Инженеры тоже наигрались с танчиком, а прибытие их Главинжа, как ехидно его поименовал Чечако, того самого разноцветноволосого инженера с кличкой Эхо наводит быстрый порядок в махновской инженерной вольнице. Ясно, что как мужики остаются без начальственного присмотра, так при отсутствии сложной задачи впадают в мальчишество, теперь эти обалдуи угомонились. Обсуждают свои проблемы, у меня чешется язык влезть и наябедничать злобному Эху на Чечако с Чарджером, но прикидываю, что несолидно получится. Тем более и лейтенантик тут сидит, не хочется выступать перед Ухом Кабановой этаким жалобщиком.
— А вот к слову — говорю я ему — вы экскурсии на форт не собираетесь проводить?
— Это еще зачем — удивляется он.
— Да меня тут спрашивали знакомые подростки про ваш некросад.
— Какой еще сад? Нет у нас экспонатов, все для работы.
— Не все. Уборщицы собак ведь есть? И морфохомяка можно было бы показать. Да и по крысам есть интересные образцы. В Красную зону конечно пускать категорически нельзя, но сделать выставку для посетителей по-моему вполне возможно.
— Вы что, серьезно? — озадачивается лейтенантик. Видно, что даже сама мысль о показе сверхсекретных образцов совершенно левым людям переворачивает в нем все устои. Возможно еще и то ему мешает, что та же упомянутая мной собачонка явно выглядит, как проявление минутной слабости персонала сурового заведения. Было дело на севере Питера в ходе спасательной операции среди прочих спасенных вывезли старуху с песиком. Потом чухнулись только, что сильно все не нормально — старушка-то вполне себе старушка. Только песик у нее на руках дохлый. Нормальный зомбопесик с добротным намордником и почему-то не шибко злобный. Старухе сгоряча надавали подзатыльников, зомбяка отняли и спровадили в Некролабораторию. Куда вскорости заявилась и бабка, добившись приема у Кабановой. Ну ситуация простая — одинокая старуха с таким же древним одиноким старым-престарым песиком, который и ходил-то с трудом. Единственное близкое живое существо. А больше и жить вроде не зачем — привыкла за столько лет-то. В общем, в лаборатории бабку сердобольно пожалели... и сделали из зомбаки самоходное чучело.
Подрезали мышцы челюсти, залили макрофлексом пасть и для надежности стяжечкой закрепили, когти подстригли-покрасили, остальное все лаком сбрызнули — ну да плоть и сама разлагаться перестать должна, в мозгу что-то там порезали, — и бабуле выдавают это два раза в день 'прогулять'. И бабка прогуливается, говорит песик стал поживее даже, чем последние пару лет — болел он сильно. Зато такой самоотверженной уборщицы давно не видали — если не гуляет своего зомбособака, так убирает. Про этого песика многие слыхали и легенды ходят самые развесистые, вплоть до двойного размера собакоморфа которого выгуливает лично мощная телом начальница лаборатории, отрабатывающая на нем приемы ментальной борьбы с морфами. Не, серьезно слыхал.
— А вполне бы можно. Я бы и сам глянул, такого похоже нигде не покажут — простодушно заявляет Серега.
— Кто бы говорил — принимает за подначку вполне серьезное высказывание пулеметчика ясноглазый.
— А что такого-то? Морфохомяка я так в обычной жизни никогда не увижу — совершенно логично заявляет Серый.
Лейтенантик кивает. Мне кажется он сейчас осознал старую истину — то, что для одного привычная рутина, для другого — диво дивное. И морфохомяк действительно зверь еще тот, достаточно сказать, что у него на спине кожа странным образом ороговела грубыми пластинками, отчего видок у зверя олучается жутковатый. К слову я слыхал, что такая 'каменная перхоть' появляется и у человеческих особей. От пули разумеется не спасает и зачем она нужна — никому неясно, прямо как волосы подмышками, но что есть, то есть. Вообще некроформы все время преподносят сюрпризы — раньше считалось, что у зомби идет гниение, потом выяснили, что нет, гнилостные процессы заканчиваются очень быстро — и вот тут-то и с крайним неудовольствием поняли — у зомби организм продолжает функционировать. Совершенно непонятно как, все вопреки привычной биохимии — но работает. Даже регенерация есть. У спящих — практически незаметная, у шустеров — ярко выраженная, а чертовы морфы восстанавливаются до паники быстро. Было дело Мутабор наступил на мину, отчего получил дырку в ступне. Так вот за две недели затянулось, вместо дыры получилось что-то невнятное и рубец почему-то сиреневого странного цвета, но затянулось. После этого в приказе по Кронштадтской базе и последующих публикациях было строжайшим образом велено при встрече с морфом обязательно добиваться ликвидации этого существа. Нас несколько раз дергали подранков выслеживать и это было куда как непросто, поумнее морфы, чем всякие Кумаонские тигрицы. Тот же Мутабор теперь под ноги посматривает и если его предупредить, что дескать — 'Земля. Мины' — то остережется ломиться. Ну, Мутабор то умник из ряда вон, но и другие морфы отнюдь не дураки. Увы, очень не дураки. И живые дорого заплатили за эту информацию. Вначале-то очень многие, убедившись в том, что обычная зомбота медленная и тупая, устроили из своего жилья мини-крепости и храбро боролись с мертвяками. Я знавал человека в маленьком соседнем анклаве, который ходил с молотком на длинной ручке и виртуозно рашибал черепа попадавшимся зомбакам. Оружие огнестрельное принципиально не носил. А потом пропал. На прием не пришел — а должен был, бронхит у него был неприятный, мучил его сильно и он приезжал в Петропавловку по невскому льду на снегоходе, благо мне удалось этот бронхит купировать, кашель стал влажным. Сначала я думал, что провалился мужик в полынью — лед уже был весенний, коварный, ан вместе с этим мужиком еще несколько мелких анклавов со связи пропали. По следам вышло — вместо тупых зомби, довелось смельчакам встретиться с морфами, которые тогда для многих были сюрпризом. Их не то, что молотком, ружьем то фиг возьмешь. Впрочем многие погибли не то, что от морфов или шустеров, а от банальных тупейших зомбаков, которые сейчас уже особой опаски не вызывают, если только не в навале прут или стоят в толпе, Пугачевой наслушавшись из динамика-собирателя. Я честно признаюсь с молотком бы на зомби поопасался кидаться, больно уж много всяких нюансов — и череп пробить непросто. Так ведь еще и мозг мертвый надо повредить серьезно. А удар может пойти вскользь, сорвав лоскут кожи с волосами и на второй замах времени просто не хватит. Хотя первое время и молотками вполне обходились, тут ведь дело не в оружии, а в готовности себя защитить. Вон в Александро-Невской Лавре когда началась заваруха первого зомби упокоил парень, который у входа предлагал туристам сувенирные медальки выбить — клалась в форму заготовка, клиент сам кувалдой брякал, мягкий металл вминался в форму и получался сувенир. Этой кувалдой парень и огрел по башке обернувшегося богомольца, напавшего на его знакомую из трапезной. Трапезная там хорошая, готовили добротно, я там пирожки покупал, когда рядом бывать доводилось. Ну а с паренька и началась оборона Лавры, быстро там люди сориентировались, не все попы умели только бордели освящать, да на мерсах с лексусами ездить. Нашлись руководители и для времени гибели мира. Жесткий там анклав сейчас, надо заметить. И уже не кувалдами вооружены. И что меня удивляет — растет анклав, люди туда тянутся.
— Может уже сходим, сделаем все дела, да и в стороны? Мне сырым очень неуютно сидеть — и для полного иллюстрирования своих слов я притоптываю ногами, отчего в берцах сочно чавкает.
— Не. Мы должны Старшого подождать — отзывается Серега, продолжая вылизывать свой пулемет с такой нежной заботой, словно ощенившаяся собака по отношению к слепым еще щенятам.
— Скажи этим электрическим рукосуям, чтоб подбросили до окраины — там Вовка на 'Найденыше', а в БТР есть запасные комплекты одежды — показывает взглядом на инженеров Енот.
— Ильяс, у меня на это время есть? — спрашиваю присутствующее начальство.
— Айе. Езжай. И захвати сгрёб — мешок, пригодится.
— Лучше парочку. То есть штук семь — вворачивает Енот.
— Кит мыннан, Енот — раздраженно огрызается Ильяс.
— Ай-ай сэр! — в тон отвечает хромой. Ехидно это у него получается.
К моему удивлению и инженеры не выеживаются, Чарджер кивает на тот же джип, с которым мы сюда прибыли и мы катим аккуратно по улочке. Тут теперь в Ропше оживленно — и местные вылезли и патрули и гонят кого-то со связанными руками и машины разномастные снуют. Все это вперемешку с вьющейся в воздухе станиолью создает странное впечатление. Невсамделишное, какое-то.
— Лихо это получилось — киваю я на сверкающие под солнцем и переливающиеся везде отсверками сияющего света полоски сверкающего металла.
— Поскольку Ропшинский узел никак иначе не развязывается, поскольку штурм -весчь обоюдоострая, а сил мало, то идея о спугивании людоедов и выгнании их на засаду звучит лучше, чем просто драка в деревне — начинает говорить Чарджер — Но 'Тюльпана' или танка не дают, так?
— Не дают — киваю я, поглядывая вокруг.
— Сухопутной артиллерии у флота нет. И морпехота далеко в Пиллау. Что остается? Остается возможность устроить испуг людоедам. При списании старых эсминцев и сторожевиков пушки их не выбрасывались, а отправлялись в арсеналы для сохранения в качестве резерва при постройке в войну береговых батарей. Например, во Владивостоке они мирно лежали на складах, а когда начались трения с китайцами, руководство задалось мыслью, что массы китайской пехоты могут проломить пограничные заслоны и выйти к Владивостоку. А зимой даже по льду атаковать город и базу. Потому пушки из арсеналов пошли на вновь созданные береговые батареи . Десятка — полутора их было достаточно для того, чтоб руководство решило — китайская армия если через лед пойдет, то там и останется. На льду или под.
Так вот, в Кронштадте на складах нашлась пара орудий Б-13 (130 мм система с дальностью 25 км). Поэтому ее очистили от густого слоя смазки, перетащили на нужное место и установили. Нужно только забетонировать закладные части-это круглая железка с болтами, на которые насаживается основание орудия. Нужен еще автокран, ибо полный вес установок до 13 тонн. Но раньше и вручную их монтировали,и основания делали из деревянной клетки. На деревянное основание уходила неделя. Перевезли орудия на место десантным катером типа 'Акула', один рейс орудие, второй — тягач, третий автокран. Самое главное, что Ропша оказалась в пределах действительного огня орудий — это до 70 процентов полной дальности,то есть 15-17 км. Поскольку запас снарядов был левым, то часть снарядов пошла осветительными, часть с противорадиолокационными помехами. Людоедов потрясло странное зрелище. А дальше, как и предполагалось — когда возле Ропши стали ложиться снаряды — сначала далеко, потом ближе, ближе, потом на них посыпались диполи-отражатели, то нервы у людоедов не выдержали и начался отход. А настолько тупых, что не испугаются и будут пробовать диполи на вкус — зачистят уже скоро.
И действительно — выстрелы я еще слышу, хотя теперь они очень редки.
А за разговором и доезжаем — я сразу замечаю знакомый гроб нашего бронетранспортера, стоящий неприметно в кустарничке и глядящий стволом крупнокалиберного пулемета в сторону ближайшего леска. Типа засада.
Комплект одежки находится быстро и я испытываю настоящий кайф от того, что наконец весь в сухом. Даже есть комплекты разгрузок — это в принципе такой жилет, на который навешивается потом куча сумочек и чехлов,в которые запихивается всякая всячина — от магазинов к автомату и гранат, до фляги, рации и сумки с аптечкой. Но тут разгрузки на мой взгляд похуже чем моя — они предназначены для патрулирования и все эти сумки— кобуры развешены в основном впереди — на груди, а у моей спереди такой клапан, типа лыжи у снегохода, а все висит по бокам и сзади и потому в сменной разгрузке ползти по-пластунски будет крайне трудно, а в моей я спокойно сегодня ползал.
— Чего ухмыляешься? — спрашивает меня вольготно устроившийся на развернутом топчане для десанта курсант Ленька. В ответ я показываю ему носки. Он недоуменно пожимает плечами. Приходится рассказывать ему, что видал во времена оны старую американскую армейскую карикатуру, где сидящий с товарищем в холодной грязи под осенним дождем джи-ай проникновенно говорит: 'Джонни, ты спас мне вчера жизнь и я хочу тебя отблагодарить самым ценным, что у меня есть — вот последняя пара целых и сухих носков'.
Ленька пожимает плечами, что забавно смотрится у лежащего и делает неожиданный вывод:
— Жмоты они. Пендосы эти. И всегда такими были.
Его приятель Рукокрыл, сидящий в кресле башенного стрелка и в принципе обязанный наблюдать за местностью, тем не менее ввязывается в разговор. Вовка отрывается от увлеченной беседы с привезшим меня инженером на тему раций и сурово замечает, что оно конечно круто и все такое и вокруг свои, но враг, как говорилось совершенно справедливо — хитер и коварен и потому нефиг болтать, если сидишь за пулеметами. Рукокрыл возмущенно пыхтит, но возвращается к своим обязанностям пулеметчика.
— Ты зря пыхтишь, Вовик прав как всегда — утешаю я курсанта — Вон ребята из МЧС куда как всякое повидали, но когда к ним в гости от людоедов пришел еще живой некто, но без языка, пальцев и со срезанной с головы кожей — они и то офигели.
— Интернет смотреть надо было — отрезает Рукокрыл.
— И что в инете? — спрашиваю я.
— А там таких со срезанным лицом полно было. И фото и видео выкладывались. Могли бы уж и привыкнуть.
— Это где так веселились? — сомневается Вовик.
— А много где. И у мексиканцев это была развлекуха и иракские муждакеды так на камеру проамериканских полицейских резали по-живому и прочие всякие разные. Полно было. Ну неприятно, но чего фигеть-то? — резонно удивляется курсант. Ленька согласно кивает. Провалилась попытка воспитательной работы, увы... Жестоковыйная молодь!
Потопав берцами — вроде все в порядке, размер должный, набираю несколько 'Сгрёб — мешков', как у нас окрестили сумки из прочной ткани с лямками. Видимо сегодня день трофеев.
Про свои подвиги во время штурма курсанты рассказывают неохотно — видимо потому, что именно они и устроили дымовуху в Ропше и кроме газовой атаки ничем другим не занимались. Часового у КВ сняла Блондинка, походя, как языком слизнула — правда и часовой службу нес гадко, спустя рукава. То есть дремал на солнышке. Вместо него сел Енот, морфы дернули в центр поселка а остальные прогулялись до склада, где самым молодым в команде показали как пользоваться всеми этими химдымами и дальше они просто выкидывали в подслеповатые маленькие окошки гранаты со слезогоном, делая это как можно чаще, пока не услышали отбой по рации. Устали как собаки, провоняли сами этой заразой, потому сидят тоже в подменке, свое шматье, пропитанное газом пришлось бросить. И все равно все тело чешется. Вовчик бурчит, что вообще ничего толкового не сделал — в его направлении никто не прорывался, так что тишь и благодать была. Спрашивают, как оно со мной, что я и мокрый и в кровище, но рассказывать никакого желания нету.
На обратном пути Чарджер совершенно неожиданно дарит мне маленькую рацию — легко прячется в ладони, разве что антеннка серьезная такая, обрезиненная. Показывает диапазоны. Малышка при этом оказывается еще и сканером. Название фирмы я правда не могу прочесть — незнакомое оно и звучит как 'йезуцу' что ли. Меня удивляет такая щедрость, но инженер намекает, что хоть они и трепались языками с Чечако от детской шаловливости и по резвости ума, но если бы наша артель нашла время для серьезной вылазки совместно с инженерами — то у них на примете есть пара складов с очень и очень нужными вещами. В частности — с такими рациями, которые несколько совершеннее, легче и удобнее, чем те дрова, которыми мы пользуемся — и он кивает на здоровенную армейскую рацию, висящую в чехле у меня на боку. Мне остается только вздохнуть — я и этой то простенькой армейской и то выучился пользоваться с трудом, а эта, навороченная не хуже айфона 'йезуцу' меня просто пугает. Но доложить Старшому и постараться обрисовать ситуацию повнятнее я обещаю. Только вот сложилось у меня впечатление, что и инженеры не лаптем щи хлебают и раз боятся туда лезть сами, то что-то там гадкое сидит. Чарджер кивает без всякого смущения. Да, там очень поганое место. Даже по расположению — много закоулков и непросматриваемых участков, плюс возможность атаки сверху. К тому же не одна эта группа знала о сокровищах (я мысленно ухмыляюсь, представив себе кучи золота и сияющих в темноте складского помещения самоцветов, потом даю себе пинка, потому как в нынешнее время связь часто куда дороже, чем рубины-изумруды), но предшественники были слишком самонадеянными и инженеры уверены, что минимум две группы мародеров там остались навсегда, если и не в полном составе, то в большинстве. Простых зомби там нет, только шустеры и судя по всему — есть и морфы. Причем не один. Потому надо усилия объединить, все же инженеры не такие стрелки, как наш Андрей, Ильяс или Серега. Мне на минутку вспоминается недавний выезд, когда нас срочно послали в Купчино, где на бригаду эвакуаторов (так называют грузчиков, вывозяших грузы по заданию штаба базы) напал морф и задрал одного из них. Морф оказался бывшей продавщицей, что было потом установлено по остаткам униформы, и жрал свою добычу в здоровенном торговом зале старого советского универмага, обстановочка в котором была бы отличной декорацией для фильмов ужасов. На все здание торговый зал и весь — как перекопанное кладбище. Там была теперь какая-то фирма по продаже одежды — вот вся эта одежда, заляпанная кровищей вперемешку с глоданными костями валялась по залу. А в уголке кушала морфиня. За трапезой морфиня и поймала несколько пуль от наших снайперов, но завалить ее у них не получилось, да и обездвижить толком — тоже, бежала она все же резво, но не как морф, а как скорее шустер. Причем ломанулась вдоль здоровенных витрин, сообразив видимо, что сгрудившиеся у края проспекта машины помешают по ней стрелять. Сориентировался Серега моментально и рванул по тротуару, поливая бегущего параллельно в зале за стеклом витрин морфа длинными очередями из ПК. Остальные прикрыли огнем, сшибая тех зомби, что заинтересовались пальбой и полезли, и только я обалдел, наблюдая редкую по своей кинематографичности картину бегущих параллельно врагов, разделенных закаленными толстенными витринными стеклами, которые от пулеметных очередей вмиг мутнели, странно вспухали и осыпались каскадами сверкающих острыми гранями мелких осколочков. Морфиню Сергей добил, задачу мы выполнили, а вот картинка эта так перед глазами стоит. Ну, несомненно инженеры на такие трюки не способны. А рация симпатичная. Обещаю, что доложусь на эту тему начальству и меня торжественно сгружают у толпы народа рядом с танком.
