В итоге бухнулись мы на какую-то пожухлую зелень, с трудом расцепили руки, высвободив Ладу, да и повалились на землю, отходя от произошедшего. Впрочем, я, как самый стойкий, пришёл в себя первым.
— Пиздец Серонебу! — в праведном гневе возопил я. — Удавлю старикашку жадного, мучительно!
— Орм, — слегка охрипшим голосом отозвалась Лада. — Ты франков хотел сказать?
— Франков само собой, — отметил я. — Но нам же, блядь, леший сколько переться до Вильно! А этот жмот престарелый гаковницу зажал, — пригорюнился я.
— Жалко Стратима, — подал голос Акамир. — Что они, сволочи, в него подкинули? Белым полыхнуло, как от “Фрейи”.
— Милитант? — полюбопытствовал я.
— Десяток лет в “витязях”, — ответствовал пилот, обозначив отряд “эфирно-доспешных” воинов Вильно.
— А в пилоты с чего? — полюбопытствовал я.
— Небо люблю. Так, почитайте, все пилоты — милитанты бывшие, — ответил Акамир. — Ормонд Володимирович, а как…
— Не понравился мне франкский политик, — честно ответил я. — Сильно не понравился, и договор заключил слишком им невыгодный. К порту добирался — ждал выстрела.
— Это да, как под выстрелами держался, — припомнила Лада. — Эх, а мне есть что вспомнить! И летать здорово, — с искренним восторгом заявила она, впрочем, тут же ехидно добавила. — Да и молодцы столь могучие, меня так страстно обнимали. Сильны, одарённы, приглядны, — продолжала она, но всё же не выдержала, рассмеявшись.
Немудрящая шутка прошла “на ура”, так что ржали долго, сбрасывая стресс. Наконец, стал я мощи свои над землёй воздвигать.
— Вот вы медведь, Ормонд Володимирович, — выдал пилот, потирая предплечья, где я, очевидно, в него цеплялся.
— На себя посмотрите, Акамир Душанович, — огрызнулся я, растирая свои пострадавшие предплечья. — Ну да ладно. Бес знает, что франки гадкие задумали, судя по вспышке?... — вопросительно уставился я на пилота.
— В прах, термический заряд высокой температуры, — ответствовал он.
— Всё одно, двигаться надо, а то мало ли. А кто меня ныне параноиком назовёт, в око получит! — справедливо возвестил я.
— От меня уж точно, — по-родственному поддержала сестрица.
— А я добавлю, — дополнил пилот.
— Это хорошо, а мы вообще где сейчас? — уточнил я.
— Гент, — тыкнул дланью взад пилот. — Брокель, — тыкнул он лапой вправо. — Антверпен, — тыкнул он налево.
— А что ж нас сюда занесло? — удивился я.
— Фронт грозовой облетали, — ответствовал Акамир.
— Ну и даже неплохо, — прикинул я. — Все целы, к пути готовы? — уточнил я, на что спутники выразили умеренную готовность. — Тогда двигаем в Антверпен, Акамир Душанович, указывайте путь. И напрямки, к бесам дороги, — уточнил я.
— Дальше всего, — уточнил пилот.
— И по… всё равно, — решил я к мату не привыкать. — Нам туда лучше всего. А насчёт дорог, — выдержал я театральную паузу, заполненную разминанием Лады кулачков.
— Да как скажете, я себя тоже в око бить не намерен, — отрезал пилот.
И двинула наша троица, сначала довольно деревянно, а потом расходились. Впрочем, я как эфирным зрением, так и просто озирал округу да лапу, от саквояжа свободную, на перуне держал. Спутники мои через часик “отошли” да и принялись на персону мою взгляды бросать ехидные, впрочем, не комментируя.
Ну и дурачьё, так же мысленно определил я статус глядунов. Вот бес я расслаблюсь, пока в Вильно не окажусь. Да и там расслабляться слишком не буду. Вообще, бардак, мать его, начала нарастать внутри злость и обида.
Ну за что мне всё это? Ведь не худший я человек вроде, я всего лишь хочу, чтоб всем хорошо было умеренно, а мне сильно. Да и если прочим сильно хорошо будет, не особо огорчусь. Очень скромно и понятно! А тут какая-то непотребщина творится гадкая.
Шли мы, рассекая поля пейзанские, уже часа два. Я злопыхал, округу обозревая, что делал не зря. В рощице на нашем пути, пребывали три человека. Я напрягся, и тут из рощи раздался пулевой выстрел. Толкнув спутников на землю эфиром, я понял что всё, довели. Я щаз пойду этих уродов натурально убивать!
Долбанул эфиром по пашне от души, сотворив некий аналог дымовой завесы, да и потащил с рёвом перун из кобуры. И тут у меня на руке ладони сомкнулись, явно мешая. Бросил я взгляд, красным по бокам отдающий, и увидел Ладу.
— Успокойся, Орм! — почти жалобно попросила она. — Акамир же знак давал, возьмёт он их!
Что меня несколько в себя вернуло, сел я на землю, благо судя по шевелению эфирному, Акамир пейзан уже “взял”, да и начал в транс себя вводить. Лада меня по макушке гладить повадилась, чем прямо скажем, скорее мешала. Но, впрочем, пусть её, уже успокоенно заключил я. А через минуту Акамир подошёл и выдал:
— Рабы, местные. Говорят, за бандитов приняли, хотя врут, по-моему, — отчитался он.
Я же поднялся на ноги, посмотрел в небо, спросил у ушедших богов тоном ласковым: “за что?” — попинал башмаком проклятую планету и окончательно пришёл в себя.
— Бес с ними. Пойдём, Акамир Душанович, мне один потребен, — пошёл я к роще, где троица скорбных мужичков были связаны своей же одёжкой.
В стороне лежал какой-то доисторический карамультук, причём, на первый взгляд, с гнутием ствола. Мдя, но ведь и пристрелить могли, придурки аграрные.
— Одного развяжу, — холодно бросил я по-дански. — Проведёт до особняка. Ежели препятствий чинить не будете, да и нападать не будут, попрошу до Полиса доставить. И заплачу, зла не причинив, Форсети клянусь! — побренчал я монетами в кошеле. — А если нет… Сам найду и спалю к Хель вашу хибару, а вас на углях поджарю! — ласково улыбнулся я.
— Отведу, господин. — буркнул один из рабов на ломаном данском.
— Веди, — вздёрнул я его на ноги эфиром.
И вывел сей проводник нас через полчаса к особняку. Впрочем, воевать местных я не пожелал, так что бросил треллу:
— Зови хозяев, винись что напали вы. Выйдут — вирой за вас будет наша доставка. А коли не выйдут или подлость учинят, память не отшибло? — улыбнулся я, на что мужичок башкой замотал и к особняку припустил.
— Опасно, — нейтрально бросил Акамир.
— Ну не жечь же их, в самом деле? — пожал я плечами. — То есть, может и придётся, посмотрим. А так хоть до места доберемся, да и вправе мы.
Жечь не пришлось, через пять минут из дома вышел лысый мужик в явно хозяйской одеже и парень лет двадцати, явно родич. Оружие у них было, но шли они подчёркнуто миролюбиво, а рядом семенил давешний трелл, с явно деформированным и красным ухом.
— Извинения наши, за треллов, — пробасил лысый на ломаном данском.
— Гот? — уточнил я, что учитывая акцент, было очевидно, получил кивок, — Тогда так. У нас самолёт упал…
— Как упал? — выпучил очи младший.
— На землю, — доходчиво пояснил я. — Нам в Антверпен надо. Доставите — заплачу.
— А если… — начал было молодой, но получил по шее.
— Вина наша, доставим. И плата не нужна, — пробасил дядька, на что я помотал башкой. — Ну как пожелаете. Ганс, довези путников, — бросил он младшему, от чего тот метнулся к особняку. — А ты, Кролм, поможешь, — обратился он уже к треллу. — Обиды не держите? — потянул он лапу, которую я пожал, не переставая обозревать округу эфиром.
В итоге загрузились мы втроём на заднее сидение самоката, младшим управляемого. Парень дёргался, но к вратам полиса доставил нас минут за двадцать. За что получил аурес, ну трелл — сестерций, раз уж обещал. Да и направился я к милитантам привратным. Продемонстрировал бляху посольскую, да и вопросил:
— Связь с авделингом есть, стражи? — с ходу уточнил я.
— А какой потребен? И кто нужен? — резонно уточнил милитант.
— Посольский. Потребен же хэрсир Аскульдур, хускарлу Ормонду, он поймёт, — ответил я.
Через пять минут меня поманили в сторожку и протянули фони. Откуда, чуть не вышибив мне басом перепонку, вырвался бас:
— Здорово, хускарл Ормонд! Совсем тебе Добродум извёл, к нам решил податься? Ну не скажу, что годно, но найдём тебе дело! — предложил мне политическое убежище Аскульдур.
— Здравия вам, хэрсир Аскульдур, — ответствовал я. — Авария случилась, да только поведать лично вам хотел бы. И подмога ваша нужна.
— Жди, — бросил хэрсир. — Нужна — помогу, — дополнил он.
И вышел я к спутникам, у врат ожидающих. Но Лада, оглядевшись, осведомилась:
— Орм, а на кой нам бес Антверпен? И хэрсир этот твой? — полюбопытствовала она, на что и Акамир бросил заинтересованный взгляд.
— Деньги, Лада. Были бы они у нас, рванули бы в Брокель, а оттуда самолётом домой. Но у нас на самолёт денег нет, и с тем ауресом тоже не было, — уточнил я в ответ на ехидную физиономию кузины. — А тут знакомый, благорасположенный, покровительство предложивший. Одолжиться не грех, да и секретить от данов нам особо нечего, — уточнил я. — А пешком до Вильно добираться или разбойничать — в пекло. Милитанты Полиса какого пристрелят. Да и франки, бес знает как себя поведут. А ежели проверить захотят?
— Вот сказала бы второй раз, что хотела, да не скажу, — извилисто, но понятно выразилась сестрица, на что Акамир покивал.
Тем временем подкатил самокат данской управы, куда мы и погрузились. И доставились в оную управу, где возница нас до кабинета и сопроводил. Аскульдр был всё так же же велик, стремителен и громогласен. Зарядив мне по плечу ручищей своей, он рявкнул в селектор “Эль, тролл сиги!” — после чего уставился на мою персону.
— Лада Буреполковна, кузина моя и помощник в посольстве, — начал я. — Акамир Душанович, авиатор и пилот судна нашего воздушного. Бывшего, — дополнил я, на что Аскульдур бровь вздёрнул. — После справления посольства в Полисе, название которого я хотел бы для начальства сохранить, однако скажу, что франкского, — начал я, на что собеседник покивал, — поведение принимающих было чрезмерно подозрительно. В воздухе решил проверить, и было обнаружено взрывное устройство, — продолжил я, пока дан глаза удивлённо пучил. — Акамир Душанович, технические детали взрывного устройства почтенному хэрсиру сообщите, — указал я.
— Слушаюсь, — вполне милицейски ответил пилот. — Бонба на смеси кислородной и обогащенном огнероде. С эфирными конструктами на срабатывание, неизвлекаемость. Аналог “Фреи” заряда, только в виде бонбы.
— Точно? — пробасил дядька неверяще.
— Пламя белое, с этаким лиловым отливом, знаете…
— Знаю, — буркнул Аскульдр. — Вот же не повезло вам, — прокомментировал он. — И франки, сучьи дети… Ладно, понял, поздравление с избавлением от полей ледяных. От меня что хочешь хускарл? И дар мой сгорел? — посмурнел он. — Пей до дна! — рявкнул он, пихая в меня кружкой эля.
Я и выпил. Хороший эль, кстати, с травами приятными, отметил я. И именно эль: с некоторых пор параноил я и насчёт составов всяческих, механику желез внутренних отслеживая.
— Не сгорел, хэрсир Аскульдур, — отдышавшись начал отвечать я. — Посольство боёв не предполагало…
— Дурень! — припечатал меня дан. — Вот тебе и урок, с собой носи, был бы с тобой — мож и сорвалось у злодеев что.
— Буду, — заверил я, мистика-не мистика, а пригодится, если что. — А помощь нужна в доставке до Вильно. Ежели самолёт какой, так через полчаса по возвращении деньги верну.
— Будет, — кивнул Аскульдр. — И денег не надо.
— Надо, — отрезал я. — Я не побирушка, да и Вильно не Полис нищих.
— Не надо! — рявкнул хэрсир, хватив лапищей по столу. — Не извозчики мы! Помощь дружескую окажем! — выпучил он на меня очи.
— А я говорю — надо! — понесло уже меня. — Помощь — одно, а милостыня — другое! Коль с дорогой поможете, так помощь великая, но дорогу всё едино оплачу! — вытаращил и я очи.
И стали мы друг на друга очи бешено пучить. Попучили с полминуты, как вдруг Аскульдур заржал. И ржал, мало что не до слёз.
— У вас в Вильно все, что ль, такие? — вопросил он, отсмеявшись. — Что Добродум буян своевольный, что ты, хускарл Ормонд. Ладно, сам пилоту сунешь, что должным сочтешь, — махнул он на меня лапищей. — Связь нужна эфирная?
— Не думаю, — помотал я головой. — Шифрования не знаю, а открыто сообщать, что живы мы…
— Мыслишь, что франки погонятся? — ехидно вопросил хэрсир, но на него уставилось уже три пары бешеных глаз. — Ну, может, и погонятся, — несколько сдулся он под этим артобстрелом. — Ладно, поезжайте, посольский “Стриж” вас до Вильно доставит, — сказал он, кинув пару указаний по фони. — Береги себя, хускарл Ормонд, ещё эль без спешки попить надо. И Добродуму привет передать не забудь!
— И вы себя берегите, хэрсир Аскульдур. Благодарность вам от всего сердца, — довольно низко поклонился я.
Стриж оказался той же “кривовинтовой” машиной, правда, с вместительным салоном. В полёте я полюбопытствовал, а Акамир просветил, что форма сия связана с тем, что воздух себя, на оборотах высоких, вести себя начинает газу неподобающе, соответственно, для скоростей высоких форма специальная есть, в Новограде изобретена лет двадцать назад. Ну, я в аэродинамике не силён, но что-то такое предполагал.
Через пару часов “Стриж” приземлился в воздушном порту Вильно, и мне где-то наполовину полегчало. Правда, я судорожно задумался, как бы с даном рассчитаться, но Акамир на моё чело, мыслями отягощёнными, хмыкнул, да и метнулся в недра порта, вернувшись через минуту с десятком гривен. На мою вздёрнутую бровь выдал:
— Снявши голову, по волосам не плачут.
— В Управе верну, да и самолёт Управа скомпенсирует, — ответил я.
До самой управы я добрался в лучших традициях Мира Олега: злобно рявкнул на чинов порта, махая бляхой, да и организовали они служебный самокат. Бардак, конечно, но всё достало. Отвёл спутников в Управе в трапезную, посулив что позовут их вскоре, да и направился к начальству.
