— О, перестань, Жэспар, — с упреком сказал Дючейрн. Он был выше Клинтана и выглядел несколько более кисло. — Чего именно ты ожидаешь от Динниса? У этого человека сломана нога и плечо, ради бога! Он вряд ли выйдет на улицу, сядет на лошадь или дракона и отправится пахать всю зиму!
— Если бы он выполнял свою работу должным образом до того, как сломал ногу, — резко сказал Аллейн Мейгвейр, — у нас бы сейчас не было этой проблемы, не так ли?
— Если, конечно, у нас вообще есть проблема, — ответил Дючейрн более резким тоном.
— Ну, конечно, Робейр, — сказал Замсин Тринейр. — Аллейн и Жэспар, возможно, немного чрезмерно склонны зацикливаться на негативе, но думаю, тебе стоит признать личную заинтересованность в чрезмерном подчеркивании позитива.
— Если ты имеешь в виду, что я знаю о взносах, которые Чарис делает в казну каждый год, ты совершенно прав, — безапелляционно признал Дючейрн. — Если уж на то пошло, думаю, все мы также знаем, что нашим управляющим делами и поместьями значительно дешевле покупать товары чарисийцев, чем покупать их у республики или империи.
Фырканье Клинтана прозвучало на удивление по-свински, но и Мейгвейр, и Тринейр кивнули, хотя в случае Мейгвейра и неохотно.
Любой из мужчин, сидевших за этим столом в уютном тепле Храма, был более могущественным, даже в чисто светских терминах, чем подавляющее большинство герцогов и великих герцогов Сэйфхолда. Они также контролировали обширные церковные владения в других землях и королевствах, но все они были хозяевами богатых, могущественных вотчин в самих землях Храма. В дополнение к их членству в совете викариев, все они также занимали места в правящем совете рыцарей земель Храма, официальном руководящем органе земель Храма. И независимо от того, хотели они это признать или нет, все они знали, что чарисийские мануфактуры и чарисийский торговый флот могли предоставить товары — и предметы роскоши, — в которых они нуждались, по гораздо более низкой цене, чем кто-либо другой.
Не говоря уже о том факте, что каждый год Чарис платил по меньшей мере в три или четыре раза больше десятины на душу населения, чем любое другое королевство Сэйфхолда.
— Никто из нас не хочет убивать виверну, которая приносит золотого кролика, Робейр, — сказал Тринейр. — Но правда в том, — и ты знаешь это так же хорошо, как и я, — что наступает время, когда за Чарисом нужно будет присматривать. Он становится слишком мощным, слишком успешным, и он слишком чертовски влюблен в свои "инновации".
— Слышу, слышу, — пробормотал Клинтан и сделал большой глоток из своего бокала.
Тринейр поморщился, но ни он, ни двое других его коллег не были одурачены. Жэспар Клинтан был обжорой по натуре, и не только в еде и питье, но он также был опасно умным человеком, причем очень сложным. В нем странным образом сочетались амбиции, лень, цинизм и неподдельное рвение к обязанностям, связанным с его высоким постом. В один прекрасный день он мог демонстрировать бешеную энергию, а на следующий — полную апатию, но только дурак относился к нему легкомысленно.
— Замсин прав, Робейр, — сказал Мейгвейр через минуту. — Хааралд и его блошиное королевство полезны. Никто не ставит это под сомнение. Но они также представляют опасность, и мы не можем допустить, чтобы она стала еще больше.
Дючейрн хмыкнул в кислом согласии. Затем он склонил голову набок с мерзкой улыбочкой.
— Есть эти сообщения от отца Пейтира, Жэспар, — провокационно указал он.
— К черту "отца Пейтира", — прорычал Клинтан. — Он и вся эта шайка Уилсинов — сплошная заноза в заднице!
Тринейр поспешно взял свой бокал, используя его, чтобы скрыть внезапную улыбку. Мейгвейр был менее тактичен и издал резкий смешок. Одной из причин, по которой отца Пейтира Уилсина отправили в Чарис, как было известно всем союзникам Клинтана, было то, что его отец был ближайшим конкурентом Клинтана на пост великого инквизитора. Это было очень жесткое соревнование, и, в конце концов, Клинтан победил не в последнюю очередь потому, что репутация Уилсинов в реформаторском рвении заставляла нервничать многих членов совета.
— Если бы "отец Пейтир" выполнял свою работу должным образом, нам не пришлось бы так суетиться, — проворчал Клинтан.
— Так отзови его сюда и замени, — сладко предложил Дючейрн.
— Ха! Это была бы замечательная идея, не так ли? — слегка усмехнулся Клинтан. — Разве ты не можешь просто представить, как он и его отец стоят в совете и жалуются, что я оказывал на него давление, чтобы он сфальсифицировал свои отчеты?
Дючейрн хотел было нанести еще один удар, но остановился и пожал плечами. В конце концов, Клинтан был прав. Это было именно то, что сделал бы молодой отец Пейтир, и его отец и другие члены его, к сожалению, могущественной семьи, несомненно, поддержали бы его. В силу репутации набожности или нет, большинству из них так или иначе было бы наплевать на основания для спора. Но они никогда бы не упустили возможность любым возможным способом подсократить власть "храмовой четверки".
— Вероятно, ты прав, Жэспар, — вместо этого признал он через минуту. — С другой стороны, мы застряли с его отчетами.
— Тут ты прав, — угрюмо согласился Мейгвейр.
Никто не предложил провести небольшое разумное редактирование рассматриваемых отчетов, хотя все они знали, что это делалось в прошлом. Но те же политические соображения, из-за которых нельзя было просто отозвать молодого Уилсина, были бы неприменимы к любым вольностям, которые они могли бы позволить себе в отношении его письменных отчетов.
Кроме того, — подумал Дючейрн, — ханжеский маленький придурок почти наверняка отправил дубликаты своих отчетов своему отцу.
— Так что я не смогу справиться с этой проблемой, — отметил Клинтан. — Во всяком случае, не в ближайшее время.
— И без вызова Жэспара я тоже не могу, — с горечью добавил Мейгвейр.
Как будто у нас есть морская мощь, чтобы самим напасть на Чарис! — задумался Дючейрн.
— В любом случае, прямые действия могут быть не лучшим нашим курсом, — сказал Тринейр. Все взгляды обратились к нему, и канцлер пожал плечами. — Мы уже поощряли Гектора и Нармана. Возможно, нам пора подумать о том, кого еще мы могли бы поощрить.
Дючейрн недовольно хмыкнул при этой мысли. Это не значит, что совет не использовал аналогичные подходы в прошлом. Кроме того, как бы ему этого ни хотелось, он не мог просто отмахнуться от беспокойства своих коллег по поводу Чариса. Как они сказали, это была не столько прямая угроза, которую представлял Чарис, сколько угроза, исходящая от примера Чариса.
— Кого ты имел в виду? — спросил Мейгвейр у Тринейра.
— Мы знаем, что Гектор работал с Горджей из Таро, — отметил Тринейр. — Мы могли бы поддержать его усилия в этом. Возможно, было бы разумно установить хотя бы некоторые предварительные контакты и с Ранилдом из Долара. И, возможно, пришло время, по крайней мере, предупредить Жирома Винсита в Чисхолме.
— Не рановато ли для такого рода размышлений? По крайней мере, в том, что касается Долара и Чисхолма? — спросил Дючейрн, и Тринейр пожал плечами.
— Может быть, — признал он. — С другой стороны, организация такого рода вещей требует времени. Расстояние между Храмом и Чарисом, или между Храмом и Корисандой, если уж на то пошло, работает против нас. Если мы все-таки решим, что нам нужно положить на чашу весов Чисхолм и Долар, думаю, было бы разумно заблаговременно провести предварительную подготовительную работу.
— Кого бы ты использовал? — поинтересовался Клинтан, оторвавшись от своего бокала ровно на столько, чтобы задать вопрос.
— Жошуа Макгригейр уже на месте в Таро, и мы с ним обсуждали эту возможность, прежде чем я отправил его. На самом деле, я дал ему довольно подробные указания на случай непредвиденных обстоятельств. Как только погода у нас улучшится достаточно надолго, чтобы мы могли передавать семафорные сообщения, я могу поручить ему стереть пыль с этих директив и приступить к работе с Горджей.
— В случае Чисхолма Винсит на самом деле прямо сейчас совершает свой пастырский визит, и у него большой опыт дипломатической службы в качестве верховного священника. Он бы точно понял, о чем мы думаем, и если бы он лично обсудил эту тему с Шарлиэн, это, безусловно, имело бы дополнительный вес, если бы мы решили это сделать. Даже если бы мы только предупредили его об этом, он мог бы дать личные инструкции на случай непредвиденных обстоятельств своему епископу-исполнителю на случай, если мы решим, что позже нам нужно привлечь Чисхолм. Что касается Долара, я подумываю о том, чтобы отправить в Горэт юного Хариса.
— Албирта Хариса? — Мейгвейр, нахмурившись, откинулся на спинку стула. — Не слишком ли он молод для чего-то подобного?
— Думаю, он готов, — не согласился Тринейр. — И он уже продемонстрировал замечательную чувствительность к этому аспекту дипломатии. Кроме того, использование такого молодого человека, как он, дает нам определенные альтернативы, если мы решим, что не хотим продолжать. Во-первых, он достаточно молод и неопытен, чтобы мы могли списать любое предварительное изучение возможностей на чрезмерный энтузиазм с его стороны. И текущий сезон дает нам отличный повод отправить его вместо кого-то более старшего. В конце концов, он достаточно молод, чтобы отправиться в столь долгое путешествие в такую зиму.
Головы закивали, среди них был и Дючейрн. Молодой, неопытный дипломат, который неправильно понял свои инструкции или, возможно, просто превысил их в порыве юношеского энтузиазма, представлял собой готовый выход, если Тринейру понадобится дезавуировать какие-либо предложения Ранилду IV. Робейр Дючейрн прекрасно это понимал.
Что было совсем не то же самое, что сказать, что он считает это хорошей идеей. К сожалению, его нежелание обрушить весь гнев Церкви на Чарис поставило его в явное меньшинство из одного человека, и храмовая четверка не могла позволить себе показать своим многочисленным врагам в совете викариев какие-либо признаки внутреннего раздора.
— Я понимаю ваши опасения, — сказал он через несколько секунд, обращаясь ко всем трем остальным. — И, честно говоря, полагаю, что и сам разделяю их. Но Чарис на самом деле виверна, которая ловит золотых кроликов. Если мы уничтожим его морскую мощь, мы уничтожим основу его богатства и все преимущества, которые богатство предлагает нам, не только Хааралду и его Дому.
— И что? — Мейгвейр пожал плечами. — Гектор и Нарман, похоже, горят достаточным желанием занять место Хааралда.
Если бы они могли это сделать, — язвительно подумал Дючейрн, — тогда они уже были бы его серьезными конкурентами, не так ли? Успех Чариса — это нечто большее, чем просто владение несколькими кораблями!
Но это было не то, что кто-то был готов сказать вслух за этим столом, не так ли?
— Тогда я позабочусь о подготовке предварительного брифинга для отца Албирта и составлю соответствующие послания отцу Жошуа и архиепископу Жирому завтра утром, — сказал Тринейр, поднимая свой бокал для вина и протягивая его Дючейрну.
— Но сейчас могу я попросить у тебя еще немного этого действительно превосходного вина, Робейр?
.IV.
Учебный центр морской пехоты, остров Хелен
Брайан Лок-Айленд, граф Лок-Айленд, спустился с седла с чувством глубокой благодарности, которое лишь слегка омрачалось осознанием того, что ему придется снова забираться в него для обратного путешествия. Верховный адмирал был достаточно здоров для человека своих лет, но он слишком много времени проводил на борту корабля. На борту галеры не было места ни для кого — и особенно для офицера его ранга — чтобы заниматься физическими упражнениями, которые спасали человека от одышки.
Хуже того, — подумал он, с гримасой массируя ноющие ягодицы, — морские офицеры очень мало времени проводят верхом на лошадях. Даже у тех, кто в юности был тщательно обучен верховой езде — как, например, он сам, — было очень мало возможностей сохранить необходимые навыки.
Или крепких задниц, чтобы избежать потертостей от седла, — криво усмехнулся он.
Он закончил массаж и сделал пару пробных шагов. Все, казалось, работало более или менее так, как должно было быть, и он повернулся к своему помощнику.
— Похоже, я все-таки выживу, Хенрей.
— Конечно, милорд, — серьезно ответил лейтенант Хенрей Тилльер, хотя в его глазах мелькнуло веселье. Лок-Айленд улыбнулся в ответ, хотя и напомнил себе, что не стоит мстить Тилльеру за его юношескую терпимость к таким глупостям, как верховая езда.
— Я просто надеюсь, что все это того стоит, — проворчал верховный адмирал.
— О, верю, что вы будете должным образом впечатлены, милорд, — заверил его Тилльер. — Если вы пройдете этим путем?
Лок-Айленд последовал за своим помощником, ковыляя по крутой тропинке с видом покорности судьбе. На самом деле, хотя он и не был готов признаться в этом кому-либо еще, это была довольно приятная прогулка, несмотря на крутизну. Они находились на высоте более тысячи футов над уровнем моря, и дополнительная высота в сочетании с бризом, дующим со стороны залива Хауэлл, была прохладной интерлюдией к типично теплой чарисийской весне.
Тропа заканчивалась на высоком гребне, и перед ними простиралась горная долина. На западном краю долины, где горы круто обрывались вниз, к столь далекому заливу, стояла смотровая вышка. С нее наблюдатель мог видеть почти на сорок миль, а наблюдательный пункт на цитадели Кингз-Харбор мог смотреть прямо на гору и видеть любые сигналы с вышки.
Поддержание наблюдательного пункта было обязанностью королевских морских пехотинцев Чариса, и так было уже много лет. Во многом вследствие этого у морских пехотинцев вошло в привычку использовать долину и окружающие горы в качестве тренировочных площадок. К сожалению, — признал про себя Лок-Айленд, — они не использовали их для упражнений так часто, как, возможно, действительно следовало бы.
В королевстве Чарис не было постоянной армии. У чарисийской знати были свои личные слуги, которых корона могла призвать к национальному знамени в случае крайней необходимости. Но даже у самых могущественных из них в настоящее время под непосредственным личным командованием каждого находилось не более сотни человек, и за последнее столетие или около того, во всяком случае, армия феодальных рекрутов становилась все более анахроничной (и все более сомнительной ценностью). Конечно, существовало также национальное ополчение, но оно было недостаточно укомплектовано и не особенно хорошо обучено. Столкнувшись с чем-то вроде роты пикинеров Сиддармарка или деснейрской кавалерии, подразделение чарисийского ополчения даже не успело бы пошутить.
Однако что у королевства действительно было, так это королевская чарисийская морская пехота. Морских пехотинцев никогда не было так много, как хотелось бы Лок-Айленду, но они были жесткими, профессиональными, хорошо обученными и уверенными в себе. Действительно, если уж на то пошло, они были чересчур самоуверенны. Как и военно-морской флот, морские пехотинцы привыкли побеждать, даже несмотря на неважные шансы, и в мире не было морской пехоты, которая могла бы сравниться с ними.
