— Действительно? — язвительно спросил Теймури. — И почему вы так уверены в этой... удобной причине, по которой система слежения не заметила их, гражданин коммандер?
— Я должен предположить, что они буксируют ракетные капсулы, сэр, — ответил Сэмпер. — Это соответствует всему, что мы видели в их тактике до сих пор. Если предположить, что это так, то их максимальное ускорение не может превышать двухсот пятидесяти g, но тем не менее они движутся со скоростью почти семьдесят одна тысяча километров в секунду. Это говорит о том, что они, должно быть, разгонялись не менее восьми часов после перехода, прежде чем отключили импеллеры и стали невидимыми. Невозможно определить, как долго они двигались по баллистической траектории, но я бы предположил, что они, вероятно, находились на расстоянии не менее восьмидесяти или девяноста световых минут от орбиты Смарагденио. Наши пассивные системы просто не в состоянии обнаружить относительно постепенное перемещение на таком расстоянии. Нам было бы трудно заметить и отследить даже активный импеллерный клин на расстоянии более сорока пяти световых минут, даже без включенных мантикорских систем скрытности. А как только они перешли на бесшумный режим, исчезли даже следы, и нашим пассивным сенсорам стало не с чем работать.
Он сохранял свой тон ровным, основанным на фактах, и воздержался от упоминания того, что, несмотря на то, что это был первый звездолет манти, который они видели, только пускающий слюни идиот — каким, очевидно, не был ни один офицер флагманского корабля манти — не смог бы выслать передовой отряд разведывательных дронов... которые также были пропущены пассивными системами.
Челюсть Гарридо заходила из стороны в сторону, пока он переваривал ответ Сэмпера. Судя по выражению его лица, он хотел возложить личную ответственность на гражданина коммандера за то, что тот каким-то образом раньше не заметил приближающихся мантикорцев.
— А как насчет ваших активных сенсорных систем? — потребовал ответа Теймури, и Сэмпер стиснул зубы. — Почему они не обнаружили этих... людей раньше?
— Потому что, народный комиссар, — сказал гражданин коммандер, как только убедился, что владеет своим тоном, — они все еще слишком далеко, чтобы какая-либо активная система могла получить от них ответный сигнал. Это, — он махнул рукой в сторону схемы, — на данный момент выдается исключительно нашими пассивными датчиками. И, честно говоря, — продолжил он немного дерзко, — тот факт, что мы вообще их обнаружили, был скорее удачей, чем чем-либо еще. Их клинья опущены, а их стелс-системы подавляют любые электронные излучения, что не позволяет работать даже нашим пассивным антеннам. Мы обнаружили их только потому, что одна из наших оптических платформ смотрела точно в нужном направлении, когда они заблокировали Паговойно, и это было то, что я могу назвать событием с очень низкой вероятностью.
Теймури снова открыл рот, но Гарридо поднял руку. — Я согласен с вами, Арнольд, что было бы гораздо лучше обнаружить их раньше, — сказал он, — но думаю, что гражданин коммандер, вероятно, прав.
Теймури сердито посмотрел на гражданина генерал-майора, но только на мгновение. Очень немногие из нынешних военных офицеров Народной республики осмелились бы поправлять своих политических руководителей, а тем более противоречить им. У Гарридо было достаточно друзей в достаточно высоких кругах, чтобы Теймури, который, честно говоря, в целом был с ним согласен, признал неразумность чрезмерного рвения в его случае.
— Сейчас важно то, что мы с этим делаем, — продолжил Гарридо. — Спенсер?
— Мы уже предупредили гражданку контр-адмирала Дитц и гражданку контр-адмирала Линтон, — ответил гражданин полковник, — и вооруженные платформы готовы к действию. Системы наступательного вооружения должны быть подключены в течение следующих десяти минут. По рекомендации гражданина коммандера Сэмпера, мы пока не вводим в действие наши системы противоракетной обороны.
— Почему нет? — Теймури набросился на него.
Сэмпер заметил, что в глазах Блэйра промелькнуло раздражение. Что ж, гражданин полковник, может, и не был офицером военного флота, но даже офицеры космопехоты понимали важность контроля выбросов.
Жаль, что народные комиссары этого не понимали.
Гражданин коммандер начал открывать рот, но Блэйр опередил его.
— Потому что, сэр, — сказал гражданин полковник более сдержанно, чем он обычно позволял себе, обращаясь к Теймури, — в тот момент, когда мы полностью приведем в действие наши оборонительные системы, они активируют свои подсистемы слежения и управления огнем. Это преимущественно активные подсистемы, и в тот момент, когда они начнут излучать, манти поймут, что мы их обнаружили. Чем дольше мы сможем держать их в неведении, тем лучше.
Теймури вспыхнул, но, по крайней мере, у него хватило здравого смысла не огрызаться на гражданина полковника. По крайней мере, на данный момент.
— А как насчет боевых кораблей, гражданин коммандер? — голос Гарридо звучал, по крайней мере, чуть менее воинственно, и Сэмпер недовольно поморщился.
— Хорошая новость в том, что манти при их нынешней скорости находятся в шестнадцати минутах от зоны атаки, и у большинства наших кораблей должно быть время, чтобы поднять свои клинья и боковые стены до этого, гражданин генерал-майор. — Лучше не упоминать, что высококвалифицированный инженерный персонал мог бы вывести все линкоры в состояние боевой готовности с предупреждением всего за шестнадцать минут. — Если они смогут, они будут настолько боеготовы, насколько это возможно. Но, боюсь, правда в том, что это мало что изменит. Только не против такой огневой мощи. Всегда есть определенная степень неопределенности, связанная с пассивными датчиками, но если оценки БИЦ по типу точны, мы наблюдаем по меньшей мере двадцать четыре корабля стены, плюс заслон из крейсеров и линкоров и по меньшей мере дюжину эсминцев. У гражданки контр-адмирала Дитц и гражданки контр-адмирала Линтон на двоих всего восемнадцать линкоров и девять легких крейсеров.
— Тогда им просто придется сделать все, что в их силах, — резко сказал Теймури.
— Конечно, они это сделают, сэр, — согласился Сэмпер. — И я уверен, что они сделают все, что в их силах в данных обстоятельствах. Я думаю, что, скорее всего, эти люди понесут свои собственные потери, — на самом деле, он сомневался, что у них было много шансов на это, — и, как подчеркивают в Октагоне, истощение работает в нашу пользу. Но я был бы не совсем честен, если бы сказал, что у нас есть хоть какая-то надежда на успешную защиту системы.
Теймури выглядел как человек, который только что попробовал что-то гнилое, но даже ему пришлось признать очевидную правоту этого утверждения.
* * *
— Мы приближаемся к цели, милорд, — сказал лейтенант-коммандер Гренер, и Хэмиш Эликсандер кивнул в ответ на напоминание офицера связи.
— Тогда, я полагаю, нам следует продолжить и отправить это, Шон, — сказал он.
— Да, да, милорд. Передача через... двадцать секунд.
Уайтхейвен снова кивнул и откинулся на спинку своего командирского кресла. Он заранее записал сообщение, которое собирался передать Гренер. На самом деле, он записал его во второй раз, просмотрев первый дубль, потому что хотел увидеть его сам, убедиться, что там написано именно то, что он хотел, прежде чем отправить запись в путь.
Шестой флот вернулся в нормальное пространство чуть более девяти с половиной часов назад, и гиперграница системы находилась в 167 416 000 километрах за кормой. Расстояние до орбиты Смарагденио пока еще составляло 3,9 световых минуты, но при текущей скорости его кораблей дальность полета ракет значительно превышала 19 600 000 километров, и они достигнут этой дальности всего за двенадцать минут. Если хевы действительно еще не обнаружили их, то даже у мантикорских инженерных бригад было бы слишком мало времени, чтобы поднять клинья.
— Начинаю передачу, — сказал Гренер, и записанное сообщение Уайтхейвена появилось на дисплее ретранслятора, развернутого в его командирском кресле.
— Я адмирал Уайтхейвен, королевский флот Мантикоры, — бесстрастно произнесло его изображение, — и это сообщение адресовано командующему всеми силами Хевена в системе Мэтиас. Корабли под моим командованием выступят против ваших звездолетов через двенадцать минут. Ваши корабли не выдержат ракетного обстрела. Однако у меня не больше желания убивать людей, чем у любого другого здравомыслящего человека, поэтому я предлагаю вам единственную возможность сохранить жизни ваших людей. Мои разведывательные дроны постоянно наблюдают за вашими кораблями и базами. У вас есть пять минут с момента получения этого сообщения, чтобы вывести из строя свои корабли, уничтожив их импеллерные отсеки. Любой корабль, который произведет аварийный сброс плазмы из импеллерного отсека и не откроет огонь по моей команде, не будет обстрелян, когда мы будем проходить мимо. Любой корабль, который не сбросит свою плазму к тому времени, когда моя команда приблизится на расстояние ста шестидесяти семи тысяч километров, будет обстрелян и уничтожен.
— Решение за вами. ... и часы идут.
Он мрачно смотрел в экран еще четыре секунды, а затем экран погас.
— Будем надеяться, что они достаточно умны, чтобы сделать это, милорд, — тихо сказал Байрон Хантер, и Уайтхейвен пожал плечами.
— Знаю, и мне хотелось бы думать, что я был бы достаточно здравомыслящим, чтобы сделать это, если бы ситуация изменилась. Но, по правде говоря, я также не уверен, что сам смог бы это проглотить. И у меня нет этих чертовых "народных комиссаров", о которых Абдур говорил нам, что они дышат им в затылок. Как вы и сказали, мы можем надеяться, но, честно говоря, не ожидаю, что они решатся на это.
Хантер кивнул, и Уайтхейвен мрачно улыбнулся.
Аварийный сброс плазмы на самом деле не уничтожил бы ни один из линкоров хевов, но вывел бы из строя плазменные каналы их импеллерных отсеков. Их можно было бы починить — они рассчитывались на аварийные сбросы в случаях катастрофической неисправности техники, — но этот ремонт занял бы месяцы даже на полностью оборудованной ремонтной площадке, не говоря уже о том, что было доступно в Мэтиасе. А без импеллерных камер ему не пришлось бы беспокоиться о том, что они сбегут, прежде чем он сможет вернуться и разобраться с ними.
Как он сказал Хантеру, это был единственный разумный вариант, который он им оставил, и, наблюдая за происходящим, он поймал себя на том, что молится, чтобы они все-таки воспользовались им.
* * *
— ...будет обстрелян и уничтожен.
Челюсть гражданина генерал-майора Гарридо заныла от напряжения стиснутых зубов, когда он уставился на надменного аристократа-манти на своем дисплее. Затем он повернул голову и бросил тот же яростный взгляд на разделенный экран, на котором были изображены гражданка контр-адмирал Марика Дитц, командир 71-й эскадры линкоров, и гражданка контр-адмирал Камила Линтон, командовавшая аналогичной 113-й эскадрой. Флаг-офицеров, разумеется, сопровождали их народные комиссары.
— Ну? — рявкнул он.
— Он прав в том, что наши корабли не выдержат такого мощного огня, гражданин генерал-майор, — сказала гражданка контр-адмирал Дитц со своей флагманской палубы на борту корабля народного флота "Мартин Пелзер". Она была старше Линтон по званию, что делало ее командиром тактической группы, и спокойно встретила взгляд Гарридо. — Я не пораженка. Я просто смотрю на цифры. Исходя из прошлого опыта, они, вероятно, имеют по меньшей мере от трех до четырех тысяч ракет только в своих капсулах. Разделите разницу пополам и назовите результат тремя тысячами шестью сотнями для простоты. Если они сосредоточат все это на наших линкорах и распределят равномерно, то получится двести лазерных зарядов на корабль, и это даже не считая их бортовых пусковых установок. — Она покачала головой. — Извините, гражданин генерал-майор, но такова математика, и ни один из когда-либо построенных линкоров не смог бы выдержать такого огня.
— Так вы считаете, что мы должны принять его "щедрое предложение"? — спросил Гарридо.
— Я этого не говорила, — ответила Дитц, даже не взглянув на своего народного комиссара. — Я сказала, что мы не переживем его обстрела. Это не значит, что мы не можем нанести ответный ущерб.
Судя по выражению лица гражданки контр-адмирал Линтон, она была не совсем согласна со своей соотечественницей контр-адмиралом, но держала рот на замке.
Гарридо отрывисто кивнул Дитц, но глаза народного комиссара Теймури внезапно сузились, когда на главном экране появилась метель значков, расходящихся от линкоров на орбитах. Пока он наблюдал, начали мигать сигнальные маячки спасательных капсул.
— Что вы делаете, гражданка контр-адмирал?! — рявкнул он, и Дитц пожала плечами.
— Я отдала приказ эвакуировать весь несущественный персонал, сэр, — ровным голосом сказала она. — Он не понадобится для борьбы на наших кораблях, и я бы хотела, по крайней мере, сохранить их для будущей службы Народной республике. Если только манти не планируют оккупировать Мэтиас навсегда, в системе слишком много наших людей, чтобы забрать их всех в качестве военнопленных, и на платформах — или на планете, если на то пошло, — достаточно средств жизнеобеспечения, чтобы поддерживать в них жизнь, пока кто-нибудь не прибудет сюда и не заберет их.
— Кто это разрешил?! — потребовал ответа Теймури.
— Я разрешил, — сказал Николас Риккарди, народный комиссар эскадры 71.
— Что?! — Теймури впился взглядом в Риккарди. — Я никогда!
Было ясно, что "пораженчество" Дитц привело его в ярость. То, что Риккарди одобрил ее решение, только усугубило ситуацию, но Гарридо оборвал его еще одним резким кивком.
— Логично, гражданин контр-адмирал, — признал он, и Теймури резко закрыл рот, хотя его глаза яростно сверкали.
— Благодарю вас, гражданин генерал-майор, — сказала Дитц, и в ее непреклонном тоне звучала неподдельная благодарность.
— Согласно нашим показаниям, — резко сказал Теймури, — по крайней мере, некоторые импеллеры ваших кораблей готовы прямо сейчас.
Ноздри Дитц раздулись. Возможно, это неразумно, но неудивительно, подумал гражданин коммандер Сэмпер. Он часто задавался вопросом, каким умом нужно обладать, чтобы стать народным комиссаром. Очевидно, это включало в себя постоянную диету из паранойи и подозрительности, и глаза Дитц заблестели, когда она посмотрела на него с экрана.
— Так и есть, — кивнула она. — Но я не собираюсь подставляться раньше времени. И нет, гражданин комиссар, это не для того, чтобы я могла выпустить плазму в последнюю минуту.
Лицо Теймури исказилось от ярости, но Марику Дитц это явно больше не волновало, и она перевела сверкающие глаза на Гарридо.
— Они не могут знать, как давно мы их обнаружили, гражданин генерал-майор, поэтому они не могут знать, как далеко продвинулась наша последовательность активации. На данный момент только четыре наших корабля находятся в полной готовности к запуску импеллеров, но еще несколько находятся достаточно близко, чтобы, вероятно, поднять клинья и боковые стенки до того, как сюда долетят ракеты манти. Я намерена дождаться запуска Уайтхейвена. Надеюсь, он не будет знать, кто из нас может поднять клинья, когда будет распределять огонь, и я хочу дать ему как можно меньше времени, чтобы скорректировать это распределение, как только он поймет, кого из нас будет труднее всего убить.
