— Небось, все утро в четыре руки копались? — Грозно сощуриваюсь. Ну, насколько можно грозно выглядеть с остатками фруктового льда в зубах.
Сделав вид, что он не понимает, о чем я, джонин продолжил:
— Вот список дежурных по отделу распределения.
Беру бумажки, взвешиваю на руке:
— Слушай, пока не забыла: кто у нас интендантом сейчас? Или все тот же?
— Эмм. На данный момент — Шинода-сан. — Хм. Что-то знакомое. Очень. Думай, башка, пряник куплю! Ладно, попытаемся методом 'тыка'.
— Он шиноби?
— Да, в ранге токубецу джонина.
— Значит, Шинода... С ирьенинами как-то связан?
— Честно говоря, не знаю. Но вполне может быть.
— А, все, вспомнила. Спасибо, Генма. Можешь быть свободен, только пригласи его ко мне... скажем так, минут через сорок.
— Хай.
Не обращая внимания на явно читающееся любопытство парня, сгребла все бумажки в компактную стопочку и села за стол. Пока сортировала, выуживала все свои воспоминания относительно данного конкретного индивидуума. Затем встала, раздвинула шторы, распахнула окошко, налила себе водички из графина, поудобнее уселась в кресле. Итак, что мы имеем?
Шинода Йороу, младше меня на четыре с половиной года, но так как я генином стала еще в шесть лет, а этот последний представитель одного малозначимого и малочисленного клана в одиннадцать — нет, вру, в десять с половиной — то опыта у меня ровно на девять лет больше...
Однако, пока он учился, я самовольно курировала некоторые курсы, в свободное от миссий время бегая на подхвате у парочки школьных учителей. В основном подлечивала детишек после учебных спаррингов. Несмотря на мой отвратительный взрывной характер, конкретно этот мелкий ко мне довольно сильно привязался. Еще он был умником и аккуратистом, что мне в нем и нравилось. Ну и не лез под горячую руку с глупыми расспросами. Я даже как-то пообещала, что после выпуска разрешу называть меня 'семпай'. Подозреваю, что в какой-то мере это подстегнуло его самолюбие и в результате буквально за полтора года он освоил программу, рассчитанную на три. Потом на некоторое время выпал из моего поля зрения, выполняя несколько лет подряд миссии далеко за пределами Листа. А я встретила и полюбила Дана... Пару раз мы с моим милым маленьким кохаем еще виделись, но все больше как-то мельком — даже поговорить толком не удавалось. Хотя мне, безусловно, было интересно, как сложилась его дальнейшая жизнь. Но. По уши увязнув в исследованиях как меднин, я в принципе ничего вокруг себя не замечала. Если сейчас спросить, а как часто я тогда спала или ела, были ли выходные и праздничные дни, ответ однозначно будет отрицательным! Это помню до сих пор, и очень хорошо.
Следующая наша встреча, которая смогла отложиться у меня в памяти, тот самый злополучный совет, на котором старый Обезьян отклонил мое прошение насчет ирьенинов. Среди немногих голосов, так или иначе высказавшихся в мою поддержку, оказался Шинода со своей командой. Мало того, на всех последующих советах мне была обеспечена их полная и безоговорочная поддержка. А имея прекрасные мозги, Йороу оказался отличным защитником и смог переубедить многих моих оппонентов. За что я ему была безмерно благодарна.
Вот тогда-то я и поняла, что маленький мальчик уже вырос во взрослого молодого мужчину, и этот мужчина имеет право голоса на совете, собственными силами добившись некоторого веса в обществе... Это было тем редким случаем, когда меня хоть что-то вокруг порадовало. Шинода в принципе очень упорный: сумел вышколить свою команду, привив им собственный аккуратизм. То были шиноби, имевшие наиболее высокий процент успешно завершенных миссий. С минимальными потерями.
И однажды их бросили в адово пекло. Из уникальной команды чуунинов, метивших в токубетсу-джонины, смог вернуться только их командир, Йороу. Все остальные погибли при исполнении. Их тела он сжег, не имея возможности запечатать в свитки — целых попросту не осталось, и принес в Лист в виде праха.
Я тогда, находясь в дальнем рейде, даже поддержать не могла. А семью он так и не создал. Мало того, чиновничий аппарат попытался начать над ним суд! Потом все как-то замяли, даже дали токубетсу джонина, но результат не замедлил проявиться, Йороу почти перестали выдавать миссии. Это я сейчас понимаю, что наверняка вся чехарда была делом рук Хирузена. А тогда в голове на ПМЖ прописались полнейшая каша и сумятица. В общем, знатно у меня крыша протекала...
Однако незадолго до моего ухода из деревни стали происходить какие-то совсем уж непонятные вещи. Которые сейчас, с нынешней своей колокольни, могу объяснить только тем, что Третий всем, кого только заприметил, из 'неблагонадежных', начал вставлять палки в колеса и активно завинчивать гайки, старательно перекрывая кислород. Вот такой вот добрый, белый и пушистый учитель. Был.
Определенным шиноби миссий почти не давали. Некоторые были вынуждены перейти в административный аппарат, но там оказался очень большой 'конкурс', и тоже неспроста. Ну да, не подмажешь — не поедешь. В данном случае: не лижешь попку начальству — не видать тебе хорошей жизни. А учитывая специфику работы — жизни вообще не видать.
Теперь мне остается только надеяться, что это все тот же Шинода Йороу, который вынужден был заняться административными науками и однажды — чудом, не иначе — получил должность интенданта, потому как предыдущий умер от тихой старости. А теперь за эту должность мой бывший защитник держится чуть ли не зубами последних... эдак лет десять-двенадцать.
При встрече остается разве что слегка прощупать друг друга. Если он не изменился, то я вполне могу надеяться, что у нас сложатся приятельские отношения. А они мне нужны позарез! С интендантом в принципе дружить надо. Даже если ты — Хокаге. Так что место он для себя выбрал очень правильно. А если учесть его незапылившиеся от времени мозги, то и знает сейчас наверняка немало. Про всех. М-да, задачка...
Тарабаня пальцами по столу, я сидела и ждала свою судьбу. В лице кохая из далекого прошлого. Как он сейчас хоть выглядит-то? Был милый белокожий темненький мальчик, стриженый под сессон, с черными глазами и хрупкой конституцией. Потом, уже получив чуунина, неплохо вымахал и раздался в плечах. Волосы стал забирать повязкой, так что не знаю. Не разглядывала. Но черты лица после взросления оставались правильными. Осторожно постучавшийся в дверь помощник прервал мои мысленные рассуждения.
— Хокаге-сама, Шинода-сан уже здесь. Вы можете его принять?
Кинула взгляд на кукушку — еще только полчаса прошло! Но кивнула:
— Да, пусть заходит. А ты нам чайку принеси.
Генма кивнул и убрался. Вошел высокий крепкий мужчина, все еще удивительно черноволосый, с умными темными глазами и скупыми движениями. Я даже на мгновение им залюбовалась. Губы сами собой расплылись в легкой улыбке, на сердце незнамо откуда появились теплота и удовлетворение.
— Рада тебя видеть, Йороу!
Закрыв глаза, поклонился. Знак доверия. Я чуть не рассмеялась от счастья! Поспешно встала, вышла из-за стола, протянула ему руку. Разогнулся, открыл глаза, посмотрел на мою ладонь и бережно, но крепко пожал.
— Спасибо. Я уже не думала, что ты жив.
— Спасибо за что? — глубокий, сочный голос разнесся по помещению. С удовольствием вслушалась в звеневшие отзвуки. Годы только пошли ему на пользу! Он как редкий аконит, с поздним осенним цветом. И это здорово! Хохотнув, ответила:
— За то, что в живых остался!
— Присаживайся, — махнув рукой в сторону софы, и сама плюхнулась рядом, подогнув под себя одну ногу. — Тяжело было?
Взгляд мужчины потемнел. 'Да'. Кивнув, продолжила:
— Знаешь, у меня довольно давно крыша ехала. После смерти Наваки и начала. Если не раньше. От клана и моего прошлого вообще уже ничего не осталось. Ты — то самое редкое исключение, когда что-то из прошлого еще держится в этом мире, не уходя за грань... Ты умирал?
— Приходилось... Пару раз.
Еще раз кивнув самой себе, продолжаю:
— Тогда ты как раз меня понимаешь. Наверняка. Потеряв почти все, и разум в том числе, я просто струсила и сбежала, поджав хвост, куда глаза глядят. Поэтому, спрашиваю еще раз: тяжело было?
— Я выжил, — прикрыв веки, старый почти-друг моего почти-детства откинулся на спинку софы.
— А я вот возродилась, — сощурившись, жду ответной реакции: пока он откроет глаза, чтобы увидеть взгляд. И тогда все будет понятно. Он встречает меня твердо, открыто.
— Я все еще могу...
— Звать меня семпаем? — Кивает.
— Можешь, кохай, — снова протягиваю руку. Пожимает, задерживая в своей. Не убирая ладонь из пожатия, в третий раз спрашиваю: — Тяжело было?
— Нет. Я справлюсь. — Широко ухмыляюсь и ощутимо сжимаю его ладонь. Смотрим друг на друга. Наконец мужчина скупо улыбается.
Наша старая игра, с тремя вопросами и ответами... Вопрос один и тот же, но становится головоломкой, которую ответчик должен разгадать. Наш секрет. Наша память. Я могу на него рассчитывать. И это, наверное, самая хорошая новость за последние две недели.
Вошел Генма с подносом. Расставил чашки, разлил горячий напиток, даже плетенку с какими-то пряниками выдал. От сердца оторвал, не иначе. Окинул наши посиделки любопытным взглядом и бесшумно отвалил.
Мелкими глотками отпивая из чашки и разглядывая его лицо, почти расслабилась: непривычно видеть взрослого мужика на месте маленького мальчика или безусого юнца. Или даже совсем молодого, хоть и крепкого, парня.
Сильный, мощный, явно не забрасывает тренировки, неброско одет, удачно скрывая и скрадывая свою физическую опасность широкими рукавами темно-серого ченсама* и свободными штанами, перехваченными на щиколотках лентами от мягких черных чешек. В прямой видимости нет никакого оружия. Но то, что он опасен, я прекрасно осознаю: Шинода всегда был талантом в тайдзюцу и очень скрытен в своих продвижениях относительно ниндзюцу. Поэтому сейчас даже не берусь судить, во что он превратился как шиноби. Ясно только то, что крут. Пусть и, как хороший актер, это скрывает. Жизнь заставила.
— Семпай?
— Да, — отставляю чашку, приготовившись слушать.
— Вы были резки с Данзо-доно и старейшинами? — Опа. Осторожно киваю:
— Можно и так сказать... В некотором роде — да. — Помолчав, добавляю: — И можешь называть меня на 'ты' и 'Цунаде-сан'.
Йороу внимательно смотрит мне в глаза, словно проверяя, искренна ли я. Совсем как прежде: в детстве он тоже всегда вот так вот серьезно смотрел и раздумывал. Хорошая черта. Затем медленно кивает:
— Цунаде-сан, они... немного оскорбились. — Ага, после моих закидонов еще бы они не оскорбились. Но моя несдержанность на язык и мысли для них вполне ожидаема. Старики одного еще не учитывают в уравнении: теперь я не просто скалю зубы, а еще и кусаюсь. Больно. Если надо, то и горло перегрызть смогу.
— Догадываюсь, — склонив голову набок, вновь пригубливаю остывший чай. — У тебя есть, что сказать по этому поводу?
— Может быть, — и мельком кивает головой. Осторожно скашиваю глаза влево. И ни-че-го. Странно. Там что-то должно быть. Обязано! Йороу же меня не обманет, верно? Сканирую в авральном режиме местность. Пятьдесят шагов — первая линия деревьев перед дворцом — чисто. Сто шагов — чисто. Полторы сотни — чисто... Да быть такого не может! Гневно раздувая ноздри, ломлюсь дальше. А вот и птичка! На двести пятьдесят шагов в направлении Центральной Библиотеки что-то светится. Хорошо развитой СЦЧ. Интуиция подсказывает — это именно оно. Да, будущая тушенка личного производства Хокаге. Только вот через что конкретно меня слушают? Возвращаю взгляд к собеседнику. Так же молча скашивает глаза на кукушку, продолжая невозмутимо прихлебывать из чашки.
Ах ты ж c$#@! Нет, я, конечно, знала, что за мной следят, но чтобы настолько в наглую! Бдительность, постоянная бдительность! И не расслабляться! Ксо.
Распечатываю сверток с зефирками и добавляю в скупую горку из трех пряников, отламываю себе половинку от ближайшей. Чего теперь делать-то? Прикажешь снять кукушку — начнут со всех сторон следить за Йороу. Ну, и дырка в стене появится... Хотя она там и так есть.
— Жасмин любишь? — Как можно равнодушнее выдаю, дожевывая мягкую белую массу, и испытующе смотрю ему в глаза. Задумался. Потянулся к зефирке, задержал ладонь. Убрал и усмехнулся: — Не очень.
Смотрю, на зефире уже появилась надпись координат. Прекрасно! Протягиваю руку к горке, делаю вид, что задумалась, смещаю положение пальцев, беру потенциальную улику, подношу к лицу, притворившись, что придирчиво разглядываю. Усмехаюсь.
— Если нет, чего желаешь — желай то, что есть...
— Это мудро, — согласно склоняет голову.
— Да, — киваю в ответ, продолжая: — А тот, кто не знает ни добра, ни зла, думает, что он все знает.
— Это так, семпай, — Йороу снова осторожно поддакивает. Прямо душа радуется! Но пора заканчивать приятельские посиделки. А то там АНБУ под дверями себе все уши уже протер...
— Я была рада тебя видеть. — Поднимается на ноги, отступает на шаг и, закрыв глаза, кланяется.
— В следующий раз жажду ознакомиться со складскими ведомостями. Ты же не откажешь мне в этом маленьком удовольствии?
— Как вам будет угодно. — Уголками губ улыбаюсь.
— Если время с тобой не ладит — ты поладь с временем. Согласен?
— Да, госпожа.
— Иди. К сожалению, у меня на сегодня еще много дел, и поболтать со старым товарищем я смогу только завтра. Или даже послезавтра.
— Слушаюсь.
— Ясной луны и глубокого неба. — Последняя проверка кохая.
— Темного неба, Цунаде-сан, — с укоризной отрицательно качает головой.
— Точно, — усмехнувшись, киваю Йороу напоследок, и он выходит.
Спрыгнув с подоконника, подхожу к столу, опираюсь рукой на спинку кресла и ухмыляюсь. Данзо, тебе 'детский мат' сегодня! Спасибо моему кохаю. Но ты можешь не благодарить...
Мудрость моего погибшего клана со мной. И есть еще хотя бы один человек, который ее помнит. И уже не забудет никогда. Так что спасибо — тебе и старейшинам — за то, что ведете себя как напыщенные, разжиревшие от вольности индюки. Мне же легче будет потом из вас нарубить суповой набор.
Так, ну это все лирика... Но что с кукушкой-то делать?! Тьфу. Вот незадача. В дверь поскребся Ширануи.
— Цунаде-сама, там к вам какой-то представитель от строителей пришел. Сказал, что насчет чердака. — Ага. Наконец-то!
— Спасибо. Я отлучусь на пару часов. А пока отправь вызов Асума. Он же в деревне?
— Да. Когда именно он вам нужен? — Генма с готовностью достал из-за пояса блокнот.
— Так, сейчас полдень, да? Нет, уже скоро час. Мм... Давай где-то на шесть. Кстати, к семи должен появиться Иноичи. Скажи Анко, чтобы сходила за какими-нибудь вкусностями и, если я задержусь с Сарутоби, глава клана Яманака должен быть напоен чаем и накормлен. — Да, к нему надо эдак ненавязчиво подкатить... — Кстати, где Анко?
Помощник хитро ухмыльнулся.
— Связистов строит.
— А-а-а. Ну, пусть девочка пока развлекается... Но, чтоб к вечеру обязательно сладкое!
— Я понял. Еще что-нибудь?
— Извращенец где? — Стучу пальцами по столу.
