— Не преувеличивай. Мы действуем строго по уставу. Там сказано, — Игнис прикрыл глаза и, ровным, лишенным эмоций голосом, по памяти начал цитировать, — "Оценивать претендентов будут пятеро: один ранга небольшого, своей молодостью станет сердцем испытания; главой будет маг из Совета, опыт и знания коего послужат мерилом правильности выбора; главы трех факультетов станут душой испытания, они увидят в ищущих знаний и подтвердят их таланты". Так вот, большинство проголосовала за "медный", я подтверждаю их выбор. Все, споры закончены. — Вынес окончательный вердикт председатель комиссии и обратился к секретарю. — Зови претендента на итог.
Писарь вышел из-за стола и пошел к комнате ожидания.
— Стой, — остановил его старик. — Ты забыл, что дальше там есть еще одна фраза: "подтвердят их таланты, показанные перед кругом комиссии". Так вот, что я тут увидел? Пяток слабых атакующих плетений, это к талантам "золотых", ко мне никак не относится. Если он сейчас тут, при нас, создаст хоть какой-нибудь артефакт, я приму ваше решение. Ежели нет — отказываюсь его учить! — Маг не выдержал и сорвался на крик. — С кем, хаос вас всех побери, мне новые чары творить?!
После прозвучавшего ультиматума, в зале повисла тишина.
— Тартур, мы не можем ему отказать. — После долгой паузы ответил Игнис. — Только не этому юноше. Уступи.
— Нет.
— Ты все это затеял из-за ученика Туора? — Несар озвучил свою версию причины скандала, — но он сам выбрал мой факультет, теперь ничего не изменишь.
— Нет, против воли я никого учить не буду, — помахал головой старик.
— Тогда что тебе надо? — спросил Игнис.
— Три места ежегодно, где мое слово будет решающим.
— Эй! — не на шутку разозлился декан "золотого" факультета.
Ему вторил возмущенный вопль магессы:
— У тебя ничего от жадности не лопнет?
— Три места, — повторил старый маг. — Но только среди тех, кто изначально выберет "медный".
— А, ну если без согласия претендента ты никого к себе брать не будешь, то я не против, — облегченно махнул рукой Несар и сразу успокоился. — А как ты узнаешь их согласие? После оценки? Когда мы здесь вновь будем собачиться как базарные торговки?
— Все просто, зададим им этот вопрос еще на предварительной проверке. Там делов-то — спросить пару слов и сделать запись напротив их имени.
— Я согласен.
— Согласна, — кивнула Кларисса, догадавшись о мыслях Несара. Действительно, если дать кандидату такую возможность, то только идиот выберет "медный".
— Нет, троих много. Одного. — Игнис тоже не увидел ничего особого в требованиях Тартура, но по привычке не мог так сразу пойти на уступки. У председателя даже промелькнула мысль, что у старика начинается маразм. Иначе не объяснишь весь сегодняшний цирк. Стоило так орать, чтобы изменить немного внешнюю мишуру? За последние годы никто из влиятельных и богатых людей государства не обращался к нему с просьбой пристроить свое чадо на факультет артефакторики. На боевой и лечебный, чуть ли не каждую седьмицу подбегают, а на "медь" — брезгуют. "Ничего страшного не будет, — решил для себя Игнис, — к тому же, в этот раз уже прошел почти весь набор, а к следующему деканом может стать кто-то другой. Незаменимых людей нет".
— Хорошо, но с этого года, — выдвинул встречное условие Тартур.
— Договорились, — подтвердил Игнис и раздраженно спросил у секретаря. Все равно в списках больше не должно быть неожиданностей. — Ну, ты что стоишь? Иди, зови претендента, обрадуем его. Он на сегодня вроде последний?
— Да, оставшиеся назначены на завтра, — ответил писарь. — До вашего отъезда мы успеем их всех пропустить.
— Ты завтра уезжаешь? — удивился Тартур, которого Игнис не просвещал в свои планы. — Тогда рассмотрим моего претендента прямо сейчас.
— Сейчас?
— Ага, — старый маг облегченно откинулся на спинке кресла, — он весь день в коридоре стену подпирает.
Секретарь посмотрел на Игниса и, получив одобрение, спросил:
— Как звать его?
— Вольдемар. И помните, — обратился Тартур к коллегам, пока они не остыли и не вспомнили, что претендента с таким именем в списках нет, — вы мне дали слово, что не перетяните его к себе.
— Это только если он не полный бездарь, — ядовито улыбнулся Несар, собираясь устроить претенденту вместо обычного испытания настоящий кошмар.
Председатель молча одобрил такое явное нарушение правил. Комиссия должна оценивать бесстрастно и объективно, но Тартур, этот старый скряга... Ведь мог же просто подойти и попросить за протеже, а не размахивать тут руками и вопить о попрании высоких идеалов академии.
* * *
Спать хотелось просто неимоверно. Я с трудом подавил зевок и проводил взглядом очередного абитуриента, скрывшегося за тяжелыми створками экзаменационного зала. Осталось всего три претендента, а Тартур что-то не торопится меня вызывать. Я потряс головой, прогоняя сонливость, и потер глаза.
Чертовы орки! Не зря не хотел их брать с собой. И этот тупой гном! Приспичило по малой нужде, ну и шел бы дальше в кустики. Так нет, захотелось тут же, под забором. Штаны спустил, голову от облегчения поднял, а там как в фильме ужасов — торчат четыре лысых головы и клыками клацают. Скучно им видимо стало, решили за улицей понаблюдать. Успей бы гном молча убежать, может все и обошлось, только одежку ему пришлось бы хорошо отстирать. А так коротышка от неожиданности выругался, нехорошо помянув Огадура, ну мои и тюкнули его дубинкой по голове. Не зачем чужих богов хулить.
Хорошо, что друм был один, его быстро затащили в дом и раздели. Радовались при этом — как дети. Ну а как же, ведь настоящего гнома завалили. Бородатого. Мало кто из народа огадуров может похвастаться убийством представителя подгорного племени. Мои раздухарились, героями легенд себя почувствовали. Цэгун предложил пойти еще гномов поискать, дескать, чтобы каждому хватило. Выбить бы этому герою второй клык за такую идею, да жалко кулаки стесывать о его каменную рожу.
Ардын их успокоить не сумел и, подозреваю, особо и не хотел. Он, когда сообщил про убийство мирного горожанина, на словах попросил прощения, а по морде видно же было, что ждал похвалу за богатую добычу. Два кинжала, широкий наборный пояс, подбитые железом сапоги... Ничего особого, но для орков, знатно поистрепавшихся в дороге, гном казался настоящим щеголем.
Я долго ругался, а потом приказал тело одеть и выбросить через пару улиц подальше. Полночи, вместо того, чтобы отрабатывать новые заклинания, пришлось лично контролировать уничтожение улик. Стоило хоть на миг отвлечься, как рядом с телом мертвого гнома словно невзначай оказывался один из орков и пытался украдкой подменить добротный кинжал на свой проржавевший огрызок или отрезать от мертвеца кусочек мяса. Гурманы, тоже мне нашлись. Хотя, может все-таки стоило согласиться на их предложение? Большой котел в доме есть, одежду бы сожгли... Нет, все правильно. Поедать разумных нельзя. Пока они рядом со мной — я такого никогда не допущу... Да и кости потом куда девать?
Скрипнула дверь, отвлекая меня от воспоминаний, и с экзамена, тяжело дыша, вывалился щеголевато одетый парень. Плотно облегающие ноги зеленые чулки, приталенный голубой сатиновый дублет с накладками на плечах, из-под которого выходили полы атласной алой рубахи. Рамон как-то пытался объяснить мне всю прелесть такого наряда, плел что-то про значения цвета того или иного предмета гардероба, но по мне современная мода здесь — апофеоз безвкусицы и неудобства. В таких чулках даже сесть страшно — по швам разойдутся. Лучше уж я в своем старом похожу: свободные брюки, простая рубаха да просторный плащ.
— Как? — спросил у него оставшийся в коридоре пухлый юноша, олицетворявший собой еще одну жертву моды.
Если на франте чулки смотрелись просто непристойно, обтягивая все, что только можно, то здесь они подчеркивали резкий контраст между жирной талией, которую только подчеркивал узкий жилет, и тонкими кривыми маленькими ножками. Н-да, выставлять такие ноги на показ — тот еще скрытый вид мазохизма. Или просто глупость?
— Лютуют, Бревик, ох, как лютуют, — ответил хлыщ, вытирая кружевным платком вспотевший лоб. Подозрительно посмотрел на меня и, снизив голос добавил. — Глава "медного" на оценку с перепою пришел. Глаза красные, злой, как оскопленный демон. Все ему не так и не то. Раз пять требовал от меня повторить защитную сферу Рошара.
— Она же страх как какая путанная и тяжелая! — Беспокойно забегал глазками Бревик. — Папочка говорил, что ничего сложнее малой защиты от стрел не спросят. Ой, что будет?..
— Не трясись, — оторвался от стены долговязый парень, последний из некогда большой толпы претендентов.
Этот был одет получше, хватило ума попытаться скрыть одеждой недостатки фигуры. Поверх чулок он надел короткие штаны с подвязками чуть ниже колена, а вместо дублета накинул закрывающий плечи голубой круглый плащ с широкой прорезью в районе ворота и плотно перехваченный расшитым поясом. Ему бы еще широкополую шляпу с длинным пером и шпагу на пояс — вылитый Д'Артаньян.
— Всех возьмут, — произнес "мушкетер", — а учил бы лучше, тебя бы так долго и не мучали.
— Да учил я, учил! — взвизгнул франт, — только он своим дребезжащим голосом ни как не давал сосредоточиться! Специально же, старый пень, прям под руку говорил! Да и еще постоянно надсмехался над моими провалами. Поэтому она у меня и не получилась. Я все своим расскажу. Такое вот унижение — не простят. Сегодня Тартур не над нами издевается, а плюет в сторону наших семей.
— Не сотрясай впустую воздух, — поморщился долговязый и тряхнул пепельной гривой, — были бы наши семьи столь могущественны, чтобы испортить жизнь декану Академии, нас бы отправили не на "медный", а на "золотой".
— А вдруг он нас завалит? — продолжал паниковать Бревик.
— Пройдем, — снисходительным тоном успокоил знакомого пепельноволосый. — Немного позора и ты станешь студентом Академии. Может после такого, учиться лучше станешь.
Я громко хмыкнул, услышав в этих стенах знакомую фразу. "Пять минут позора и оценка в кармане", — сколько раз приходилось такое слышать в стенах родного универа.
— А ты что ржешь, образина? — взвился на меня франт.
— Скавил, уймись, — посоветовал ему высокий приятель.
— Метнулся прочь отсюда, дикарь, — приказным тоном бросил хлыщ и обернулся к своим товарищам.
Честно говоря, от такой наглости я опешил и не смог сразу выбрать линию поведения. Он смеет приказывать мне? Человеку, прошедшему подземные катакомбы гномов, выжившему в застенках Серого храма, в лицо хамит какой-то тощий хлыщ? Стоп! Надо успокоится, сейчас нельзя лезть в этот дурацкий конфликт. Вот получу статус студента Академии и раскатаю тонким слоем по мостовой наглого придурка.
— Ты не понял? Вон отсюда, когда благородные ведут свои беседы!
Я закрыл глаза и мысленно стал перебирать, что можно будет потом с ним сделать. Набить морду, сжечь, заморозить, пробить голову посохом, приказать оркам разделать его на кусочки и сожрать... Э-э, что-то не туда меня занесло, но зато немного успокоился.
— Смотри на меня, когда с тобой, чернь, разговариваю! — визгливый голос Скавила словно дрель ударил по ушам и нарушил тщательно выстраиваемое спокойствие.
От немедленной расправы недоумка спас секретарь комиссии.
— Скавил Пруск, зайдите на вердикт, — заглянул он к нам и исчез, оставив приоткрытой дверь.
— Тебе повезло, — процедил франт и нырнул в экзаменационную залу.
Толстяк хотел было продолжить дело своего товарища, но его схватил за руку долговязый и что-то прошептал на ухо.
— Ансельм Корда, вас ждут на оценке! — Торжественно объявил секретарь, пришла очередь "мушкетера".
Толстячок кивком пожелал приятелю удачи, неприветливо посмотрел на меня и, бормоча под нос неразборчивые ругательства, вынул из поясной сумочки небольшой кусочек хрусталя и синюю линзу. Круглое стеклышко он вставил в глазную впадину, зажав бровью и щекой, и попеременно смотря то на кристалл, то прямо перед собой, начал пальцами рисовать линии заклинания. Видимо решил повторить перед экзаменом заклинание. И, спорю на последний клык Цэгуна, повторять он будет ту самую защитную сферу Рошара.
Я натянул посильнее капюшон плаща на глаза и активировал магическое зрение. Колдовать у Бревика получалось из рук вон плохо. Дважды почти готовое плетение рассыпалось из-за излишней торопливости и неуклюжести начинающего мага. Третья попытка оказалось успешной: толстячок почти минуту рисовал плетение, а когда пустил в него энергию, вокруг человека развернулся мерцающий полог, состоящий из несколько десятков правильных шестиугольников. "Гексагон" — всплыл в голове термин, который на геометрии нам безуспешно вдалбливала в голову молодая учительница. Даже не знал, что сумел запомнить такую ерунду. Хм, а ведь получается, что я был не прав, когда считал этот предмет пустой тратой времени, не имеющего никакой ценности в реальной жизни. А тут смотри, полезная, оказывается, наука. И крутится еще какая-то мысль, по поводу этой формы, но уловить ее никак не могу. Что-то знакомое было в том, как пухлощекий рисовал эту защитную сферу. Но оставлю эту загадку на потом, сейчас нужно попробовать закрепить это заклинание. Если успею выучить — прикрою свое самое слабое место — блок с защитными плетениями.
Бытовой блок я быстро выучил, да там и учить особо нечего было: "светлячок", заклинание, которое словно свечка освещало небольшое пространство; "ветерок", очень полезное при здешней духоте, немного охлаждало воздух перед заклинателем, отчего казалось, что в лицо дул легкий бриз; "огонек", небольшой, размером с половину ладошки сгусток пламени, в отличие от файербола он не взрывался при попадании на твердую поверхность, а, словно напалм, растекался и горел почти минуту. Очень хорошее заклинание для путешественника — можно разжечь костер даже из мокрых веток, и не собирать потом по всей поляне остатки дров. Все-таки, было дурной идеей использовать для розжига мой огненный шар. Очень дурной и опасной.
Четвертым заклинанием из "бытовой" серии была "заморозка" — оно медленно понижало температуру объекта до минусовой температуры. Действуй бы оно раз в десять быстрее и на большем пространстве, его можно было бы отнести к разряду боевых. А так применялось только для хранения продуктов.
А вот с защитными дело обстояло намного хуже. Рамон знал только одно — малую защиту от стрел. Довольно примитивное, как показал небольшой эксперимент. Трехметровую призрачную стену, которая появлялась при активации заклинания, простая орочья стрела прошибала насквозь два раза из трех.
Ну, ничего, теперь есть еще одно в запасе. Если дадут достаточно времени, смогу его показать точь в точь, как сейчас было у толстяка. На крайней случай, вытяну этот экзамен на боевых. Не зря же Туртур так впечатлялся моими файерболами и молниями.
Черт, ну что так долго?
Вскоре на экзамен вызвали Бревика. Через полчаса он вывалился обратно, весь мокрый от пота и красный как рак. Обратно его позвали нескоро, толстячок успел весь известись от ожидания и, кажется, изгрыз все ногти на руках.
