Однако Сай'я говорила вовсе не об этом:
— Я знаю, что с клеткой лейр справится. А с теми, кто ее сторожит? Против махди ты небольшой мастер, я знаю.
Я готов был согласиться с ее доводами, но тут меня кое-что удивило, и мне пришлось с подозрением спросить:
— Откуда?
Кажется, аборигенка и сама была не рада, что проболталась. Она отвернулась, пробормотав под нос что-то нечленораздельное. Но я не стал упорствовать, вспомнив о тех мелочах, что непрерывно таскал с собой повсюду вот уже несколько дней подряд, и запустил руку в карман, нащупав там склянку с семенами. Этот минн ждал момента, когда мне, наконец, удастся собрать имеющиеся кусочки головоломки воедино, чтобы прочесть получившуюся картину. Изначально мои подозрения строились только на догадках, но одних предположений не хватало, и я был обязан убедиться в собственной правоте, для чего и высыпал иголки на ладонь.
Это было похоже на какой-нибудь старинный шаманский ритуал, с одной лишь разницей — за все его время я не произнес ни слова. Зато манипуляций проделал множество, пока выкладывал семена определенным образом, чтобы их скрытое взаимодействие между собой стало наиболее эффективным. Остальное я проделал на ментальном плане, связав каждое семечко с теми сросшимися, что подарила мне Сай'я. Дальше было и того проще — требовалось послать только один сигнал Теням.
Если бы между семенами не оказалось совпадений, то никакого ответного отклика я бы не получил, но, и это было вполне ожидаемо, минн запел и его легкие колебания отдавались в пространстве гулким эхом, наконец-то, подтверждая давно родившиеся в моей голове подозрения. В этот момент наши с Сай'ей взгляды пересеклись. Не применяя своих эмпатических умений, я прочел все, что хотел в ее взгляде. Я только спросил:
— Зачем ты убила ее?
Но вместо ответа был встречен другим вопросом:
— Как ты узнал?
Не став впустую пререкаться, я вкратце объяснил аборигенке о допущенной ею оплошности — семян мина, оставленных ею всюду, где она бывала. Эти семена и стали ниточкой, приведшей меня к догадке о ее причастности к убийствам и нападению на меня.
Казалось, мой ответ ничуть не удивил Сай'ю. Она практически никак не отреагировала на новость, только смотрела куда-то в пустоту. Спустя минуту снова перевела взгляд на меня и сказала:
— Они хотели, чтобы я это сделала.
Я был уверен, что понимаю, о ком она говорит, но, тем не менее, спросил:
— Кто хотел?
— Мастер Аверре и Иши Кхем'са, — очень тихо проговорила она. — Как только вы прилетели, твой наставник вышел на связь с моим учителем и сообщил ему о том, что готов вернуть голову Рех'има в обмен на то, что ему будет позволено изучить ее. Но сначала он хотел убедиться, что ты — тот, кто ему нужен, и потому мне приказали выяснить, так ли это.
— Они приказали тебе напасть на меня? — уточнил я, опять же, на всякий случай.
Аборигенка смущенно кивнула:
— Если бы ты погиб, это бы доказало, что твой учитель ошибся.
Об этом я тоже догадывался, но все-таки услышать подобное из чужих уст оказалось не слишком приятно. Поднявшись с пола клетки, я пару раз прошелся от стенки до стенки, но ничего не сказал и позволил Сай'е продолжить.
— Ты не погиб, и мастер Аверре успокоился, — говоря, она наблюдала за мной, точно опасаясь того, что я могу наброситься на нее. — Зато не успокоилась я, когда поняла, что пришла пора действовать. Ведь я столько лет копила в себе ненависть за то, что Иши Кхем'са со мною сделал, что отступить уже не могла. Я пошла к графу и от него узнала, что твоя мать оставила архивной хранительнице что-то важное на хранение. Что это было, мне никто говорить не собирался, так что я сама все выяснила, проследив за тобой в Архиве. Старуха каким-то образом узнала обо мне, как будто учуяла, а я не могла позволить ей разболтать тебе об этом и потому...
— Убила ее, — закончил я, не поворачивая головы. Сравнив свои ощущения после убийства махди в Си-Джо, с тем, как рассказывала о своих поступках Сай'я, я удивлялся ее невероятному самообладанию. Впрочем, осуждать ее я был не вправе, так что просто продолжил свой допрос: — Ты сказала, будто не знала, что именно оставила у госпожи Чи'Эмей мама, но как тогда объяснить случившееся с госпожой Бабор?
— С кем, с кем?
Казалось, Сай'я действительно не понимала, о ком идет речь, и я тут же просветил ее на этот счет, обрисовав все, как было в мельчайших подробностях.
— Это не я, — сразу отказалась она, тоже поднявшись на ноги. — Никого больше я не трогала... — Окончание предложения повисло в воздухе, так как оба мы прекрасно знали, насколько были руки этой маленькой и безобидной на вид девочки испачканы чужой кровью.
— Тогда кто?
— Не знаю, — качала Сай'я головой. — Я не знаю.
На такой ответ я вовсе не рассчитывал, но не доверять ее словам причин у меня не было. Не смотря на все свои, скажем так, 'подвиги', эта маленькая, кровожадная аборигенка ни разу не была уличена во лжи, так что набор загадок, представший мне в ту пору, оказался раскрыт не полностью. В поисках объяснения, я, было, подумал об Аверре, однако с презрением отмел эту версию, поскольку ему не было резона отдавать мне чип, который он всеми силами стремился заполучить сам. А, кроме того, я не знал, кто и почему подкинул письма мамы в Си-Джо.
Далее мои размышления были прерваны негромким хрустом веток за моей спиной, возвестившим о чьем-то приближении. Обернувшись, я увидел в проеме между решетками окутанное тенями улыбающееся лицо моего наставника.
— Сет! — воскликнул он радостно. — Я рад, что ты наконец-то пришел в себя.
От одного только взгляда на этого человека мое сердце пустилось вскачь, заставив глаза налиться кровью от желания разорвать его на куски. Тени вокруг сгустились от напряжения.
— Ну что ты так? — с плохо скрываемой насмешкой спросил Аверре, кладя ладони (одна из них, как я заметил не без удовлетворения, была аккуратно перебинтована) поверх решетки. — Разве не заслужил я уважения немного большего, чем ты изволишь мне оказывать? В конце концов, где бы ты сейчас был, если бы не я? Надеюсь, из-за синяков ты не злишься? Ну-ну, не смотри на меня так! Видя твое праведное негодование, я чувствую себя последним мерзавцем. А ведь ты как никто должен понимать, что все это я делаю исключительно ради общего блага.
Слова наставника заставили меня громко рассмеяться.
— Чье конкретно 'благо' вы подразумеваете под словом 'общее'?
— Уж не Адис Лейр, будь уверен!
— Зачем вы притащили нас сюда?
Аверре слегка отодвинулся от клетки и, сцепив на животе ладони, проговорил:
— Для того чтобы не произошло никаких эксцессов, связанных с Иглой. Тут многое зависит не от того кем, а от того где будет завершен процесс. Думаешь, Занди зря потащил вас в Башню активации? По другому Иглу было не достать! Если бы не это, вы бы до Мероэ даже не добрались, — закончив последнюю фразу, он подмигнул мне сквозь решетку и хлопнул в ладоши: — Но довольно болтовни — времени слишком мало.
Сделав плавное движение рукой, Аверре заставил прутья клетки расплестись, образовав перед нами узкий, высотой в человеческий рост, проход. Он щелкнул пальцами и по обе стороны прохода встали незримые до этого махдийские воины. Всего двое. Но больше и не надо было.
— Прошу на выход. — При этом он строго взглянул в мою сторону: — Смысла в оковах для тебя я не вижу, но предупреждаю — малейшее подозрительное движение и тебя убьют. Запомни это как следует, Сет, потому что на этот раз играть я не стану.
Едва сделав шаг, я остановился и спросил:
— Ну и в чем тут логика? Все равно финал будет один.
Мастер несколько раз раздраженно хлопнул себя по карману и только потом процедил:
— Логика, мой юный друг, в том, что никто не утверждал, будто Игла тебя уничтожит.
— Да ну? — скептически приподнял одну бровь я. — А как же легенда?
Аверре устало вздохнул.
— Легенда ничего такого не утверждает. Неизвестно, отчего умер тот предатель, которого Занди I использовал против лейров.
— Ну и что? — хмыкнул я. — Думаете, жизнь недосущества с волей, целиком поглощенной Иглой и подчиненной вам, меня устроит? Если вы так думаете, значит, вы меня вообще не знаете.
— То есть, предать себя смерти и забвению тебе хочется больше? — Тут он как бы невзначай оглянулся на одного из стражей-махди. Повинуясь его молчаливому приказу, абориген тут же и без всякого выражения обнажил свой меч. Казалось, прикажи мастер ему заколоть себя, он это сделает, и глазом не моргнув.
Моя реакция на этот жест была вполне адекватной: сглотнув, я отступил на шаг назад и ненароком задел Сай'ю, о присутствии которой к тому времени успел совершенно забыть.
— Кстати, о нашей маленькой интриганке, — несмотря на его игривый тон, ничего хорошего я не ждал. — Ей следовало бы повнимательней выбирать себе товарищей. Граф, конечно, кажется каменной стеной, но, как мы видим, далеко не самой прочной. Тебе ведь известно, как твой народ поступает с предателями?
Стоя у моего плеча, Сай'я не отвечала, исподлобья сверля Аверре взглядом.
Тут он сделал один незамысловатый жест, заставивший аборигена с обнаженным мечом сделать резкий и неожиданный выпад вперед.
Повинуясь инстинкту самосохранения, я быстро отклонился в сторону, спасаясь от острого лезвия, даже не подумав о том, что опасность быть заколотым грозила вовсе не мне. Слишком поздно я сообразил отвести Сай'ю от удара в грудь, — деревянный махдийский меч уже прошил ее насквозь.
Только и успев охнуть, она мешком повалилась на землю, а убивший ее абориген хладнокровно убрал оружие в ножны и снова отступил за спину мастера-лейра, будто ничего и не произошло.
— Ну? — вмиг посерьезнев, спросил Аверре. — Ты все еще ждешь, что я стану с тобой сюсюкать? Я без проблем найду другого элийра. А ты сумеешь вернуть себя к жизни?
Я не ответил. И не потому, что не хотел. Просто не мог. Я только стоял и смотрел, как жизнь потихоньку покидает Сай'ю, не в пример медленней, чем всех ее жертв. Я был в каком-то смысле рад, что нашел убийцу госпожи Чи'Эмей, однако вовсе не желал, чтобы и она сама оказалась убита.
— Идем, Сет, — прикрикнул Аверре. — Не тебе о ней скорбеть.
Опять же ничего на это не сказав, я, молча, выбрался из клетки и, сазу же оказавшись в плотном кольце стражи, побрел вслед за наставником, бодро шагавшим к своему триумфу.
Куда мы направлялись, мне догадаться было нетрудно. Едва только первый шок от смерти Сай'и прошел, я без труда представил себе дичайшую местность, находившуюся в стороне от селения, ту самую о которой рассказывал Занди. Тропа петляла чуть выше тех уровней, на которых содержались клетки с заключенными, но миновала самые оживленные улочки деревни. Как я понял потом, это было сделано намеренно, чтобы свести к минимуму возможные встречи с мирным населением, ничего толком не знающим о политических и духовных преобразованиях, которые вёл мой шустрый наставник. Похоже сыворотка работала слишком хорошо, если ему удалось так легко удерживать махди в своем подчинении. Вспомнив о флакончике, выбитом у Аверре из рук, я мысленно пожалел, что не успел подобрать его.
Мастер больше не пытался заговаривать, чему я был несказанно рад. В движении соображалось гораздо легче, и условная тишина темного леса этому способствовала как нельзя лучше. А подумать было над чем.
Наставник вполне доходчиво обрисовал перспективу, рядом с которой смерть оставалась наименее желанным выходом, и, все же, я не был бы собой, если б вот так легко на это согласился. Из любой, даже самой, подчас, безвыходной ситуации всегда существует, как минимум, один выход, и главное — вовремя его отыскать.
Вот только знать бы, где искать.
Побег в джунгли отметался сразу, как неосуществимый. Даже если бы мне каким-то чудом удалось избавиться от стражи и спрятаться от Аверре, как долго я один смог бы продержаться в бескрайнем лесу, полном коварных хищников, без воды и еды, учитывая, что мои физические и духовные силы находятся на грани полного истощения? Единственным здравым решением на тот момент казалось подождать.
По крайней мере, только об этом и твердила моя интуиция, а она меня еще никогда не подводила.
День был в самом разгаре, но там, где ступала наша маленькая процессия темень оставалась практически беспросветной. Судя по редко встречающимся искусственным огонькам, мы уже успели покинуть территорию деревни и теперь шагали по абсолютно безлюдной местности, спотыкаясь о цепкие ветки минна, расползшиеся во все стороны под ногами.
Один из моих стражей вдруг что-то проговорил Аверре на своем. Тот отреагировал флегматичным кивком, но меня предупредил:
— Будь внимательней, Сет, в диких местах полно хищников.
Я насторожился, начав пристальней вглядываться в лоскуты теней, окружавшие нас со всех сторон. Неподалеку жалобно вскрикнуло какое-то животное, а в кустах раздался непонятный шорох. Но Аверре даже ухом не повел, продолжая продираться сквозь ветви и лианы так, словно знал здесь каждый клочок земли и нигде решительно не видел ни малейшей угрозы.
Двигаясь за ним точно в след, я, несмотря на усталость и непрекращающуюся боль не только в теле, но и внутри моего разума, прислушивался к джунглям сквозь шепот Теней. Многообразие жизни рождало в голове непрерывный фон, никак не связный со звуками реальной жизни. Это было сравнимо, скорее, с шумом моря, и каждый камушек, брошенный в него, оставлял отзвуки собственного эха. Любой хищник был таким камушком, поэтому его приближение я мог учуять за много метров до того, как он вдруг вздумает напасть.
Прежде, чем я успел поинтересоваться, долго ли еще предстоит петлять, Аверре неожиданно резко свернул направо и скрылся за густыми ветвями какого-то трубчатого кустарника.
— За мной, — прикрикнул он.
Раздвинув тяжелые ветки и зайдя за них, я будто в другой мир попал. Мертвая тишина навалилась во всех смыслах. Ни одни зверь или птица не вскрикнул не только физически, но и в моем сознании. Воздух здесь был застоявшийся, со сладким привкусом тлена, как будто вся местность вымерла. Пааты все еще скрывали от глаз дневное небо, но очень высоко, образуя нечто вроде купола над долиной, а внизу, куда не кинь взгляд, — только кустарник. Тропинку он поглотил давным-давно, поэтому ступать приходилось еще аккуратней, дабы ненароком не наткнуться на созревшие соцветия острых, точно иголки, семян.
— Что это за место? — поинтересовался я, между прочим.
Аверре ответил с удивившим меня трепетом:
— Кладбище. Самая старая часть леса. И самая священная.
Чем дольше я вдыхал здешний воздух, тем сильней начинал чувствовать это место, где само время, словно застыло. От каждого листика веяло покоем и умиротворением, но, тем не менее, я сказал:
— Не похоже на кладбище.
— Конечно, не похоже, — усмехнулся мастер. — Ты еще не привык, что здесь все иначе, чем кажется? Махди не хоронят тела умерших, зарывая их в землю. Они дарят их лесу. Это дань, за то, что он обеспечивает их всем необходимым для жизни.
