Пул сидел, явно расслабленный, на плече НИКа; его глаза были закрыты, голова наклонена вперед. — Помню, как жилой купол моего ВЕС-корабля входил в интерфейс, — медленно произнес он. — Вокруг края купола был сине-фиолетовый свет, похожий на огонь. Я знал, что это плоть сплайна, горящая на каркасе из экзотической материи интерфейса. Помню - чувство утраты, отчуждения.
— Утраты?
— Я выходил за рамки своего времени. Прядильщица веревок, каждый из нас (он поднял полупрозрачные руки) — даже я - связан с миром квантовыми функциями. Я был нелокально связан со всем, к чему прикасался, что видел, что пробовал на вкус... Теперь все эти квантовые связи были разорваны. Я был так одинок, каким никогда не был ни один человек.
Я включил гипердвигатель.
Кусочки червоточины, казалось, отпадали. Помню потоки бело-голубого света... Я почти поверил, что могу чувствовать эти твердые фотоны, проносящиеся сквозь жилой купол.
Пространство-время пронизано червоточинами: оно подобно листу изношенного стекла, покрытого трещинами. Когда Пул запустил свой гипердвигатель внутри червоточины, это было так, как если бы кто-то разбил это стекло молотком. Трещины вырвались из точки удара и расширились; они соединились в сложную, распространяющуюся сеть трещин, ветвящийся узор, который постоянно формировался и переформировался по мере того, как пространство-время исцелялось и разрушалось заново.
Пространственно-временные трещины разверзлись, как разветвляющиеся туннели, уводящие в бесконечность... — Пул улыбнулся, самоуничижаясь. — Я начал задаваться вопросом, был ли это, в конце концов, хороший план.
Капсула отчалила от жилого купола "Северянина".
Лизерль сидела на виртуальной проекции кресла капсулы рядом с Марком Ву; впереди них слепой Уваров был закутан в одеяла, его рот был разинут, дыхание было хриплым. Огромные крылья НИКа с разрывным приводом раскинулись над капсулой, как сводчатая крыша какой-нибудь огромной церкви.
Далеко под капсулой вращалась унылая безвоздушная планета, на которую они опускались. Глядя вниз, на маленький островок прочности, вырисовывающийся из светящегося тумана, Лизерль испытала внезапное — и довольно абсурдное — чувство головокружения. Ей казалось, что она подвешена на этом кресле без всякой защиты высоко над поверхностью планеты; у нее возникло желание, которое она решительно подавила, схватиться за края своего кресла.
Головокружение... После всего, что она пережила внутри Солнца, и несмотря на то, что она прекрасно знала, что ей не причинят вреда, даже если капсула взорвется здесь и сейчас, поскольку она была немногим больше, чем виртуальной проекцией основных процессоров "Северянина", с дополнением от процессорных блоков капсулы — после всего этого у нее закружилась голова.
И все же, подумала она, было приятно осознавать, что она сохранила достаточно человечности, чтобы просто немного испугаться. Может быть, ей стоит рассказать Марку; возможно, это заставит его думать о ней немного лучше.
Система нейтронной звезды была огромной картиной вокруг них за прозрачным корпусом капсулы.
Сама нейтронная звезда была крошечным, ярко-желто-красным шаром. У нее был спутник — обычная звезда — и она была окружена кольцом газа, которое мягко светилось. И внутри этого дымового кольца находилось несколько планет, обращающихся вокруг нейтронной звезды.
На самом деле аномальный сигнал исходил от одной из планет, маленького мирка, к которому Лизерль сейчас снижалась.
НИК сбросил их в кольцо дыма, которое вращалось вокруг звезды. Это было похоже на погружение в туман. Вблизи капсулы Лизерль могла видеть плотные завихрения газа кольца — сгустки и вихри турбулентного вещества, — а за ними остальная часть кольца представляла собой полосу бледного света, разделяющую Вселенную пополам. Она могла видеть саму нейтронную звезду, маленький твердый уголек, светящийся желто-красным в центре этого кольца дыма. Рядом с ней висела ее звезда-компаньон, огромная, бледная, искаженная в форму сплюснутого яйца сильным гравитационным полем нейтронной звезды. Газовые щупальца отходили от остова компаньона и слепо тянулись к нейтронной звезде.
А за ним, безумно наклоненный по сравнению с газовым тором, находился звездный лук.
Эта нейтронная звезда двигалась с необычайной скоростью: она стремительно неслась в пространстве со скоростью, близкой к скорости света. В результате такой высокой скорости нейтронная звезда и ее система были единственными видимыми объектами во Вселенной Лизерль. Все остальное — галактики со смещенным синим цветом, близлежащая стена космической струны — было сжато в этот бледный звездный лук, полосу света вокруг экватора движения звезды. А вдали от звездного лука была только темнота.
Уваров наклонил голову, и внутреннее освещение капсулы отбросило тени на его провалившиеся глазницы. — Скажите мне, что вы видите, — прошипел он.
— Я вижу нейтронную звезду, — сказал Марк. — Обычный представитель своего вида. Всего десять миль в поперечнике, но с массой ненамного меньше Солнечной... Что сделало эту звезду необычной, так это тот факт, что у нее есть компаньон, который является — был — обычной звездой.
Перед Марком возникла виртуальная диорама двойной системы; шары нейтронной звезды и ее компаньона были пересечены линиями ложного цвета, показывающими, как подозревала Лизерль, гравитационные градиенты, линии магнитного потока и другие наблюдаемые объекты. В воздухе рядом со светящимися объектами плавали фрагменты текста и вспомогательной графики.
— Когда-то, — сказал Марк, — эти звезды были двойной парой — впечатляющей парой, поскольку нейтронная звезда наверняка была ярким гигантом. Каким-то образом компаньон пережил взрыв сверхновой-гиганта. Но остаток этого взрыва — нейтронная звезда — все равно убивает своего компаньона. — Он указал. — Гравитационный колодец нейтронной звезды высасывает материал из компаньона... Посмотри на это, Лизерль; эти тонкие на вид завитки дыма могли бы поглотить Юпитер. Часть потерянного компаньоном вещества падает на саму нейтронную звезду. И по мере увеличения массы там, внизу, вращение нейтронной звезды будет сбоить — нейтронная звезда должна страдать от звездотрясений, причем довольно регулярно. Остальной газ улетучивается, образуя вращающееся вокруг нейтронной звезды кольцо, в котором находимся мы.
— Как думаешь, Марк, птицы вызвали взрыв сверхновой? — спросила Лизерль.
Он покачал головой. — Нет. Система слишком стабильна... Думаю, взрыв произошел задолго до того, как птицы проявили интерес.
— А компаньон?
Он улыбнулся, вглядываясь в сложное небо. — Лизерль, это единственная звезда, которую птицам не нужно убивать. Нейтронная звезда выполняет за них их работу.
Виртуальное изображение нейтронной звезды расширилось перед его лицом, вытеснив компаньона и другие объекты из диорамы. Марк всмотрелся в сложный узел света на том, что выглядело как один из магнитных полюсов звезды.
Лизерль отвела взгляд. Планета теперь была недалеко внизу; медленно она превращалась из каменного шара, подвешенного в пустоте, в ландшафт — голый, унылый, изрезанный трещинами.
— А как насчет планет? — спросила Лизерль. — Как они могли пережить взрыв сверхновой?
— Предполагаю, что они этого не делали, — сказал Марк, все еще глядя на полюс звезды. — Думаю, что они, вероятно, сформировались после взрыва: сложились из материала в газовом кольце и из обломков, оставшихся от самого взрыва — возможно, от предыдущей планетной системы, если она была... Лизерль, Лета. Посмотри на это.
— Что?
Виртуальное изображение нейтронной звезды пронеслось по капсуле к ней; ей в лицо был направлен маленький сгусток света на полюсе. Лизерль вздрогнула, но храбро уставилась на светящееся сложное изображение.
Марк улыбался, в его голосе слышалось возбуждение. — Ты видишь это?
— Да, Марк, — терпеливо сказала она, — но тебе придется рассказать мне, что я вижу.
— В гравитационных градиентах на этом магнитном полюсе наблюдается серьезное нарушение. — Стрелки сгруппировались вокруг полюса звезды, образуя двумерную плоскость. — Ты это видишь?
— Что с этим?
В голосе Марка звучало нетерпение. — Лизерль, я думаю, там внизу разрыв листа. Двумерный дефект. Доменная стенка внутри звезды...
Лизерль нахмурилась. — Это невозможно.
— Конечно, это так, — усмехнулся он. — Как мог образоваться дефект доменной стенки в структуре нейтронной звезды? Невозможно... если только его туда не поместили.
Изуродованный рот Уварова растянулся в улыбке. — Поместили туда?
— Мы задавались вопросом, как получилось, что эта нейтронная звезда оказалась здесь сама по себе — вдали от любой галактики, и движется так чертовски быстро. Что ж, теперь мы знаем.
Лизерль обнаружила, что смеется. — Это возмутительно. Ты предполагаешь...
— Да, — серьезно сказал он. — Я думаю, кто-то, возможно, человек, установил разрывный двигатель на магнитном полюсе этой нейтронной звезды и использовал его, чтобы перебросить всю систему через космос со скоростью, близкой к световой.
— Но это абсурд, — сказала она. — Зачем кому-то делать такое?
Теперь над ней посмеялся Уваров. — Все еще рационалистка, Лизерль, после всего нашего опыта? Что ж, возможно, мы скоро узнаем ответы на такие вопросы. Но в одном я уверен — что это как-то связано с этой бесконечной, кровавой войной на небесах, в которую мы попали.
Спуск капсулы завершился, и маленький корабль поплыл над изуродованным ландшафтом планеты.
Наконец Марк сказал: — Мы над источником сигналов... Вон там, — внезапно сказал он. — Видишь это?
Уваров наклонил голову на тонкой шее.
Лизерль посмотрела вниз.
— Сооружение, — сказал Марк. — Там, на поверхности... Какое-то здание. Пойдем, я отведу нас вниз.
Я провалился в будущее через сеть нестабильных червоточин, которые схлопывались вслед за мной. Мои приборы были разбиты, но я знал, что мой жилой купол, должно быть, был наводнен высокоэнергетическими частицами и гравитационными волнами. Я был беспомощен, как новорожденный младенец.
Пул сидел прямо в вакууме на плече НИКа, поджав под себя ноги в позе лотоса, удобно положив руки ладонями вверх на колени. Прядильщица могла видеть рифленый узор, обыденно нанесенный на подошвы его ботинок.
Он сказал: — Я провалился через пять миллионов лет...
Марк Ву — или, скорее, один из фокусов его виртуального сознания на "Северянине" — вглядывался в петлю космической струны сотнями глаз корабельных сенсоров. Он был недоволен: его многогранный взгляд был мутным, неточным.
Проблема была в том, что корабль находился на орбите вокруг этой чертовой планеты нейтронной звезды, которая падала в космосе с такой скоростью, что наблюдаемая Вселенная превратилась в тощую, бледную звездную дугу. Это было похоже на возврат к тысячелетнему полету "Северянина". Марку пришлось устранить последствия движения со скоростью, близкой к световой: чтобы Вселенная снова вышла за пределы звездного лука.
У Марка были подпрограммы для достижения этого. Но это было, с беспокойством подумал он, немного похоже на разборку яйца. Полученные изображения были не совсем четкими.
Внутри своей коробки с процессорами Марк Ву работал в наносекундных масштабах времени. Он мог обрабатывать данные со скоростью, в несколько миллионов раз превышающей скорость, достижимую людьми, и иногда требовалось усилие воли, чтобы выйти оттуда и вернуться к тягучей медлительности человеческого мира.
Прошло семь столетий с момента его физической смерти и загрузки в банки искусственного интеллекта "Северянина", и он неуклонно становился все более опытным в нечеловеческих операциях. Прямо сейчас, например, он поддерживал обычную человеческую виртуальную связь в капсуле с Лизерль и Уваровым, а другую — с Луизой в "Великобритании", параллельно со своим непосредственным взаимодействием с системами "Северянина".
Управлять этими множественными фокусами сознания казалось странным, но он привык терпеть незначительные неудобства, когда возникала необходимость.
И сейчас необходимость была.
Возможно, ему следовало попытаться наложить вето на это путешествие к нейтронной звезде, подумал он. Это приблизило "Северянина" близко — чертовски близко — к этому кольцевому облаку космической струны. Когда имеешь дело с объектом в тысячу световых лет в поперечнике, кисло подумал он, расстояние в несколько световых лет кажется недостаточным.
Марк выделил ряд более подчиненных фокусов и приступил к сканированию перекрывающихся секторов неба.
Его представление о Вселенной представляло собой мозаику, сложенную из фрагментов, поступающих к нему от датчиков; он представлял, что это немного похоже на то, как смотреть на мир многофасеточными глазами мухи. И Вселенная была повсюду пересечена нитями двойных изображений — как будто небо было каким-то огромным стеклянным куполом, подумал он, испещренным огромными трещинами.
Изучая двойные изображения звезд и галактик, Марк смог проверить околосветовые скорости сегментов струны; он постоянно обновлял поддерживаемую им внутреннюю модель локальной динамики струны, стараясь обеспечить, чтобы корабль оставался на безопасном расстоянии от...
Бдительная подпрограмма подала сигнал тревоги. Марк почувствовал покалывание смутного беспокойства, дрожь.
...В поле зрения одного из датчиков было движение. Он переключил свое сознание, сосредоточив большую часть своего внимания на аномалии, зафиксированной этим набором датчиков.
На фоне красивой спиральной галактики с голубыми пятнами он увидел двойную дорожку из множества звездных изображений.
Там должно было быть две длины нити, понял он: две дуги этой единой огромной петли нити, разделенные не более чем световыми часами. И по тающему потоку изображений звезд он мог видеть, что дуги скользят мимо друг друга в противоположных направлениях; возможно, в конце концов они пересекутся.
В некоторых местах было три изображения одиночных звезд. Свет от каждой из этих звезд доходил до него тремя путями — слева от пары струн, справа от них и между струнами.
Причина тревоги была очевидна. Он увидел, что по всем двойным дорожкам скользят изображения звезд, словно проскальзывая сквозь тающее пространство-время. Эти нити должны быть близко — возможно, даже в пределах двух световых лет, которые он установил для себя в качестве приблизительного запаса прочности.
Он быстро перепроверил программы, которые он настроил для контроля расстояния между нитями и кораблем. Он задумался, следует ли ему рассказать об этом Луизе и Прядильщице...
И вдруг в его сознании зазвучали тревожные сигналы. Это было похоже на мгновенную панику; он почувствовал, как адреналин затопил его организм.
