Закончив фотосессию, Гермиона понимает, что теперь слизеринцев придется одевать, и чертыхается. Соблазн оставить все как есть велик, но... Нужно замести следы. Лишние вопросы ей не нужны.
— Черт, наверное, есть какие-то заклинания для этого? — бормочет Гермиона, натягивая на бесчувственное тело Малфоя его зеленые трусы.
Заклинания, может и есть. Только девушке раньше было как-то не до них. Но теперь она обещает себе поискать заклятья в книгах. Никогда не угадаешь заранее, что может понадобиться. Век живи, век учись.
Закончив с облачением Малфоя и компании, Гермиона, уже при помощи магии, рассаживает их по стульям и возвращает всем палочки. Предварительно она кастует в пустоту два Обливиэйта палочкой Драко и один — палочкой Гойла. Вдруг проверят? Диспозиция такая — парни занимались неизвестно чем, а потом друг друга прообливиэйтили.
Вроде бы все. Компромат у нее есть, с этим можно работать. Только... Еще бы гадов наказать адекватно за все. Но не сейчас, чтобы не подставляться самой.
— Вот не хотела я изучать проклятья, Малфой, — сообщает Гермиона спящему слизеринцу, — А из-за тебя — придется.
Девушка достает из сумки три пустых флакона. Затем набирает в каждый флакон по образцу крови Малфоя, Гойла и Крэбба. Все флаконы девушка аккуратно подписывает и убирает в сумку. Под чарами стазиса кровь может храниться годами. В сумку отправляются и подписанные образцы волос слизеринцев.
— Вот так вот, мальчики. Ждите сюрпризов. Попозже, — шепчет Гермиона и тихонько выходит за дверь.
Вся эта история ее утомила. Поэтому она решает засчитать ее себе как тренировку и возвращается в гостиную. Хватит приключений. Действительно, что ли, одной не ходить? Ведь предупреждали же ее!
Гермиона вздыхает и признает, что слишком расслабилась. Девушка обещает себе быть настороже. И пользоваться своим острым слухом и зрением. И ходить в Выручай комнату только под маскировочными чарами. И всегда разной дорогой.
Торжественно пообещав себе все это и смыв стресс в душевой, Гермиона решает лечь пораньше. Но перед этим она аккуратно убирает образцы крови и волос на дальнюю полку стазисного шкафа для продуктов в своем сундуке. До лучших времен.
Немного подумав, Гермиона морщится, но наливает в стакан пятьдесят грамм спирта из своих запасов. Разбавляет его колой и выпивает.
— Вместо успокаивающего зелья, в первый и последний раз, — обещает себе девушка и идет спать.
Через день Малфой получает странное письмо. В свертке находится запечатанный конверт, судя по всему — с колдографиями. К конверту прилагается написанная незнакомым почерком записка:
'Малфой, я слежу за тобой. Я знаю о твоих развлечениях с девочками. И не только с девочками, если судить по колдографиям. Если ты со своими друзьями еще раз позволишь себе не то что изнасилование, но и любое другое издевательство над девушкой, любой девушкой, то эти колдографии будут во всех гостиных школы. А может быть — и в газетах. Ты станешь звездой, Малфой'.
Малфой открывает конверт, достает несколько снимков и бледнеет.
Глава 5.
— Скукотища, — заявил сидящий напротив Энтони Голдстейн, складывая номер 'Ежедневного пророка' и кладя его рядом с чашкой, — ничего интересного. Вообще.
— Меняемся? — предложила Гермиона, протягивая ему свежий номер 'Придиры'. — Я уже прочитала.
Этим субботним утром Гермиона завтракала за столом Равенкло, сидя между Падмой и Луной. Равенкловцы были не против, если вообще замечали гриффиндорку. За это Гермиона не поручилась бы — половина орлят сидела, уткнувшись носом в книги или в газеты, и механически что-то жевала, прихлебывая чай. Гермиона вспомнила фокусы близняшек с подменой и переодеваниями и хмыкнула. Вполне возможно, на Равенкло никто не заметил бы подмены, даже если бы Парвати заявилась в их гостиную не потрудившись поменяться одеждой с сестрой.
В последнее время Грейнджер часто садилась за стол орлиного факультета вместе с подругами. Удивлялся этому мало кто — все давно привыкли видеть девушек вместе. А сегодня Парвати решила отдать предпочтение сну, вместо завтрака. Ну да, хмыкнула Гермиона, а потом она пойдет на кухню к домовикам и наестся вкусняшек, а не скучной овсянки. Но Гермионе сидеть за завтраком в обществе Лаванды или Уизли было скучно.
— О, 'Придира'. Давай. Ты кроссворд не решала? — оживился Энтони и протянул Грейнджер свою газету.
— Нет, как раз кроссворд я оставила. Наслаждайся.
— Спасибо, — пробормотал Голдстейн, листая журнал. — Извини, но в 'Пророке' действительно ничего интересного нет. Кроссворд я тоже не трогал, но он слишком простой.
— Угу, я в курсе. В 'Пророке' они всегда либо простые, либо скучные, либо повторяются. Я так, полистать, — Гермиона лениво листала газету. Читать действительно было нечего. Не про политику же Министерства в отношении толщины котлов? Да кому какая разница? Кроме производителей котлов, конечно.
Гермиона бросила пару взглядов на подруг. Падма осторожно листала толстый фолиант и, судя по всему, мысленно ушла в дебри гербологии, Грейнджер недоступные. По крайней мере, то, что девушка заметила на страницах книги, к школьной программе явно не относилось.
Луна же... Гермиона вздохнула. Луна построила из овсянки на своей тарелке некое строение. И теперь созерцала его с удовлетворенным видом.
— Луна. Это, вообще-то, твой завтрак. Ты не боишься остаться голодной?
— Я уже позавтракала. И голодной не останусь, — весело сообщила Луна и стала пристраивать к овсяному сооружению дополнительную башню.
А, ну да — подумала Гермиона. Сосисок-то на тарелке нет. Потом гриффиндорка посмотрела на опустевшее блюдо из-под сосисок, стоявшее рядом с Луной. Видимо парочкой сосисок ее подруга не ограничилась. Умное решение, кстати. Правда, смахивает на то, что некоторым равенкловцам этих сосисок не хватило... Гермиона посмотрела на уткнувшихся в книги студентов и хихикнула. Не похоже, чтобы они что-то заметили. Интересно, они вообще в курсе, что на завтрак в Хогвартсе подают и сосиски? Или так и закончат школу, свято уверенные, что на завтрак бывает овсянка, овсянка или, по праздникам, овсянка?
— И куда в тебе все это девается? — тихо спросила Луну Гермиона.
— Абсолютно не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила равенкловка, глядя на Грейнджер своими вечно удивленными голубыми глазами кристально честного человека. После чего вернулась к овсяной архитектуре.
Гермиона улыбнулась и вновь взялась за газету. С той встречи на Астрономической башне что-то изменилось. Нет, никто никому не давал клятв вечной любви и вообще, не произносил красивых фраз. Просто Гермиона старалась проводить с Луной как можно больше времени. Та, похоже, стремилась к тому же. Девушки гуляли, ходили вместе в библиотеку и вообще, занимались вместе тем, чем могут заниматься вместе ученики школы. Гермиона даже приобщила равенкловку к своим тренировкам в Выручай комнате. Иногда Луна просто наблюдала, вставляя комментарии. Иногда составляла пару в магической дуэли. Опыта и знаний у Грейнджер было, конечно, больше, но и Луна была очень изобретательна. А иногда Луна просто молчала и занималась своими делами. Гермионе это тоже нравилось. Молчание никакой неловкости не создавало.
Порой компанию им составляли сестры Патил, а временами и Поттер. Впрочем, юный герой много времени проводил на квиддичном поле, так что девичью компанию разбавлял нечасто. Выглядел герой довольным жизнью. Иногда — слишком довольным. Из чего Гермиона заключила, что сестры приобщали избранного к сокровищам индийской культуры. Начать они решили, судя по всему, с Камасутры. Впрочем, Гермиона не исключала, что сейчас они изучают традиционную индийскую архитектуру. Например, барельефы храма Кхаджурахо.
— М-да, что-то Рита совсем мышей не ловит, — пробормотала себе под нос Гермиона, откладывая 'Пророк' в сторону. — Где сенсации? Да хоть что-нибудь, где?
Если вспомнить прочитанные давным-давно, в другой жизни, книги, то сейчас должна бы идти кампания по травле Поттера в газетах. Но, поскольку юный герой с безумными и сенсационными заявлениями не выступал, а, наоборот, помог Министерству с задержанием опасного преступника, то и травить его было никому не выгодно. Это, конечно, хорошо. Но читать нечего. Взгляд Гермионы упал на колонку объявлений. И зацепился за знакомое имя: 'Великолепный Гилдерой Локхарт, автор бестселлеров 'Волшебный я' и 'Я — учитель героя' порадует своих преданных читателей презентацией новой книги 'Я и зловещие тени', повествующей о победе героя над кошмарными монстрами. Презентация состоится...'
Гермиона хищно улыбнулась. Кажется, она нашла отличную цель для остро отточенного пера Риты Скитер! Девушка покачала головой. Как она вообще могла забыть про Локхарта? Ладно, самой выводить писателя-обливиэйтора на чистую воду ей было не с руки. Да и нести всем справедливость — не ее задача. Но вот припомнить все, что она знает про методы, используемые Локхартом при сборе материала для своих романов — это она может. Ну и про уровень преподавания ЗОТИ, показанный Локхартом, Гермиона упомянет. И вышлет все это письмом своей любимой журналистке. Анонимно, разумеется. Пусть Рита займется делом. А то совсем расслабилась, вынюхивая секреты в виде жучка. Классическое журналистское расследование — вот что спасет прессу Магической Британии от унылого застоя!
— Хватит глазеть, Майкл. Не советую тебе с ней связываться, — раздался голос Энтони. Он обращался к сидящему рядом Майклу Корнеру.
Гермиона проследила взгляд Майкла и заметила Джинни Уизли, которая беседовала с каким-то хаффллпафцем.
— Почему это? — Майкл удивленно посмотрел на приятеля.
— Она из семьи предателей крови. Все чистокровные волшебники и большинство полукровок об этом знают, да помалкивают. Нет, если ты просто хочешь позажиматься с ней в чуланах для метел — вперед, она, как говорят, скорее всего, будет не против. Но если тебя интересует что-то серьезное — не стоит. Тебе нужны дети — предатели крови? — тут Голдстейн осекся и посмотрел на Гермиону, следящую за разговором.
— Расслабься, Энтони. Она мне не подруга. Да и про Уизли я все знаю.
— Зато я не знаю. За что их так называют? — подал голос Майкл.
Энтони успокоился и стал вводить друга в курс дела. Тот слушал.
— В целом, я понял про проклятье, — сказал Майкл, когда Голдстейн завершил краткий рассказ. — Только не понял, в чем оно выражается конкретно у Уизли. Они не сквибы. Волшебники они тоже не сказать, что слабые. Не сумасшедшие. Не уроды. С рождением детей у них тоже, как видишь, проблем нет. Не идиоты, — тут Майкл с сомнением нашел глазами Рональда. — Ладно, почти не идиоты. Небольшое отклонение не сильно влияет на статистическую выборку. Так в чем подвох?
— Кстати, мне тоже интересно, — подала голос Падма, оторвавшаяся от своей книги. — Отец говорил нам с сестрой с ними не связываться. Но не объяснил почему
— Ладно, — с сомнением протянул Голдстейн, — расскажу, что знаю. Это не такой уж секрет. Но мне подробности не известны. Говоря просто — они предают.
— Что значит — предают? — удивился Корнер. — Звучит как-то расплывчато. Кого предают? Когда предают? Как предают? Почему предают?
— Предают кого угодно. Друзей, возлюбленных, деловых партнеров. Когда? Как? По разному, но в самый неожиданный и ответственный момент. Почему? Проклятие магии такое. В определенный момент жизни предательство кажется для Уизли самым лучшим или единственно возможным выходом из ситуации.
— Почему такое странное действие проклятия? — спросила Падма.
— Это известно только магии. Могу только предположить. Это связано с тем, как эта семья получила свое клеймо.
— И как же? И когда?
— Это было в начале века. Тогдашний глава семьи Уизли стал опекуном малолетнего наследника семьи Грант. Тогда эпидемия драконьей оспы косила магов направо и налево. Уизли и так был крестным мальчика, но на смертном одре его родителей принес клятву от имени всей семьи, что, мол, они отнесутся к мальчишке как к родному. Оберегать будут, защищать и все такое.
— И что произошло?
— Сначала ничего. Мальчик рос в нормальных условиях. Уизли тогда были вполне обеспеченной и уважаемой фамилией. Мальчик поступил в Хогвартс и учился себе, как все дети.
— Пока не вижу ничего плохого, — заметил Корнер.
— Это пока. Этот малолетний Грант был последним представителем своего рода. И ему отходило немаленькое состояние. Уизли, как опекун, распоряжаться свободно этими деньгами не мог. Они ждали совершеннолетия мальчика в сейфах гоблинов. И пришла Уизли в голову идея выдать за мальчонку свою дочь. Мол, и дочь не против, и деньги в общую семью. Но помолвку он заключать не стал. Общество могло не принять — опекун богатого наследника, пользуясь своей властью, женил его на своей дочери... Дурно пахнет, короче.
— Ну, так в чем тогда проблема?
— Да пока ни в чем. Решил Уизли подождать совершеннолетия мальчика, всячески детей друг к другу подталкивая. И все бы было нормально. Но встретил мальчик в школе другую девушку. Тоже сироту, да еще и полукровку из обедневшего рода. Зато красоты, говорят, девушка была неописуемой. Ходили слухи, что в ней была кровь какого-то волшебного народа. То ли вейл, то ли дриад, то ли вообще сидов. Хотя последнее вряд ли.
— Какие страсти, — заметила Падма.
— Это еще что. Вспыхнула, в общем, между ними взаимная великая любовь. Друг без друга жить не могли. Но парень понимал, что опекун его на помолвку не согласится никогда. И взял дело в свои руки. Заключили они с девушкой магическую помолвку самостоятельно. А может и помог им какой тайный доброжелатель, неизвестно.
— Подожди, — вмешалась Грейнджер. — Как — самостоятельно? Если он был несовершеннолетний и у него был опекун?
— Просто. Это магия. У нее свои законы. Разумеется, составить обычный контракт и зарегистрировать его в министерстве влюбленные не могли. Но мальчик был последним в роду. Да и девочка тоже. К тому же все эти заморочки с совершеннолетием — дело последних нескольких веков. А древние традиции на такое внимания не обращают. Так или иначе, провели влюбленные обряд и он сработал. А поскольку обряд они провели самый древний и сильный, какой только смогли отыскать, то эта помолвка, по сути, от свадьбы отличалась чисто формально.
— И что было дальше?
— А дальше это стало известно Уизли. Который пришел в ярость. Он под будущее состояние начал какие-то проекты, кредитов набрал у гоблинов. Очень рассчитывал на деньги подопечного, короче. Вызвал он парня домой под каким-то предлогом. И дома запер. А помолвку, кажется, расторг.
— Стоп. Как расторг? — опять влезла Гермиона. — Ты же сам говорил, обряд сработал, значит, парень был в своем праве.
— А вот так. Магия неоднозначна. С одной стороны — влюбленные провели обряд. Он сработал, значит имели право. А с другой стороны — парень несовершеннолетний, значит, опекун имеет над ним власть. Все запутанно. Потому в последнее время стараются от таких контрактов уходить. Все может быть слишком неожиданно.
— М-да. Ясно, продолжай, пожалуйста.
