Немного поболтав с Валаном, Луара покинула рубку. Обстановка на корабле явно не дышала весельем, и экипаж вместе с пассажирами через небольшое время неосознанно стянулся к кают-компании. Поначалу все чувствовали себя довольно натянуто, но постепенно в ход пошли легкие напитки — что-то по действию вроде земного пива — после которых большая часть народа села играть в какую-то мудреную игру. Если в разговорах я кое-как находил интерес, то правила игры мне совершенно не давались. Я никак не мог понять логику ходов и действий участников. Луара сначала попыталась объяснить мне эти премудрости, но вскоре я понял, что толку от объяснений не добавляется, а мои вопросы лишь отвлекали девушку, заставляя делать неверные ходы. Слушать окружающих в то время как Луара занималась игрой, оказалось чертовски неудобно. В азарте девушка упускала контроль над своими эмоциями, и они захлестывали меня с головой. Кроме того, расфокусированное внимание теряло куски фраз, и смысл уловить порой становилось совершенно невозможно. Волей неволей пришлось наблюдать за игрой.
И вот, когда я уже подумал, что смысл игры стал до меня доходить, очередная комбинация снова нарушила выстроенную мной логику, перевернув все с ног на голову. Не знаю, может, это оказалось каким-то оговоренным исключением из правил или двоякой ситуацией, но мое терпение на этом окончательно лопнуло. Плюнув на все, я ушел на задний план, прервав общение с миром. Особенно сильные волны азарта доставали меня и там, но казались уже сущими мелочами.
От нечего делать, а скорее по привычке, я отключился, погрузившись в какое-то подвешенное состояние, похожее на сон. Первые дни, находясь в чужом теле, я испытывал самую настоящую потребность во сне. Потом эта бытность нарушилась, и я понял, что сон в моем случае скорее дань привычке. С тех пор я пользовался им лишь в случаях, требующих некоторой временной прокрутки.
Я вынырнул в большой мир, когда тело хозяйки находилось в состоянии сна. Больше того, противоперегрузочная система кровати оказалась активирована. Скорее всего, корабль проходил контрольную точку. Ожидание затянулось значительно дольше, чем в прошлый старт, видимо, экипаж решил не выпускать пассажиров, пока не будет осуществлено следующее погружение в субпотоки. Хоть я и хотел посмотреть методику выхода кораблей ласьенов из многомерности, повода к расстройству не нашел. Этот выход вовсе не грозил стать последним. Следующие двадцать шесть часов перехода мы с Луарой попеременно делили тело. Она, как на работу, отправлялась в кают-компанию. Я же в свободное от отдыха для тела время сидел в скромной судовой инфотеке, познавая все, что хоть как-то отличалось от осточертевших азартных игр.
Во время второго выхода из субпотока Лу снова присутствовала в ходовой рубке. Процесс выхода оказался максимально автоматизирован. В отличие от Содружества тут больше полагались на точность и скорость вычислительной системы, нежели на живую интуицию. На вахтенном помощнике оставалась, пожалуй, единственная ответственная вещь — убедиться, что судно находится в материнском измерении и дать подтверждение выключению защитного поля разрыва. Старпом даже как-то показал мне личную запись выхода из субпотока ласьенского космолета, сделанную со стороны.
В космосе разгоралась фиолетовая зарница, из тусклой точки переходя в пылающий крест. Затем из центра креста начинал выпячиваться фиолетовый пузырь, отгибая лепестки в стороны. Этот пузырь вытягивался вместе с прибывающим кораблем, пока не выключалось поле разрыва. После этого космолет как бы выныривал в реальное пространство, а перетянутые лохмотья пузыря, как ошметки резины, летели к точке прорыва. Колыхнувшись туда-сюда, они опадали, позволяя лепесткам закрыться. Из-за того как быстро навигатор определялся и выключал поле зависела сила обратного выброса. А именно: скачки гравитации, излучения и всяких сюрпризов, связанных с открытым в субпоток "окном". В таком выходе имелись свои плюсы и минусы. Космолет мог в определенных пределах скорректировать свою траекторию, оставаясь какое-то время как бы просто визуальной проекцией в материнском мире. Но в случае сильной задержки могла случиться и неприятность. Перетянутая пленка пузыря не рвалась сама по себе, а в какой-то момент останавливала космолет и начинала обратный ход, втягивая скитальца в прореху между пространствами. При таком раскладе вещей имелся некоторый риск вывалиться обратно в открытый субпоток. В таком случае самым безопасным становилось обратное путешествие в точку изначального входа. Если же вычислительной системе не успевали вовремя отдать команду на инверсную стабилизацию пути, все могло закончиться различной степенью трагичности. И в самом легком варианте космолет могло забросить в чужие пределы без возможности ориентации. В таком случае страдалец почти всегда терялся.
* * *
*
Шла вахта капитана, старпом пребывал в дублирующей системе, а второй помощник с нетерпением ждал окончания всей этой тягомотины, гоняя на своем сферическом мониторе какую-то графическую ерунду. Начался прокол пространства для выхода в материнскую реальность. Тут же датчики развернули картинку гравитационных полей и данные с детекторов массы. Пространство оказалось чисто от крупных материальных объектов, но почти прямо по курсу наблюдались небольшие движущиеся в попутном направлении носители массы, размерами с небольшой астероид. Транспортник, находящийся в пузыре, активно нагонял их. Судя по приборам, это могли быть какие-то осколки пород, периодически блуждающие по невероятным орбитам, как в системах планет, так и в открытом космосе. Капитан, задав данные для небольшого изменения курса, отключил защитное поле. Обзорные экраны как будто треснули и налились точками звезд. Тут же ожили несколько каналов связи. В куске космоса, куда нас вынес случай, летели не две глыбы. Там шел самый настоящий бой.
Небольшой, но явно военный корабль размерами с эсминец огрызался несколькими уцелевшими орудиями. Противником ему выступал корабль меньших размеров, но, похоже, находившийся в лучшем состоянии. Его орудия, хоть и более слабые, выплевывали свое смертоносное нутро чаще. Чуть в стороне от ведущих дуэль противников в лучах звезды переливался в облаке обломков изгрызенный попаданиями остов еще какого-то корабля или судна. По обе стороны от скрещивающихся орудийных аргументов пространство кишело малыми движущимися объектами. Там тоже часто возникали знакомые росчерки меньших по мощности лазерных импульсов, кляксы плазмы и еще какие-то вспышки.
— Паленые усы! — удивился старпом. — Да нам тут совершенно не место!
Капитан, видимо, согласился с ним, тут же включив разогрев защитного поля и предпусковой тест датчиков субпотоков. Проще всего было бы прыгнуть в третью точку без корректировки и с ужасной погрешностью, чем получить пару импульсов в борт. Неизвестно, куда собирался сбежать наш грузовоз, события увлекли его в другую сторону, кардинально поменяв планы. Нас заметили. Корабль, что поменьше дал по нам сдвоенный импульс лазерных батарей и выпустил светящуюся кляксу плазменного заряда.
Клякса плазмы, похоже, проходила мимо, а вот один из импульсов в нас попал. На схеме-развертке грузовика появились желтые кружки. Хоть стрельба и велась с запредельного расстояния, но защитное поле грузового судна рассчитывалось исключительно на мелкий мусор и не могло защитить даже от такого импульса.
— Потеря шести процентов датчиков потока, еще кое-что из мелочей, — пояснил старпом после доклада инженера. — Нам хватит для прыжка.
Шансов на выстрел чужому кораблю больше не дали, что-то полыхнуло у его борта, заставив операторов огня отвлечься от нас. Но на нашу беду, к нам направлялись две небольших искры. Даже на неопытный глаз Луары стало понятно, что это не звездная пыль и не заблудшие астероиды. Девушка запаниковала, окрасив наше общее пространство удушливым ужасом.
— Успеют, — хмуро сказал старпом. — Но шансы есть. Если не снесут первым заходом что-то серьезное, мы уйдем.
Услышав это, Луара совсем окаменела. Меня такая ситуация совсем не радовала. В отличие от техника подхвата я видел в нашем челноке полноправную боевую единицу. Мое место было там. Если мы не сможем уйти в прыжок, я смогу постоять за наши жизни. Проблема оставалась лишь за тем, чтобы заполучить тело. Я никак не мог достучаться до паниковавшего сознания девушки, теряя время. Пришлось испробовать почти забытую команду "шифт", которую на всякий случай попытался вшить в БМКП, когда хозяйничал в чужом теле. Команда задумывалась для жесткой передачи контроля над телом, как раз на случай паники. Если честно, я дал себе слово не применять ее, да и не сложилось у меня полной уверенности в ее работоспособности.
Команда сработала косо, все чего я добился — еще большего испуга. Но не мытьем, так катанием он помог нашему положению. Перегруженное страхом сознание девушки отключилось. Вопреки требованиям безопасности я активировал экстренное освобождение из пилотского кресла. Мне повезло, что я оказался не в койке пассажира, там такая функция напрочь отсутствовала.
— Куда ты, безумная?! — удивился старпом. — Скоро прыжок!
— У нас есть... — сильно запинаясь без Луары, объяснил я. — Мой корабль вооружен. Откройте люк в космос. Моя ячейка.
— Но у нас есть шанс уйти, — смягчился старпом.
— Если шанс уйти, я не покину борт, — сказал я. — Дайте сигнал на радио, если положение станет плохо.
Уже по пути к ячейке меня настигли опасения, отреагирует ли она на меня. Ячейка открылась. Комбинезон я скинул прямо в тамбуре, пока открывались створки, и сунул его в кабину "Енота". Мир распахнулся, когда я слился с корабликом. Даже сквозь обшивку грузового судна датчики выдали картину боя. Уголком внимания я понял, что давление за бортом истребителя упало, а еще через несколько секунд открылся внешний люк.
Два малых корабля нагоняли наш грузовик. Они, похоже, выжимали максимум из своих двигателей, видимо, прекрасно понимая, что судно пытается уйти в субпоток. И, судя по прилагаемым усилиям, это не входило в их планы. Корабли открыли огонь с дальней дистанции. Судя по вооружению, машины больше подходили для ведения боевых действий в атмосфере. Но нам это мало чем могло помочь. Вскоре МИ моего истребителя засек и пуск четырех ракет. Хоть дистанция оставалась большой, все шансы попасть по такой громадной цели располагались в разумных пределах.
Попали две. Грузовик тряхнуло. Тут же открылось окошко канала вызова. Старпом хмуро оповестил меня, что потеряна почти половина датчиков потока, и судно больше не сможет уйти в субпоток. Тут же я сдернул мой корабль в трансформации истребителя с тела грузовика, попутно зафиксировав пуск еще четырех ракет. Нападавшие моментально заметили появление нового игрока. Теперь все их внимание перешло исключительно ко мне.
Карусель закрутилась. Мой истребитель превосходил их машины, но и пилоты противника оказались далеко не новичками. Они умело оттесняли меня с позиций уверенного попадания с помощью заградительного огня. Их корабли имели кое-какие защитные экраны, которыми они грамотно пользовались, периодически подставляя под мои импульсы разные машины. Не знаю, насколько вообще такие экраны были эффективны, однако, попадание спаренного импульса из моих лазерных орудий прошло для моего противника без видимого следа. Тем не менее, он тут же занял место ведомого, видимо, пропустив вперед более защищенную в тот момент машину. За нашим обменом приветствиями пущенные ракеты достигли транспортника. В корпусе грузового судна что-то взорвалось, выкинув в космос фрагменты обшивки и атмосферы. Взрыв незначительно изменил траекторию грузового судна, добавив ей еще и легкое вращение. Все это я видел, не отрываясь от боя. По большому счету мне приходилось пользоваться в основном лазерными орудиями из-за того, что ЭМИ снаряды имели меньшую скорость. Лишь один раз я пристроил короткую очередь из двух спаренных выстрелов по цели, пользуясь относительно короткой дистанцией. Рассмотреть результат попадания не удалось, хотя мне показалось, что корпус обработанного мной врага избавился от каких-то небольших ошметков. Конкретно в таком раскладе ситуация вряд ли могла сложиться в мою пользу. Я не знал, остались ли у моих оппонентов какие-то козыри, но решил попробовать вскрыть имеющиеся у меня.
Разойдясь в очередной карусели с неприятелем, я поддал движками импульс на разрыв расстояния и дал многоцелевику команду на изменение конфигурации. К следующему маневру боестолкновения я вышел уже в штурмовом облике. Не знаю, удивились ли мои противники, зевнули или понадеялись на веер заградительного огня, но я в тот заход смог хорошо отработать по одному из них, прикрывшись более мощным, чем в конфигурации истребителя щитом. К сожалению, особых результатов я не достиг. Плазма отскочила от защитного поля чужаков, как мячик, лазеры увязли, а немного косое попадание гравитационного орудия визуально лишь залило щит получившей попадания машины густым малиновым цветом. Однозначного результата я не обнаружил, но пораженная машина неуверенно вильнула в сторону, видимо, потеряв на какое-то время обзорность.
Я уже опробовал все имеющееся оружие, кроме неизвестного мне туннельного пробойника, до сих пор не поймав ни одного серьезного попадания в свою машину. Впрочем, мои укусы тоже особого успеха не принесли. При очередном удачном маневре вроде нарисовался шанс, спаренный импульс лазеров заставил защиту одной из противостоящих мне машин замерцать и покрыться багровыми прожилками, но меня тут же оттер пилот второй машины, выпустив заградительный веер плазменных клякс, он снова занял место ведущего. В положении пата, пришло самое время опробовать припасенную и не опробованную доселе пушку. Осталось лишь выгадать момент.
Нужно сказать, что смена конфигурации, пожалуй, лишь добавила мне шансов. Мои противники, не заморачиваясь сложными маневрами, атаковали в основном на встречных курсах, успевая в момент разворота обстреливать еще и наш грузовик. Возможно, этими намерениями и обосновывалась такая тактика боя, в этом случае более мощные экраны штурмовика смотрелись куда убедительнее.
Немного заигравшись при выгадывании удобной позиции, я поймал несколько плазменных клякс заградительного огня и два лазерных импульса из очереди, пущенной так же для заграждения. Плазма так же резво отскочила и от моего щита, практически не вызвав изменений. Лазерные импульсы слизали больше половины напряженности сегмента моего щита. То есть еще пара попаданий в тот же сегмент в течение десятка секунд теоретически могло частично достигнуть прочного корпуса моей машины. Расслабляться не стоило.
У нападающей стороны обнаружилось еще какое-то вооружение, стреляющее капсулами или кусочками вещества, но скорострельность, да и скорость наведения, оказались слабыми. Скорее всего, это оружие предназначалось исключительно для использования по большим и малоподвижным целям. Один из пилотов попробовал достать меня им, лишь пару раз обогатив мусором безграничный космос.
Я был приятно обрадован, что по мне не пускали ракет, то ли машины нападавших имели лишь неуправляемые заряды, то ли ракеты элементарно закончились. Но радость оказалась преждевременной. Приблизительно на пятой минуте нашей круговерти нападающие слаженно качнули "маятник" и, скинув стену заградительного огня, разошлись в стороны. Маневр оказался не слишком мудреный и легко прогнозируемый, я, чуток подправив траекторию полета, прошел между ними. Тут и случились два практически одновременных пуска управляемых ракет. МИ, проанализировав сигналы ракет, скинул несколько ловушек. Одна из ракет вильнула на приманку, но тут же бросила ложную цель.
