Я вздохнула, стиснула слабо вякнувшего котёночка и, прикрыв глаза, отпустила разум, впервые за долгие годы прошептав: "Я хочу вспомнить..."
Мелькает перед глазами чужая жизнь... Миг... Блеск лезвия...
... Я ненавижу ЕГО. Боги, знали б вы только, сколько этой дикой ненависти в моём сердце! И себя ненавижу... За то, что брежу им... Боги!!! Довольно... Я хочу забыться...
Плеснула в бокал ещё вина. С ненавистью оглянулась на ЕГО придворных. ОН им насмешливо улыбается, играет ими, как марионетками, а они — терпят! Как можно спокойно относиться к надменной спеси Правящих, к их презрению?! Я не понимаю...
Кажется, он понимает, о чём я думаю. Взгляд его скользит вниз, туда, где я гибкой кошкой лежу на подушках у его ног. Кошка для Правителя... Смешно!
— Тан, милая, ты чем-то недовольна?
— Что вы, Хозяин! Чтоб быть недовольной, нужно, по меньшей мере, уметь думать. Мне этого, увы, не дано... Когда меня создали по вашему приказу, этим не озаботились!
— Хамишь. Опять. Видимо, когда в тебя закладывали информацию, случайно повредили инстинкт самосохранения... Ничего, мне так больше нравится. Но — ты невежлива.
— Нет, что вы! Вам показалось...
— Вот как!
— Не сомневайтесь. Кто в целом мире восстанет против воли Дэррирра, сильнейшего из Правящих? Куда там мне...
— Да, детка, моей воле ты всегда подчиняешься...
Его голос обволакивает, а перед глазами всплывает прошедшая ночь... Смятые простыни, ветер, врывающийся в открытое окно...
Безумное желание... Понимание того, что инстинкт, вбитый создателями, сильнее меня... Наслаждение — и презрение... К самой себе...
— НЕНАВИЖУ!!!
Получилось громко, кто-то обернулся, но мне было плевать. Меня уже понесло. Я заговорила, не заботясь о громкости:
— Великий Правитель! Да вы даже любовницу себе создали в пробирке, вбив в её мозг желание вам повиноваться! Неужто дворцовые шлюхи, да и милашки-Жрицы с психическими сдвигами вам больше не милы? Захотелось экзотики, или какие-то проблемы? Вас не смущает, что я вас не люблю, не хочу по-настоящему, что это обман?
Зелёные глаза потемнели, и в них заплясали синие отсветы.
— А тебя не смущает то, что ты чувствуешь, глядя на того, кого ненавидишь? Впрочем, коль такая песня, милая... Думаю, стоит компенсировать такую дерзость, верно? Станцуй нам! Моим придворным скучно!
Я замерла, слыша предвкушающие шепотки вокруг. А вот это — унижение! Хотя... Значит, скучно? Что ж, пора развеять скуку...
Улыбнуться. Гибко подняться, снисходительно кивнуть музыканту, прислушаться к мелодии и невольно благодарно улыбнуться, узнав. То, что нужно сегодня!
Вскочить — и танцевать, привычно глядя только на него, выгибаясь, кружась, гибко прогибаясь. Все взгляды прикованы ко мне, и он уже жалеет о своём опрометчивом решении...
А я — пляшу. Я выгибаюсь, опускаюсь, приподнимаюсь, подбираясь к окну.
Распахнула. Поймала блик лунного света, и все тревоги исчезли в один миг. Я ничего не боюсь, пока звучит эта музыка...
Прыжок — и я на подоконнике. Миг — взгляд на Дэрра, глаза в глаза. И снова — танец, над нереальной, звенящей высотой.
В какой-то миг вдруг захотелось закончить его прыжком. А что? Кажется, свобода только там...
Но что-то остановило. Не страх, а упрямство. Это б значило, что я ему сдалась...
Прогнулась над бездной. Вернулась в зал, кожей чувствуя его облегчение. Прошлась до центра, там прогнулась, сделала несколько движений — и гибко опустилась на колени перед мужчиной.
Незнакомым.
Молодой, симпатичный Чарующий. Жаль его, конечно... Но мне сейчас на все плевать.
Прогнулась и протянула парню руку, слыша, как под пальцами Дэрра затрещали подлокотники трона.
Он не поднимет меня, конечно — жить-то хочет, но Хозяина я проучила...
И тут маг, мягко улыбнувшись, ухватил меня за руку и осторожно потянул на себя. Когда я, потрясённая, встала, он выдал:
— Благодарю, миледи. Вы потрясающе танцуете и божественно красивы. Я б сказал, что вы с Лордом — идеальная пара, вы однозначно достойны друг друга. Позвольте представиться: Остан, наследник Клана Чарующих.
Глава 10
Только в старости мы поймём, какими правильными были ошибки молодости!
Вздрогнув, я открыла глаза. Вот, значит, как! Она танцевала...
А этот Остан — молодец! Рискнуть так поступить, учитывая обстоятельства — нужно иметь то ещё мужество... И полную башку сопливых идеалов, конечно! Но сейчас, думаю, он поумнел. Надеюсь, его привязанность к Таннирре была достаточной...
С этими мыслями я и встретила рассвет. Поела, покормила котёнка, возблагодарив богов и свою голову за то, что додумалась прихватить с собой много золота — в смутные времена цены неимоверно подскочили. Караван двигался вперёд. До Лакона оставалось полтора дня.
Сит
С приходом братца стало намного легче — я мог с чистой совестью спихнуть на него часть работы. Как же мне повезло с Ханнаррой! Надо будет придумать, как после родов вернуть ей силу. У Тан попросить, что ли?
Тан... Мысль о ней отозвалась странной болью. Я сильно переживал о ней, и — чего греха таить? — постоянно тратил силы на то, чтоб хоть и не связаться, но посмотреть, как она там.
Вот и сейчас перед глазами всплыли две гибкие фигуры на фоне ночного города, и самый родной для меня голос, шепчущий этому остроухому:
— Я тебя люблю...
Я прикрыл глаза. Подумаешь! Я должен сделать всё, чтоб сестра была счастлива! И я могу ей помочь! Достаточно одного моего слова, небольшого ритуала — и её дети будут чистокровными эльфами...
— Хочешь сказать, ты это сделаешь? — промурлыкал насмешливый голос у меня над ухом. Я подскочил и осмотрелся. Никого...
— На отражение своё глянь, праведник!
Я повернулся и заглянул в отражающую пластинку. Там, небрежно развалившись, восседал красивый парень с такими же, как у меня, глазами.
— Дедушка?
— Он самый.
— И какого беса тебе в загробном мире не сидится?
— Пришёл учить тебя, несмышленого отрока, уму-разуму.
— Обойдусь.
— Кажется, нет... Ты что только что сделать хотел, дурачок?
— Самого в детстве роняли! — обиделся я.
— Не спорю. Ну так?
Я вздохнул:
— Я — её Хозяин, её гены настроены на меня, и с любым другим её ребёнок будет очередной Жрицей. Но я всегда могу её подарить... сделать так, чтоб она принадлежала Эррарру...
— И ты это сделаешь? Не разочаровывай меня!
— Она его любит! Я должен позаботиться о сестре...
— Да? Что ж... Но тогда ты потеряешь все права на неё, разорвёшь узы, созданные веками, пустишь хатт-ха под хвост все мои старания... и отдашь ЕЁ во власть существа, которое не сможешь контролировать... Он будет с ней рядом, смотреть на её улыбку, слушать её голос, и для него она будет танцевать... Ты этого хочешь?
Я фыркнул:
— А что мне остаётся?!
— Она — твоя. Неужто ты её вот так запросто отдашь?
— Тан — разумное существо, она имеет право на выбор, — хотел бы я сам заглушить тот голос в голове, нашёптывающий противоположное...
— Тогда договоримся. Поклянись, что если и подаришь её, то ровно через три года. Хорошо?
— Но... Да, пожалуй. Правда, от этой отсрочки не легче...
— Да-да! Совсем не легче! Но, мальчик мой — три года. Поверь, я знаю, что говорю! Запомни: три года!
— Ладно, это, в принципе, немного... Но — зачем это, Дэрр? Я ведь умру, какая разница... Я могу отсрочить вступление моей воли в силу, конечно...
— Не умрёшь! Уж поверь мне. Как сказала наша общая знакомая, "такое не тонет"!
— Обо мне?
— И о тебе в том числе.
— Когда?
— Да лет, почитай, семьсот назад...
— Издеваешься?! Меня тогда и в проекте не было!
— Сит, ты ведь не дурак, правда? Как переводится Ситтирр, скажи-ка? С языка демонов?
Я замер, обратившись к памяти предков. Ситтирр... Темнейший?
— Отлично, парень. А Дэрр с драконьего?
Я застыл. Да нет, не может быть этого...
— Темнейший... — прошептали мои непослушные губы.
В комнате вспыхнули свечи, отражаясь в моих глазах.
— Когда же ты, наконец, поймёшь, мальчик, — насмешливая улыбка, сгущающаяся вокруг тьма, — Что говоришь с самим собой...
Свечи потухли. Стало темно. И я видел только своё отражение с синим блеском в глазах, а в голове металось одно-единственное воспоминание: гибкая девушка, совершенно обнаженная, пляшущая на фоне пламени...
И слова из какой-то дикой, непонятно песни:
Мы танцем безумным и ад отопрем,
Мы — тёмные, милый... И мы — не умрём...
Я вздрогнул и стиснул виски. Всё исчезло, но гибкая фигурка осталась, извиваясь в огне камина, и всё больше приобретая знакомые черты.
Я умру месяц спустя. Может, и к лучшему... Поскольку все Правящие давно сошли с ума. И я — не исключение.
Хан
Я сидела, свернувшись клубочком, и таращила глаза на Али. Женщина, напевая что-то себе под нос, готовила какую-то потрясающе пахнущую ерунду.
— Ханни, деточка, — подала она голос, — Тебе солёное или не очень?
Я икнула.
— Ханни, ч тобой всё хорошо?
Облизала пересохшие губы:
— Да... Отлично... Мне всё равно...
— Ладно, на свой вкус! Милая, а сколько тебе лет? — резко сменила женщина тему.
— Пятнадцать, — от неожиданности я ответила честно. Женщина охнула:
— Сама дитё ещё!.. А где твои родители?
— Не знаю, — получилось резко. Я начала уже вставать, чтоб уйти, но замерла, услышав: — Да, вы с Саном друг друга нашли.
Я моргнула и замерла:
— Почему...
— А ты слышала о его матери и сестре?..
— Расскажите! — ну, пожалуйста, помоги мне его понять...
Она усмехнулась:
— Слушай!..
— Да уж, — пробормотала я, — Дрянь его мать! У неё ведь всё было, какая разница...
— Ну, не скажи. Не было любимого рядом... У каждого свои приоритеты.
— Ха! Любовь! Её не существует!
— Может так, а может и нет... Я тоже в своё время избавилась от ребёнка. Потому, что так захотел муж. Но что-то пошло не так, и я потеряла способность иметь детей...
— Жалеете?
— Да. Но у меня есть ребёнок! Сан. А теперь ещё и ты. А скоро и третий будет. И это здорово! Хуже тем, у кого совсем никого...
Я глянула на неё, что-то в душе дрогнула, и у меня вырвалось:
— Я тоже когда-то убила ребёнка...
Дальше я прикусила язык, но женщина промолчала. После уточнила:
— А сколько тебе было?
И тут меня прорвало. Слова посыпались из меня, как горох:
— Когда мне было девять, я попала в рабство к одному магу... Меня продала женщина, которая меня приютила. Оказалось, что она не добрая, а приютила меня ради выгоды... Мой новый хозяин меня насиловал, бил, а я ничего не могла сделать... он дарил меня друзьям, и даже подругам... а потом я забеременела. Мне было тринадцать. А подруги-рабыни нашептали, что хозяин убивает тех... Короче... Я от него избавилась. А на следующий вечер во мне проснулась сила Жрицы... И я выкупалась в крови хозяина... С ног до головы. И больше мне не снились сны...
Я замолчала и опустила голову. И вздрогнула, ощутив на плечах руки женщины:
— Девочка моя... Ты не виновата. Ни в чём.
Я только покачала головой:
— Я была слабой. Я позволила ему так с собой поступать...
— Ты была ребёнком...
— Нет. Слабачкой. И презираю себя за это!!!!!
Али хмыкнула, покачала головой и поставила передо мной тарелку.
— Вот, попробуй! Я готовила специально для тебя! Скажи, вкусно пахнет?
— Да, божественно...
— Вот-вот!
Алинисса, Целительница, ментальный маг, Шептунья
— Сан, девочке нужна помощь, и серьёзная. Её изуродовали, как только хотели.
— Ты сможешь?..
— Я прослежу и сделаю все, что в моих силах, но, мальчик мой, ей нужен уход, забота — и она должна тебе рассказать. Всё. Сама.
— Али...
— Да?
— Узнай мне имя мага.
— Он мёртв...
— Всё равно. Узнай. А насчёт Ханни... Что посоветуешь?
— Сан, она — заблудившийся ребёнок. Нужен уход, забота, понимание. И доверие. Она не хочет рожать, поскольку думает, что тогда будет слабой и снова станет объектом для насилия.
— Глупость! Как она не понимает, что я никому не позволю...
— Сан, ей 15...
— Сколько?!
— Вот-вот. Ни беса лысого она ещё не понимает. Ты должен ей объяснить.
— Я понял. Али...
— Не стоит просить, я помогу при любом раскладе. Эта девочка — моя новая доченька. Я склею её маленькое сердечко заново, но без тебя в этом деле не обойтись...
Киннирра
— Милый, устрой мне экскурсию!
Маг задумчиво посмотрел на меня.
Члены Совета обречённо промолчали.
С лучезарной улыбкой я поправила слегка задравшийся подол и небрежно смахнула какие-то бумажки:
— Что вы тут разложили?! Мне оно мешает! Никакого уважения к беременной женщине!
Какая-то волшебница, до того флегматично взиравшая на происходящее, поправила волосы и прошипела:
— Миледи, простите за причинённые неудобства. Мы, разумеется, очень заботимся о вашем здоровье, но просим вас проявить ответную любезность и СЛЕЗТЬ, НАКОНЕЦ, СО СТОЛА!!!
Я фыркнула, как обиженная кошка:
— Зачем? Я вам не нравлюсь? И вообще, милочка, указывать старшим — невежливо.
— МИЛОЧКА, невежливо встревать в чужие разговоры! Тем более открывать дверь пинком, врываться в комнату посреди важного совещания и ложиться на стол!
— Вы совещаетесь о том, как меня прикончить. Должна ж я оторваться напоследок?
В комнате повисла тишина. Мой муж, вздёрнув бровь, нервно разминал в пальцах клочок бумаги. Ой, как бы палку не перегнуть...
Тишина затягивалась. Я небрежно развалилась на столешнице, стараясь скрыть замешательство. Маги, кажется, ожидали реакции Императора. Муж был в прострации.
И в тот момент, когда в комнате сгустились грозовые тучи, тишину прорезал истеричный смех. Смутно знакомый мне маг лет 30 на вид откинулся на спинку кресла и хохотал, как полоумный.
— Лорд Остан, вы находите это смешным? — прошипела волшебница.
— Смешно то, что вы сами потакаете капризам врагов, и при этом наивно противитесь перемирию! Да с такими противниками можно соглашаться на любые условия! Все равно их не истребишь...
— Всем известно, Остан, что Ваше отношение к Жрицам, особенно дочерям Таннирры, не слишком объективно!
— Ваше отношение к его величеству, насколько я знаю, тоже не слишком объективно, миледи, а он, как известно, человек женатый. Впрочем, такие вполне в вашем вкусе... Мне продолжить, чтоб вы убедились в моей объективности?
— Мерзкий престарелый сплетник!
— Старая кошёлка!
— Да как ты смеешь оскорблять волшебницу из-за этой Жреческой мерзости?! — не выдержал ещё один маг, до того просто косившийся на меня, — Остан, бесов перебежчик!..
— Господа, — мягкий голос моего мужа прозвучал, как гром с ясного неба, — Может, вы перестанете грызться, как базарные торговки? Кажется, слегка неадекватное поведение моей жены, вызванное гормонами, стало для вашей дружбы непосильным испытанием...
Ах, гормоны?! Ну, милый... Я приоткрыла рот, чтоб выдать на-гора очередную гадость, но меня просто стащили со стола и усадили к себе на колени, нагло залепив рот поцелуем.
