— И как твои друзья, мы хотим помочь тебе, так что перестань лгать нам и говорить, что с тобой все в порядке, когда мы видим, что это очень далеко не так, — упрямо настаивал Рон, скрестив руки на груди. — Я не сдвинусь с места, пока вы не скажете нам, как мы можем помочь.

— Ну, вы не можете! — взорвался он. Это бурлило под поверхностью в течение нескольких недель, и теперь, столкнувшись со своими друзьями, он больше не мог сдерживаться. — Никто не может! Это я! Это моя судьба! Я тот, кто должен остановить его!

— О чем, мать твою, ты говоришь? — Потребовал ответа Рон, хватая друга за руку. — Какова твоя судьба?

Гарри долго смотрел в голубые глаза своего друга, и когда он, наконец, заговорил, это прозвучало шепотом.

— Я должен убить его.

Невилл кивнул Рону и поспешил выйти из спальни, а Рон подвел Гарри к своей кровати и сел. Гарри провел руками по лицу, стянул очки и бросил их на кровать рядом с собой, прежде чем соскользнуть вниз и сесть на пол. Рон ничего не сказал; он просто тихо сел рядом с ним на пол, положив руку ему на плечо.

Несколько минут спустя Невилл вернулся с Гермионой, и она закрыла за собой дверь спальни, сев по другую сторону от Гарри и взяв его под руку.

— Поговори с нами, Гарри. Пожалуйста.

Невилл сел напротив него, протянув руку, чтобы коснуться лодыжки своего друга, как будто просто желая обеспечить контакт, а также утешение.

Гарри медленно выдохнул и снова надел очки.

— Мы должны пойти на защиту от темных искусств.

— Мы уйдем, — упрямо сказал Рон. — Поговори с нами, блядь, Гарри.

— Рональд! — Гермиона отчитала его, хлопнув по руке.

— Я не хочу тебя беспокоить, — сказал Гарри.

Невилл фыркнул.

— Это полная чушь; мы твои друзья.

— И мы уже беспокоимся, Гарри! — Добавила Гермиона, не сводя с него глаз. — Пожалуйста, поговори с нами; позволь нам помочь.

Гарри благодарно улыбнулся им.

Рон слегка сжал его плечо.

— Ты сказал, что должен кого-то убить, Гарри. Что ты имел в виду?

Гарри кивнул, широко раскрыв глаза.

— После... после того, как мы вернулись в Тайную комнату, дядя Сириус и дядя Ремус захотели поговорить со мной.

Гермиона нежно погладила его по руке.

— Они хотели убедиться, что с тобой все в порядке после возвращения туда?

— Отчасти, — тихо сказал он. — Они хотели поговорить со мной более подробно о дневнике. — Он медленно выдохнул. — Я... я не всегда жил с дядей Сириусом. Когда мои родители были убиты, дядя Сириус отправился за Питером, чтобы убить его за предательство моих родителей, но, в общем, он сбежал, а дядю Сириуса обвинили в его смерти и посадили в тюрьму. Дамблдор оставил меня с сестрой моей мамы и ее мужем. Они магглы. Я... я никогда по-настоящему не говорю об этом, но моя жизнь с ними была такой... Дядя Сири спас меня, когда вышел, и это было здорово. Когда мне было шесть, он решил вернуться в дом своей семьи, но он не хотел уезжать; он сказал, что там полно плохих воспоминаний, но он был единственным оставшимся настоящим Блеком, и ему нужно было привести в порядок свое поместье. Он взял меня с собой. Я мало что помню о том дне, за исключением того, что в доме было темно и страшно, и я помню, как сидел у него на плечах, а он крепко держал меня, пока мы шли по дому. Мы нашли этот медальон и... в тот момент, когда дядя Сири прикоснулся к нему, я был в ужасе.

— Из медальона? — Перебила Гермиона, не сводя с него глаз.

Гарри кивнул, сглотнув.

— Ты мог почувствовать исходящую от него тьму. Теперь я знаю, что это было полно темной магии, но когда мне было шесть, все, что я чувствовал, был страх, и это вернуло все эти плохие воспоминания и... воспоминания о смерти моих родителей... это было похоже на то, когда дементоры рядом со мной, но от этого болел мой шрам... И я вроде как подумал, что это был сон, понимаешь? Но потом... однажды в прошлом году, когда я разговаривал с Джинни, я дотронулся до дневника, и мой шрам снова заболел.

— Что это значит, Гарри? — Тихо спросил Невилл.

Он покачал головой.

— Я действительно не знаю. Не уверен. Я единственный человек, у которого есть такой проклятый шрам. Но... тьма, это крестражи. Дядя Сириус и дядя Ремус сказали мне, что они работают с Дамблдором и другими, пытаясь найти их и уничтожить, чтобы предотвратить возвращение Волдеморта.

— Возвращается? — Прошептал Невилл.

Гарри пожал плечами.

— Я уничтожил один крестраж, дневник, но Дамблдор думает, что он мог создать семь, и пока существует крестраж, Волдеморт никогда не сможет по-настоящему умереть. И... было пророчество, которое было сделано до моего рождения... о ребенке, родившемся в конце июля, который будет обладать силой победить Волдеморта, потому что ни один из них не сможет жить, пока жив другой.

Его друзья молчали. Он снял очки, чтобы снова протереть лицо.

— Возможно, пророчество было не обо мне, но в нем говорилось, что Волдеморт отметит своего врага, и когда он пришел за мной, убил моих родителей и оставил мне этот шрам... это стало обо мне и о нем. Так что в конце концов мне придется убить его, или он убьет меня, — закончил он, поправляя очки на носу.

Гермиона крепко обняла его, положив голову ему на плечо.

— Гарри, это не... Я имею в виду...

— Я знаю, — тихо сказал он, тоже обнимая ее. — Мне кажется, что на каком-то уровне я всегда знал, что все сведется к нам с ним. Я встречался с ним три раза и все еще стою на ногах... но я не знаю как. Я недостаточно силен, чтобы победить его! Он самый темный и могущественный волшебник, который когда-либо жил! Он убил сотни людей! Я просто... Я — это просто я!

Рон потер плечо и торжественно кивнул.

— Дело не только в тебе.

Взгляд Гарри метнулся к лицу друга.

— Не будь идиотом!

— Ты действительно думаешь, что кто-нибудь из нас будет стоять рядом и ничего не предпринимать, если он придет за тобой, Гарри? Как сказал тебе Сириус, у него нет тела. Он и близко не собирается возвращаться. Это произойдет не сегодня, не завтра и даже не в следующем месяце. У вас есть время подготовиться. Когда он вернется, это не будет какой-то большой мгновенной битвой не на жизнь, а на смерть между вами двумя — это будет война.

— Рон, это не...

Невилл закатил глаза.

— На его месте мог быть я, Гарри! Я тоже не буду стоять в стороне. И у Сириуса есть команда, работающая над частью с крестражами. Ты не одинок.

— И ты никогда не будешь одинок, — сказала Гермиона с мягкой улыбкой. — Я без колебаний последовала за тобой в люк, охраняемый трехголовым псом, когда мне было двенадцать. Рон был готов пожертвовать собой, чтобы ты мог попытаться помешать Волдеморту заполучить философский камень. Невилл охотно позволил вам с Роном спуститься в огромный подземный туннель, чтобы найти Джинни, с твердым намерением отправиться за вами, если бы не пришли учителя. Если вы думаете, что кто-то из нас будет бездействовать, когда мы вам понадобимся, вам лучше подумать еще раз. Мы здесь для тебя — всегда.

Гарри уставился на них, широко раскрыв глаза.

— Но это должен быть я.

— Это не значит, что ты должен быть один, приятель, — настаивал Рон. — Глупо держать все это взаперти. Друзья для того и существуют, Гарри, чтобы на них опираться. Так что, знаешь, опирайся.

Гарри благодарно улыбнулся им.

— Мне жаль, что я не сказал тебе сразу. Я должен был это сделать. Просто... было слишком много всего, что нужно было принять. И... Я не хотел, чтобы ты волновалась. Я также не хотел, чтобы ты чувствовала себя плохо или жалела меня каким-то образом. Я не знаю, о чем я думал на самом деле.

Невилл улыбнулся ему, все еще держа руку на его лодыжке.

— Ты забыл, что мы сами делаем свой выбор, приятель. И ты наш друг.

Гарри медленно выдохнул.

— Дядя Сириус говорит, что их команда собирается разобраться с крестражами, и что моя работа — держаться от этого подальше. Дядя Ремус собирается научить меня, как победить дементоров. Он сказал, что это только начало и что нужно оставить операцию на их усмотрение.

— Что такое операция FUVP? — Спросила Гермиона

Гарри широко улыбнулся. — Операция "Сорвать планы Волдеморта".

— Блестяще, — сказал Рон с усмешкой, когда Гермиона поджала губы при упоминании названия. — Теперь, я думаю, тебе пора немного вернуться назад, приятель. Что такое крестраж?

Гарри вздохнул и начал с самого начала, и по мере того, как он говорил, ему становилось легче.

* * *

— Минерва, какой пароль от общей комнаты Гриффиндора? — Спросил Ремус, ворвавшись в ее класс после своего первого урока тем утром.

Макгонагалл удивленно подняла голову.

— почему?

— Гарри не пришел на урок, как и Рон, Гермиона или Невилл. Мне необходимо... Мне нужно посмотреть, там ли они.

Макгонагалл кивнула, ее глаза загорелись беспокойством.

— Это "фокус-покус".

Ремус поблагодарил ее и поспешил к лестнице. Насколько он знал, Гарри никогда раньше не прогуливал занятия, и мысль о том, что его сын ранен или болен, заставила его бежать быстрее. Он выкрикнул пароль и поспешил через пустую гостиную вверх по лестнице в спальню мальчиков. Дойдя до двери с надписью "третьекурсники", он повернул. Гарри находился в том же общежитии, которое он делил в течение семи лет с Джеймсом и Сириусом. Он этого не ожидал. Он глубоко вздохнул, толкнул дверь и замер.

Гарри сидел на полу в своей спальне, Гермиона обнимала его; Рон положил руку ему на другое плечо, а Невилл держал его за ногу. Изображение вызвало внезапную вспышку дежавю: его друзья точно так же обнимали его, пока он рассказывал им о том, что он оборотень, поддерживая его. Его сердцебиение замедлилось, и он медленно выдохнул с облегчением.

— Гарри, даже если это пророчество верно и тебе действительно придется убить его, мы будем там, прямо рядом с тобой, на каждом шагу. — Рон настаивал.

Ремус улыбнулся, его охватило чувство вторжения, и он осторожно закрыл дверь спальни, чтобы не потревожить их. Гарри наконец сдался и рассказал своим друзьям. Он почувствовал облегчение и был счастлив, что у него есть друзья, достаточно сильные, чтобы поддержать его. Тринадцать действительно было молодостью, но разве его друзьям тоже не было по тринадцать лет, когда они были рядом с ним, готовые пройти опасную и трудную задачу стать анимагом только для того, чтобы помогать ему в ночи полнолуния?

Он с улыбкой спустился по лестнице. У Гарри действительно были хорошие друзья, и он не мог бы гордиться больше, наблюдая, как он опирается на них. Быть другом, на которого они опираются, и знать, что они прикрывают спины друг друга. Он улыбнулся и направился обратно в свой кабинет.

Это было действительно здорово.

* * *

Поговорив со своими друзьями, Гарри почувствовал себя лучше. Он чувствовал себя менее напряженным и немного более уверенным в себе, хотя ему все еще казалось, что пророчество висит над ним. Когда сова тем вечером принесла ему ужин, он улыбнулся, прочитав письмо отца с просьбой зайти к нему в кабинет после ужина. Он сказал своим друзьям, что встретится с ними в общей комнате, и направился в кабинет защиты от темных искусств.

Ремус улыбнулся ему, когда он вошел в комнату.

— Почему, привет, мой пропавший ученик?

Гарри покраснел.

— Э-э, да, извини, я пропустил урок сегодня. Это было что-то важное?

— Все, чему я учу, важно, Гарри, — сказал ему Ремус с улыбкой.

Гарри ухмыльнулся.

— Хорошо, извини. Этого больше не повторится.

Ремус кивнул, не сводя глаз с сына.

— Присаживайся, маленький Сохатый. — Как только он сел, он сел за свой стол и скрестил руки перед собой. — Ты в порядке? На тебя не похоже прогуливать занятия?

Он кивнул.

— Да, я в порядке.

— Помнишь, что я говорил о татуировке у тебя на лбу?

Он ухмыльнулся и немного наклонился вперед.

— Я действительно в порядке, дядя Лунатик. Я не был, я имею в виду... Я не хотел уклоняться, но... Рон загнал меня в угол и потребовал, чтобы я заговорил... Я рассказал ему. Я рассказал своим друзьям о пророчестве и крестражах.

Ремус улыбнулся.

— хорошо. Мы сказали тебе поделиться этим с ними, если ты почувствуешь в этом необходимость.

— Я не хотел обременять их этим.

— Гарри, возможность опереться на своих друзей — одно из лучших качеств в том, что у тебя есть друзья. Как, по-твоему, я пережил семь лет учебы в школе в качестве оборотня? Бремя лежит не только на тебе.

Он улыбнулся.

— Они хотят помочь.

Он кивнул.

— Я понимаю это. Прямо сейчас никому из вас нечего делать, но когда это произойдет, я обещаю, что мы с Сириусом дадим вам знать.

Гарри кивнул.

— Хорошо. Ты оставляешь меня после уроков за прогул?

Ремус улыбнулся.

— Учитывая обстоятельства, нет, но я ожидаю, что ты все равно сдашь мне сегодняшнее домашнее задание к следующему уроку, и то же самое касается твоих друзей.

Он ухмыльнулся.

— Мы можем это сделать. Спасибо, дядя Лунатик.

— Не за что. А теперь иди; если ты опоздаешь на тренировку по квиддичу, у Вуда будет аневризма.

Гарри ухмыльнулся и вскочил на ноги.

— Ты не ошибаешься.

* * *

Колин слегка толкнул Джинни локтем, и она вздрогнула, повернувшись, чтобы посмотреть на него.

— Прости! Я слушаю, клянусь!

Колин ухмыльнулся. Он наблюдал за своей подругой последние пять минут, в то время как она смотрела в сторону гриффиндорской команды по квиддичу, которая бегала по полю по приказу своего капитана.

— Где ты? Потому что было похоже, что ты наблюдаешь за Гарри.

Джинни покраснела.

— Я не была.

— Ты сказала, что он тебе больше не нравится таким.

— Я — нет, — сказала она, решив не оборачиваться и не пялиться на Гарри, пробегавшего мимо них по трибунам квиддичного поля.

— Угу. Что ж, тогда вытри слюни с подбородка.

Она покраснела, дотрагиваясь до подбородка.

— Я не пускаю слюни!

Колин ухмыльнулся ей.

— Знаешь, это нормально, что он тебе нравится.

Она покачала головой, подперев подбородок рукой.

— Нет, это не так. Он один из моих лучших друзей, и я так сильно его люблю, и последнее, что я хочу сделать, это отпугнуть его, потому что я думаю, что у него самые красивые глаза, которые я когда-либо видела. Он мой друг, и я никогда не хочу терять эту дружбу, потому что у меня маленькая глупая влюбленность, которая даже ничего не значит.

— Ну, "у него глаза зеленые, как у свежей маринованной жабы".

Джинни игриво толкнула его.

— А еще я действительно не умею писать стихи.

Колин усмехнулся.

— Он симпатичный парень, Джинни, ты можешь восхищаться этим и оставаться его другом. Он тоже становится высоким, но по-прежнему выглядит низкорослым рядом с твоим братом.