Впрочем, обратно в РВЦ я не торопился. Я вообще никуда не торопился. Потому что не видел бескровного выхода из сложившейся ситуации. Помнится, Дед как-то сказал, что каждый день нужно стараться прожить так, словно это твой последний день. Потому что этот день и в самом деле может оказаться последним. Я тогда не понимал, о чем он говорит. Вернее, просто не придал значения сказанному. А сейчас я чувствовал это очень остро — что эта ночь может оказаться для меня и всех, кто находится со мной в РВЦ, последней... В воздухе ощутимо витал призрак смерти. Кто-то еще должен был погибнуть, прежде чем все закончится. Так что окружавшая меня темнота вполне соответствовала моему настроению. Сплошной тупик без малейшего проблеска света.
Когда мы вернулись из Ляо, то, естественно, первым делом занялись Дьюсид. В РВЦ любое оборудование — лучшего качества, ее мы спасти успели. Рана была скверной, левая лопатка оказалась полностью раздробленной, а легкое превратилось в решето. Я и сейчас помнил, как Мар, сжав зубы, чтобы отогнать дурноту, обрабатывала эту рану в пути, напыляя белоснежный слой исцеляющего вещества поверх окровавленной, истерзанной плоти. Мне и самому тогда стало худо. Очень неприятное ощущение. Жуткая рана. Лучше не вспоминать, а то прямо мороз по коже...
Когда уже в РВЦ укладывали Дьюсид в биованну, снимать нашлепку из медпены не стали, медицинский блок сам разберется, что к чему. Биованна — мощное средство, иногда и мертвых воскрешает, если прошло не очень много времени с момента смерти, и мозг не успел погибнуть. Дьюсид, к счастью, мы привезли еще живой. Пока Мар с Сонатой в четыре руки сдирали с нее окровавленную одежду, я старательно отводил взгляд. Вряд ли состояние обнаженности смутило бы саму Дьюсид, она женщина хладнокровная и боевая. Неловко было мне, казалось неприличным разглядывать человека, когда он без сознания. Особенно обнаженного. Особенно женщину. Но поднять и уложить Дьюсид с лежака в биованну, когда ее уже раздели, мне все равно пришлось, девчонки бы не справились с ее весом. Поэтому кое-что поневоле отметил. Разница в том, как Дьюсид выглядит в одежде и без нее, поражала. У стройной худощавой женщины на поверку оказалась весьма рельефная, проработанная мускулатура всего тела. Будь я на ее месте, она бы, наверное, с легкостью опустила в биованну меня самого, не прибегая ни к чьей помощи. Пилоту боевого робота довольно много времени приходится приводить в коконе-анабиозаторе, и чтобы тело не подвело при пробуждении, с ним приходится много и основательно заниматься на тренажерах. Но теперь я это увидел воочию — насколько много.
Прежде чем отправиться на Рукав, я отдал необходимые распоряжения насчет "Снайпера". Я и раньше знал, что если призракам сдавать в ремонт однотипные вещи, то с каждым разом они выполняют работу немного быстрее, со "Снайпером" они справились всего за шесть часов, и к нашему возвращению он уже находился в РВЦ. Учитывая обширные повреждения робота, полученные во время боя, это было поразительно. Складывалось впечатление, что призракам нравится ремонтировать исключительно военные машины. Шутник напустил на него кибер-пауков, чтобы довести начинку узловых процессоров до кондиции. А Марана взялась проконтролировать загрузку остального программного обеспечения. Она не сомневалась, что справится, ведь с легкой руки Ухана уже занималась подобной работой. По прогнозу ИскИна уже через три часа робот будет в порядке. Полная боевая готовность...
Только толку от этого — чуть. На четыре готовых к бою робота приходился лишь один дееспособный пилот — я. Дьюсид серьезно ранена и находится в медбоксе. Если биованна сумеет ее подлатать к тому моменту, когда нам придется сражаться, то у нас станет два пилота, но прогноз кибер-медика неутешительный — десять часов на полное излечение. Даже в этом случае для боя все равно катастрофически не хватало нужных людей. И я не знал, где их взять. Поэтому все действия по организации обороны, в том числе и минирование Рукава, казались мне заранее обреченными на провал. Мы уже проиграли. Но что-то делать было нужно. К тому же я обещал выполнить эту работу Дьюсид. Это ее идея — заминировать Рукав. Она успела ее изложить, пока Мар в дороге латала ей спину, и лишь потом позволила себе лишиться сознания.
Вы, конечно, можете сказать, что есть же еще Марана, Пигус, Соната, в конце концов. Раз все так плохо, то почему бы не посадить на боевых роботов их?
Не спешите. Рассмотрим все кандидатуры последовательно. Я это делаю уже битый час.
Марана? Марана убита горем. Я видел, каких усилий ей стоило заняться "Снайпером", вместо того чтобы уйти в свою комнату и выплакаться. Всю обратную дорогу до Чертога мы с сестрой избегали смотреть друг на друга. Говорить друг с другом. Она считала, что в гибели Ухана виноват я. Не произносила вслух, нет, но я же чувствовал. Самое скверное, что я тоже так считал и ничего не мог поделать с чувством вины за случившееся. Просить Марану о том, чтобы еще и управлять роботом — выше моих сил.
С Пигусом тоже проблемы... Ах да, я же еще не рассказал про Пигуса. Прошу прощения. Змеелов его действительно отпустил, как и говорил. Мы нашли его в РВЦ, как только вернулись. Если бы противник не знал о местонахождении Чертога, то своим приездом Пигус выдал бы нас. А теперь уже не важно. Враги и без него знают все, что им необходимо. Но пилота робота из техника уже не получится. Я не знаю, что именно сотворил с ним Змеелов, но это его сломало. Пигус слонялся по РВЦ, словно тень. Похоже, он не понимал, что происходит. Не воспринимал окружающий мир, погрузившись в тихое безумие. Вел себя как зомби. Лучшим выходом и для нас и для него было бы отдать его родным, но у нас не было такой возможности. А Марана присматривать за ним отказалась наотрез, заявив, что не желает тратить свое внимание на ублюдков, из-за которых пострадали люди. Я ее понимал, поэтому поручил присматривать за Пигусом Шутнику. Если бы в медбоксе было еще одно место, я бы засунул в него техника, не раздумывая. Но здоровье Дьюсид в данных обстоятельствах важнее.
Осталась Соната. Дохлый номер. Брать в расчет ее, как потенциального пилота боевого робота, просто бессмысленно. Ее никогда не интересовали подобные игры, военная техника, все, связанное со стрельбой и убийствами. Она проводила время в индустриальных симуляторах, строила города, развивала экономику придуманных государств. Соната настолько миролюбива и мягка по характеру, что не способна выстрелить даже в виртуального противника, что уж говорить о живом. Ей всех всегда жалко. Девушку пугает обычная темнота, хотя за всю жизнь ее никто не обидел на улицах Ляо. А сейчас речь идет о военных действиях, требующих жестких и решительных мер. К тому же с того момента, как я вернулся, она вела себя не менее странно, чем Пигус. Вся ее эмоциональность куда-то подевалась. Встретила нас на входе в РВЦ, уже переодетая в такой же рабочий комбез, как и мы. Слабо улыбнулась, убедившись, что я жив, мимолетно огорчилась, узнав, что случилось с Уханом. Помогла отнести пребывающую без сознания Дьюсид в медбокс, раздеть и уложить в биованну. Коротко поинтересовалась, не нужна ли ее помощь мне. Когда я спросил, что с ней происходит, ответила, что с ней все в порядке, и отправилась помогать Маране со "Снайпером". Такое поведение ей было несвойственно. Неестественно. Я еще в медбоксе ожидал, что ее стошнит от одного вида Дьюсид, никогда в жизни Сонате не приходилось видеть столько крови на живом человеке, но она преспокойно справилась с обязанностями медсестры. Может быть, на нее так повлияли все эти события, обрушившиеся на ее чувствительную психику? Не знаю, но меня ее поведение напугало больше, чем состояние Пигуса. Как только вернусь обратно, обязательно с ней поговорю. Обязательно. Не хватало мне в РВЦ двух сумасшедших...
Не буду скрывать, я совсем упал духом. Как же мне не хватало сейчас Ухана. Его мягкого внимания и поддержки. Сердце болезненно сжималось и не отпускало, когда я думал о его гибели. Думал с изнуряющим постоянством. Ухан. Дружище. Я так виноват перед тобой. Я на всю жизнь запомню этот взгляд — изумление, растерянность, какая-то детская обида. Плазма прожигала его грудь, а он не верил, что его убивают. Не верил, что это по-настоящему. И перезагрузки игры не будет. И боль, разрывающая его тело, — последнее, что он почувствует в своей жизни...
Деда мне тоже не хватало. Теперь уже ясно, что он ошибся, поставив меня во главе своего плана с роботами, навязав мне нынешнюю роль. Мудрый старейшина в действительности оказался не слишком разбирающимся в людях. И его собственные слова о том, что лидера определяют не какие-то особые способности, а умение решать проблемы, лишь подтверждали его ошибку. Ничего у меня не получается толком. Пока я только теряю друзей.
Я провел ладонями по влажным глазам, отер щеки. Совсем раскис. Ничего, все равно никто не видит. Как же тоскливо...
У меня имелась возможность облегчить свое внутреннее состояние. Ухан привез с Сокты достаточное количество "иждивенцев", чтобы с легкостью восполнить их потерю в Ляо. Запасных лоцманов, таких продвинутых, как подарок Зайды, не нашлось, но "иждивенцы" смогли подстроиться и под "вторники", обычные бытовые модели нанокомпов, а их на складе РВЦ было навалом. Только я не торопился включать "мехвоина". Хотелось побыть самим собой. Погоревать. Не оставлять все это на потом. Просто устал быть холодным и бесчувственным. Да и вообще — устал...
Наконец на схеме виртуалки загорелась последняя зеленая точка, и кибер-пауки начали загружаться обратно в глайдер, в освободившееся от взрывчатки багажное отделение. Таймер показывал, что на всю работу ушло чуть более часа. Все это время я подсознательно ждал нападения рейдеров. Конечно, "стрекозы", курсировавшие над ущельем, предупредили бы заранее о появлении врага, и я успел бы убраться с Рукава, но скверные предчувствия изматывают не хуже тяжелой физической работы. Ничего, обошлось. Пока обошлось. Потому что ничего хорошего впереди нас все равно не ждало.
Я поднял глайдер в воздух и отправился обратно.
Несколько минут полета над затянутыми мглой холмами, и я приземлился в зале РВЦ. Оставшийся позади коридор с глухим лязгом перекрыли массивные бронированные плиты. А снаружи вход в РВЦ накрыли маскировочные панели, превратив десятиметровой высоты проем в часть склона, почти неразличимую на общем фоне. Раньше мы практически не пользовались такими мерами предосторожности, а сейчас — самое время. Осадное положение.
Выбравшись из глайдера, я сразу заметил Пигуса, с отсутствующим видом бродившего возле монтажной решетки "Вурдалака". На нем был тот же самый грязный и рваный комбинезон, в котором он прибыл сюда. Парень не удосужился переодеться, вероятно, ему было все равно, как он выглядит. Отослав киберов на помощь остальным, возившимся со "Снайпером", я вздохнул и нехотя направился к Пигусу. Ему, конечно, крепко досталось, но сочувствие к нему боролось во мне со стойкой неприязнью. Он ведь и сам натворил дел на пару с Грендом. И все же я обязан с ним поговорить. Выяснить, в каком он состоянии и чего от него ждать в дальнейшем. Да, мне еще со многими предстояло поговорить. С Сонатой, Мараной, Дьюсид. Обсудить нужно многое. Но начать лучше с Пигуса. Это даже хорошо, что из живых душ, кроме него, в зале больше никого не наблюдается.
Когда я остановился рядом, он оторвался от созерцания "Вурдалака" и молча посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом.
— Пигус, как ты себя чувствуешь?
Жутковатый взгляд, прямо мурашки по коже. Дурацкий вопрос. У меня хорошо получаются дурацкие вопросы. И так видно, как он себя чувствует. Бледный, осунувшийся, заострившиеся черты лица, запавшие глаза. Но с чего-то же разговор начать нужно.
Я только сейчас заметил на виске Пигуса некую странность. Окружность из красных точек на коже вокруг лоцмана. Запекшиеся кровоточины, словно следы от уколов.
— Пигус, ты меня слышишь? Что они с тобой сделали?
Молчание. Бессмысленный, блуждающий взгляд. Мне было не по себе рядом с ним.
— Что с Грендом? Хоть это ты можешь сказать?
Ответ пришел по лоцману:
"Убит".
У меня сразу пропало желание расспрашивать дальше. Змеелов и здесь не соврал.
— Тебе лучше пойти прилечь. Нечего здесь шататься в таком состоянии.
Выдавливать из себя натужное человеколюбие оказалось довольно противным занятием. Но он тоже потерял друга, как и я. Мне ли не понять его состояние. Не перетружусь, если проявлю немного сочувствия.
— Что здесь делает эта чужачка? — Голос у техника оказался неожиданно пронзительным, чужим, незнакомым.
Я вздрогнул. Ну надо же, похоже, мы пошли на поправку, если начинаем интересоваться происходящим... Возможно, его еще удастся как-то использовать, у нас острая нехватка людей. Дед ведь как учил? Что в критических ситуациях гораздо легче выжить в группе, действуя сообща. Способности всех членов группы в сумме всегда переплюнут способности любого лидера. Поэтому нужно уметь использовать навыки и умения каждого человека на пользу общего дела, невзирая на личные симпатии и антипатии.
Тут я взъярился сам на себя. Дед, Дед, Дед — да хватит же, в конце концов! Хватит его вспоминать каждую минуту! Какая теперь разница, что он говорил, чему нас учил! Все его истины оказались ложными. И Пигус был прав тогда, когда заявил, что именно Дед накликал беду, затеяв это дело с приобретением роботов. Да и Дьюсид тоже говорила что-то в этом духе. Что же до самого Пигуса... плевать мне на то, что он там пережил, скотина, из-за него погибло несколько десятков людей. Пусть только даст мне повод. Малейший повод, и я с удовольствием набью ему морду. А надо будет, и о стенку размажу. Только... только чем я лучше его? Из-за меня погиб мой лучший друг.
— Это не твое дело, Пигус, — холодно ответил я.
— Нет уж постой. — Пигус недобро прищурился. — Ты, ревнитель тайны общины, как ты объяснишь присутствие этой женщины в святая святых — в Чертоге?
Чужой человек. Сколько лет я знаю Пигуса как своего близкого приятеля, а сейчас он — чужой человек. Незнакомый. Неприятный. По сути, до заварухи с рейдерами мы и не знали друг друга как следует, по-настоящему, а теперь шелуха приятельских отношений слетела, и истинная суть каждого вылезла наружу. Я ведь тоже уже не тот добренький и всепрощающий Сомаха, каким был раньше.
— Дьюсид нам необходима.
Я поймал себя на том, что повторяю сейчас слова Ухана, и сердце снова тоскливо сжалось.
— Если тебя интересует мое мнение, — сквозь зубы процедил техник, — то с ней следует поступить так же, как и со всеми чужаками, оказавшимися вблизи от Хрусталитов.
— Меня не интересует твое мнение. Нам нужен ее робот и ее профессиональные навыки.
— Роботом мы можем воспользоваться и сами.
Ага. Так ты готов к пилотированию робота, засранец. Будем иметь в виду. Только сдается мне, что робота я тебе уже не доверю в любом случае. Даже если все кругом будет гореть синим пламенем.
— Повторяю, меня не интересует твое мнение. Отправляйся в свою комнату и отдыхай. Нечего здесь ошиваться.
