— Вы... вас... вас что...
Но они отвернулись от меня... Отвернулись...
Что происходит?
К ним подходит Юске...
Они не выглядят подчиненными чьей-то силой... Это не действия какого-то пустого. Я не чувствую в них изменений.
Не может быть...
— Забирай его меч, без ножен, надо уходить... — говорит Юске. — У него пронзен позвоночник, так что долго не протянет. На духовной силе еще продержится час, но уйти отсюда уже не сможет, — говорил тот, кого я считал своим лучшим другом и заместителем. Он говорит так, будто выполняет рутинную работу, а не... предает меня... — Пустые доделают за нас работу. Нашей реацу тут остаться не должно. Остаточный след будет характерен исключительно для пустых.
Я хочу сказать, закричать, спросить, даже хотя бы заплакать, но тело не слушается... Изо всех сил пытаюсь что-то произнести, но из рта вырывается только едва слышный хрип.
Хрип о том, о чем я догадался:
— К...ро...т...
Юске вздохнул.
Он повернулся ко мне и улыбнулся.
Это была не его обычная дружеская улыбка... Эта мерзкая ухмылка полная презрения и превосходства. Он смотрел на меня сверху словно на мусор.
— Я не 'крот', — усмехнулся он. — Мы — 'крот'... — развел он, руками указывая на всех. Ячи и Такеши не посмели обернуться.
После чего Юске молча достал приманку для пустых, и, разбив ее, кинул мне.
А затем он ушел.
Бросив на прощение тяжелый взгляд, вслед за ним удалился и Такеши.
Закусив до крови губу, ушла Ячи...
— 'Стойте!' — пытался кричать я, но голос не подчинялся мне. — 'Остановитесь!'
Я не мог не понимать, что именно произошло.
Я слишком хорошо знаю всю подноготную тайных операций и Совета, чтобы не осознавать, что именно происходит.
— Пре...да...ТЕЛИ!!! — сумел закричать им в след, но чуть не захлебнулся в собственной крови.
Дикая боль колотила тело!
Кровь изливалась из меня, заполняя маленький овраг, в котором я лежу.
— 'Предатели! Предатели! Предатели!' — только и мог думать я скрежета зубами.
Дикая ярость пополам с болью крутились у меня в голове.
Голос... Голос Куроцубасы затихает! Я не слышу ее!
Мои силы... Мои силы тают!
Темнота... Темнота вокруг...
Мои столбы... Столбы моего внутреннего мира рушатся и осыпаются. Трава полей умирает, а небо покрывается чернотой!
Преодолевая безумную боль, мне все же удалось поднять руку и попытаться ухватиться, чтобы вылезти, но серый песок свел мою попытку на нет!
— НЕ ПРОЩУ!!! — вырвался из меня отчаянный крик. — ПРЕДАТЕЛИ!
Слезы потекли из глаз!
Боль в сердце... Ужасная боль... Боль от предательства! Боль от разрушенных надежд и мечтаний...
Все чего я так долго добивался. Все чего я так хотел и пытался...
Все разрушено...
Я умру тут... В этой яме, наполненной моей же кровью. Погибну бесславной смертью, никому не нужного мусора... преданный теми, кому больше всего доверял...
Слышу звуки множества шагов....
Клацанья челюстей, треск и характерный стон...
Пустые уже тут...
И они разорвут меня...
— Хебико... — только и успеваю прошептать я, перед тем как орава тварей окружила меня, а тьма сковала сознание...
Треск... каменный треск в ушах...
Рушится все внутри....
Пузырьки...
Я вижу... зеленые пузырьки...
Глава 66. Слезы на потом.
Йоко сидела в главной палатке и сильно волновалась.
Учителя уже как два часа нет, и где он, неизвестно. Задание, на которое он отправился довольно опасное, но он там не один, так что должен справиться. Уж они вчетвером точно смогут придумать, как выпутаться из передряг.
Девочка старалась особо не мешать остальным офицерам и рядовым работать. Пусть на нее больше никто не смотрит как на ребенка, но у нее пока маловато опыта в управлении. Остальные бойцы ее взвода, которые ходили с ней в рейды, относятся к ней исключительно уважительно. Ведь сложно не уважать того, кто спас тебе жизнь, а Йоко многих уже успела спасти, потому отношение было заслуженное.
Сейчас на нее смотрели не как на 'ученика и любимицу командира', а как на равного себе и того, кому они без возражений могут подчиняться.
Йоко не была глупой. Она понимала, для чего Учитель дает ей все эти индивидуальные задания. Он явно набивает ей репутацию, позволяя другим увидеть ее заслуги. Раньше он бы сам убил пустого, угрожающего ей, а в тот раз, доверился ей и позволил сделать все самой. Не сказать, что это было приятно, но познавательно.
Сама девушка чувствовала себя неуверенно.
Еще недавно она пережила для себя довольно неприятный инцидент. Только не отошла от пережитого, как на нее накинулись новые проблемы.
Все еще в памяти были слышен предсмертный крик Мадре. Как она погибла и кто виноват, так и не ясно. Учитель о чем-то знает, но угрюмо молчит.
Во всем этом хаосе, что устроили пустые, так и осталась тайной, что же случилось с выжившими жрицами. Сумели ли они спастись, когда защита пустой пропала, или же они погибли в том ужасе, не ясно.
От того и тяжелее на душе.
Рядом с ней присела Шуан.
Девушку сильно ранило на последнем задании, но та не теряет расположение духа и старается подбодрить. Слов не нужно, и так все ясно.
Жалко Хебико сейчас нет рядом. Она в Сейретее, лечит раненых, а потому с ними быть не может. Йоко сейчас очень нужна моральная поддержка.
— Возвращаются! — послышался голос офицера.
Йоко тут же ободрилась!
Учитель возвращается!
Страхи и волнения были лишними.
Она выбежала из палатки.
На улице стояли Юске, Такеши и Ячи, с двумя ранеными на руках. Все трое были сильно потрепаны, у них раны, ожоги, еще стоят, а от одежды мало что осталось. Они явно попали в большую заварушку, из которой чудом выбрались.
С них сняли ношу и тут же стали помогать.
— Нашли только двоих, — тяжело дыша, сказал Юске. Ему подали воды, которую он жадно выпил, а затем передал флягу остальным. — На нас на обратном пути напала толпа пустых. Еле ноги унесли.
— Где Карас? — спросила Шуан.
— Он велел нам уходить, а сам сказал, что задержит их, — ответил красноволосый синигами. — Он что еще не вернулся?
Только что вспыхнувшая надежда вновь стала очень хрупкой.
Учителя все нет, а Йоко на сердце было погано. Она чувствовала что-то нехорошее, но не могла понять, в чем дело.
Меж тем раненым стали помогать. Отвели в лазарет, где начали перевязывать раны, а найденных отнесли на кушетки.
Все очень волновались.
Пусть формально Карас оставил главной ее, но все надеялись, что командир быстро вернется.
Йоко боялась, что если тот задержится, ей придется руководить. Она надеялась, что хоть Юске быстро поправится и поможет. Он-то лучше подходит на роль заместителя командира, чем она.
Все ушли в палатки, а она осталась молча стоять и смотреть в горизонт.
Поле боя было изрыто ямами, дырами от атак и снесенными ударами холмами. Поле представляло собой язвы на земле, которые никогда не заживут и плодоносить это место уже никогда не будет.
Таков итог всего, где начинается война.
Она так стояла и смотрела вдаль, надеясь увидеть на горизонте быстро приближающийся силуэт.
Она точно не знала, сколько так простояла.
Неожиданно ее отвлек странный шум.
В палаточном лагере началось какое-то движение. Народ зашумел, среди палаток забегали синигами.
Вот из-за большого шатра появился капитан Комамура. Очень высокий, крупный мужчина в закрытой одежде с соломенным шлемом на голове. В своей белой хаори он казался еще больше и мощнее.
Мужчина целенаправленно шел к ним, а синигами вокруг удивленно переглядывались, не понимая сути происходящего.
Бойцы 4-го взвода вышли из палаток привлеченные шумом.
Вот капитан остановился перед Йоко.
— Сакамото Йоко? — спросил он.
Девочка сглотнула:
— Да, — постаралась она придать своему голосу уверенность, но немного робела перед капитаном.
— Мои разведчики принесли это, — он протянул ей небольшой сверток. — Найдено на недавнем поле боя...
Приняв его, она аккуратно раскрыла и... перестала дышать.
— Ах! — вдохнули все, кто был рядом с ней.
Руки девочки задрожали.
Она неверяще смотрела на это...
В ее руках находился... занпакто ее учителя...
Его небольшой черный вакидзаси она видела тысячи раз и узнает его всегда. Характерная рукоять с черной обмоткой, цуба с перьями и матово-черный клинок. На лезвии были трещины, часть гарды отломалась, а рукоять вся залита кровью...
— Не может... быть... — прошептала она.
Она подняла голову и посмотрела на остальных.
Шуан не моргая смотрела на занпакто. Итами и Чизуру не удержали слез, Юске и Такеши мрачно опустили головы, а Ячи тихо заревела...
— 'Его нет', — промелькнуло у нее в голове.
Того, кто был ей как старший брат, того кто относился к ней как родному ребенку.
Тот, кто являлся одним из самых близких людей для нее.
— 'Его нет', — повторилась мысль.
Его нет! Его нет! Его нет!
Ноги задрожали и только чудом она не упала.
— Хнык... — послышалось отовсюду.
Бойцы 4-го взвода разбиты...
Тот, кто был их кумиром и опорой... погиб...
Они разбиты, потеряны,... не знают что делать. Потеря командира... всегда самый тяжелый удар для взвода. Даже офицеры, кажется растеряны.
Все кто знали Караса, молчали.
И все взгляды были устремлены на нее...
Йоко до крови закусила губу.
— 'Я не заплачу!' — заскрежетала она зубами. Ей хотелось закричать, расплакаться и излить ужасную пустоту внутри. Боль такая сильная, что кажется физической, а тоска и печаль, упавшие на плечи просто придавливают к земле. — 'Я не заплачу! Не сейчас!' — повторила она. — 'Он бы не хотел этого'.
В ее душе происходила безумная битва ее чувств и долга. Она хотела отдаться чувствам, но нечто внутри нее не давало им сломить ее.
— 'Мокукей, помоги!' — велела она своему занпакто. Эмоции нужно подавить. Дать им свободу еще можно успеть, а сейчас нельзя проявлять чувств.
Девочка глубоко вдохнула.
Затем открыла глаза и посмотрела на капитана.
— Благодарю за известие, капитан Комамура, — спокойным голосом произнесла она.
Все удивленно посмотрели на нее.
— Гибель командира... страшный удар по взводу... — продолжила она. — Но мы будем грустить потом... Когда закончится эта битва.
Она не видела глаз капитана в прорезях шлема, но почувствовала, что он смотрит на нее с уважением. Такое уважение, какое заслуживают сильные духом.
— Тогда приступайте к своим обязанностям, — сказал капитан и накинул ей на плечи белую жилетку. — Командир Сакамото.
— Да, капитан! — вежливо поклонилась она.
Следом она развернулась к своим людям. Да, уже именно ее людям.
Они все смотрели на нее с надеждой.
— Синигами рассчитывают на нас! — громко сказала она, чтобы весь ее взвод услышал. — Они надеется на нас! Как мы будем смотреть в глаза нашему командиру, если позволим пустым победить?! — спросила она их. — Хватит ныть! Время грусти еще придет! А пока... ЗА РАБОТУ!!!
С этими словами она развернулась и пошла к главному шатру ее взвода.
Время для печали придет, а пока она сделает все, чтобы сохранить наследство своего учителя. Она будет командиром 4-го взвода ровно столько, сколько понадобится. Она будет не хуже учителя...
Нет. Уже не учителя... Ведь она... более не ученик...
А пока нужно... доставить печальную весть...
* * *
— Зажим! Несите еще капельницу! Быстрее! — отдавала она приказы.
Врачи Четвертого отряда быстро выполняли все требуемое. Раненый был очень плох. Сильное повреждение селезёнки. Нужно срочно что-то делать иначе боец быстро умрет. Счет идет на секунды, а врачи борются за жизнь каждого синигами.
С начала войны поток раненых просто не прекращается и каждый медик на счету. Даже капитан почти не отдыхает и занимается особо сложными делами. Ее работа одна из тех, на которую у капитана или Иссане просто нет времени. Хебико доверили больного, и она сделает все, чтобы его спасти.
Плевать на повышение, главное — спасать жизни.
Вот и сейчас больной особенно плох.
Вся реацу ассистентов уходит на то, чтобы не дать бойцу умереть, пока Хебико зашивает его внутренности. Ее яды неплохо помогают тут, убирая боль пациента, и давая нужные микроэлементы для питания организма. Сейчас нужно все чтобы спасти человека.
Чудовищными усилиями трех часов работы им все же удается вырвать синигами из лап смерти. С трудом, но они смогли. Рану зашили, все в порядке и нужно только ждать.
— Поставить капельницу и мониторить обстановку. В случае любого проявления немедленно звать меня! — приказала она.
Ханатаро, которого назначили ей в ученики уверенно кивнул и приступил к делу. Сама же она поспешила к другому больному.
Тут ноги человек лишился. Пустой откусил. Нужно перевязать, и убедится, что не будет заражения. Раны, нанесенные пустыми, очень плохо заживают.
— Не стони, Хотака, — сказала она старому знакомому.
Молодой аристократ был не слабо ранен, но стоически терпел, что и требуется от офицера синигами.
— Постараюсь, Котонэ, — выдавил он из себя смешок.
Молодец. Пытается подать положительный пример другим и не унывает. Сейчас это не менее важно.
Она сумела удалить лишнюю энергию из раны и перебинтовала ее. Отрастить новую ногу удастся не сразу, но все шансы у Хотаки на новую конечность точно есть.
— Жить будешь, — кивнула она. — Выдержишь?
— Смотрится не очень, но раз ты говоришь, что все в порядке, — поморщился он.
— Не волнуйся.
Тут дверь распахнулась и внутрь заходит курьер из омницукидо.
— Госпожа Накано? — поклонился ей курьер. Это из 4-го взвода. Она там всех запомнила, так как лечила их. — У меня послание вам от госпожи Сакамото.
— Что-то случилось? — нахмурилась она.
— Временно исполняющая обязанности командира Сакамото Йоко передает вам... — он на миг прервался. — Командир 4-го взвода омницукидо Куроки Карасумару — погиб в бою...
Хебико даже не сразу осознала, что именно она услышала...
Сухой голос с примесью горести и холода прозвучал в ее голове. Новость настолько неожиданная, что она просто была не готова ее услышать.
Ноги подкосило, и она с трудом устояла...
— Он погиб? — не веря прошептала она.
Курьер ничего не сказал. Он молчал, как и все вокруг.
Многие ее коллеги знали, что их связывает, потому они не решались ничего сказать.
— Не... может быть... — задрожали ее губы.
Тишина... пустота... боль...
— АРРР! — подал голос больной и затрясся на кушетке.
— Госпожа Котонэ! — крикнул Ханатаро.
Хебико тут же бросилась к умирающему. Похоже, все прошло не так хорошо, как она надеялась.
Ее руки дрожали, но спасти жизнь нужно...
Огромными усилиями она подавила слезы...
Не сейчас... потом....
— Что встали?! Быстро за работу! Скальпель!...
* * *
Капитан Второго Отряда Сой Фон мрачно восседала в своем кресле и угрюмо перебирала бумажки. В то время когда все сражаются, она вынуждена заниматься такими бесполезными и не интересными вещами.
