли. Не влюбиться невозможно — эти люди оказались невероятно комфортными, даже наблюдать за ними со стороны — уже приятно. Но, с другой, ее не покидало ощущение, что она лишняя. Да, никто и мельком не намекнул, что приглашенным Поттерам здесь не место, наоборот, все так или иначе показывали, что для двух гостей есть свой уголок и, кажется, был всегда — ждал только их прихода — и останется за ними и в будущем. В этом доме Поттерам рады.
— Сестренка, а потеплее места не нашлось? — спросил брат, присаживаясь позади и обнимая.
Вздрогнув от неожиданности — за погружением в размышления совсем пропустила, как открылась дверь, и вышел Гарри — Хезер улыбнулась.
— В чем дело? — мягко протянул брат, поднимая капюшон сестры и накидывая его сверху.
— Все хорошо, — она дернула головой, скидывая тот обратно.
— Простудишься.
— Не простужусь.
— Глупая, — тепло прошептал Гарри, обнимая еще крепче. — Хочешь, уедем?
Не задумываясь, Хезер яростно начала двигать головой в несогласии, и невольно улыбнулась, услышав, как брат тихо смеется.
— Мне нужно привыкнуть.
— Может, ты будешь делать это в тепле?
Хезер снова замотала головой и глухо поделилась:
— Я четыре месяца почти ни с кем не говорила.
Похоже, Гарри вздрогнул от этих слов и прижался еще ближе — хотя по ощущениям, он и так сидел вплотную.
— Никого не видела — все время одна. Иногда мне казалось, что я разучилась говорить и люди меня не видят. Как призрак, и не существую вовсе.
Задумчиво посмотрев на небо, Хезер тяжело вздохнула. Здесь оно было даже еще более богато на звезды, чем на второй детской площадке Литтл Уингинга — глаз не оторвать.
— Их слишком много, мне... нужно время.
— Прости, — на грани слышимости прошептал Гарри.
Беззвучно вздохнув, Хезер чуть повернула голову, пытаясь увидеть выражение на лице брата — но безуспешно.
— Перестань, нам просто не повезло. Не у всех, — она кивнула в сторону дома, — есть семья. Это не в нашей власти.
Прижавшись головой к затылку сестры, Гарри тихо пообещал:
— Наступит время и мы уйдем из того дома. У нас обязательно будет свой — с огромными окнами, и в потолке тоже, теплый, светлый. Только наш, — помолчав немного, он едва слышно добавил: — Домус проприа — домус оптима92.
Не смея шевелиться, Хезер выдохнула. Даже если у них появится свой дом, то никогда не будет родителей. Ни мамы, провожающей и встречающей на пороге. Ни папы, готового выслушать, поддержать, дать совет или разобраться с проблемами. Дом Поттеров останется пустым.
— Давай заведем собаку?
Вздрогнув, брат немного отстранился.
— Что за шутки?
Почувствовав, как становится легче, Хезер беспечно рассмеялась.
— Назовем ее, — она мельком посмотрела на звезды, — Юпитер!
Гарри шумно задышал в затылок сестры, согревая своим дыханием.
— Тогда не собаку, а пса.
Снова рассмеявшись, Хезер пошевелилась в объятьях, с трудом разворачиваясь, чтобы взглянуть брату в лицо.
— Так ты согласен!
Иронично смотря на сестру, Гарри шутливо хмурился. К счастью, чужой взгляд был теплым, без того жуткого холода, что периодически проскальзывал и до дрожи пугал Хезер.
— Согласен. Но никаких кошек!
Развернувшись обратно, сестра запрокинула голову и тихо прошептала:
— Спасибо.
Конечно, никакое домашнее животное не сможет компенсировать отсутствие родителей, но в то же время с ним однозначно станет лучше. По крайней мере, пес будет их любить и радоваться возращению, и даже если кто-то из Поттеров не вернется ночевать, то не окажется в одиночестве. А еще пес никогда не предаст и не отвергнет — собаки этого не умеют. Они, к счастью, не люди.
* * *
И на вторую ночь Поттеры сбежали из комнат, обосновавшись в гостиной — и снова уснули на диване. На сомнение Хезер — все-таки миссис Уизли подобное поведение было не очень по нраву — Гарри со смешком пояснил: "нам дали неофициальное добро". Кажется, солнечное семейство готово закрывать глаза на странное поведение гостей и принимать тех со всеми недостатками.
По пробуждении Поттеров ожидал сюрприз — рядом с диваном, где дети расположились, находились коробки, обернутые в блестящую бумагу — явно подарочные. Сонно потирая глаза, Хезер недоуменно спросила:
— Это что такое?
Сползший на пол Гарри, внимательно разглядывал сверкающую неожиданность, а потом, достав палочку, проговорил:
— Спэциалис рэвэлио93, — после чего прояснил: — Проявляет на темные чары. Все безопасно.
Замотав головой, Хезер перехватила его руку — брат уже начала совершать новые пассы и с одного подарка слетела лента с небольшой запиской, а оберточная бумага начала, шурша, шевелиться — распаковываться.
— А если это не наше?
В ответ Гарри улыбнулся:
— Почерк Гермионы я узнаю из тысячи, — он кивнул на маленький картон, где находилось короткое послание.
Отпустив руку брата, Хезер уточнила:
— А почему тогда ты разворачиваешь магией?
Растерянно пожав плечами, Гарри отложил палочку и ответил:
— Привычка. Помимо темных чар, посылки могут обработать зельем.
Протянув: "о", сестра закуталась в плед, наблюдая, как брат берет в руки книгу с названием "Бесшабашная магия для волшебника-сорвиголовы". Открыв с конца, Гарри быстро пробежал глазами по тексту и хмыкнул:
— Гермиона — такая Гермиона. Вроде, и не язва — но подколоть умеет.
Забрав из рук брата книгу, Хезер, мельком пролистала страницы: та была оформлена в современном формате — красочно, и даже с рисунками, где в несколько кадров изображалось движение палочки. Отложив ее в сторону, сестра спросила:
— А что ты ей послал?
Разворачивая другой подарок, Гарри пояснил:
— Шоколад с запиской: "стимулируй мозговую активность".
Хмыкнув, Хезер нерешительно посмотрела на другие коробки — ей одновременно хотелось принять участие, но в то же время это казалось неуместным. Потаенный страх — увидеть внутри очередную записку: "и не мечтай о подарках, отброс" — был силен и убивал на корню любой порыв.
— Впрочем, я сильно не заморачивался — у всех шоколад, только у Блейза ободок с рогами.
Хезер рассмеялась:
— Душевно.
Усмехнувшись, Гарри поднял теплые носки с сохатыми, двигающимися по кругу:
— Видишь, это взаимно.
Цыкнув, сестра уточнила:
— А почему олени?
Оторвавшись от коробки, Гарри тепло улыбнулся и пояснил:
— Да я как-то ошибся и вместо согревающего наколдовал рога, с тех пор Блейз припоминает при любом удобном случае: "Олень, Поттер", — подняв голову, брат поймал взгляд сестры и добавил: — Похожи по звучанию: "калефацио"94 — согревание и "корнуфацио"95 — рога. Кто ж знал, что у них формула одна? Задумался над ответом, хотел сказать, Блейзу, что мантия в углу96, а вместо этого произнес неправильное начало и щеголял потом...
Рассмеявшись, Хезер закрыла книгу:
— Не ожидала от тебя.
В ответ Гарри махнул рукой:
— Ой, не напоминай! Для этой шутки и Блейза достаточно.
Достав из очередной коробки свитер изумрудного цвета, брат удивленно приподнял бровь:
— Кажется, это от миссис Уизли, — но внутри виднелось что-то еще — коричневого цвета, отложив подарок в сторону, он достал другое связанное изделие; в этот момент Хезер подалась вперед:
— Это...
Протягивая его сестре, Гарри улыбнулся:
— Тебе.
Прижав к лицу свитер, Хезер втянула пахнущий лавандой аромат и зажмурилась. Слишком прекрасно — чтобы быть правдой. Слишком хорошо, чтобы являться действительностью.
— Ты чего, — тихо спросил брат, присаживаясь рядом.
Подняв намокшие глаза, сестра попыталась ответить — но голос пропал.
— Моя сестренка стала плаксой, — произнес он, обнимая Хезер.
Та снова втянула лавандовое благоухание и скованно замотала головой.
— Как это нет? Постоянно глаза на мокром месте...
Отстранившись, Хезер скинула толстовку и поспешила натянуть коричневый свитер.
— Не правда, — сдавленно пробормотала она.
Рассмеявшись, Гарри вернулся к коробкам. В одной из них находились деревянная флейта и глиняная окарина97 от Хагрида, кажется, сделанные вручную — вероятно, самим великаном. Другая порадовала маленькой стеклянной фигуркой оленя, что иногда бил копытом по постаменту, с длинной запиской красивым почерком, изобилующим завитушками; "от Драко" — пояснил Гарри на вопросительный взгляд Хезер. А также в следующей лежал большой блокнот, с нарисованным смешным оленем.
— А это Мэнди постаралась, — отозвался брат, схватившись рукой за лоб. — Вот же... заразы!
Хезер не смогла сдержаться:
— Кажется, "олень" ты не только для Блейза.
Цыкнув, Гарри потянулся к сестре, но та, почувствовав неладное, отодвинулась в сторону.
— Иди-ка сюда, время для новой воспитательной беседы!
— Не, не, не, — замотала головой Хезер, отползая все дальше.
Впрочем, брат не остановился и, догнав сестру, начал ее щекотать. Давясь от смеха, та отбрыкивалась — и пыталась сбежать, но вредный Гарри не пускал — не давая и секунды, чтобы перевести дыхание. Спустя время, успокоившись, брат снова спустился к подаркам — осталось всего ничего — три штуки. Когда Гарри потянулся к знакомой коробочке, Хезер невольно замерла без движения — каким чудом она оказалась в общей куче — оставалось тайной.
Достав устройство похожее то ли на педаль, то ли на портсигар — с железным корпусом и обтянутый коричневой кожей — брат поднял взгляд на сестру, видимо, поняв, кто именно являлся дарителем.
