Черные гномы ошеломленно сидели в своей крепости, устоявшей перед напором ударной волны, слушая, как содрогается земля. Грохот во время ковровой бомбардировки был слышен за сто километров. Облако пыли около часа висело в воздухе над тем местом, где находился лагерь осаждающих. Когда пыль осела, гномы сделали вылазку. Это было безопасно, радиации не было. Ядерные запалы на изотопе Cf-251 позволили создать "чистую бомбу".
Среди воронок, громоздившихся одна на другую, как лунные кратеры, гномы обнаружили нескольких панцирных волков, чудом уцелевших в этой невероятной каше из расчлененных трупов, в которую коренастые гномы проваливались по колено. Отродья Моргота на этот раз не оказали ни малейшего сопротивления. Гномы брали их голыми руками. Твари сидели неподвижно, глядя остекленевшими глазами на то, что какой-нибудь час назад было их сородичами.
Это оказалось тяжелым испытанием и для самих гномов, хотя они славились крепкими нервами. Командир гномского отряда через два часа после возвращения в крепость сошел с ума, и до конца дней своих сидел неподвижно, повторяя одну и ту же фразу:
— Их просто размазали... Их просто размазали...
Митчелл прилетел в Вечность утром того же дня, и сразу направился в некую закрытую для посторонних организацию, именовавшуюся Alien Investigation Institute (AII), или Институт Исследования Чуждых форм жизни. Предъявив на входе разовый пропуск с визой координатора Сухарева, он позвонил в нужную ему лабораторию. Вскоре пришел молодой ассистент, который проводил его до места.
В лаборатории его встретил молодой представительный мужчина, отрекомендовавшийся как доктор Чезаре Донелли. Митчелл обратил внимание, что и у самого доктора, и у его ассистента на поясе в открытую висели странного вида пистолеты. Когда ассистент повел Митчелла вниз, в подземный этаж, где содержались изучаемые экземпляры, он вдобавок прихватил довольно-таки внушительную штуковину длиной около полутора метров, явно предназначенную не для забавы. Перехватив удивленный взгляд Митчелла, доктор Донелли пояснил:
— В прошлом месяце у нас был неприятный инцидент. Из отсека содержания вырвался пятнистый маламский хлотс и, пока ассистент бегал за оружием, успел разорвать одну богатую леди, которая спонсировала наши исследования. С тех пор приняты усиленные меры безопасности. Ассистента, разумеется, уволили.
— Неприятная история, — согласился Митчелл. — К тому же вы лишились источника дотаций.
— Да нет, — махнул рукой Донелли. — Она как раз приезжала сообщить, что отказывается спонсировать нас дальше. Вот с уборкой помещения пришлось повозиться. Хлотс ее в клочья разодрал и разбросал по коридору.
— А вы уверены, что этот самый хлотс вырвался случайно? — ухмыльнулся Митчелл.
— Ну, разумеется, совершенно случайно, — многозначительно подмигнул Донелли, дьявольски усмехаясь.
Лифт опустил Митчелла и сопровождавшего его ассистента на три этажа под землю. В дверях лифта ассистент зацепился своим оружием, и они чуть не застряли.
— Эта штуковина длинновата для помещения, — заметил Митчелл, — надо бы что-то покороче. Кстати, а что это?
— Трансфлюкатор, — вымученно ответил ассистент. — Парализует большинство тварей, которые здесь содержатся. До чего же надоело его таскать!
— А почему у вас нет специальной охраны?
— Проблемы с финансированием, — ответил ассистент.— Из-за этой оглобли жена говорит, что мою должность надо называть не ассистент, а ассассин. Так вы говорите, вам нужен тот Пилигрим, которого доставили раньше всех?
Ассистент вытащил из странного, напоминающего автоклав, аппарата парастатическую ловушку, вставил ее в шлюз толстостенной металлической камеры с иллюминатором, включил внутри свет, затем пощелкал переключателями на стойке управления. Установка басовито загудела.
— Опасности никакой, — пояснил ассистент. — Здесь мощный парастатический поглотитель энергии. Клиент никуда не денется.
Ловушка внутри камеры открылась, из нее начал кольцами выходить сероватый туман. Постепенно клочья его сложились в призрачную колышашуюся фигуру. Приглядевшись, Митчелл узнал Гэндальфа.
— Зачем вы снова тревожите меня?
Замогильный голос, неожиданно донесшийся из динамика, заставил Митчелла невольно содрогнуться. Он откашлялся и произнес в сунутый ему в руку микрофон:
— У нас есть к тебе несколько вопросов.
— Спрашивай.
— Моргот высадился в Черной стране, блокировал Минас-Анор, а затем послал мощный отряд, чтобы захватить Дом Высокого, — сказал Митчелл. — Ты не знаешь, что ему там понадобилось?
— Дом хранит много тайн и сокровищ, обладать которыми мечтали многие повелители Зла, — донеслось из динамика. — Я не вмешивался ранее в дела востока, и вряд ли смогу сказать более точно.
— Моргот ведет себя так, будто точно знает, чего хочет, — настаивал Митчелл. — Может быть, ты что-то слышал раньше, или у тебя есть какое-нибудь предположение? Может быть, Моргот ищет какую-то вещь, которая поможет ему обрести большее могущество?
— Обрести большее могущество? — задумчиво повторил Гэндальф. — Может быть, может быть... Все повелители злых сил мечтали об этом во все времена. И Моргот — не исключение.
— Слушай, я понимаю, что мы по разные стороны забора, — сказал Митчелл. — Но сейчас речь идет о том, выживет или нет, тот мир, сохранению которого ты отдал столько тысяч лет. Разве тебе все равно, что будет со всеми этими людьми, гномами, хоббитами, наконец! Давай, старик, вспомни что-нибудь!
— Хоббиты. Да, да... Обещай, что вы не оставите их без защиты.
— Конечно, не оставим, — с легкостью пообещал Митчелл, который ни разу в жизни не видел ни одного хоббита и отнюдь не печалился по этому поводу.
— Может быть... Я не уверен, конечно... Как выглядит сейчас Моргот? Ты видел его? — спросил Гэндальф.
— Да. Он сейчас вроде огромного самолета, который может превращаться в железного великана. У нас подобные механизмы принято называть роботами.
— Так. Это тот самый облик, в который мы заключили его после окончания Войны Гнева. Тогда, возможно, он хочет освободиться от него и снова вернуть возможность менять свое тело по собственной воле, — Гэндальф, похоже, размышлял вслух. — Тогда для этого ему нужен Круг Вознесения... — Гэндальф бормотал себе под нос, по-видимому, уже забыв про Митчелла, и про то, где он находится.
Возможно, майар в задумчивости сказал бы еще что-нибудь, но Митчелл нетерпеливо спросил:
— Какой еще Круг?
— А? Что? Какой круг? — встрепенулся призрак в камере. — Нет, нет, я ничего не могу тебе посоветовать.
— Подумай о своих любимых хоббитах, — сказал Митчелл. — Им грозит опасность. Эльфы и люди наши союзники, гномы тоже, мы защитим их, а хоббиты...
— Ты грозишь мне? — майар грозно вскинул руки.
Ассистент тут же нажал красную кнопку на стойке, внутри камеры сверкнула вспышка, ловушка моментально втянула в себя призрак и захлопнулась.
— Прошлый раз этот тип едва не разнес иллюминатор подобным образом, — извиняющимся тоном произнес ассистент, видя недовольство повернувшегося к нему Митчелла. — Я не мог рисковать.
— Ладно. Он и так сказал больше, чем я ожидал.
— Кстати, а что это за хоббиты такие, о которых он так беспокоится? — спросил ассистент.
— А хрен его знает, — пожал плечами Митчелл.
Вернувшись в Гондор, Митчелл связался с Лугаревым и сообщил ему обо всем, что удалось узнать у Гэндальфа.
— Так, — задумчиво протянул Лугарев. — Значит, Моргот ищет Круг Вознесения. Помнится, Манве говорил о нем тогда, на Эзеллохаре.
— Ты думаешь, этот Круг в Доме Высокого?
— Откуда мне знать. Важно, что Моргот так думает.
Ситуация в Хриссааде складывалась не лучшим образом. Эльфы закрепились в части города, но другие кварталы оставались под контролем противника. Бой в городе — дело сложное, и, обычно, кровопролитное. Гил-Гэлад знал это, и не хотел рисковать жизнями нолдоров. Но и сохранять статус-кво до бесконечности тоже смысла не было. Военные действия с обеих сторон с самого начала приняли маневренный характер. В таких условиях промедление было нежелательно. Требовалось решение, и его принятию невольно способствовало неприятное происшествие.
Лугарев был в штабе, устроенном эльфами в первом попавшемся доме подходящих размеров, когда запищало радио, подав сигнал вызова. Лугарев нажал кнопку:
— Слушаю, Лугарев.
— Игорек, — послышался сквозь легкое потрескивание помех взволнованный голос Бэнкса. — Беляев ранен. Боюсь, что серьезно...
— Черт! Где он?
— У эльфов, в передвижном госпитале.
— Кто у нас разбирается в андроидах, кроме Мерчисона?
— Никто, пожалуй...
— Я свяжусь с Митчеллом. Найди Р8. Пусть он срочно доставит Мерчисона сюда.
Киберноид сразу же вылетел в Гондор. Лугарев поспешил в госпиталь. Все остальные наемники, Селестиэль и еще несколько эльфов были уже там. Около Беляева хлопотали две медсестрички из нолдоров, но толку от их стараний было немного. Беляев выглядел бледно. Из внутренней стороны его правого бедра торчало краснооперенное древко харадской стрелы.
— Однако... — покачал головой Лугарев. — Тебе не оторвало? Еще немного повыше, и...
— Нет. Я еще мужчина... Кажется. Хотя царапнуло острием по самому интересному, — пробормотал Беляев.
— Ладно, лежи. Р8 уже полетел за Мерчисоном. — Лугарев повернулся к Бэнксу. — Ты знаешь, как это случилось?
— Да, — скривившись, ответил Бэнкс. — Это мальчишка его подстрелил, из развалин. Рингамир и еще трое его поймали.
— Где он?
Бэнкс свистнул и махнул рукой, подзывая эльфов.
Рингамир и еще один эльф притащили под руки харадского пацана лет четырнадцати, не больше. Кровавая пелена афганских воспоминаний вновь взвихрилась перед мысленным взглядом Лугарева. Сколько раз такие же мальчишки в кишлаках стреляли из-за угла в советских солдат...
— Зачем ты это сделал?
Парень злобно сверкнул глазами и пробормотал что-то по-харадски.
— Я отомстил за своего отца, — выдала переводящая машинка.
— У вас принята кровная месть? — спросил Лугарев.
— Да. Вы все умрете, один за другим!
— Посмотрим. Мик, Джон. Устройте-ка ему путешествие в Хриссааду с птичьего полета. Они должны запомнить, что можно делать, а что нельзя.
Топхауз и Бэнкс взяли упирающегося пацана под руки и потащили к вертолету.
— Игорь, что они с ним сделают? — испуганно спросила Селестиэль.
— Не вмешивайся, Селест. Он хотел кровной мести. Он ее получит.
Беляев отключил свой болевой контроллер, и ему стало немного легче. Через два часа Р8 привез, наконец, Мерчисона. Роджер быстро осмотрел раненого и решительно выгнал всех из госпитальной палатки.
— Нужна срочная операция. Готовьте инструменты, — командовал Мерчисон, моя руки и протирая их спиртом. — Прорежьте дыру в крыше, света мало.
Медсестры суетились и бегали вокруг него.
— Игорь! — позвал его Гил-Гэлад. — Надо что-то делать. Иначе они действительно перебьют нас по одному. Невозможно сидеть в этих развалинах, отбиваясь от шагоходов, крабоидов, орков, да еще и от детей в придачу...
Они вернулись в штаб и долго смотрели на карту, пытаясь придумать способ захватить город быстро и бескровно. Решения не было.
— Есть только один способ, — мрачно произнес Лугарев. — Вызвать В-52 и смешать весь город с дерьмом.
— А этот вирус? Нельзя ли уже сейчас переманить на нашу сторону шагающие машины Моргота?
— Рано. Слишком мало времени прошло. Вирус должен распространиться и заразить все шагоходы, иначе он не даст результатов.
Со стороны госпиталя вдруг донесся хохот наемников. Лугарев удивился — момент вроде бы был явно не смешной — и выглянул в дыру, пробитую в глухой стене вместо окна.
Такого он еще не видел. Мерчисон, разумеется, выгнал всех посторонних из операционной палатки, но наемники хотели быть в курсе происходящего, и нашли выход из положения. Основной модуль Т20 поставили рядом с палаткой, с другой стороны танка поставили маленький переносной телевизор. От него шел длинный кабель к видеокамере. Мартин Бейли сидел с камерой в руках верхом на стволе танковой пушки и вел прямой репортаж с места событий. Лугарев вышел на улицу и подошел ближе.
На экране он увидел Беляева в плане, на операционном столе, окруженного медсестрами. Мерчисон обтирал кровь, очищая поле для работы. Медсестры вдруг конфузливо засмеялись.
— Не обращайте внимания, — послышался голос Беляева. Отключив болевой контроллер, он чувствовал себя уже почти нормально и пришел в обычное веселое настроение. — Просто ему слава ударила в головку. Сами понимаете, свет рампы, лучи юпитеров, восторг поклонниц... Ко многим талантам при жизни относятся без должного понимания. Если бы раньше столько же прекрасных девушек были к нему благосклонны!
Наемники заржали.
— Сейчас будет вынимать стрелу, — прокомментировал Бейли.
— Эндрю, сейчас будет больно, терпи, — предупредил Мерчисон.
— Так ведь контроллер отключен...
— Здесь дублирующая цепь, она включается при превышении болевого порога.
— А кричать можно?
— Можно, можно.
Из палатки раздался поистине звериный рев.
— А — а — а — р — р!!!!! — Ты, врач — вредитель, родное ведь, осторожнее!!
— Вынул, обрабатывает рану, — прокомментировал Мартин. — Эндрюшя поднимает голову.
— Лежите, лежите.., — пролепетала медсестра.
— Да мне не больно, мне интересно, — ответил Беляев.
— Это мне должно быть интересно, — заметил Мерчисон.
— Так ведь части-то мои, ты не на своем огороде ковыряешься!
— Все, начинают перевязывать, — сообщил Мартин.
— Неужели самим не сообразить, — устало проворчал Мерчисон. — Бинт вокруг пояса, два бинта спереди, один сзади. Не сложнее, чем гамак повесить.
— Девушки,.. если можно, — попросил Беляев, — Эта веревочка сзади...делит мою филейную часть пополам, вроде как Южную и Северную Корею,...
Наемники просто легли, стараясь не ржать слишком громко.
— ...и совпадает...э — э — э...так сказать...с естественным меридианом оной, — закончил Беляев, — а это очень неудобно. Нельзя ли приделать сзади две веревочки и вывести их по бокам?
— Лучше бы они нарядили его в "памперсы", — сказал Бэнкс.
— Ну вот, как вы теперь себя чувствуете? — спросила медсестра.
— Ну.., — замялся Беляев. — Как молодой Аполлон. Мне бы еще лиру, да порцию спагетти с пармезаном...
— Если собрать всю лапшу, что он вешал им на уши, — сказал Бейли, — хватит на целую кастрюлю.
Две медсестры выкатили носилки с Беляевым из операционной палатки и понесли в палатку для выздоравливающих. Беляев увидел Мартина Бейли, сидящего над палаткой на пушечном стволе с камерой в руках, и задал законный вопрос:
— Марти, какого хрена ты там делаешь, старый развратник?
Взятый с поличным, Мартин от неожиданности выронил камеру, которая хлопнулась прямо на опустевший операционный стол. Изображение дрогнуло и опрокинулось набок. Мартин пытался поймать камеру, не удержался на гладком стволе и сорвался, рухнув в дыру на крыше палатки под пронзительный визг медсестер. Надрезанная ткань подалась, и он следом за камерой приземлился на стол.
