-Ну, что вперед, брат. — Усмехнулся темный эльф, когда они остались с Моргоном вдвоем. И первым шагнул во тьму.
* * *
-Ниссэн,... Ниссэн, где ты! — Стройная чернобровая девушка с раскосыми глазами, улыбаясь, звала к себе своего возлюбленного. Тот, крепкий, худощавый, с такой же широкой открытой улыбкой подхватил ее на руки и занес в юрту.
Племя истерлингов проживало на востоке Прирунья, ведя преимущественно кочевой образ жизни. Этот гордый народ в свое время дал жизнь одному из Девяти Кольценосцев и посему считался проклятым в западных землях. Истерлинги платили дунадайн той же монетой, нападая порой на беорнингов и Приозерное королевство. Кочевники истерлинги были грозными воинами и вождей также выбирали себе под стать. Не так давно у них объявился новый предводитель Югр сын престарелого вождя, он железной рукой приструнил всех недовольных, а затем объявил о начале большого похода на север. Там шаманы кочевников увидели возрождение древней силы. Той самой силы, что когда-то дала могущество самому великому Хамулу, и теперь она вновь предъявляла свои права на кровь его сынов, обещая народу степей великую славу и новые земли для владычества. Правда воины сперва было зароптали, но могучая воля вождя и его щедрые посулы сделали свое дело. Истерлинги были вот-вот готовы выступить навстречу собственной судьбе.
-Завтра большой поход... — Жарко прошептал он на ухо любимой, бросая ее на ложе. — Я хочу чтобы ты носила в себе плод нашей любви.
-Да. — Прошептала девушка, призывно распустив роскошные черные волосы. — Это будет мальчик. Такой же сильный и неистовый как его отец... Мы оба будем ждать тебя...
* * *
-Значит, они все же решились... — Дуллан неторопливо оглядывал зеленую равнину пред Эдорасом ныне сплошь заполненную живым морем людей и лошадей. Большой Сход рохиррим должен был вот-вот состояться.
-Погоди судить, брат. — Покачал головой Анор. — Еще неизвестно как оно все повернется. Эдвейд сильно зол на меня за сына... он не может простить мне его гибель...
-Я не думаю, что он окажется настолько глуп, что пойдет против воли собственного народа. — Ободряюще усмехнулся бессмертный. — Коневоды — мудрое племя. Они должны сделать верный выбор.
-Меня тревожит Морейн. — Сменил тему дунадайн. — Она уже третий день не выходит из своих покоев...
-Вести о гибели ее отца оказались для нее тяжелым испытанием. — Вздохнул Дуллан. — Но она сильная девушка. Она справится... Как твоя рука, брат? Ты сможешь держать клинок в битве?
-Думаю, как-нибудь справлюсь. — Отшутился Анор. — Хотя о былом умении ныне приходится только мечтать...
-Брат мой. — Сын майра испытывающее взглянул в лицо дунадайн. — Вода издревле несет в себе целительную силу. Ее первородная суть течет в моих жилах, и я могу делиться ей с иными... Я хочу исцелить тебя. Здесь неподалеку есть река, и ее мощь даст нам все потребное для ритуала. Но будет больно. Очень.
-Ты хочешь сказать, что сумеешь вернуть мне отсеченные пальцы? — Недоверчиво усмехнулся Анор. — Было бы неплохо, так у меня появится шанс поквитаться с тем молодчиком, что так ловко сразил меня в Минас-Тирите.
-Да. Я могу сделать это. С элдар было бы проще, они изначально намного лучше восстанавливают раны, а их конечности могут отрасти и сами собой, хотя для этого и требуется время. Весьма продолжительное время... Если бы Маэдрос не сгинул до срока ослепленный манящими, обманчивыми огнями сильмариллов, его вряд ли бы помнили как Однорукого...
-Что ж, раз так, я готов. Действуй, брат.
* * *
Три дня Морейн провела на ложе сама не своя после ужасной вести, которую, прячя глаза, осторожно сообщил ее будущих жених. Но молодость и природная сила дочери Наместника все же в итоге взяли верх над горем, и она вышла наружу, покинув дворец короля Рохана.
Покинув пределы Эдораса который в сравнении с Аннуминасом и тем более Минас— Тиритом казался просто большой деревней, она оказалась на открытых просторах роханской степи. Даже сам воздух здесь был совсем иным. Вольный ветер степей, казалось, омывал ее с головы до ног, напрочь изгоняя всю боль и усталость прошлого. Становилось понятно отчего здешний народ столь истово любит коней и свободную лихую скачку по бескрайним просторам собственных земель. Это было как раз то, что нужно. Ослабленная горем осунувшаяся и похудевшая, она вряд и сейчас сумела бы забраться в седло, но сам дух вольных просторов Рохана, сама его земля, казалось, вытягивали всю черноту и тяжкое бессилие из ее тела и души.
Ныне вся степь была полна полукруглыми шатрами и светловолосыми рослыми людьми. Рохиррим спешили на зов своего владыки. Многие из них взяли с собой своих жен, ибо женщины имели на этих землях право голоса наравне с мужчинами. Отовсюду слышался детский смех. Дети тоже будут отнюдь не лишними на этом важном судьбоносном мероприятии. Они должны сызмальства проникаться духом и традициями собственного народа и понимать что являются его неотъемлемой частью и также несут ответственность за его будущую судьбу.
Однако мысли Морейн ныне были куда как далеки от сих высоких материй. Она просто наслаждалась свежим вольным воздухом и не думала ни о чем, очищая разум, тело и дух от ядовитого тумана прошлого. И неважно, что их жизни теперь висят на волоске, что рохиррим ныне зажаты с обеих сторон многократно сильнейшим противником, а далеко на севере пробудившийся владыка мрака, о котором девушка впрочем ничего не знала, уже готовится нанести миру последний смертельный удар. Сейчас ей было не до этого. Сейчас ей было просто хорошо...
* * *
-Будешь пытать. — Хелл равнодушно уставился на вошедшего в его камеру Сына Прилива.
Во время их вынужденного совместного похода, князя теней ни на минуту не оставляли одного, двое бессмертных воителя попеременно сторожили ценного пленника. Зачарованные магией полумайра кандалы так и не были сняты, и безжалостный убийца не сумел найти способа ускользнуть от своих пленителей. К постоянной слабости от враждебных его природе чар примешивалась и досадная горечь поражения. Хелл был настоящим мастером боя и практически не знал себе равных. Но воитель в изумрудных одеждах показал ему, что и невероятные, невозможные для смертного возможности танцующего с тенями также имеют свои границы.
К тому же ко всему прочему в душе воина тьмы, который казалось бы давным давно утратил всякую возможность испытывать человеческие эмоции, внезапно возникла непонятно откуда взявшаяся глухая досада на самого себя и собственную жизнь. За время похода он не раз и не наблюдал, как тот, кто поверг его в поединке, подбадривал прочих смертных воинов, которые для Хелла были не более чем расходными пешками. Но изумрудный воитель щедро делился с ними своей силой и никогда и ничем не подчеркивал свое особое положение. Да и второй, угрюмый могучий здоровяк, несмотря на весь свой звериный нелюдимый облик вовсю помогал выхаживать раненых, не гнушаясь, как и сам Сын Прилива менять им повязки и поить водой тех, кто совсем обессилел от ран. В его племени оных бы просто добили, как недостойных жизни...
-Нет, это не по мне. — Усмехнулся Дуллан, пристально взглянув в холодные серые глаза убийцы. Тот не отвел взора. — Напротив, я хочу отпустить тебя восвояси. Возвращайся туда откуда пришел или делай что хочешь. Мне все равно.
-Почему. — В голосе князя теней, наконец, прорезалось нечто отдаленно похожее на любопытство. Своим внутренним наитием он прекрасно чувствовал, что Сын Прилива ему не лжет. — Ведь я хотел убить тебя и твоего господина.
-Я вижу в тебе свет. — Просто сказал полумайр. — Ты больше не враг нам, и убить тебя сейчас, когда ты беспомощен, я не в силах. Дальше твой выбор. Сам решай, куда тебе идти и что делать.
-Ты не боишься, что обретя свободу, я вновь нападу. — Прищурился воин тени. — Теперь я знаю ваши слабые стороны и тайные планы. Что помешает мне выдать их вашим врагам?
-Ты этого не сделаешь. — Улыбнулся Дуллан. — Я сын майра, Владыки Вод, и могу читать в чужих душах то, что порой сокрыто даже от самих их обладателей. Ты не сможешь причинить нам зло. Ты, сам того не желая, стал видеть нас... частью себя... Я давно наблюдаю за тобой с самого момента твоего плена, и здесь ошибки быть не может. А раз так, то и я сам не смогу лишить тебя жизни. Это противно заветам Валар и моей природе.
-Ваши обычаи для меня странны. — Выдохнул Хелл. — Я зрел, как ты ставишь свою жизнь превыше жизни смертных. Ты служишь смертному, которого можешь легко убить одним ударом, но служишь не по принуждению, а... почему?
-Так велит мне мое сердце. — Пожал плечами Дуллан.
-Меня учили, что порывы сердца должны быть полностью подконтрольны разуму и воле. — Нахмурился Хелл.
-А меня учили всегда слушать свое сердце и никогда не предавать свою суть.
-Кто учил тебя этому?
-Мой отец и предвечный дух этого мира. То, что незримо витает над нами и определяет вехи наших судеб... То, частичка чего есть в каждом из нас. И в тебе тоже.
-Я не смогу жить так как ты. — Покачал головой князь теней. — Мрак, вложенный в меня Мелькором диктует свои законы, и я не властен над ним...
-Ты гораздо сильнее чем думаешь. — Улыбнулся Дуллан. — Нет никаких нерушимых правил. Ты есть то, что ты есть. И лишь ты сам властен над собственной судьбой. Ты и никто иной. Изначальный мрак есть в каждом из нас. Но только мы решаем, давать ему волю или нет. Мы сами.
-Твои слова... они находят отклик во мне... там, в самой глубине... — Обычно бесстрастное лицо Хелла внезапно скривилось словно от давней застарелой боли. — Но я не знаю, смогу ли в одиночку справиться с собственным проклятием.
-В таком случае оставайся с нами.
-Как кто?
-Как друг и соратник. Здесь ты обретешь верных союзников, и никто не упрекнет тебя в том, кем ты был в прошлом. К тому же, не стану скрывать, война у самого нашего порога, и нам очень нужны сильные воины.
-Хорошо. — Выдохнул Хелл. — Я буду сражаться рука об руку с вами до победы или смерти. Ты вернул мне радость жизни... Вернул огонь... До разговора с тобой я жил словно во сне... И я никогда не забуду этого.
-Вытяни руки, брат. — Пророкотал Сын Прилива, и едва князь теней сделал это, с силой обрушил свой клинок на сковывавшие запястья узника зачарованные кандалы. Волнистый клинок легко рассек магическую сталь, и оковы опали, прямо на глазах рассыпаясь прахом.
-Теперь мы братья. — Улыбнулся сын Оссэ, и Хелл робко и несмело, совсем не так как подобает безжалостному, не ведающему страха и сомнений воину теней, словно стесняясь столь непривычного для себя выражения эмоций, улыбнулся ему в ответ.
* * *
-Сегодня все решится. — Анор нервно стиснул ладони. Уже порядком позабытое ощущение их целостности и силы вернулось вновь, и владыка Гондора от души наслаждался этой пусть и небольшой радостью. Благо в нынешних обстоятельствах поводов для веселья у них было не так уж и много...
Ритуал Дуллана дунадайн запомнил на всю свою оставшуюся жизнь. Полумайр просто подвел его к реке, что протекала неподалеку от города, взял его за руку, а вторую опустил в еще по весеннему прохладные воды Снежицы. И Анора пронзила боль. Она была столь острой и нестерпимой, что могучий витязь едва не заорал в голос, лишь колоссальным усилием воли сдержав крик. Лицо сына Оссэ тоже перекосило от чудовищного внутреннего напряжения. Было видно, что волшба дается ему очень нелегко.
Пару раз за время ритуала Анор чуть было не потерял сознание, однако все же сумел пересилить себя и вытерпеть до конца. Когда полностью выжатый своим заклятием бессмертный устало опустился на траву, дунадайн с изумлением ощутил, что его пальцы вновь были на месте...
-Успокойся, брат. — Дуллан мягко опустил на плечо короля свою могучую длань. — Все свершится как должно.
-Мне бы твою уверенность... — Дернул щекой Анор, тяжело вздыхая своим мыслям. — Буду молиться милосердным Валар, чтобы ты оказался прав.
* * *
Ульмар Танцующий Клинок ликовал. Его великий, казавшийся невозможным план, который он вынашивал на протяжении всей своей жизни, наконец, осуществился. Гондора больше нет. Его силы разбиты, а то, что осталось, вызывало у сына султана лишь брезгливую усмешку. Он ни на словах а на деле доказал, что он лучший воин, когда либо рождавшийся на харадской земле, ибо никто до него не смог повторить подобного.
Несколько омрачал радость победы лишь тот факт, что от его разящего клинка сумел ускользнуть сам ненавистный король людей заката. Анор Первый, легендарный воитель, чью славу непобедимого он, Ульмар, сумел втоптать во прах в последнем решающем сражении. Славу, но не жизнь. Однако, это еще не конец. Рано или поздно они встретятся вновь, чтобы раз и навсегда решить их спор. Спор о том, кто именно является первым клинком и лучшим полководцем среди людей...
Минас-Тирит пал. Пал после долгой ожесточенной осады. А после обезумевший от ярости Танцующий Клинок приказал разрушить его до основания и самолично срубил Белое Древо Элессара, спалив его идеально стройный словно южный кипарис ствол в огне. Однако до конца исполнить волю своего владыки харадрим все же не сумели. Стены Белого города были столь крепки, как и эльфийская магия защищавшая их, что все что удалось южанам это разрушить дома простых жителей и довольно сильно повредить внутреннее убранство королевского дворца. Стены же города так и остались стоять немым укором жестоким захватчикам, равно как и сам дворец западных владык.
Ульмар сперва сему факту страшно разгневался и даже приказал казнить пару собственных военачальников, но затем поостыл и даже нашел во всем случившемся свои плюсы. Разрушить Минас-Тирит не вышло? Отлично. Значит он станет превосходным оплотом для того эмира, которого он соизволит назначить в качестве сатрапа здешних земель. Лучшей крепости для подобных целей все равно не сыскать.
Однако схлынула первая обжигающая радость блистательной эпохальной победы, и перед сыном султана остро встал вопрос, что делать дальше. Казалось бы, чего проще: поставить здесь своих людей, обложить выживших дунадайн суровой данью и направиться назад в земли Харада праздновать свой триумф. Но Ульмар был рожден для битв, а не для празднеств. Ему уже наскучило вынужденное безделье. Весь Гондор ныне лежал в руинах покорный его воле, но ему и этого было мало. Его дух жаждал новых завоеваний.
И они были прямо перед ним. Вольные кочевники не покорявшиеся никому и никогда, гордые мужи и отважные воители. Чем не достойный противник? Тем паче что рано или поздно им все равно так или иначе придется столкнуться лоб в лоб.
И он принял решение идти на Рохан. Его войско было огромным и многочисленным как никогда. Сто пятьдесят тысяч воинов. Такая сила не должна простаивать без дела. Да многие из них падут, сложив головы в бескрайних зеленых степях повелителей коней, как пали их товарищи в битвах с железными ратями Гондора, но разве это не есть смерть достойная истинного мужа и воина? А раз так, то он, Ульмар, делает благое дело, наполняя жизни своих бойцов целью и смыслом. Именно для этого он и был рожден. Именно ради этого он и живет под солнцем мира.
