Для универсальности — плетенку взял ноль два, на шестнадцать килограммов, длиной в сто метров. Долго перебирал необъятное море блесен, крючков, искусственных мушек, но отыскал-таки то, что хотел. Через час полностью отоварился и с удовольствием отметил, что уложился в лимит, который себе намечал, — четыреста грамм на комплект.
В завершении в расслабленном состоянии прошелся по залам в обратном направлении и решил добавить в подборку поплавок с флуоресцентной окраской, легкую коробочку из бальзы для соли и специй, плоский четырехлитровый котелок-матрешку с крючками для подвески над костром. Подумал и прихватил почти невесомый, удобный рюкзачок защитного цвета, в который и сложил весь набор снаряжения.
Почти минуту колебался, рассматривая суперсовременный составной лук — настоящее произведение искусства. Не удержался и попробовал растянуть. Но меня ждало жестокое разочарование, спортивный лук показался детской игрушкой — натяжение килограмм тридцать. С моими накачанными мышцами и колоссальным усилием, которое я мог выдать в рывке, требовался не стандарт, а спецзаказ с усилием натяжения не менее ста пятидесяти килограмм или нечто похожее, но с полиспастной системой. Так что — придется пока стрелять из старого, тоже неидеального, но проверенного и по руке.
А вот поменять тетиву на углеродную нить я бы не отказался. И, как по заказу, катушка с миллиметровой ниткой Dyneema, которая, конечно, не углеродная нить, но, как известно, тоже не сопля на ниточке и в пятнадцать раз прочнее стали. Нитка такого диаметра, какая попала мне в руки, с гарантией выдержит двести килограммов. Повезло. Жалко, конечно, что это не Армос — краса и гордость отечественной оборонной промышленности. Он еще круче, чуть ли не в два раза. Не зря его мотают для укрепления корпусов Тополей-М. Но в открытой продаже в подходящей упаковке, я ни Армос, ни даже СВМ не встречал, что, конечно же, не от великого ума их производителей. Но это общая беда отечественной промышленности... Нам же, простым гражданским людям, можно сказать одно, — выживай, как можешь и ешь то заграничное дерьмо, что дают. Жилы-то оленя-рогача, конечно, хороши, но не стойки к влаге и сильно тянутся в намоченном виде. Так что в качестве замены 'динема' подойдет вполне. Сложив вещи в рюкзачок, повздыхал с огорчением — с наконечниками для стрел тоже нужно что-то делать.
Положив на видном месте деньги вместе с запиской и походив между витрин несколько часов, признался себе, что когда на планете живет несколько миллиардов человеческих особей и по статистике пять процентов от этого числа несут в себе искру божью, обладая способностью создавать новое, то с течением времени, магазины становятся похожими на кунсткамеры, а фирменные каталоги разбухают, как реки в половодье. Хитроумие людское зело велико и разнообразно.
К счастью, я никогда не страдал болезнью шопинга и, пробравшись назад в подсобку, шагнул к себе в храм. Положив рюкзачок на пол, сходил в прихожую, где оставил в последний раз походное снаряжение. Подумал и добавил в комплект скатку из медвежьей шкуры. Ночевать в лесу на земле в сырую погоду, пусть и на подстилке из лапника, удовольствие неоптимальное.
Теперь нужно все-таки решить вопрос с наконечниками и стрелами. Пришлось вернуться и воспользоваться справочником телефонов. Главное в нашем многогранном земном мире — это умение работать со справочниками. Положив перед собой книгу, сделал обзвон фирмочек сначала из раздела 'металлоизделия — производство, продажа'. Впустую. Немного подумал, открыл раздел 'ремесла и художественные промыслы' и пообщался с представителями этих компаний. Мимо денег. Почесал в затылке и плавно перешел к разделу 'кованный металл'... И нашел то, что надо.
У фанатов своего дела заказал наконечники — тысячу штук пятнадцати граммовых бронебойных с вольфрамовой иглой и пятьсот универсальных двенадцатиграммовых. Договорился о встрече, заглянул на фирму и заплатил роскошный аванс в двести тысяч евро, не торгуясь. Ребята обещали сделать заказ быстро, в течение дня. Но дальше, больше.
В процессе переговоров спецы постарались меня убедить, что к наконечникам нужно заказывать и стрелы, удовлетворяющие современным требованиям по биению, прямолинейности и прочим характеристикам. Дал себя уговорить и дополнительно выложил аванс в сто тысяч за образцы стрел, которые собирался забрать позже.
Уставший, но довольный вернулся на Базу и лег спать. Утром после завтрака посетил умельцев, забрал наконечники и расплатился.
Затем, снежный ком покатился с горки — меня торжественно перехватили у выхода. Осторожно, а точнее сказать, — нежно, взяли под локотки и, как состоятельную фигуру или крупного корпоративного Клиента, начали в три голоса уговаривать не останавливаться на достигнутом.
После чего состоялся интересный разговор с другой командой, делающей холодное оружие. Как оказалось, они являлись знакомыми моих умельцев. Парни убедили заказать хороший булатный клинок. В результате дал снять с себя мерку и оставил в качестве аванса десять розовых банковских упаковок с расчетом получить не только меч, но и хороший доспех...
Увлеченность и профессионализм нужно морально поощрять и обязательно материально стимулировать. В последнее время у меня была мечта получить доспех, состоящий из цивильной по виду куртки из материала Dyneema с 'Кевларом', с подкладкой из комбинированной микропорной и гидрофильной мембраны, надетой на мелкую титановую кольчугу, изготовленную методом контактной сварки.
В общем, я разделил проблему на части — меч, кольчуга, подкладка, доспех. Так, чтобы решать их как независимые задачи. Степень готовности у них была разной, а вещи хотелось получить сейчас и сразу.
Но мне-то отлично известно, что желание что-то сделать — это не гарантия получения конечной продукции. К желанию, нужно приложить еще много чего — умение, удачу, настойчивость... Как трезвомыслящий человек, я не рассчитывал на стопроцентный результат. Если получится хоть что-то, это будет хорошо, но, если все уйдет в песок, я не буду отрезать умельцам их красные помидоры... Они сделали, что могли, и их можно только пожалеть. Может в следующий раз у них получится лучше.
В случае же успеха, я рассчитывал выдать ребятам специальный грант и открыть кредитную линию в рамках Фонда инноваций. Если фирма вырастет в нечто большее и станет производить высококлассные доспехи, мечи, полиспастные луки и арбалеты со всеми комплектующими, то это только здорово. По крайней мере, в деньгах у энтузиастов недостатка не будет. Я позабочусь. Кстати, нужно будет порекомендовать выкупить у американцев патент на полиспастный лук...
Освободив от финансов все свои карманы, наконец, вырвался от фанатов. Подобревший душой, после общения с интересными людьми, вернулся в храм. Теперь можно приступать к инспекции отделений храма Богов Света и Тьмы. Всего их имелось двенадцать. Четыре я уже удостоил своим присутствием. Осталось восемь.
На следующий день переоделся, еще раз проверил комплектацию и перенес снаряжение поближе к Воротам. Как попасть на нужные объекты, я понял недавно. Это оказалось достаточно просто — на раме зеркала Ворот, компактной кучкой, в виде маленьких белых точек диаметром около пяти миллиметров хранились замороженные координаты одиннадцати порталов. Нужно только ткнуть пальцем. Что я и сделал. Наугад.
На экране появился стандартный зал храма с постаментом. Я открыл Ворота и шагнул на вершину. Сделав вдох, понял — храм стоит в махровом сосновом бору. Только в нем, в жаркий полдень толстая подстилка из упавшей хвои, дает такой головокружительный аромат. Я чуть было не застонал от наслаждения. Все-таки хорошо жить на первобытной планете, где в принципе нет и не может быть бензинового и прочего дерьма в воздухе, даже в малых объемах.
Судя по легкому головокружению, в меня в процессе перехода впихнули очередную порцию местных языков. Видимо, здесь применимы диалекты ранее мне незнакомые. Рыкнув, чтобы прочистить горло, я попытался матюгнуться на новом языке. Получилось нечто, с явным упором на змеиное шипение — пши, пши. Что-то похожее я раньше слышал и, кажется, где-то в Восточной Европе...
Козленочком соскочив с пьедестала, легонько щелкнул по бронзовому диску. В ответ он очень деликатно подал голос — Черный идет. Вот так, экспериментально, я рано или поздно добьюсь полного соответствия звукового оформления своим эмоциям при выходе.
Поплутав по лабиринту, вывалился из главного входа и огляделся. Храм стоял на небольшой поляне в лесу. Лес был удивительным. Лучше всего к нему подходило слово — реликтовый. Он представлял собой скопище сосен необъятных размеров. Даже на первый взгляд толщина подстилки из упавшей хвои с редкими вкраплениями хилых низеньких кустиков, составляла сантиметров двадцать.
Лишь на поляне, где размещался храм, росла трава, а точнее ровненький футбольный газон изумрудного цвета. И размером этот пятачок составлял от силы метров сто в обе стороны от храма. По всему чувствовалось, храм построен в предгорьях, хотя сами горы, из-за высокого леса не видны.
Я сел на ступеньки и с пафосом произнес.
— Нарекаю это отделение храма — 'Сосны'.
Определившись с названием, стал ждать. Мои адепты должны услышать сигнал и в соответствии с правилами внутреннего распорядка прибыть без промедления для доклада и покаяния со слезами на глазах.
После пяти минут ожидания заскучал, через десять начал волноваться. Что-то не так. Никто не бежал сломя голову и не посыпал голову пеплом из-за промахов в работе и регламенте. Я подумал было рассердиться и проявить свой гнев, а, как известно, гнев мой ужасен, но понял, что, скорее всего, оказался в 'Соснах' в очередной раз неслучайно и здесь нужны не эмоции, а конкретная помощь. Вздохнул, поднялся на ноги, подхватил вещички и направился по мощеной тропинке, петляющей между сосен.
Буквально через двести метров вышел к верхнему поселку. Он состоял всего лишь из трех домиков. Судя по вытоптанной траве, две избушки должны были быть жилые и я двинулся к ним.
На пороге первого домика увидел, лежащую пластом, лицом вниз фигуру человека. Подойдя вплотную, наклонился и проверил пульс. Человек в стандартном плаще жреца умер, но произошло это недавно — труп еще не успел остыть.
Осторожно перевернув на спину, поразился степени его худобы. Может жрец болен раком и тот съел его подчистую или он долго голодал и умер от истощения? А может еще какая болезнь. Переступив через тело, вошел в хижину. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — за мгновение до смерти жрец лежал на кровати и, вскочил с постели, услышав мой призыв. Он смог сделать только четыре шага, после чего и умер. Впрочем, как он вообще смог подняться в такой степени истощения? Загадка.
Я вышел из дома и направился ко входу во вторую хижину. Заглянув с порога внутрь, разглядел в глубине комнаты топчан. На нем с закрытыми глазами лежал второй адепт. Тень от моей головы упала на лицо жреца. Он открыл глаза и шевельнул пальцами руки. Оглянувшись и прислушавшись, понял, что кроме меня и его, живых в ближайшей округе нет. Пригнув голову, чтобы не удариться о притолоку двери, шагнул внутрь.
Также как и первый, жрец оказался страшно истощен. Кожа и кости в буквальном смысле слова. Я нагнулся над ним и спросил.
— Что произошло, брат?
Жрец, что-то тихо выдохнул, но я ничего не понял, и наклонился ниже, прижав ухо к его губам. Жрец опять прошелестел, но теперь я разобрал слово.
— Горцы. — Еще по старой жизни это слово вызывало резко отрицательные эмоции и ассоциировалось с очень нехорошими вещами. Кое-что прояснилось, и самое главное — я понял, болезнь здесь ни причем. Виноваты во всем люди. Люди, которые создают проблемы.
Осторожно пожал бессильную руку, выпрямился и широким шагом вышел из дома. Первое, что нужно сделать, это накормить младшего брата. Мгновение подумав и покрутив головой, направился по тропинке, — там, сразу за поселком начиналась священная роща. В роще вперемешку росли фруктовые деревья и ягодные кусты. Вынув из рюкзачка за спиной котелок, быстро наполнил его малиной и ежевикой. Поколебался и сорвал несколько спелых груш. В том состоянии, в котором находился жрец, больше и не требовалось.
Вернувшись с котелком в дом, обратил внимание, что в углу, на столике, стоял кувшин и чашка. Заглянул внутрь кувшина — на донышке блеснула вода. Наполнил чашку наполовину, понюхал — не понравилось. Вода явно не первой свежести, но для одного раза сойдет. Зачерпнул из котелка горсть ягод и отжал их в чашку. Взял в одну руку емкость, другой обхватил голову жреца, приподняв ее, и заставил бедолагу выпить несколько глотков. Затем начал по ягодке вкладывать в рот младшего брата и очень обрадовался, когда он первый раз сглотнул... Значит будет жить.
В свое время мне приходилось выдерживать довольно продолжительные голодовки и я знал, что выход из длительного воздержания от пищи это самый ответственный момент. Он должен проходить постепенно и по нарастающей. При этом голодающий обязательно должен регулярно пить. Пить воду даже тогда, когда ему этого не хочется.
Нужно сменить воду в кувшине и поменять на свежую. Я подхватил емкость и направился к ручью. На краю поляны бил сильный родник, наполнявший маленький бассейн. К бассейну вели удобные ступеньки. Выплеснул старую, прополоскал и наполнил кувшин свежей ключевой водой. Затем быстрым шагом вернулся к постели.
Даже за тот короткий срок пока отсутствовал, младшему брату стало лучше. В принципе, от голода люди умирают очень не скоро. При нормальных условиях, в среднем через два-три месяца. Гораздо более серьезной проблемой в этот период является интоксикация организма.
Обычно, когда организм голодающего переходит на внутреннее питание, он работает выборочно и в первую очередь съедает то, что хранится на всякий случай: жировые запасы, части наименее важных органов и все внешние наслоения — типа бородавок, полипов и тому подобных прихлебателей на теле. Эти участки организма, в силу своей природы, являются, как высокоэффективными аккумуляторами жизненной энергии, так и накопителями токсинов. Устранив оболочку вместе с пищевой захоронкой, нужно обязательно удалять вредные вещества, которые в ней хранились. Для этого требуется пить вволю, потому что со стулом в состоянии голодовки обычно большие проблемы. То есть, его просто-напросто нет. Вода же поддерживает почки в рабочем состоянии и обеспечивает вынос всяческого дерьма наружу. Организм человека — хитрый зверь и привык заботится о себе сам. Поэтому, в наименьшей степени, от голодания страдают те органы, которые находятся в работе. В целом же, голодание — это благо, хотя, конечно, все должно быть в меру и по уму.
Напоив жреца свежей ключевой водой, помог ему приподняться и сесть в постели. Заглянув в глаза, понял, что вода со свистом проскочила через желудок и накопилась у болезного в мочевом пузыре. Подхватил на руки почти невесомое тело и вынес наружу за тыльную часть дома. Осторожно поставил на ноги, ободряюще кивнул и отвернулся. Младший брат немного покряхтел и сходил по малой нужде. А это уже очень хорошо. Теперь он точно будет жить.
