Сталин мрачно слушал, молча расхаживая по кабинету, что-то помечая у себя в блокноте на столе, по ходу моего рассказа. Курил только папиросу одну за другой, но меня не прерывал, слушал внимательно. За окном давно уже стемнело, а я начал уже сипеть и решил прерваться, что бы попить воды. Сталин спросил, пока я наливал воду из графина в стакан и пил.
-Я так понимаю, что вы далеко ещё не всё рассказали о таких неприглядных фактах? Допив воду, прокашлялся и ответил.
-Даже меньше половины, что я знаю. Но про самое вопиющие и на мой взгляд важное уже рассказал. ИВС как-то задумчиво покивал, видно каким-то своим мыслям. Потом сказал.
-Руководство страны обязано знать о таких вещах, что бы ни допускать такого. Но и другие вопросы не терпят отлагательства. Поэтому поступим так. Вы товарищ Рагатин, напишите мне подробный доклад по таким фактам и персоналиям их допускавшим. Напишите в нём и то что уже мне рассказали и то что ещё не успели. А сейчас давайте вернёмся к вашему меморандуму.
Я прикинув объём информации что придется изложить, спросил.
-Это надо сделать вне очереди или может потерпеть до конца недели. Я в ближайшие дни хотел закончить с чертежами истребителя ЯК-3, что бы передать их в КБ Яковлева.
-Да несколько дней решающего значения не имеют, напишите его после того как закончите с чертежами истребителя, это тоже важно и не терпит тоже отлагательства. Сказал ИВС и как-то невесело усмехнулся.
-Ни чего не терпит отлагательства, всё важно и всё надо успеть. Но будем реалистами, будем делать дела в прядке очереди.
* * *
* * *
*
И мы вернулись к обсуждению моего меморандума по командному составу РККА. Сталина очень заинтересовал мой вывод, что командирами в армии могут быть далеко не все. То что в военные училища надо принимать не со школьной скамьями, а только тех кто хотя бы год отслужил по призыву, а лучше вообще полостью отслужил срочную, он принял с пониманием и одобрением.
А вот по пункту, что делить командный состав надо на собственно командиров-лидеров и военных специалистов, попросил подробного разъяснения. Начал я с того, что рассказал о очень правильной постановке этого вопроса, как ни странно в американской армии. Перефразирую Гамлета: "Есть много у пиндосов, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". В армии США бардак не меньше, чем в нашей армии. И, практически, по всем позициям, взять, хотя бы оружие. Все жалобы армейцев, на некачественное, или несоответствующее оружие ничего не меняют. Легче научить свинью летать, чем отменить многомиллионный контракт между Пентагоном и военной промышленностью. Среди офицеров американской армии, можно найти туеву хучу дураков и трусов. Но вот сама подготовка офицеров в американской армии, как командиров-лидеров, заслуживает того что бы взять и нам на вооружение. Смысл в том, что в американской армии есть чёткое деление, на собственно офицеров и уоррент-офицеров.
Кто такие уоррен-офицеры? Дело в том, что в американской армии к начальникам принято обращаться "сэр". Ко всем начальникам, начиная с рядового первого класса. Но ко всем уоррент-офицерам, официальное обращение "мистер". То есть в понимании американцев, уорренты — не сэры, они вообще как бы выпадают из иерархической структуры армии — это как бы штатские на военной службе. Причем это не вольнонаемные штатские, хотя и их в американской амии полно.
Сами американцы в своем англо-русском словаре переводят это звание, как "зауряд-офицер" — званием, существовавшим в царской армии. Но и этот перевод — не точен. Зауряд-офицеры в царской армии появлялись только, как правило, во время войны или при большой нехватке офицеров. Это были военнослужащие, не имеющие достаточного для офицерского чина образования, но на практике показавшие свою способность занимать офицерские должности. Но у американцев-то уорренты — это постоянный состав армии, и их количество не зависит от укомплектованности армии офицерами — это именно — ВОЕНЫЕ ШТАТСКИЕ или ШТАТСКИЕ ВОЕНЫЕ. Нам трудно понять, как это, отсюда и сравнение уоррент-офицеров с прапорщиками. Практически все (современные) наши энциклопедии и словари, включая англо-русские, переводят это звание как промежуточное между сержантским и офицерским — как "прапорщик". Однако сразу же вызывает недоумение то, что звание прапорщика было введено в СССР, чтобы стимулировать остаться на сверхсрочной службе сержантов и старшин срочной службы, но американцам с их контрактной армией это зачем? У них же и рядовой уже сверхсрочник. Потом у нас, начиная с ефрейтора, пять рангов званий младших офицеров, а у них начиная с рядового первого класса — этих званий восемь. И практически столько же, как и у нас офицерских. Зачем им тогда, при таком обилии воинских званий еще и какие-то "промежуточные" уорренты? Причем и сами уоррент-офицеры, делятся на семь рангов.
В действительности всё просто, уорренты никакие не промежуточные звания между сержантами и офицерами — это ПРРАЛЕЛЬНЫЕ ОФИЦЕРСКИЕ звания. Уоррент-офицер специализируется в какой-то одной особенной профессии: уорренты-оружейники, уорренты-снабженцы, уорренты-пилоты, уорренты-механики, уорренты-медики. В общем уоррент-офицер, это технический специалист, которому не обязательно обладать качествами КОМАНДИРА! Причем уоррент-офицеры, получают те же привилегии и почти ту же зарплату, что и настоящие офицеры. И это не значит что все технические специалисты в американской армии это уорренты, отнюдь! Не запрещен и переход уоррентов в офицеры.
Так вот, главная разница в том, что по американским понятиям офицер просто ОБЯЗАН быть ЛИДЕРОМ-КОМАНДИРОМ! А уоррент-офицер не обязан (хотя желательно и приветствуется). Лидера-командира видят американцы в своих офицерах, не барчука среди "солдатского быдла", а именно лидера-командира способного повести солдат в бой! Так как американский офицер просто обязан обладать лидерскими и командирскими качествами, то ещё в процессе обучения и подготовки, происходит отбор и отсев, на офицеров-командиров и офицеров-специалистов! В этом-то и есть отличие американского подхода к подготовке, которое РККА неплохо бы перенять.
Привёл для ИВС очень показательный пример, того что такое командир-лидер, из воспоминаний генерала И. Толконюка.
Предыстория: Немцы окружают в октябре 41 г. под Вязьмой четыре наши армии. Капитан Толконюк в это время, служил в оперативном отделе 19-й армии, которой командовал генерал-лейтенант М.Ф. Лукин. В один из моментов, когда штаб 19А. находился в лесу, отделённом от дороги полем около 300 м шириной, на дорогу выехали немецкие танки с десантом и открыли по лесу огонь. Лукин приказывает собрать всех офицеров штаба, числом около двухсот, и через поле с пистолетами в руках атаковать немецкие танки, а Толконюку поручают командовать правым флангом цепи. Командиры рассыпались вдоль опушки, и назначенный Лукиным майор поднял цепь в атаку, а сам вернулся в лес. Само собой, изумлённые немцы подождали, пока цепь добежит до середины поля, и шквальным огнём расстреляли её. Оставшиеся в живых и раненые залегли в бороздах и лежали часа три, пока немцы не ослабили внимание, после чего отползли обратно в лес.
Однако Лукин уже удрал из леса, не оставив для посланных им в бой людей ни связного, ни санитаров. Группа командиров, среди которых было 12 раненых, не способных ходить, и до десятка легкораненых, остались и без старшего командира и без приказа. Но они пока ещё были связаны дисциплиной и, следовательно, стояли перед необходимостью разыскать свой штаб. Чтобы действовать вместе, им как людям военным требовался старший командир, взявший бы на себя ответственность отвечать за судьбу всех.
И вот тут-то случилась интересная ситуация, которую Толконюк и описал в своих мемуарах. А я привожу как пример, отличия командира-лидера, от просто технического-специалиста в командирской форме:
"— Пробираться к своим войскам, — предлагали одни. — Искать штаб, — высказывались другие. — Разбиться на группы по два-три человека и лесами идти на восток, — раздавались голоса. — А как же мы? — забеспокоились тяжелораненые.
Выслушав такую разноголосицу, я снова взял слово: "Так мы ничего не решим. Прения разводить не время и не место. Здесь требуется единая воля, которой все должны беспрекословно повиноваться. Среди нас есть старшие по званию товарищи: одному из них и следует взять на себя командование и ответственность...".
Но меня прервали голоса: — Я инженер, а не строевой командир, — возразил майор инжвойск. — А я связист и не смогу командовать... — А я политработник и мои обязанности известны, — высказался офицер с двумя шпалами на петлицах. — В любой обстановке моя обязанность — политобеспечение. Поэтому связывать руки командованием мне не следует. Ты, хотя и младше по званию некоторых из нас, — обратился ко мне на ты выдавший себя за политработника, — но ты окончил академию, оператор, тебе и карты в руки. Да и зачем нам выбирать командира? Мы пока не партизаны, чтобы выбирать руководителя. Тебе командующий поручил командование правым флангом при обороне штаба, а это значит, что ты назначен старшим, и не увёртывайся: всё равно за нашу группу отвечать тебе.
Откровенно говоря, мне не хотелось вручать свою судьбу людям, не желающим брать на себя ответственность, и я согласился. "Хорошо, я беру на себя командование. Но потребую подчинения и высокой дисциплины как законный единоначальник, отвечающий за свои решения и действия только перед старшим командованием. Кто не согласен, говорите сразу". Несогласных не нашлось. "Молчание — знак согласия. Решение принято", — подытожил я короткую дискуссию. "Подготовиться к походу на поиски штаба! Раненых будем нести. За каждым из них закрепляю по два человека. Носилки сделать из подручного материала".
Так вот, среди этой толпы людей, в командирской форме, КОМАНДИР-ЛИДЕР оказался всего один — капитан Толконюк, остальные не натягивают и на уоррент-офицеров, которым лидерами быть не обязательно (хотя и желательно).
И тогда возникает вопрос, а нафига в нашей армии считать командирами этих людей, без малейших задатков лидера-командира? И от которых вообще-то и лидерства не требуется. Всех этих преподавателей, воспитателей, помпотехов и прочих снабженцев? Ведь в этой толпе безвольных вроде как командиров, становятся бабами и те кому лидером-командиром надо быть обязательно. А как известно "кадры решают всё!". Поэтому и предлагаю разделять командный состав РККА на командиров-лидеров и технических специалистов. Методики для определения качеств командира-лидера есть.
-И конечно без тестовой методики не обойтись? Усмехнулся Сталин. Я развёл руками.
-Это самое простое решение. Хотя и не единственное. Когда я служил срочную, наш старшина в учебке обходился без всяких тестов. Просто по одному ему ведомому принципу, каждый день назначал новых командиров отделений в нашем учебном взводе. Прогнав так за две недели треть учебного взвода, через командирские обязанности, выбрал тех, кому и присвоили потом сержантские звания. И должен сказать старшина не ошибся.
-Понятно, сказал ИВС, опыт и практика. Хорошо товарищ Рагатин, мы подумаем и обсудив ваше предложение.
Позадавав ещё вопросы по моему меморандуму, ИВС свернул разговор. Попрощавшись, я отправился на квартиру. Пока ехал меня не оставляла мысль, какой колоссальной работоспособностью и каким организаторским гением, надо обладать что бы тащить воз стольких проблем. Ведь Сталин держит на контроле не только тему организации и кадрового строительства РККА, а и промышленности, финансов, сельского хозяйства, политики да всего и не перечислить. Даже талантливому человеку с хорошими организаторскими способностями, каждой темы по отдельности хватит с головой. Да-уж. Что тут говорить. Даже безусловный вражина Черчиль признавал что Сталин "Величайший правитель двадцатого века".
* * *
* * *
На следующей неделе я понял как я ошибался! Если я до этого думал что работаю в очень напряжённом ритме, то теперь я работал просто в бешеном, на сон оставалось хорошо если часа три-четыре. Спасала меня только дыхательная гимнастика и концентрации. Чувствуя что силы на исходе делал комплекс дыхательной гимнастики, а когда мозг закипал и начинал клинить, делал концентрации для очищения сознания и приведения его в работоспособное состояние. Сильно выручало, что все организационные вопросы по НИИ-04 я сбагрил Соболеву, занимаясь только технической информацией и коррекцией направления разработок. Но отдел стратегических исследований и прогнозирования (ОСИП) просто заваливал меня запросами на информацию, на совершенно разные темы. От вопросов "каковы перспективы и экономический эффект для народного хозяйства, при массовом применении роторно-конвейерных линий Кошкина" до "каков возможный прогноз развития военно-политической ситуации в тихоокеанском регионе в текущем году" или "перспективы применения боеприпасов объёмного взрыва при штурме долговременных укреплений".
В общем белка в колесе, по сравнению с моим нынешним ритмом жизни, занимается лёгким променадом. Закончив с чертежами по Як-3, пишу доклад ИВС и отвечаю на вопросы ОСИПа. Только принимаюсь за чертежи Ла-7 и Ла-9 для Поликарпова как приходиться прерваться и лететь в Ленинград на завод "Светлана", по дороге в самолёте отвечая на очередные вопросы ОСИПа. Вернулся в Москву, срочно надо к Микулина на авиамоторостроительный завод ?30. Не успел разобраться с Микулиным по двигателям АМ-38Ф и АМ-42 для штурмовиков, как надо в лететь на завод ?29 в Запорожье помогать и консультировать по двигателям М-88Б и М-89. Вернулся из Запорожья и собрался закончить чертежи для поликарповского КБ, как срочно надо ехать на полигон и разбираться со сбоями в работе уже серийных "Редут-4СМ" и радарным ПУАЗО (СРП-8). Не успел закончить с отчётами по исправлению сбоев у РЛС и ПУАЗО, как нужно лететь на завод ?19 в Пермь к Швецову. Одновременно срочно требуется развёрнутый доклад для ИВС по перспективам развития флота. А ОСИПу одновременно, срочно требуется информация по дюжине тем, начиная с вопроса "о системе организации и схеме управления и применения артиллерии в вермахте" до вопросов по типу "о персоналиях и схеме организации МИ-6". Мне даже некогда стало писать Джули письма, только при возможности посылал телеграммы или если удавалось подгадать по времени, то заказывал телефонный разговор с Нью-Йорком. Дни и недели сливались в сплошную череду, я уже даже перестал различать дни недели. Надо, быстрей, срочно, это совсем срочно, а это настолько срочно что "просто горит" и нужно ещё вчера.
Ритм несколько спал, когда в конце февраля ИВС вызвал меня для разговора, в Москве ждали приезда представительной правительственной Мексиканской делегации, во главе с президентом Авила Камачо. Сталина интересовало, как в этот период развивались события в Мексике и вокруг неё, в моей истории. А также мои соображения по поводу, чем Мексика сможет нам помочь в грядущей войне, её экономический потенциал и промышленные возможности. Но увидев меня, бледного исхудалого, с валившимися щеками и красными как у кролика альбиноса глазами. Первое что спросил, здоров ли я? В результате Соболеву ещё вменили в обязанность контролировать, что бы я спал не меньше 6-и часов в сутки. Тот поступил просто, приказал сержантам в час ночи выключать в моём кабинете свет, если я не реагировал на предупреждение отправляться спать. Так что через неделю, я выглядел вполне нормально.
