— Давай подумаем, — Радж картинно нахмурил лоб и упёрся в колено локтем, положив на кулак подбородок. — Когда ты крутила с теми двумя прохвостами — было ясно, что это так, баловство. Они умотали по своим делам — и ты даже не чихнула, а сразу нашла себе хлыща с Алдераана, которого потом сменила на... ситх, запамятовал, откуда был тот хмырь. Ну, который курил сигареты из какого-то жутко вонючего слимо. Ну, не суть. Факт, что ты даже не вздыхала — ну, разве что от облегчения, — когда они исчезали из твоей жизни. А тут что я наблюдаю: сначала ты мило щебечешь с нашим 'молчи-молчи', затем — и ты, и он как-то оба-сразу исчезаете на полдня, а сейчас молча маршируете рядом, строго выдерживая интервал и дистанцию, как войска на параде. Вывод напрашивается сам собой, вод'ика — Маленький Босс неожиданно оказался несколько ближе, чем твои прошлые кавалеры. Хотя в рестораны тебя не водил и по гладиаторским ямам бои посмотреть не таскал.
— Что приводит нас к выводу, что думанье — не твой конёк, — раздражённо подытожила Ракша и, не прощаясь, направилась в комендатуру.
— А дело-то, похоже, к свадьбе, — задумчиво пробасил Радж и, весело насвистывая, неспешно двинулся следом.
Зелар. Комендатура. Утро восьмого дня вторжения.
Нэйва мандалорец обнаружил в столовой. Контрразведчик в гордом одиночестве восседал за угловым столиком и гипнотизировал чашку с остывающим кафом. Радж сделал небольшой крюк к стойке, и нагрузившись снедью, без приглашения уселся перед другом.
— Ты чего пасмурный такой? — осведомился мандалорец. — Дуешься, поди, что всех повесить не разрешили, да? Ох, ну ты и кровожадный, — и азартно заработал челюстями.
— Угу, — набуанским сычом отозвался Грэм.
— Не получится, — авторитетно заявил вдруг Радж.
— Что — не получится? — вздрогнув, вернулся в реальность Нэйв.
— Каф взглядом закипятить, — объяснил Радж. — Ты чашку неправильно держишь. Я знавал одного типа — он был мастером таких вот штучек. Ну, так он трепался, во всяком случае.
— И что — правда мог? — подал признаки жизни контрразведчик.
— Не знаю, — вздохнув, признался мандалорец. — Его пристрелили раньше, чем он успел показать хоть один фокус. За мухлёж в саббак. Так что не знаю, что у него было с пирокинезом, а вот шулер из него был осиковый.
Грэм пару секунд таращился на мандалорца, а затем от всей души рассмеялся, стряхивая скопившееся напряжение. Радж, довольно улыбаясь, дождался, пока тот успокоится, а потом так же нейтрально поинтересовался:
— Вы чего с Ракшей не поделили?
— Ничего, — быстро отозвался Нэйв. — Всё нормально...
— ...и потому вы ходите, напыжившись, словно два драчливых фелинкса, — подхватил мандалорец. — Слышал я такую сказку, ага. Ну а честно?
Грэм хотел уже послать любопытного 'дугой Кесселя', и даже уже набрал воздуха, и рот распахнул, но что-то удержало его от такого шага. Точнее, не 'что-то', а банальное желание выговорится. Ну и надежда на дружеский совет, что уж тут душой кривить.
— Да понимаешь... — опустив глаза, признался контрразведчик. — Сестра твоя... в общем... она мне нравится.
— Это я уже понял, — кивнул Радж. — Нравится чем?
— Она надёжная, — ни секунды не задумываясь, выпалил Нэйв. — И... настоящая, понимаешь?
Радж поднял брови домиком и даже жевать перестал от удивления: такое вот определение в адрес сестры он слышал впервые. Видя его изумление, Грэм попытался развить мысль:
— Ну, нет в ней лжи, фальши. Нет никаких недосказанностей — она вся нараспашку. Если ей что-то нравится — она это говорит. Не нравится — тоже скажет честно. С ней... спокойно. Потому что она говорит и делает то, что действительно чувствует, или думает, а не какие-то свои планы лелеет. Вот как-то так...
Грэм замолчал и вновь уставился в свой каф.
— Да уж... — после долгой паузы выдавил изрядно опешивший Радж. — Видать, не хило тебя приложило, раз так заговорил... Надо же — надёжная... — он крутанул головой. — Ну а сам-то что думаешь делать?
— Не знаю, — убито признался Нэйв. — Вот сижу и думаю, если честно. Нужно ли это ей? Кто я для неё? А нужно ли это мне? И вообще, об этом ли сейчас думать? Ой, Радж, дружище, у меня сейчас в башке такая кутерьма... — Грэм опять тяжело вздохнул. — Одни вопросы, причём один другого хуже. Потерпит ли она мою работу? Постоянные отлучки? Возню со всякой мразью? А не подставлю ли я её?
— Ну ты и ляпнул, — Радж хлопнул его по плечу. — Старик, она — мандалорский воин. И может задать тебе точь в точь те же самые вопросы. И вот обрати внимание — мы, мандалорцы, так живём уже кучу поколений. И ничего — не вымерли, а наши семьи считаются самыми крепкими. Знаешь, на Татуине есть такой народ — тускены?
— Ну, знаю. И что?
— А то, что у них есть отличная пословица: 'Банту едят по кусочкам'. Так и проблемы решают по мере их поступления, уловил? А не так как ты — взял реальные и ещё кучу придуманных сверху навалил, и сидишь, силишься всю эту кучу махом разгрести. Начни с того, что самое главное в данный момент: а надо ли всё это тебе? Не ей, а именно тебе, капитан Грэм Нэйв. Понял? — и Радж вновь уткнулся в свою тарелку, предоставив другу решать эту задачу самостоятельно.
Грэм молча покрутил в руках чашку, в который уже раз поставил обратно на стол, и решительно заявил:
— Нужно.
Окрестности Зелара. Корабль класса 'Лурехалк' 'Гордость Неймодии', штаб генерала Нам'ела. Утро восьмого дня вторжения.
Генерал Нам'ел был доволен жизнью настолько, насколько вообще может быть доволен неймодианец в его положении. Наступление на столицу застопорилось, упёршись в оборудованный республиканцами укрепрайон в предгорьях, в котором держала оборону всего одна бригада, и полковник Дитль, не сумев с ходу опрокинуть обороняющихся, сам перешёл к обороне, рассчитывая получить подкрепления и уже с их помощью разбить противника. По данным разведки, других сил на планете у Республики не было, так что дальнейший путь к столице обещал превратиться в лёгкую прогулку, и генерал уже заранее предвкушал награды, которыми его осыпят за столь громкую и славную победу. Награды и — что самое важное — богатства покорённого Зелтроса. Нам'ел повернулся в своём кресле и нежно провёл рукой по раме зелтронской картины, украшающей переборку в его каюте. Картина эта, изображающая коронацию первого короля Зелтроса (неймодианец даже не удосужился запомнить его имя), была частью выплаченного королём нынешним выкупа, и даже по предварительным оценкам личного дроида-эксперта генерала стоила больше, чем круизная яхта главы клана Нам'ела. И ведь это — лишь крохотная часть тех сокровищ, что ждут в Зелтросе! Генерал не выдержал, и сладко зажмурился, представив открывающиеся перед ним перспективы. Имея на руках такое богатство, он быстро возглавит свой клан, а там, глядишь, и сможет потеснить клан самого Нуте Гунрая, а то и вовсе занять пост вице-короля.
Мечты генерала были прерваны самым бесцеремонным образом: пискнул сигнал входящего вызова, и возникшая голограмма генерала Гривуса прорычала:
— Генерал Нам'ел. Как продвигается захват планеты?
— Ген'ерал Гр'ивус, сэр... — неймодианец вскочил, путаясь в полах мантии, и склонился в подобострастном поклоне. — Вс'е ид'ет по пл'ану. Дол'ожит'е повел'ител'иу Сидиусу, что мои войска уже в'едут бои в пр'едгор'иах на подход'ах с З'елару, сэр.
О том, что Дитль перешёл к обороне, хитрый неймодианец пока что решил умолчать.
Гривус прокашлялся и рыкнул:
— Хорошо, генерал. Надеюсь, вы не разочаруете меня, как это сделал Уот Тамбор. Помните, что в первую очередь — выполнение задачи, а о своём кармане будете думать уже потом. Красивая картина, кстати.
И, не прощаясь, Гривус оборвал связь, оставив неймодианца испуганно лупать глазами.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем перепуганный Нам'ел смог справиться с охватившей его паникой. Гривус знает! Знает о том дельце, провёрнутом с заложниками! Неймодианец метнулся к столику в углу, на котором стоял поднос с графином грибной настойки, и дрожащими руками налил рюмку. Выпив, он рухнул на диван и принялся приводить свои мысли в порядок. Итак, проклятый инвалид в курсе всех событий на Зелтросе. Значит, кто-то из офицеров сливает ему информацию в обход генерала. Но кто? Дитль? Нет, иначе дроиды-шпионы в его штабе уже доложили об этом генералу. Остаются лишь мандалорец Рам и сопливый контрразведчик. Неймодианец вспомнил, как брезгливо кривился мандалорец при сделке с Дариусом, и грязно выругался. Ну конечно! Кто же ещё может стучать Гривусу, как не этот чистоплюй. Наёмник, продажная шкура — а корчит из себя едва ли не рыцаря-джедая! О какой чести вообще могут говорить те, кто готов идти воевать за того, кто больше заплатит? Но нет же, эти мандалорцы носятся со своей гордостью, словно щенок акк-пса с новой игрушкой. Зря, ох зря он послушался советов Дитля и поставил Рама комендантом города! Надо было его и его головорезов спровадить на передовую. Теперь надо думать, как убрать стукача, и при этом не вызвать гнева Гривуса. Да и контрразведчика тоже из вида не упускать — слишком он спелся с мандалорцами. Но куда не надо не лезет — роет носом по своей теме, всё заговоры да партизан ищет. Или нет? Так, сначала надо всё же разобраться с Рамом.
Неймодианец вернулся в своё кресло и крепко задумался. Может, подстроить покушение? Нет — под рукой нет специалистов, на которых можно положиться. Просто сместить приказом? Нет — Гривус тогда точно решит лично разобраться в ситуации, и тогда вскроется маленькая ложь неймодианца о текущей обстановке. А Гривус очень не любит, когда его обманывают... Нам'ел нервно потёр шею, словно ощутив стальную (в прямом смысле) хватку генерала Гривуса.
— Сэр... — подал голос дежурный дроид. — К вам первый лейтенант Захир Зиншах, сэр.
— Кто? — неймодианец, вырванный из пучин своих мыслей, некоторое время пытался понять, что от него хотят.
— Первый лейтенант Захир Зиншах, сэр, — терпеливо повторил дроид. — Командир четвёртой роты комендантского батальона, сэр.
'Дикарь' — наконец вспомнил визитёра неймодианец. Вроде даже не самый тупой, раз первого лейтенанта дали.
— Ну и что ему надо? — сварливо осведомился он.
— Жалоба на действия коменданта города, сэр.
И вот тут неймодианец понял, что удача повернулась к нему лицом, подав на блюдечке решение проблемы с мандалорцем.
— Зови, — коротко бросил Нам'ел дроиду и отключил связь.
Зелар. Восьмой день вторжения. Комендатура.
Нэйв шёл в кабинет с твёрдым намерением поработать, когда натолкнулся на Ракшу. Мандалорка с независимым видом дефилировала к комнате, которую занимала с братом, явно нацелившись ухватить немного сна. Контрразведчик вздохнул и заступил ей дорогу.
— Слушай, — с неожиданной решимостью сказал он. — Я не знаю, что у тебя в голове. Но просто выслушай меня, хорошо?
Шлем не давал увидеть лицо девушки, но Грэму почему-то показалось, что мандалорка оценивающе оглядела его с ног до головы, а затем молча кивнула на дверь своей комнаты.
Он вошёл вслед за мандалоркой, дождался, пока она снимет шлем и, глядя ей в глаза, произнёс:
— Я не подкован в ухаживаниях в целом, и в их мандалорской версии в частности, так что скажу просто — ты мне нравишься. Ситх его знает, сколько нам осталось и я не хочу тратить время на попытки угадать, что творится в твоей голове. Скажи, вчера тебе в голову местная химия ударила, или я тебе по душе? Если первое — я всё забуду и отстану. Если второе — то чего мы ерундой маемся, как подростки какие?
Ракша кривовато ухмыльнулась и от этой ухмылки в душе Грэма что-то оборвалось. О чём он вообще думал? Чего ждал?
— Ты мне нравишься, маленький босс, — хмыкнула мандалорка всё с тем же странным выражением лица. — Ты прямой и ясный, даже несмотря на скользкую работёнку. Но я не вижу нашего будущего. Я не буду мириться с горой секретов и паранойей, которую приобретают все в твоей профессии. Ты не будешь мириться с тем, что я где-то воюю. Я люблю прямоту, а потому говорю как есть — у нас нет будущего. А ты мне слишком нравишься, чтобы попусту травить душу.
Последние слова заставили сердце Грэма бешено колотиться в груди. До этого момента он и сам до конца не понимал, чего хочет, но сейчас вдруг увидел всё предельно ясно и чётко.
— Я тоже так поначалу думал, — произнёс он, с трудом заставив голос не дрожать. — Сможешь ли ты терпеть мои отлучки, командировки и прочие прелести службы. Но... знаешь, к ситху службу, и мысли эти дурацкие — тоже. Если ты не захочешь, чтобы я и дальше разгребал чужое грязное бельё — уйду. Гори огнём эта служба и все её сомнительные прелести. Подамся в наёмники, благо войн на всех хватит.
— А не заскучаешь по своим отчётам и доносам? — весело прищурилась Ракша и безопасник облегчённо выдохнул. Прямодушная мандалорка не слишком умело скрывала эмоции и Нэйв без всяких слов понял настоящий ответ.
— Я знаю, чем заглушить эту тоску, — улыбнулся он и притянул к себе девушку. Та не противилась.
Зелар. Восьмой день вторжения. Комендатура.
В отличии от республиканского штаба, комендатура Зелара жила в своём обычном ритме: за стойкой скучал дежурный, в кладовой, переоборудованной под камеру, отсыпались сваленные в кучу пьянчуги, а перед входом дроид-капрал делал внушение своим подчинённым. Как всегда, это зрелище собрало кучку зевак из местных, которым доставляло несказанное удовольствие наблюдать за боевыми (если их можно так назвать) дроидами сепаратистов. В первые дни дежурный выходил разогнать любопытных, но уже на третьи сутки, осознав всю бесполезность этой затеи, на зелтронцев махнули рукой, и теперь стайка молодёжи, хохочущая над особо удачными речевыми конструкциями дроидов, стала неотъемлемой частью пейзажа.
Костас, вернувшийся с проверки постов, уже привычно отказался от предложений посетить вечеринку, сходить на свидание и покататься на лодке при свете луны, проскочил холл, отмахнувшись от рапорта дежурного и влетел в свой кабинет, надеясь, что Зара ушла домой. Ибо сама мысль о том, что сидеть и видеть в её глазах вместо привычного тепла холодную отстранённость, причиняла несгибаеммому, казалось бы, мандалорцу буквально физическую боль. Собственно, и объезд постов он затеял лишь для того, чтобы уехать из комендатуры.
Вопреки надеждам, Зара сидела на своём обычном месте и разглядывала деку потухшим взглядом.
— Я причиняю вам неудобства, комендант, сэр, — извинилась она бесцветным голосом. — Нужно решить один вопрос и я уйду.
Рам оглядел кабинет. Контрразведчика в поле зрения не наблюдалось, равно как и Ракши с Раджем. Мандалорец щелкнул замком, отсекая возможное вторжение незваных посетителей, сел рядом с Зарой и молча её обнял. Та прижалась к нему, но мандалорца не покидало ощущение, что нечто непоправимо изменилось. Даже прикосновение к Заре рождало воспоминание о том, как он держал на руках умирающего акк-пса. Ещё живой, дышащий, он жался к хозяину и тот буквально ощущал, как между пальцев утекает жизнь. Тоже было и с Зарой. Она двигалась, дышала, говорила и... умирала. И это было невыносимо. Мандалорец не мог допустить мысли, что потеряет эту женщину, едва обретя. Совесть безжалостно твердила, что он сам сделал всё, чтобы это случилось. Он и все те, кто вторглись в этот идеальный мир.
