— Ваше превосходительство! — к генералу подскочил гренадер с донесением.
— Что?
— Их благородие капитан Криднер, приказали передать, что Их Высокоблагородие подполковник Офросимов убит, а итить далее нет никакой возможности. Турки засели в большом доме и так часто стреляют, что к дверям не подойти!
— Поручик Пестич! — обратился генерал к адъютанту, — я прошу Вас, найдите командира легкой батареи и поторопите артиллеристов!
— Слушаюсь Ваше превосходительство!
Адъютант спустился с вала и побежал к искать командира назначенной для действия в городе батареи полевых пушек..
Генерал повернулся к посыльному, усмехнулся и сказал: 'Веди, Вергилий!'.
* * *
Пробираясь по улице заваленной убитыми и раненными гренадерами, Жерков распорядился, чтобы головная рота Самогитских гренадеров занялась выносом раненных, так как музыкантская команда, по традиции выполнявшая обязанности санитаров, явно не справляется.
Один из домов по левую сторону, изрядно дымил, видимо в нем начинался пожар. Шум, треск, местами грохот и крики сопровождали генерала к месту, на котором споткнулись его гренадеры.
На углу улицы Жеркова остановил командир первой роты капитан Криднер, принявший команду после гибели батальонного командира.
Постоянный посвист пуль, треск выстрелов засевших в доме турок стал музыкальным сопровождением докладу.
— Они там забаррикадировались, Ваше превосходительство, в окнах мешки с землей, оставлены узкие бойницы. Прямо форт! Осторожно, Ваше превосходительство!
Командир дивизии выглянул из-за угла, чтобы оценить обстановку, увидел небольшую площадь, где лежало с полсотни тел солдат и офицеров. Дом действительно был укреплен и напоминал башню Малахова кургана, Александр Васильевич видел рисунок в газете.
К площади подходил батальон Самогитского полка. К нему, а также стоявшим рядом астраханцам и обратился генерал-лейтенант.
— Братцы! Государь и Отечество, надеются на нас! Докажем, что чудо-богатыри есть еще на Русской земле! Офицеры, сабли наголо! Вперед!
Генерал-лейтенант Александр Васильевич Жерков, первый выбежал на площадь за ним выскочили гренадеры. Раздался залп турецких ружей, но все было напрасно, несмотря на потери русские добежали к окнам, раскидали мешки с землей и ворвались внутрь.
— Генерала убило!
Пощады никому не было, все находившиеся в большом доме, до войны принадлежавшему купеческой семье Симовичей, башибузуки и аскеры были перебиты.
* * *
Батальон английских стрелков, грузился на пароход 'Эрроу'. Наплевав на то, какое впечатление произведет это на турецких солдат, в массе своей подверженных паническим настроениям. Англичане уходили как обычно, не попрощавшись. На пристань, к сходням сбежалась толпа татар, собравшихся в город, частью вняв призыву турецкого коменданта, частью спасаясь от озорства казаков.
Стоя на юте вместе с капитаном парохода, майор Рейзер наблюдал, как толпа все прибывает. В ней замелькали синие мундиры и красные фески аскеров, чалмы одетых в самое разнообразное платье башибузуков и хорват.
— До чего противно смотреть на всех этих туземцев!
— Да, сэр, отвратительно, немытые, в грязных тряпках, — согласился с майором капитан, — хотя, должен признать, среди молодых татарок встречаются симпатичные экземпляры.
— Не кажется ли Вам, сэр, что пора отчаливать от этого негостеприимного берега.
— Кажется, сэр. Стрелки на борту, Сейчас дам команду убрать сходни и в путь.
— Цивилизованному человеку, я считаю, вообще нечего делать в этой варварской стране, а нам тем более. Надо было получше вооружить турок, татар, подучить их, и пусть режут московитов. Русский царь богат, не обеднеет от уплаты дани крымскому хану.
— К сожалению, сэр, приходится собственноручно направлять лягушатников. Про турок я и не говорю. Отсюда жертвы среди лучших представителей человечества, — посетовал капитан и обратившись к боцману скомандовал, — Томми, распорядись, чтобы убрали сходни.
Через четверть часа, "Эрроу" и "Фаейрбренд", густо дымя, вышли из порта и держась мористее ушли на юг. Путь лежал в Балаклаву.
* * *
У прохода в валах прикрываемого редутом, был один из пунктов сбора раненых. Обитель скорби как называл свои палатки передового перевязочного пункта младший врач Астраханского полка, губернский секретарь Паша Молоков. Совершенно незнатный дворянский род Молоковых, к середине века захирел. Одним из немногочисленных побегов на родословном древе и был Паша. Так и не окончив медицинский факультет Императорского Санкт— Петербургского университета, с началом войны Паша вступил на военную службу. Чин титулярного советника, который полагался ему как хоть и не державшему экзамена, но прослушавшего курс, ему, почему-то не дали. Паша, как и большинство медиков, был циником, но вместе с тем хорошим товарищем и в семью офицеров полка вошел легко. Сейчас светловолосый, голубоглазый молодой человек с внешностью херувима, в испачканном кровью фартуке, сортировал раненых из очередной партии.
— В палатку, в палатку, к отцу Паисию, в сторону, в палатку ...
Санитары и двое музыкантов с угрюмыми лицами несли людей в палатку для перевязки, к полковому священнику для исповеди или в тень от повозок — бессознательных безнадежных. Паши было все равно кто перед ним, рядовой, офицер, иногда попадались турки, которых из человеколюбия, тоже несли на перевязку. Этих Паша немилосердно отправлял в сторону. Сначала свои, все другие потом.
Среди раненых оказалась татарская девочка. С испуганными глазами, она зажимала рану на левой ноге.
— Ох-х-х! Ведь говорено было! Мищенко! Ты кого принес?
— Татарска дивчина, Ваше благородие!
— Ну и зачем она?
— Так ить помрет! А с сибирской бригады баяли, скоро мол указ выйдет, волю дадут, а еще срок службы сделают в пять лет, ...
— Меньше глупости слушай.
— Никак нет, Ваше Благородие, не глупости.
— Но ты поспорь мне еще!
— Виноват!
— Так зачем татарска дивчина?
— Так как в чистую уволят и землю в Крыму дадут, будет мне женой. Файная девка.
— Так ты себе жену приглядел? — изумился врач.
— Так точно, Ваше благородие, — широкое, все в рябинках, с пышными усами, лицо Мищенко осветилось улыбкой.
— Ловок! Ничего не скажешь! Ну, тащи свою нареченную в палатку, посмотрим, что с ней.
* * *
Организованное сопротивление закончилось к семи вечера. Турки массами сдавались и только в нескольких местах продолжали звучать выстрелы. Самым крупным, был отряд засевший в Текие дервишей*. Около тысячи человек под командой самого Мегемета Ферик Паши. Примыкавшую к
Текие мечеть, турки не стали осквернять, и вооруженных людей в ней не было.
Еще несколько отрядов заперлись в отдельных домах, в башне ворот Дровяного базара, около трех тысяч спрятались в кяризах.
Сдаваться начали по мере того, как кончался порох, а к зданиям подвозили и устанавливали пушки. Дольше всех продержался Мегемет Ферик Паша. Он сдался лично Ларионову, поверив честному слову, что никаких обид ему и его людям чинить не будут.
* * *
Дым от пожаров поднимающийся над городом стал сливаться с вечерними сумерками. Солдаты, едва отошедшие от возбуждения, вынуждены были тушить дома, выносить раненых. Пленных аскеров загнали в портовые склады, офицеров определили в те самые кельи Текие дервишей, откуда вышли люди турецкого генерал-лейтенанта.
Уборку трупов, разбор завалов все, все оставили на завтра. Выставив охрану у пленных, запасов провианта в порту, пороховых складов. Войска вышли в поле на бивуаки. Артиллеристы Субботина, чистили свои пушки и гаубицы, торопясь покончить с этим малоприятным, но необходимым делом. Готовился ужин, солдаты сидели у костров, вспоминали боевые эпизоды. У некоторых рассказывали сказки, про Бову-королевича, храброго и умного солдата Ивана спасшего царя Петра от разбойников.
Казаки хоть и назначенные стоять в резерве, не утерпели и собрав три сотни охотников, приняли самое активное участие в штурме. Отстояв панихиду по убиенным, казаки делили добычу, а у костров сотни Корнеева, вовсю играла гармошка. Играли плясовую.
Всем, всем мальчик был доволен
Никакой нужды не знал
Всем, всем мальчик был доволен
Никакой нужды не знал
А теперь всё испытал
В Севастополе бывал
В чистом поле в синем море
Каждый день и каждый час
В чистом поле в синем море
Каждый день и каждый час
Генералы собрались в отдельной большой палатке. Для них нашлись столы, лавки, стулья. Первый тост подняли за Государя, второй за победу, третьим — коротко, стоя помянули погибших. Все сели за столы, принялись ужинать. Напряжение, которое держало людей в кулаке целый день, теперь отступало. Постепенно разговор стал общий. Ларионов просил Их превосходительства, чтобы непременно завтра ему подали, все списки убитых, раненных, отличившихся. Казачья песня, поднимала настроение, требовала выхода энергии.
Море Черное шумит
В кораблях огонь горит
Огонь тушим турок душим
Слава донским казакам
Огонь тушим турок душим
Слава донским казакам
Вспоминая погибших Жеркова и командира первой бригады третьей дивизии генерал-майора фон Леппа, Васильчиков, неожиданно произнес тост.
— Господа! Давайте выпьем за то, чтобы за нас никогда не пили третий раз!
Поняли его не сразу, но уяснив мысль, согласились, что не выпить за это нельзя.
А на бивуаке, продолжала заливаться гармошка, и хор голосов становился все более многочисленным.
Слава русская большая
Мы гордимся ей всегда
Конь мой верный подо мною
Пика слава казака
Конь мой верный подо мною
Пика слава казака
Шашка верная подруга
И винтовка для врага
Шашка верная подруга
И винтовка для врага
Глава 39. Политика, шпионаж и дезинформация.
Генри Джон Темпл, лорд Палмерстон, еще до открытия военных действий с участием английских войск и флота, очень хотел сколотить общеевропейскую коалицию, направленную против России. Его потуги не остались незамеченными, Алферьев Василий Петрович, написал знаменитые строки:
Вот, в воинственном азарте,
Воевода Пальмерстон
Поражает Русь на карте
Указующим перстом.
А план был хорош! Пруссия получает прибалтийские губернии; шведский король — Финляндию и Аландские острова; Австрия — Молдавию, и расширяется за счет малороссийских губерний в компенсацию за Ломбардию и Венецию переданные Сардинскому королевству. Вновь на карте Европы появляется Польша, служащая барьером между Пруссией и Россией. Кавказ и Крым частью отдаются Турции, причем часть Кавказа образует новое государство — Черкессию, вассальное той же Турции.
Великолепный план! Британская империя, получает спокойствие на Средиземном море, так как русского черноморского флота больше нет, оказывает покровительство Сардинскому королевству, которое с благодарностью принимается и англичанам 'смотрят в рот', выполняет в Европе роль судьи находящегося над схваткой и имеющего решающий голос в определении того, как жить дальше. Была еще одна цель — всемерно ослабить Францию. Русские ведь не будут играть роль 'мальчика для битья'. Французы конечно храбрые солдаты, а Россия — отсталая страна, но Наполеону III, придется попотеть.
Пальмерстон и статс-секретарь по иностранным делам лорд Кларендон, всячески продвигали этот план, в печати и в парламентских речах, подчеркивая бескорыстие Англии, которая, вовсе не боится за Индию, не боится угроз своей торговле, а лишь собирается вести 'битву цивилизации против русского варварства'.
Коалиция была создана, правда не такая как планировалось. Давнее правило при реализации внешней политике, стравить конкурентов и остаться в стороне от конфликта, на сей раз не сработало.
Прусский король Фридрих Вильгельм IV, доводившийся шурином русскому императору, от участия в коалиции благоразумно уклонился. Родство в царствующих домах не всегда служило препятствием для объявления войны. Состояние армии королевства Прусского, было таково, что сцепиться с многочисленными и лучшими полками русских, было равносильно тому, как прыгать в воду с камнем на шее и пытаться плыть.
Шведский король, Оскар I, тоже отнюдь не горел желанием ввязаться в авантюру. Нет, он готов взять под свою руку и Финляндию и Аландские острова, но вот воевать он не хотел. Слишком хорошо шведы усвоили урок, который Густаву IV преподали солдаты Барклая да Толли. Хитрый швед, выдвинул обязательным условием участия Шведского королевства в войне, наличие в своей армии шестидесяти тысяч французских солдат. На это уже не согласился французский император, совсем не горевший желанием воевать за шведского короля.
Австро-Венгрия, испытывая жесточайший финансовый кризис, тоже не была готова к войне. Франц-Иосиф I, конечно с большим удовольствием включил бы в состав империи и Молдавию, и Буковину. Но вот воевать из-за этого не хотел. Имелся расчет у австрийского императора на то, что если победит коалиция, он сможет погреть руки, победит Россия, можно потребовать у турок Боснию и Герцоговину, да и Валахию тоже можно потребовать.
Османская империя, сиречь Блистательная Порта, растеряла славу и силу. Как военный союзник Порта была очень сомнительным приобретением.
Граф Ками́лло Бенcо де Кавур, в надежде на то, что получит расположение наиболее могущественных стран — Англии и Франции, добился от Виктора Эммануила II вступления Сардинского королевства в коалицию.
И все!
Пришлось англичанам отправляться в Крым наравне с французами и турками. Но и здесь не обошлось без надувательства.
Пехотные полки англичан состояли из одного батальона, кавалерийские из одного эскадрона, но эти огрызки, гордо именовались полками. Численность английских войск была очень невелика с самого начала.
* * *
С июня месяца, когда стали появляться сведения о появлении в Севастополе, некой Сибирской бригады, отбития с помощью ее солдат штурма передовых укреплений, а особенно после бойни у Черной речки, кабинет лорда Эбердина, озаботился пополнением резервов. Только крупный успех, например взятие Севастополя, позволит ободрить упавших духом депутатов Парламента. А для взятия этого русского города, нужны войска. Много войск! Пальмерстон развил бурную деятельность в этом направлении.
Сардинское королевство безропотно по первому сигналу, выставило еще семь тысяч человек. Больше, маленькое государство, просто не могло. В полках, остававшихся в королевстве, были только новобранцы. Произвела очередной набор рекрутов Турция. Но поскольку назревали серьезные события на Кавказском театре, лучшие войска Омера-Паши, оставались в Анатолии, а в Крым были направлены вчерашние 'брадобреи и пастухи'.
Этих тысяч было катастрофически мало. Доказательство того, что у русских появились нарезные орудия и штуцера, были очевидны. При потерях наносимых этим оружием, для ведения боевых действий требовалось гораздо больше солдат. Много, очень много! При этом, англичан использовать было не желательно.
Попытки организовать набор добровольцев в Северо-Американских Соединенных Штатах, провалилась. Когда британские дипломаты начали компанию по набору, американские власти жестко отреагировали, дошло до ареста и привлечения к суду наиболее активных дипломатов-вербовщиков.
