— Находящиеся там "островитяне" погибнут, — Джозеф чувствовал, как в животе у него проворачивается холодный склизкий ком.
— Исчезнут, — поправил его ученый. — И будут заменены точными копиями себя, так что в итоге ничего, по сути, не изменится. Все останутся при своем, если не считать наших финансовых потерь, но в свете нынешних событий это такая ерунда, которую можно и не упоминать.
Мнение Джозефа о собеседнике понизилось на несколько делений воображаемой шкалы человеческой привлекательности. Наступил на горло поднимавшемуся раздражению и напомнил себе, что "архипелаг" в любой момент мог эвакуировать население приговоренных к реинсталляции "островов".
— И что? Все с планом согласны? — достаточно прохладно спросил он.
— Я же сказал, что многим это не нравится. Но мы выполним решение руководства, потому что приоритетом для нас обладают интересы наших клиентов и самой Академии.
Виктор злился. Он говорил спокойно, тихо, даже с некоторой ленцой, но от Джозефа не укрылась клокотавшая в глубине его глаз злость. Ученый явно тоже относился к числу тех, кто был не в восторге от данной идеи. Это его немного реабилитировало в глазах собеседника.
— Так всё-таки, что вы сделаете с "архипелагом"? — Джозеф задал вопрос таким тоном, будто интересовался просто из вежливости, чтобы поддержать разговор.
— Узнаешь в свое время, — огрызнулся ученый, теряя терпение.
Экраны погасли. Обитатель Лаборатории N 4 ясно дал понять, что не желал продолжения беседы.
Оставшийся в одиночестве Джозеф откинулся на спинку стула, вытянул ноги и, закрыв глаза, задумался. Из "офиса" его никто не гнал, никто его здесь не отвлекал, так что вполне можно было тут задержаться. Судя по всему, Гектору уже были известны планы Академии насчет его организации. По крайней мере, торговец знал, что девочку нельзя находить. Интересно, откуда у него эти сведенья? Не мог же сам догадаться?
— Мне нужно поговорить.
Джозеф обвел суровым взором так никуда из лавки и не девшееся сборище. Решительно прошествовал мимо него на кухню.
— Я вас очень внимательно слушаю, — в этот раз торговец уже вздыхал с утомлением.
Весь облик лавочника словно излучал мысль, что Обладатель — крест всей его жизни, который он вынужден смиренно тащить в гору под палящим солнцем.
— Я, конечно, подозреваю, что вам это уже известно, тем не менее, считаю своим долгом сообщить...
Джозеф сообщил. К его некоторому разочарованию, старик не выглядел удивленным. А ведь так хотелось надеяться, что "архипелагу" не известен весь масштаб грозившей ему опасности, что добытые сведенья представляли собой ценность.
— Почему вы все это мне рассказали? — огорошил Джозефа лавочник.
— А?! — растерялся тот, никак не ожидавший подобного вопроса. — В смысле?
— Вы же относитесь к подразделению, подчиняющемуся Академии, — напомнил Гектор.
— И что? Вы только сейчас заметили?! Прежде вы наоборот считали это очень удобным и не видели ничего против того, чтоб добывать моими руками интересующую вас информацию.
Джозеф, и так бывший в этот день не в духе, насупился еще сильнее.
— Прежде ситуация была несколько иной, — торговец скрестил на груди руки и прислонился спиной к дверному косяку. — Тогда о существовании "архипелага" никто не знал. Вы могли сообщать мне всё что угодно, совершенно не опасаясь последствий: это невозможно было заметить, проверить или отследить. Сейчас всё иначе. Если в Академии заметят, что их действия не приносят результатов, потому что мы успеваем им что-то противопоставить, что мы явно ориентируемся в ситуации, они поймут, что кто-то из своих сливает нам информацию. И будут искать, кто это делает. Вы понимаете, что это для вас опасно? Отдаете себе отчет о возможных последствиях?
Джозеф мрачно молчал. Гектор покачал головой.
— Вы же всегда старались избегать ненужных проблем любой ценой. Вспомните, как сложно иной раз было уговорить вас сделать какую-нибудь мелочь на благо "архипелага".
— Вы мне не доверяете?
Старик обреченно вздохнул.
— Я просто слишком хорошо вас знаю. Скажите, вы сами-то верите, что добровольно будете рисковать ради совершенно чужих вам людей... Даже не людей! Программ, по какому-то недоразумению развивших в себе волю и индивидуальность! Возможно, вы пока об этом не задумывались, но, помогая нам, вы пойдете против и Академии, и ведомства. Ради чего, спрашивается? На кону ваши работа, материальное благосостояние, свобода, наконец! А взамен? Взамен ничего, кроме глубокого морального удовлетворения, что сделали доброе дело. Так вот. Простите, но я в это не верю.
Джозеф снова молчал, стиснув зубы. Сказать было нечего. Торговец опять покачал головой.
— У меня к вам единственная просьба, — сказал он, берясь за дверную ручку. — Если... Вернее, когда всё это начнется, возьмите, пожалуйста, больничный. Не хочу, чтоб вы в этом участвовали.
Старик вышел. Обладатель не двинулся с места. Тугой клубок негативных эмоций: обиды, злости, досады, огорчения, беспомощности — искал и не находил выхода наружу. Джозеф подобрал с пола зачерствевшую от времени печенюшку — Гектору последнее время было явно не до уборки. Поглядел на песочного цвета кругляш, повертел его в пальцах. В голове звенела пустота. Мысли тараканами разбегались по самым укромным углам сознания, ускользая и сопротивляясь любой попытке уцепиться хотя бы за одну из них. Джозеф разжал кулак, с удивлением уставился на порезанный палец, на обломки печеного теста в ладони. Мда, нервы, похоже, скоро пора будет лечить. Стряхнул крошки обратно на пол, задумчиво облизал рану.
— Почему я всё еще здесь? — буркнул себе под нос, возвращаясь к реальности.
Ушел.
Выходные прошли отвратительно. Хуже них было лишь то, что в понедельник требовалось выйти на работу, в том числе и в "островном" подразделении.
Александр Борисович почти не появлялся, Виктор был раздражителен, Далила с Дейдарой — мрачны. Генри вел себя, как обычно, но избегал встречаться с Джозефом взглядами. Судя по поведению остальных, они ничего не знали. Группы снова ходили по поврежденным зонам рекреации, посол "архипелага" передавал якобы ценные сведенья о том, где девочка могла находиться, присутствовавшие живо обсуждали идеи, как остановить разрушение "островов" и поймать ребенка. Джозефа от всего этого тошнило. Актерские способности, которыми он так гордился пару дней назад, исчезли столь же внезапно, как и появились. Сидеть с равнодушным выражением лица, болтать с Ником, раздосадованным, что инсталляция его зоны рекреации снова откладывалась на неопределенный срок, о какой-то ерунде, даже просто находиться в "офисе" было трудно. Джозеф утешал себя мыслью, что знавшие его лучше всех в подразделении подчиненные были поглощены собственными мыслями и душевными муками, так что им было не до того, что их руководитель порой вел себя странно. Остальным же, по его мнению, на него по большему счету было наплевать, и они в любом случае бы ничего не заметили.
— С вами всё в порядке? — спросила Далила у начальника в пятницу.
— А? — попытался изобразить непонимание тот.
Негодование шефа поискового подразделения по поводу того, что Джозеф совсем обнаглел и уже даже не пытается делать вид, что работает, впервые в жизни прозвучало музыкой для ушей оперативника. Александр Борисович в положение подчиненного вошел и разрешил тому отлучаться на основное место службы, раз уж он там был так нужен. Уцепившись за эту возможность, Джозеф с головой ушел в дела родного отдела, лишь бы только не возвращаться в "офис". За последние три дня он сделал чуть ли не больше, чем за предшествовавшие им два месяца. Начальство было приятно удивлено и втайне гордилось своими педагогическим и управленческим талантами, принесшими, наконец, плоды.
— Вы ведете себя странно, — пояснила Далила, выравнивая стопку документов.
Дейдара мирно спала за своим столом, даже не собираясь принимать участие в трудовом порыве руководителя стажировки.
— За всю неделю ни разу не уходили к себе на "остров", — продолжала подчиненная, пристально глядя Джозефу в глаза. — Выглядите неважно. Стали раздражительней, чем обычно...
— Виктор мне всё рассказал, — прервал перечисление странностей оперативник. — Я всё знаю.
— А, — лицо Далилы окаменело, взгляд потускнел.
Девушка отвернулась.
— Тогда понятно, — с показным равнодушием сказала она, снова возвращаясь к своим делам.
Не знай Джозеф свою стажерку достаточно хорошо, не заметил бы этих почти неуловимых изменений ее настроения.
— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил он, упираясь подбородком в сложенные на столе кулаки.
— По какому? — был черед собеседницы изображать непонятливость.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — у Джозефа не было ни малейшего желания объяснять.
— А что я должна думать? — Далила тоже не хотела озвучивать проблему первой.
— Хорошо. Спрошу прямо. Ты согласна с решением Академии уничтожить "архипелаг" и реинсталлировать поврежденные "острова", что неминуемо приведет к гибели обитающих там людей?
— Это не люди, это...
— Программы, по какому-то недоразумению развившие в себе волю и индивидуальность, — негромко, будто для самого себя, проговорил Джозеф.
Далила помолчала. Кивнула.
— К тому же, в результате реинсталляции они будут заменены точными копиями самих себя, так что...
— ... в итоге ничего, по сути, не изменится?
— Вот именно! — Далила твердо посмотрела начальнику в глаза.
— Ты сама в это не веришь, — Джозеф чуть ли не впервые в жизни легко выдержал ее взгляд.
Девушка устало вздохнула.
— Послушайте, — начала она, подпирая лицо руками. — Не нужно ничего говорить про этику, про убийство разумных существ, про то, что можно считать критерием, делающим человека человеком, и его связь с искусственным интеллектом. Если уж на то пошло, то я вам гораздо больше на эту тему рассказать могу. Так что не думайте, что ваши слова перевернут моё мировоззрение, откроют истину и так далее. Не то я прочту вам лекцию на тему "Что такое долг и ответственность". Уверены, что хотите этого?
— Что ж, это может оказаться интересным. Давай.
Далила немного растерялась. Удивленно моргнула. Снова вздохнула, сдаваясь.
— Вкратце, — сказала она, выпрямляясь на стуле и полностью восстанавливая слегка пошатнувшийся самоконтроль. — Академия предоставила своим клиентам "острова", заверив их в абсолютной безопасности и подконтрольности своего изобретения. Как вы сами прекрасно знаете, мы гарантировали герметичность зон рекреации, то есть невозможность как выхода из них, так и проникновение на их территорию кого-то постороннего. Более того, нами разве что клятва не была принесена, что "островитяне" существуют исключительно на благо своих Обладателей, в своем поведении руководствуются исключительно их интересами, действуют строго в соответствии с заложенными в них алгоритмами поведения и ни при каких условиях не помыслят о причинении тем вреда. Что мы имеем в итоге? Вопрос риторический. Мы сами виноваты, что так вышло. Виктор разобрался, как всё это стало возможным. Нашел незначительную на первый взгляд ошибку в программе, за счет которой спустя некоторое время после инсталляции "острова" у его населения начинает развиваться и усложняться личность. Понял, каким образом возможны иные, кроме как через "офис", перемещения между зонами рекреации. Да, это всё наши недоработки, невнимательность, возможно, даже халатность. И Академия несет за них ответственность перед своими клиентами, поверившими ей и, несмотря на все опасения, пустившими в свое сознание.
Далила перевела дух. Встала, взяла свою кружку, плеснула туда из чайника воды.
— Минуточку, — попросила она.
Выпила. Поставила чашку на место. Села обратно за стол.
— Так вот. Я остановилась на ответственности. Ладно, еще короче. Мне известно, что то, что мы сделаем, нехорошо по отношению к "островитянам". Это негуманно и всякие правозащитные организации, если об этом узнают, даже могут заточить на нас зуб. Да, общественность, если это станет известно, возможно, вознегодует и будет глубоко шокирована, но я могу вам гарантировать, что Обладателей среди них будет немного, — Далила поняла, что отвлеклась, и, собравшись с мыслями, вернулась к тому, что хотела сказать изначально. — В общем, мне известны все доводы "за" и "против" принятого Академией решения. Не стану врать, что одобряю его, но я и не вижу ему приемлемой альтернативы. Наш долг — в первую очередь думать о наших клиентах, поэтому я буду делать то, что должна.
Далила замолчала. Джозеф задумчиво ее разглядывал. Да уж, если та сделала осмысленный, тщательно взвешенный выбор, то ничего здесь уже не поделаешь.
Стоп. Оперативник нахмурился. Он что, что-то собирался делать? Немного удивился. Вспомнил о последнем разговоре с Гектором, стиснул зубы и снова с головой ушел в работу. И почему ее было так мало?!
Далила отвернулась и тоже чем-то занялась. Дейдара всё спала. Прошло еще около часа.
— М-м-м... А ты не знаешь, — словно мимоходом, не отрывая глаз от бумаг, поинтересовался Джозеф, — что в итоге с "архипелагом"-то сделаем?
На последнем слове немного кольнуло сердце. Больше не хотелось ассоциировать себя с Академией. Торговец был прав: лучше взять больничный или уехать в отпуск до тех пор, пока всё не закончится. По крайней мере, не придется участвовать в процессе, а потом ненавидеть себя за это. Уж лучше презирать за то, что сбежал.
— Виктор что-то говорил об исправлении ошибки в программе, — отозвалась Далила. — Толком не поняла.
Ужинали в тишине. Лара неуверенно поглядывала на мрачного брата. Атмосфера за столом угнетала.
— Последнее время ты какой-то подавленный, — решилась заговорить сестра. — Проблемы на работе?
— Типа того, — буркнул Джозеф, нехотя жуя хлеб.
— Почему бы тебе не сходить куда-нибудь? Не отвлечься? — Лара, зная своего родственника, ожидала услышать в ответ что-нибудь раздраженное и сердитое.
— Не хочу, — отозвался тот без намека на эмоции в голосе.
Слегка приободренная тем, что Джозеф не спешил гневаться на то, что к нему привязываются с вопросами, Лара, чуть посомневавшись, сказала:
— Завтра суббота!
— Я в курсе.
— Знаешь, что это означает?! — глаза родственницы сияли восторгом.
Джозеф не ответил.
— Что вечером мы с тобой идем на закрытый показ самого лучшего в мире фильма! Ты мне обещал, — капризным голосом добавила Лара, готовясь ломать отчаянное сопротивление брата.
Тот просто встал из-за стола и молча покинул комнату.
На прикроватной тумбочке звякнул телефон. Джозеф нехотя протянул к нему руку.
Сообщение от Далилы. "Завтра в два часа дня быть в "офисе". Лаконично и императивно. И ведь не сошлешься на занятость: как назло, выходной.
Джозеф с тяжким вздохом небрежно бросил трубку на место. Та скользнула по полированной древесине и с жалобным стуком упала на пол. Подбирать не стал.
С утра оперативник сходил в спортивный центр — ежедневный "час здоровья" никто не отменял. Потом отдал скупую дань дружбе, зайдя по дороге домой в гости к Джастину. У того уже сидела какая-то томная девица в рубашке хозяина квартиры чуть ли не на голое тело, так что, поняв, что сейчас здесь не до него, Джозеф практически сразу же ушел.
