— Да, конечно, — ответил он. — С Гаем — всегда, с учениками, тоже. Но у нас у каждого свои тараканы. И знаешь, как трудно бывает признать, что кто-то делает эту операцию лучше и по-другому, а ты так не можешь?
— Ты что же, считаешь, что у каждого целителя есть свой предел, потолок?
— Нет, конечно. Если бы я так считал, то остался при дворце, подобием лорда Сета.
Лорд Сет был тем самым лекарем, в помощники которому Карла определили по воле королевы Инессы. Заступив на должность и промаявшись первые несколько дней от безделья, Карл обратился к начальству с просьбой: позволить осмотреть лакеев и горничных и, в случае необходимости, применить лечение. Разумеется, ему отказали. Как это — руки, которые он будет возлагать на больных особ королевской крови, перед этим будут замазаны лечением черни. Большей чепухи Карлу в жизни слышать не приходилось. Хотя, нет, было дело, еще в детстве. Но тогда семилетний Луччо не постеснялся задать бабушке Джулии вопрос, шепнул на ухо, — бабушка, дядя — дурак?
— К сожалению, он об этом не догадывется, — бабушки переглянулись, они понимали друг друга с полуслова. Заезжий проповедник учения "чистых" уговаривал крестьян переселяться на Новый Рикайн, воспевая невозделанные просторы, на которых не было, нет и не будет магии. Умением слышать растения и животных и магией земли, хоть и в зачаточной форме, был наделен любой хороший крестьянин. И вот тебе запечатывают магических способности, и работай слепо-глухим под началом такого вот..., который корову от козы не отличит. Да еще и ребенка, если дар будет признан сильным, принеси в жертву богине. И как только светлая терпит этих выродков?
— Ну и зачем Вам это надо? — поинтересовалась Инесса, к которой Карл, получив отказ от лорда Сета, все же пришел с ходатайством.
— Ваше величество! Чтобы соответствовать... высокому званию... я должен все время совершенствоваться... практиковать... А королевское семейство здорово. (Не считать же болезнью прыщики на очаровательной мордашке принцессы и оцарапанную ногу младшего принца) Придворные же все лечатся у лорда Сэта. И позвольте выписать из Гарма в дворцовую библиотеку новый журнал. Он начал выходить сразу после войны. В двух томах — "Военно-медицинские очерки" и "Лекарская Мысль".
— Прекрасно! Рада, что не ошиблась в вас. Идите, работайте. Наши слуги должны быть бодры и полны сил.
После лакеев и горничных потянулись конюхи, псари, садовники, повара. Работы вдруг стало очень много. Единственное требование королевы Инессы — по первому зову, бросив всё, мчаться врачевать членов королевской семьи, если такая надобность возникнет. За месяц два вызова — тяжелое похмелье у Генриха и перелом пальца на ноге у принца Гердера.
Примерно через месяц, королева читала отчет начальника департамента внутреннего сыска, так называлось в те времена ведомство, возглавляемое Куртом Айсманом. — Ну и как? Что скажешь о нашем новом родственнике и его... гм... начинании?
-Потрясающе, — ответил сын, — По всему Турану идут рассказы, что ты, матушка, пригласила во дворец чудо-лекаря, чтобы он лечил всех придворных, включая слуг. Из этих слухов можно извлечь пользу! Только надо, чтобы он не переутомлялся и не увлекался.
Оскорбленный в лучших верноподданнических чувствах, как же, король вызвал не его, а помощника, лорд Сет подал в отставку. Грязные измышления о том, что Карл выжил прежнего целителя, воспользовавшись родством с королевским домом, Гердер пресек железной рукой. Он оценил умения Карла — Лорд Сэт и в подметки ему не годился.
С одобрения Гердера Карл обновил медицинский кабинет и дворцовую аптеку, в подвальном помещении сделали лабораторию, и на первом этаже открыли второй лекарский пункт, для прислуги. Теперь с Карлом работали еще два человека, — аптекарь, он же алхимик и травник, и второй королевский лекарь, сослуживец, ветеран экспедиционного корпуса.
— Богиня! Что вы творите, Гренсон! Это до вас считалось невозможным, — воскликнул куратор целительского отделения Академии, посмотрев в "Лекарской мысли" очередную статью Карла. — Лекцию для старшего курса прочесть согласитесь?
Лекции ему читать разрешили, но лишь с одним условием. К Карлу приставили личную охрану.
Следующим завоеванием стала бесплатная клиника. Тут помог рассказ туранского посла в Гарме — о специальных днях для приема неимущих в центральной лечебнице Гаэрры.
* * *
*
Карл изучил расписание лорда Гракха: операции и график приема больных на ближайшую неделю, — Кира как личный ученик ассистировала Гаю — и каждый день приходил за ней в клинику. И Кира вдруг, как раньше она не видела, заметила весьма миловидных инорит, строящих ему глазки. Немыслимо, но узнав, что лорд Гренсон обратил внимание на Киру, эту неуклюжую рыжую северянку, и даже, о ужас!, вручил ей помолвочный браслет, вертихвостки удесятерили натиск. То одна, то другая девица роняли перед Карлом тетрадь, или, кокетливо встав вполоборота, щебетали с подругами, или, будто не видя лорда, натыкались на него в коридоре. "Ах, мне так стыдно, я так спешила, не заметила..." И все посматривали на Киру, с завистью и легким недоумением. Чем она могла привлечь такого мужчину? Ну, если он соблазнился Ризен, то уж они-то более достойны, они девы "без прошлого", чуть больше усилий, и крепость падет, по второму разу. Кира старалась не обращать на все эти выкрутасы внимания и веселилась, представляя капитулировавшего Карла — лихо сидящая на голове шляпа, увенчанная зубьями, на манер крепостной башни, и оттуда торчит белый флажок. Юмор помогал, но ненадолго. Нет, это не ревность, эти девицы просто мешают Карлу, он не может ни вздохнуть, ни повернуться спокойно.
Кира:
Карл некрасив. Некрасив? Смуглый, худой, нет, скорее жилистый. Высокий, даже по рикайнским меркам. Темные густые брови. Морщинки в углах глаз и между бровями. Асимметричное, вытянутое, с резко очерченными скулами и чуть впалыми щеками лицо. Крупный нос с легкой горбинкой. Твердый квадратный подбородок. Темно-янтарные глаза с густыми ресницами. До красавца далеко. Вот только инора старшая повариха увидела, как мы вошли в столовую, и, расплывшись в улыбке, крикнула, что сейчас самолично сварит милорду кофе. А когда выглянула второй раз, с высоким медным сосудом для варки кофе, сужающимся вверх конусом с длинной ручкой, в Гарме такой называли лоркой, была уже с подкрашенными губами и в свежем белом колпаке. А девчонки подавальщицы так и едят Карла глазами...
Только он и не замечает всю эту женскую круговерть. Держит на руках Анри и разговаривает с ней. Лорд Гай шепнул на ухо, пили мы кофе втроем, охрана Карла маячила при входе в сводчатый зал, — не расстраивайтесь, инора. Карл человек верный. Его штурмуют уже лет тридцать, только вы и преуспели. — Отлично, я еще и добивалась его, вот каково всеобщее мнение!
* * *
*
Первая ссора, казалось, последствий не имела, за исключение ужаса ожидания, поселившегося в душе Киры. Если она беременна — прощай все мечты, прощай свобода. Карл мужественно делал вид, что ничего не случилось, хотя обида царапала. Скрытое Кирино раздражение и нежелание Карла замечать его закономерно вылились в бурную ссору. Бурную по эмоциям, не по проявлениям, и оттого еще более мучительно болезненную. Причина нашлась легко — прислуга. Карл считал, няня и домработница — обязательно. И работник по хозяйству. Кира протестовала. Няня — она не отдаст малышку в чужие руки, — Неизвестно, как та будет обходиться с Анри!
— Ну хорошо, с няней будем разбираться в последнюю очередь. Но работница! Ты не должна возиться с козой и прочей живностью.
— Почему ты решаешь за меня, что я должна?
— Я не решаю, я пытаюсь тебя убедить беречь руки, твоим пальцам надлежит быть гибкими и точными. Позволь мне нанять и оплатить работницу.
— И где ты искать работницу будешь? — Про "оплатить" она скажет позже. Все скажет.
— Ну, так как мы почти... на осадном положении, обращусь к лорду Айсигланцу.
— То есть ты хочешь вести к нам в дом соглядатая? Премного благодарна!
Спор был прерван стуком в ворота. Инор Риман, с козой.
— Инора Кира, спасайте. Если б не жара, подождал бы и завтра отправился к ветеринару Шредеру, он ночью не принимает. А по жаре к утру так воспаление разойдется.
Показала инору, — проходите в маленькую пристройку сбоку от кухни — приемную для скота.
— Богиня, и опять коза! — простонал Карл...
С закупоркой соска и маститом Кира справилась быстро, стала расписывать уход и тут только обратила внимание на самого инора Римана, дрожащего и горячечно-пунцового.
— Инор, а с вами что?
— Да руку я порезал третьего дня. Вот чего-то краснота поползла от раны и трясучка (так называла в Гарме лихорадку) бьёт. Но это ничего, я завтра к нашей травнице схожу...
— Покажите! — Кира смотрела на руку инора, нда, до травницы он завтра может и не дойти. — Пойдемте-ка, — Кира повела Римана в операционную. Сейчас я...
— Стоять! — это Карл, до сих пор молча наблюдавший за манипуляциями Киры, решил вмешаться. — Ты не можешь пока лечить. Я сам. — И злым шопотом, — тебе одного раза в тюрьме мало показалось?
...Самым сложным в лечении оказалось прервать поток благодарностей и череду поклонов инора, и выставить его за ворота с козой и двумя банками мази.
— Кира, я сам не смог бы отказать, но будь благоразумна! Хотя бы ради детей.
Кира подошла и молча ткнулась Карлу лбом в плечо. — Спасибо. За все спасибо.
А по ночам снились странные сны — Кира летела над бесконечной степью на драконе, но дракон был похож на коня, кожа его была человеческой, смуглой и горячей, никакой чешуи. Она сжимала бока дракона коленями и чуяла его дрожь, дрожь с трудом сдерживаемого желания, зарывалась руками в шелковую скользящую в пальцах гриву, дракон оборачивал к ней узкую золотоглазую морду, и они начинали стремительно падать. Она уже видела пригибаемую ветром высокую траву, на этом сон обрывался, с колотящимся сердцем выныривала из кошмара — сон, это лишь сон, она не разбилась и жива.
Глава 16`Предчувствие
Следующим вечером во дворе появился инор Пфальц, надзирающий. Ежедневный дождик, к которому, кажется, все уже привыкли, сегодня был жиденьким, только-только пыль прибил. Пфальц сердито стряхивал зонт, — вот точнёхонько на полдороги пошел, и вымочил. Как у вас шпорник разросся. И "веселые ребята", ну прямо ни у кого таких нету...— Потом виновато глянул на меня. — Я с дурными известиями, моя дорогая. Три заявления на вас. Лечили человека с использованием магии. Да еще и мазь наговоренную с собой дали.
— Это кто же написал, могу полюбопытствовать? — доносчику полагалась премия, выплачивался процент от штрафа. Соседки, ближайшие, через два и три дома. Благочестивые законопослушные иноры, в храм ходят по нескольку раз на неделе. Настучать на соседку с грудным младенцем угодное небесам дело. А инор Матте Риман, вот не зря МататА прозвали, язык что помело.
— Лечил я, и в храме подтвержу, и с магом дознавателем. — Карл стоял на крыльце с Анри на руках. Пфальц обернулся на голос,
— А вы кто будете? И имеете ли право магичить?
— Лорд королевский целитель, Карл Гренсон.
Только Пфальц уже и не слушал, подойдя ближе, пристально всматривался в лицо Карла, — ин-лейтенант(1) Гренсон? вы меня не помните? А вы почти не изменились. Ну да, конечно, таких, как я, через вас сотни прошли. Ногу вы мне, считай, подарили. Не дали отрезать. Вылечили. После боя за переправу. Не помните?
— Рядовой Пфальц? Помню. — Карл пояснил мне, — Редкая сопротивляемость организма. Гангрена. Два дня пролежал на поле под телами убитых. Похоронная команда нашла.
— Это значит, вы теперь вместе? — Пфальц наконец заметил новый браслет. — Это хорошо, присмОтрите! Уж очень она сердобольная у вас.
И этот туда же.
Инор Пфальц ушел быстро, — Мне на завтра повестки на допросы выписывать, и кумушкам, и инору Риману. Матте наверняка по простоте душевной радостью делился, что руку подлечили, а эти... и ведь оправдываться будут радением о порядке и законе. Ну, ничего, штраф заплатят за ложный донос, вот государству и польза будет.
Карл барабанил пальцами по столу, марш Туранских стрелков... "Долог путь наш из Гарма, путь далекий домой, долог путь до милой Анны, в край Турана родной" (2), — как ты?
А я что, пока никак, не могу понять. Меньше недели прошло. Меньше недели, а жизнь вся вверх тормашками перевернулась.
— Неужели ничего не видишь?
Мотнула головой — нет — и ответила вопросом на вопрос, не хочу о больном, — а ты в армии служил?
— Да. В экспедиционном корпусе.
Я ничего не знаю о Карле. Вот так, живу с человеком, сплю в одной постели, быть может, ношу его ребенка. И ничего не знаю. Откуда ты такой взялся, как жил до меня — без меня?
* * *
*
Я разглаживала волоски на его груди, они завивались пружинками
— Карл, а почему все Трастамара белёсые, а ты темный?
— Бабушка Джулия. Она здесь, в Корнине, в монастыре святой Инессы похоронена, вместе с бабушкой Мелли. Если ты захочешь, съездим. Я осенью там обязательно бываю. — И, помолчав, добавил, — если будем вместе.
Уже проехали подводы на рынок, рассвело, и завелась в ивовых кустах кукушка... "Ку-ку, ку-ку..." Пела она там с позавчера, кажется. Прилетела с жарких полей, тут у нас во дворе ей показалось милее.
— Кукушка-кукушка...
— Нет, — сказал Карл, — не загадывай! И потом, это не кукушка, это он.
— А как будет он у кукушки? Кукук?
— Нет, — рассмеялся Карл. — Их местные синюшами называют. За цвет. Самцы темно-синие, с голубыми полосками. Так что наш птиц — синюш.
Мы проговорили всю ночь. Мне так казалось. На самом-то деле любили, засыпали, выныривали из дремы, говорили, опять сплетались телами. Карл рассказывал о себе. О детстве, семье, королеве Инессе, бабушках, родителях, которых он не знал. Страхах бабушек — лорд Энжу расправится с внуком, последним Трастамара, четырехлетним малышом.
Во дворе кто-то ходил...
-Карл, там...
— Ты забыла? Это работник пришел. А к шести и нянюшка подойдет.
Ах да. Меня опять поставили перед свершившимся фактом. Карл, начиная разговор о прислуге, уже всё заранее решил.
Соседний домик с участком купили. Там поселилась семья — муж с женой. Он — отставной военный невысокого чина. На пенсию не очень-то пошикуешь, и дом, приобретенный на скромные сбережения, ремонтировать нужно. Поэтому никого не удивило, что мужчина — крепкий шестидесятилетний сержант, стал искать приработок. Ему повезло — в соседней усадьбе требовались скотник, сторож и няня. Вчера после визита инора Римана с козой, он и пришел к нам, узнавать о работе, ему де сказали в доме напротив. Надо ли говорить, что эти случайно нанятые слуги были магами из охраны посольства.
Подавила в себе раздражение. Не надо портить такое чудесное утро.
Решила заплести Карлу косу. Грива черных волос доходила почти до лопаток. Пока расчесывала, сидел, блаженно закрыв глаза и улыбаясь.
* * *
*
Карл так и не решился сказать, что сегодня Гердер, лорд Айзенберг и он должны получить неопровержимые доказательства вины принца Олина в заговоре. И если все пойдет по плану, то уже через неделю его будет судить совет грандов. Таковых в государстве сейчас насчитывалось только шесть. И самое важное. Ловить Олина с поличным будет он, Карл. Вояж в Лорию был опасным. Ответь Кира вчера на вопрос 'да', Карл потащил бы ее в храм, силком.
