Мегуми вяло махнула рукой, целясь в физиономию нахала, но попала только в плечо, и безжизненный кулак тряпочкой опустился на скамью. А Сэм, приняв какое-то очень важное решение, посуровел. Швырнув недокуренную сигару в темноту, он поднялся на ноги.
— Вот что...
Спустя несколько минут случайному зрителю, проезжавшему по улице на машине или выглянувшему в окно, представился бы случай увидеть на редкость забавное действо. Вдоль проезжей части по тротуару под дождем шел крупный мужчина. Пиджак его был снят и покоился на плечах девушки с короткими черными волосами. Девушка эта сцепила руки в замок вокруг широкой мужской груди, в то время как ноги ее в районе бедер были поддеты его руками. Проще говоря, в этот час Мегуми Канзаки сидела у Ватанабэ на спине.
Когда мужчина бесцеремонно принялся укутывать ее собственным пиджаком, а затем брать на изготовку для транспортировки на себе, Мегуми хотела было запротестовать. Но силы совершенно не оставляли возможности подкрепить несогласие. Поэтому теперь девушка, касаясь телом спины толстяка, преспокойно обозревала мокрые окрестности поверх его макушки. Надо сказать, путь выходил весьма и весьма комфортным. Сэм оказался теплым и мягким, держал крепко и уверенно, не причиняя боли. В какой-то миг девушка почти задремала. Потом, правда, встрепенулась и устыдилась собственной изнеженности. Ватанабэ же безо всяких видимых усилий шел вперед.
Какой же он все-таки... что-что-что? Милый? Она чуть не поперхнулась воздухом. Ватанабэ — милый? С чего вдруг такая мысль? Просто с того, что этот тип несет ее на себе?
Но ведь это же совсем не то, что хамить и отпускать глупые скабрезности про ее грудь. Поступок мужчины, джентльмена. Выходило, что Сэму вовсе не чужды такие жесты.
А что вообще было ему чуждо? Она ведь уже задавалась вопросом о том, почему он ведет себя так, как ведет. И ответа до сих пор не получила. Как-то не до того было, Канзаки слегка умирала.
Ах, да...
— Ватанабэ, — тихо позвала она.
— А? — не поворачивая головы, отозвался толстяк.
— Спасибо, что спас.
— Да не за что, — хмыкнул Сэм. — Как я жил бы, позволив зверски растерзать красивую девушку?
— Кх... — вот теперь она действительно поперхнулась. — Ватанабэ...
— А что? — прикинулся шлангом толстяк. — Лицо у тебя хорошее, бедра, как я погляжу, в самый раз, ноги не кривые. Грудь, опять же...
— Ва-та-на-бэ! — от злости у Канзаки даже прибавилось сил. Она легонько стукнула наглеца по макушке. — Вот почему, даже когда делаешь комплименты, ты ведешь себя, как черти что?!
— Потому что я наглый невоспитанный засранец, — хохотнул он.
— А серьезно? — не сдавалась Мегуми. — Не думай, что сумеешь отделаться от меня за всеми этими терактами. Ты так и не рассказал мне всю правду! Так что будь любезен — начни с себя.
— Для этого тебе придется подвергнуть меня пыткам, — сурово произнес Сэм и тут же яростно взвизгнул, когда ловкие пальцы Мегуми ущипнули его за спину. — А вот это уже коварство! У-у-у, женщины!
— Ты не смотри, что у меня ногти не такие, как у той блондинки! — кровожадно сообщила Канзаки. — Я еще и царапаться могу!
— Угу, не сомневаюсь, — Ватанабэ стоически поморщился.
— Так ты расскажешь?
В голосе Мегуми больше не было шутки. Руки крепче стиснули его торс. Сэм прошел несколько шагов молча. Девушка ждала ответа.
— Хм... — наконец, он яростно фыркнул. — Ладно, ладно. Раз уж тебе так неймется, посвящу тебя в самые страшные тайны.
— Правда? — Канзаки, если быть честной, не понимала, почему так радуется. Но оттого, что Сэм пошел навстречу, вдруг сделалось еще теплее.
И все-таки он... да, милый. Как бы странно это ни звучало.
— Правда, — кивнул Ватанабэ. И замер на месте. — Но я только что вспомнил ужасную вещь.
— Какую? — серьезность тона напугала Мегуми.
— У меня Соломон с утра некормленый!
В этот же миг толстяк, презрев законы физики и наличие на спине Канзаки, припустил по улице, фактически, вскачь. Массивное тело пулей понеслось по тротуару, пересекло проезжую часть. Девушка, которую дико затрясло на взбесившемся бородатом жеребце, кричала почти жалобно: "Прекра-кра-крати ска-ка-ка-кать!" Мелькнула мысль о том, что сволочь и хитрец так мстит за болезненный щипок. Но даже так... хотелось засмеяться.
И ни он, ни она не заметили, как кончился дождь.
Конаково,
октябрь 2010 — май 2011
Откровение Иоанна Богослова, глава 17, стихи 1 и 2.
Откровение, 19:14
Учики Отоко — в переводе с японского "робкий парень"
Симуля?кр (от лат. simulo, "делать вид, притворяться") — "копия", не имеющая оригинала в реальности. В современном значении слово "симулякр" введено в обиход Жаном Бодрийяром : симулякр — это изображение без оригинала, репрезентация чего-то, что на самом деле не существует.
Гяур (тур.) — у мусульман "неверный", придерживающийся иных религиозных течений, нежели ислам. Ксенофобы от мусульманских народов называют так всех чужаков.
Аль-Ихван аль-Муслимун — "Братья-мусульмане", международная религиозно-политическая организация мусульманского толка, основанная в 1928 году и признанная во многих странах экстремистской и террористической в наши дни.
Моэ — японский термин, ранее означавший фетишизацию персонажа аниме или манги, но впоследствии использующийся для обозначения персонажей, отличающихся привлекательностью, определенным типом характера и поведения.
Фансервис или просто "сервис" — включение в сюжетный ряд определённых сцен или ракурсов, которые не важны для сюжета, но могут прийтись по душе целевой аудитории. Обычно фансервис подразумевает соблазнительные кадры с женскими персонажами.
"Beata stultica" - блаженная глупость (лат)
"Иншалла" — на все воля Аллаха.
2
