— Тогда мы изменим тактику, — сказал Роджер. — Смысл в том, чтобы измотать их.
— В отличие от того, чтобы нас убивали впустую, — ответил Сул. — Вы будете нести потери в каждом рейде, и они выиграют битву на истощение. Я должен согласиться с Шемом Коталом; мы должны перерезать их линии снабжения. Срежьте их, и их армия засохнет на корню. Ничто другое, кроме человеческого супероружия, не сработает.
— Мы не можем использовать наше супероружие, пока не захватим порт, — сказал Панер. — И вы правы, это битва на истощение, с добавлением попыток сломить их волю. В какой-то момент мы могли бы забрать их, хотя бы для того, чтобы сжечь дотла, но только если это поможет нашей цели, которая заключается не столько в том, чтобы победить их, сколько в том, чтобы убедить их уйти. У нас недостаточно сил, чтобы убить их всех — наши руки отвалились бы прежде, чем мы закончили, — поэтому мы ищем способы убедить их, что победа просто обойдется слишком дорого. Мы рассмотрим и другие варианты, но пока нам нужно обсудить предварительный план.
Роджер внимательно слушал, но теперь он сел прямо, взял свой блокнот и начал вращать голограмму, увеличивая и уменьшая масштаб области вокруг Квейкафа. Он увеличил изображение дороги к востоку от крепости, где долина сужалась до ущелья реки Шин, зажимая дорожное полотно между стенами долины и глубокой, широкой рекой.
— Джулиан, эта карта масштабируется?
— Нет, ваше высочество. Масштаб по вертикали составляет один к трем.
— Хммм... очаровательно...
— Что, ваше высочество? — спросил Панер. Он задумчиво посмотрел на принца, гадая, что юноша задумал на этот раз. Практично это или нет, но, по крайней мере, должно быть чертовски интересно, подумал морской пехотинец, потому что на некоторых уровнях Роджер был гораздо более искусным тактиком, чем он сам.
— Возможно, здесь просто есть уязвимое место, которым можно воспользоваться, — сказал принц, снова поворачивая изображение так, как будто для просмотра поля боя с уровня земли. — Капитан Панер, вожди шинов, нам, вероятно, следует попробовать следующий план, хотя бы по одной другой причине, кроме как заставить их немного больше обороняться. Но, возможно, просто есть другой способ. О, боже, да. Настоящая слабость.
* * *
Корд повернул обратно по коридору, все еще тяжело опираясь на свое копье для облегчения, когда дверь за принцем закрылась. Пиди попыталась взять его за руку, затем отняла ее, когда он дернулся в сторону.
— Я не настолько слаб, чтобы нуждаться в твоей поддержке, бенан, — резко сказал он.
— Я прошу прощения, бенаи, — сказала она. — Я и не подозревала, что контакт с твоим бенаном был настолько ниже твоего достоинства.
— Не ниже моего достоинства, — вздохнул Корд. — Возможно, мне не следует огрызаться, но...
— Но? — Пиди открыла дверь и осмотрела коридор за ней. Гастан расставил охранников вдоль коридора, и они кивнули ей, когда она проходила. Некоторых из них она знала много лет, выросла вместе с ними. Но она чувствовала расстояние, которое теперь разделяло их, пропасть, которую трудно было определить, но которая была такой же реальной, как сама смерть. Все, что она знала, это то, что либо она отдалилась от Мадх-Хема, либо он каким-то образом отвергал ее.
— Но... — начал Корд, затем глубоко вдохнул, и не только из-за боли от движения с его частично зажившей раной. — Я знаю, что я твой бенаи, а не твой отец, — прорычал он. — Но в узах аси у мастера есть определенные обязанности. Хотя в моей культуре женщины не могут стать аси, если бы у них были... проблемы, это было бы... ответственность мастера за то, чтобы иметь с ними дело.
— Проблемы? — лукаво спросила Пиди, когда они вошли в их общую комнату. — Какие проблемы? спросила она, открывая дверь и осматривая комнату.
— Не играй со мной, Пиди Карузе, — твердо сказал Корд, опускаясь на груду подушек внутри. Тот факт, что ему едва удалось подавить стон, когда он устраивался в них, многое говорил о том, насколько на самом деле он был далек от выздоровления. — Мне слишком больно, чтобы играть в игры. Я ясно вижу твое состояние, как и любой, у кого есть глаза. Это только люди сбиты с толку. Я бы ожидал, что твой отец к этому времени будет в ярости.
— Моему отцу не пристало "кипятиться", — резко сказала она. — Как бенан, я неподвластна ограничениям моей семьи.
— Тогда это моя обязанность — расследовать ситуацию, — сказал Корд. — Ты знаешь, я в ярости из-за этого. Ни один настоящий мужчина не сделал бы этого, а затем оставил бы тебя нести это бремя.
Пиди открыла рот, потом закрыла его.
— Это мое бремя, которое я должна нести, — сказала она через мгновение. — Это был мой выбор.
— Нужны двое, чтобы сделать такой выбор, — отметил Корд, морщась, пытаясь найти удобное положение. — Где-то есть мужчина, которому нужно многое объяснить. Мужчина, который мог бы оплодотворить тебя, а затем отказаться признать этот факт — такой мужчина лишен чести.
— Это не его вина, — сказала Пиди. — Я не могу — я не буду — говорить больше. Но это моя ответственность, которую я должна нести.
Корд раздраженно вздохнул, но сделал жест смирения.
— Как пожелаешь. Я не могу представить тебя лежащей с мужчиной без чести. Но пусть это будет вашим секретом, вашим "крестом", как сказали бы люди. Я воспитаю любого из выводка, как если бы они были моими собственными.
— Я бы не стала тебя упрекать за это, — сказала Пиди, доставая бальзам, приготовленный человеческим врачом. — Это так... Это не твоя вина.
— Я, однако, мужчина чести, — сказал Корд, затем вздохнул с облегчением, когда она начала втирать мазь в воспаленную рану. — Я благодарю тебя за это, — сказал он ей, затем встряхнулся и строго посмотрел на нее. — Но возвращаясь к тому, что действительно важно, я не позволю, чтобы твоих детей растили незаконнорожденными, Пиди. Я этого не сделаю. Это будет так, как если бы они были моими.
— Понимаю, бенаи, но я справлюсь с этим, — сказала она деревянным голосом. — И ситуация с отцом... сложная. Я хотела бы, чтобы ты позволил мне справиться с ней по-своему.
— Как пожелаешь, — сказал он с очередным вздохом. — Как пожелаешь.
* * *
— Я бы хотел, чтобы это не выглядело так просто, — пробормотал Джулиан.
— Что? — спросила О'Кейси. — Что-то в этом забытом богом беспорядке кажется тебе "легким"?
Она выпрямилась на походном стуле, потирая поясницу, и ухмыльнулась сержанту. Это была очень кривая усмешка, потому что в течение последних двух часов оба они просматривали свои отдельные "фрагменты" разведданных от агента ИБР. В то время как Джулиан сосредоточился на самом Мардуке, она просматривала данные о перевороте и приходила к выводу, что Джулиан был прав относительно надежности этой информации. И о последствиях этой надежности.
На диске было слишком много данных, и они были слишком последовательными и из слишком многих известных источников, чтобы быть полностью сгенерированными локально. Но если бы это было сгенерировано центральной властью, если бы империя или святоши знали, что Роджер выжил на Мардуке, планета кишела бы поисковиками. Поскольку это было не так, данные, вероятно, были подлинными, и агент ИБР, вероятно, был на уровне. В таком случае, что бы ни случилось здесь, на Мардуке, "просто вернуться домой" больше не было подходящим вариантом.
— Если у вас есть хорошие новости, мне бы они не помешали, — продолжила она, откидываясь от своего блокнота.
— В том-то и дело, что я не знаю, хорошая ли это новость, — сказал Джулиан. — Проблема в том, что этот губернатор либо полный идиот... либо неуловимо гениальный. И я работал над предпосылкой "тонко блестящего", отыскивая подлый план.
— Я даже не смотрела, — призналась О'Кейси. — Кто такой губернатор?
— Имир Браун, граф Маунтмарч, — сказал Джулиан, затем резко поднял глаза, когда О'Кейси разразилась раскатистым смехом, прежде чем прикрыть рот рукой, чтобы сдержать последующее хихиканье.
— Ты знаешь его? — спросил Джулиан. Она кивнула, прикрыв рот обеими руками, и глаза сержанта злобно сверкнули. — Хорошо, я вижу по твоей реакции, что ты действительно знаешь его, и что он, вероятно, не такой уж и великий. Но ты должна дать ему поблажку — расти с таким именем, как "Имир", вряд ли было так уж весело.
— Ты слишком добр к нему, — заверила его О'Кейси. Еще один смешок вырвался у нее, и она покачала головой. — И поверь мне на слово, на что бы ты ни смотрел, это не глубоко продуманный план. Каким бы глупым он ни казался.
— Я почти хотел бы, чтобы это было так, — сказал сержант. — Я просто ненавижу полагаться на глупость плохих парней. Даже у идиотов есть дурная привычка время от времени оступаться и делать что-то достаточно разумное, хотя бы для того, чтобы Мерфи мог запудрить тебе мозги. Кроме того, никто на самом деле не мог быть таким тупым.
— Что он сделал? — спросила О'Кейси, глядя через его плечо на неразборчивую схему. Через мгновение она превратилась в карту порта.
— Ну, он создал разведывательную сеть во всех сатрапиях кратов, — сказал Джулиан. Он коснулся элемента управления и вывел на экран изображение континента с прокручивающимися по сторонам данными и нанесенными на карту политическими границами. — Это совсем не глупо. Но к нему поступают все эти донесения, и он не хотел, чтобы шпионы просто проходили через его парадные ворота. Итак, он проложил расчищенные полосы в обороне!
О'Кейси снова ухмыльнулась, на этот раз над выражением его лица. Недоверие смешивалось с профессиональным возмущением на лице сержанта, пока в итоге он не стал глядеть просто с отвращением.
— Это точно Маунтмарч, — сказала она. — Он блестящий манипулятор средствами массовой информации и думает, что его мастерство в этом распространяется на все. Нет ничего в мире, для чего у него не было бы лучшего и гораздо более блестящего плана. Конечно, реальность такова, что подавляющее большинство из них приводит к обратным результатам — часто плачевным.
— Кто он такой? — спросил Джулиан. — Кроме губернатора колонии, то есть?
— Раньше он был влиятельным человеком при дворе, — сказала О'Кейси, откидываясь на спинку стула. Она не потрудилась сохранить в своем импланте файлы о графе Маунтмарче, поэтому они были потеряны вместе с большинством ее справочных работ и документов, когда "Деглоппер" был уничтожен. Теперь она глубоко погрузилась в простую старую биохимическую память, пытаясь вспомнить все, что могла, о графе, и задумчиво нахмурилась.
— Это было еще в последние дни жизни дедушки Роджера, — продолжила она. — Нет особых сомнений в том, что он действительно был блестящим примером "торговца пряниками", а старый император был очень зациклен на общественном мнении. Несмотря на то, что он не был избран, он чувствовал, что воля народа должна быть соблюдена. Все это прекрасно, но править на основе опросов общественного мнения, особенно тех, которые продиктованы узкими целями, никогда не является отличной идеей. Это одна из причин, по которой у императрицы все еще так много проблем. Или были, во всяком случае, до переворота.
На мгновение их взгляды мрачно встретились. Затем она встряхнулась и продолжила еще раз.
— Подход имперской бюрократии — что она либо полностью неприкасаема, либо что ее функция заключается исключительно в том, чтобы действовать в соответствии с волей опросов общественного мнения (что на самом деле означает по воле искусных манипуляторов, таких как Маунтмарч, которые формируют эти опросы) — является огромным препятствием для того, чтобы что-либо исправить, — сказала она. — Это пережиток бюрократической инертности и инертности высокопоставленных политиков в сочетании с железным треугольником интересов сенаторов, интересов бюрократии и групп с особыми интересами и опросов общественного мнения, которые в совокупности определяют повестку дня сената, сделали практически невозможным для императрицы проведение каких-либо реальных изменений или замены худших из бюрократов более инициативными людьми.
— Но я отвлеклась, — сказала она, делая паузу, чтобы вдохнуть, затем склонила голову набок, когда Джулиан разразился смехом. — Что?
— Ну, сказать по правде, я не думаю, что слышал, чтобы ты так много говорила о ситуации дома за всю поездку.
О'Кейси вздохнула и покачала головой.
— Я знакома с доиндустриальными обществами, и заговоры и заговорщики, похоже, такие же на Земле, как и на Мардуке. Но именно современная имперская политика является моей настоящей сильной стороной.
— Я могу понять, — сказал Джулиан с еще одним смешком. — Но ты говорила о Маунтмарче?
— Маунтмарч, — повторила она. — Ну, он преуспел в том, что воспользовался шансами, которые ему были представлены — какими бы они ни были, но они, как правило, находились на "святом" конце политического спектра — и превратил мух в горы. Он знал практически всех в средствах массовой информации, и независимо от того, кто ему платил или за что, прежде чем вы могли сказать "это для детей", что бы ни привело к концу вселенной на этот раз, это было заголовком номер один во всех электронных выпусках и журналах. И внезапно, с поразительной быстротой, появились бы комитеты, и группы "голубая лента", и законодательство, и опросы общественного мнения, и неправительственные благотворительные организации — все они со списками контактов и почти одинаковыми темами для обсуждения, — появляющиеся как грибы. Это действительно была целая индустрия.
— И утечки! У него был доступ ко всем в высших эшелонах правительства его величества, либо потому, что они его боялись, либо потому, что хотели, чтобы он сделал то же самое для них. И всякий раз, когда появлялся лакомый кусочек информации, который отвечал интересам, которые он отстаивал в данный момент, это становилось главной новостью в тот день, когда он ее получал. Затем появилась Александра.
— Мать Роджера годами наблюдала, как он фактически помыкает ее отцом, и ее это нисколько не волновало. В целом, Александра сама склоняется к социалистической стороне политического спектра и защите окружающей среды, но она также осознает опасность для общества заходить слишком далеко. Поэтому, когда новейший проект, который продвигал Маунтмарч, пришелся на скоплении Лортан, она сильно толкнула его.
— Лортан? — спросил Джулиан. — Ты имеешь в виду инцидент в Лортане?
— Тот самый, — сказала она. — Маунтмарчу была предоставлена информация о том, что была отправлена оперативная группа, чтобы сбить со следа и попытаться поймать с поличным святош, совершающих набеги на лортанские колонии. Сами они настаивали на том, что это были не кто иные, как пираты, и предлагали "военную помощь в нашей нужде", но все указывало на то, что это были силы святош или силы, которые пытались изгнать людей и их "заражение" из обитаемых районов Лортана.
— Так это были святоши или пираты?
— Ну, официально никто не знает, — сказала О'Кейси. — Оперативная группа была скорее участником засады, чем ее организатором, и официально так или иначе не было никакой информации о том, были ли это святоши или пираты. Конечно, пиратский флот, который мог бы противостоять имперскому оперативному соединению, довольно маловероятен. А еще были два крейсера класса "Мьюир", которые были захвачены почти неповрежденными.
