Артём посмотрел на часы. Полчаса ещё точно есть, даже час — потом Марина и Лилия могут вернуться в любой момент, их надо будет встретить.
— Да, с удовольствием, — чувствую себя немного нелепо с этим рюкзаком, подумал он. Особенно за столом.
— Можете поставить его рядом со стулом, — предложила Валери. — Мы видели, как вы исчезали. Не беспокойтесь, не растеряемся, если что.
— — -
Марина долго сидела, прижавшись к его плечу. Ничего не говорила — просто сидела. Наконец, нашла в себе силы отпустить его — не держать хотя бы одной рукой.
— Вы вернулись, — повторила она в который уже раз. — И опять всё секретно, да? Миранда намекнула, что многое там — как страшный сон. Не буду допытываться.
Она сходила на кухню и сама принесла чай — чайник, чашки и всё прочее.
— Я обещала рассказать про Арлетт, — Марина заговорила, только когда выпили по первой чашке. — Не стану пересказывать тот её звонок. Я сначала ничего не поняла, если честно — только то, что она была пьяна, и считала, что это я настояла, чтобы вы больше с ней не виделись. Слово за слово, я ей и сказала, чтобы не смела появляться у нас. А потом вся эта история... У неё тоже нет других родственников, как и у Мари. Я не могла просто бросить её — ну, наговорила глупостей, чего не скажешь от обиды. Я увидела, что она очень жалеет обо всём, что тогда сказала. И уже не стала сомневаться. У неё теперь нет своего магазина, нет друзей, нет средств — в Париже её мало кто на порог пустит.
— Мари намекала, что детей дросселей в Париже боятся ещё больше самих дросселей, — медленно проговорил Артём.
Марина кивнула.
— Почти везде так. Может, везде, кроме Рима. Считают, что раз вы — ну, то есть большинство дросселей — настолько беспорядочно живёте, то здоровых детей от вас не может быть. Хотя все знают, что давно уже не рождаются больные дети.
— А ваши родители?
Марина улыбнулась.
— Они не суеверны. Просвещённые люди. И меня отучили от суеверий... ну, почти. Нас обеих — когда у Миранды родители погибли, мои приняли её в семью. И Лилию тоже, хотя она почему-то старается там не появляться.
Она поднялась на ноги и налила им обоим ещё по чашке. Пили, как и положено: молча, не торопясь.
— Арлетт — очень хороший кондитер, — сказала Марина. — Это она сегодня приготовила пирожные — весь дом хвалит. Наверное, это и есть её призвание. Главное, чтобы с Мари помирились. Обе хороши — если заупрямятся, то хоть кол на голове теши. Всё, Ортем, хватит о других! — она обняла его. — Пять дней без вас — это ужасно долго. Теперь — только вы и я.
— — -
Половина четвёртого. Марина спит — как в ту первую ночь, прижавшись лбом к его плечу. Очень не хотелось её будить, но и лежать так, глядя в потолок, тоже вскоре стало невмоготу. Сумел выскользнуть из-под одеяла так, чтобы не разбудить её. Улыбается во сне... Артём тоже улыбнулся. Бесшумно прошёл в свой кабинет и занялся зарядкой. Хотя зачем нужна та зарядка — и так весь словно наэлектризован. Только что освежиться — и можно заняться чем-нибудь.
Освежился. Ночью никто не станет будить повара — но он давно уже знает привычки и вкусы домочадцев, вот и сегодня: в холодильнике уже стоит коробка — контейнер, в нём еда сохраняется удивительно долго и не теряет вкуса — в которой те самые бутерброды, которые Артём любит есть на завтрак. Всё подписано — не он один любит бутерброды. Разогреть — похожая на микроволновку печь работает бесшумно — добавить стакан минералки, и вот он, завтрак. К моменту настоящего завтрака, когда в доме уже все проснутся, голод станет нестерпимым.
Валери и её напарница постарались, чтобы охрана и не бросалась в глаза, и чтобы всегда была начеку. В доме, вроде бы, никого — в коридорах дежурное освещение, ночное; в коридорах, в том числе в нишах, где обычно дежурит охрана — на вид никого. Но случись что — а камеры зорко следят за коридорами — и охрана возникнет как из-под земли. Очень удобно.
Четыре двадцать — чем заняться теперь? Пробежка в парке — через час с лишним. Артём двинулся по коридору — они с Мариной живут на втором этаже, Миранда — на первом, Лилия, Мари и Арлетт — на третьем. Сам не понимая, почему, поднялся на третий этаж. И опять — смотри-ка — дверь в комнату Лилии не заперта, и нет сигнала «не беспокоить». Забыла? Не спится? Артём тихонько постучал и вошёл.
Показалось даже, что повторяется то самое утро, когда Лилия была готова покинуть дом — и уже не вернуться в него.
— Так и знала, что вы придёте, — Лилия стоит у окна, спиной к двери, одетая в халат. — Вы не могли пройти мимо, да? — она оглянулась, и Артём увидел довольную улыбку на её лице.
— Вам надо чаще улыбаться, — он закрыл за собой дверь.
— Разве у меня плохо получается? — Лилия присела на диван, и похлопала ладонью рядом с собой. Артём уселся рядом. — Благодарю, без вас бы не научилась. Это не ирония.
— Вам осталось отучиться оправдываться, — Артём посмотрел ей в лицо, и Лилия... весело рассмеялась.
— Все мне это говорят. Неужели так часто оправдываюсь? Лучше скажите, зачем пришли. Только честно.
— Честно? — Артём посмотрел на часы. — Была одна мысль, но времени уже не хватит, могут вызвать в городок, в самый неподходящий момент.
Лилия улыбнулась.
— Не думала, что можно быть настолько честным. Тогда пойдёмте, пробежимся вместе по парку. Иначе отвлекут в самый неподходящий момент.
— — -
— Уже не спишь? — задала Миранда ненужный вопрос. — Думала пойти с ним в парк, а его и след простыл. Может, тебя удастся хотя бы раз уговорить?
Марина отложила тетрадь — приходится много записывать, и ей лично обычная бумага удобнее любых электронных приспособлений. Так вот получилось. Отложила и оглянулась.
— Конечно, — кивнула она. — Он обычно так рано встаёт, что сил нет подниматься в такую рань. А ты теперь будильник включаешь?
— Откуда знаешь?! — поразилась Миранда, и вспомнила: вчера Марина заходила вечером — узнать, как дела. Ну разумеется, если зашла — то запомнила всё, что увидела. В том числе могла и будильник увидеть. — Ах, да, глупый вопрос. Да, включаю. Что-то со мной странное последние дни — то ли уставать начала, наконец, то ли... — она погладила свой живот. Встретилась взглядом с Мариной, и улыбнулась. — Не знаю. Что-то уже изменилось. Всё, не отвлекаю, жду у выхода!
— — -
Они присели на скамейку — Лилия запыхалась, сразу видно, что редко бегает. Артём, наоборот, совершенно не сбил дыхания. Вокруг пробегали люди — все улыбались и здоровались. Естественно, Артём и Лилия здоровались в ответ.
— Лилия, кто ещё знает, что вы были дросселем? — спросил Артём, понизив голос.
— Надеюсь, что никто, — ответила она, и на короткий миг вернулась безжизненная маска царевны Несмеяны. — Хотя есть одно подозрение. Помню, сэр Тиберий Москат тогда меня долго расспрашивал. Хотя он не мог видеть, как я скользила. Может, проговорилась, хотя я старалась следить, что и кому говорю. Вы знаете, что сэр Тиберий всюду следует за вами?
— Что, серьёзно? — Артём неподдельно изумился. Вот ещё радость!
— Совершенно серьёзно. Я сама за вами следила — нет смысла теперь скрывать. И догнала вас в Венеции, помните? И всякий раз видела его. Может, конечно, это случайность.
— Вы его недолюбливаете, — заключил Артём. Видно было, как изменилось её лицо.
— Да. Многие недолюбливают. Он и мне делал предложение — стать хозяйкой, а потом я услышала много интересного. Из обязанностей хозяйки его больше всего интересует постель. И никак не мог оставить меня в покое, когда я отказалась. Отстал, только когда меня в ангары сослали.
Артём покачал головой.
— И ещё вопрос, пока мы одни. Вы не видели, случайно... — и описал диск — диски, между которыми их перемещало.
Лилия помрачнела, и оглянулась.
— Да. Мы с Августом именно на таком стояли. Именно он был в сердце лабиринта. Как вы узнали?
— Я видел такие своими глазами. Не имею права говорить подробнее.
— Понимаю, военная тайна, — Лилия взяла его за руку. — Да. Я могу описать его очень подробно, если хотите. Только...
— Я не выдал вашу тайну, — Артём сжал её ладонь. — Если прикажут, и не будет возможности отказаться — я вам скажу.
— С ума сойти, — потрясение на лице Лилии вряд ли наигранное. — И вы, и Марина... чтобы люди так часто говорили правду, и умели хранить тайну... Наверное, Марина сказала правду тогда ещё, в приюте. То же, что и вы говорили. Вы оба из другого мира. Всё, пора домой, — она поднялась. — Спасибо, что спросили. Есть тайны, которые нет сил держать в себе. Вы ведь поняли, да?
— — -
— Можно, спрошу кое-что? — Миранда и Марина сидели на скамейке. Видно было, что Марина с непривычки устала — так что в основном они сидели и дышали свежим воздухом. — Даже не знаю, как выразиться... Ты точно та самая Марина, с которой мы вместе росли и играли на «Сердце мира»?
— Корабль назывался «Солнце мира», — поправила Марина, глядя в сторону. — А за три дня до того ужаса ты стащила из аквариума угря, и играла, как будто это...
— Всё-всё, перестань, — Марина посмотрела в лицо подруги и увидела, что та... покраснела. — Всё, верю. Ты и это помнишь?! Я ведь никому про угря не рассказывала, до сих пор стыдно.
Марина рассмеялась, и Миранда, секундой позже, присоединилась.
— Для детей не бывает неприличного, — сказала Марина. — Ты же знаешь. Это всё взрослые выдумывают, чтобы голову всем запутать. То есть ты всё ещё думала, что меня подменили?
— Я же говорю — не знаю, как выразиться. Я так обрадовалась, что ты жива, что уже всё было неважно. Даже то, что говоришь на непонятном языке. Тем более, к вечеру вспомнила наш родной. Просто... ты по-другому стала всё оценивать. Иногда такое говорила, как будто намного старше стала. То, что ребёнок никогда не сказал бы. Может, потому с тобой немногие играть хотели.
— Я тоже не знаю, как выразиться. Помню дома — такие некрасивые, серые, огромные такие высокие коробки. Много домов. Может, я жила в таком. Помню, что в тот день очень сильно обиделась...
— На него? — уточнила Миранда, кивком указав на скамейку шагах в пятидесяти — там сидели Артём с Лилией. Тоже о чём-то говорят.
Марина кивнула.
— Не помню, что такого случилось. Убежала, спряталась — не то в лесу, не то в парке, не помню. Потом помню, что очень холодно, звёзды на небе, это ужасное лицо и вопрос. А потом очнулась на плоту, вместе с тобой.
— А он пришёл следом, — заключила Миранда. — Точно, сказка! Только пусть будет со счастливым концом. Или вообще без конца — просто сказка.
— — -
— Чем могу помочь? — Арлетт впустила Мари, но — без особой радости, по лицу видно. Зато у Мари вид — сплошное жизнелюбие.
— Улыбнись, — Мари легонько хлопнула её по плечу. Арлетт усмехнулась. — Нет, улыбнись, а не усмехнись. Я что, настолько гадкая, что мне и улыбнуться нельзя?
Арлетт рассмеялась, уже без кислого выражения на лице. Мари её поддержала, и закрыла за собой дверь.
— Это тебе, — Мари положила на стол небольшой свёрток. — Подарок из очень, очень далёкого места. Ужасно далёкого. Может, сядешь? Я ненадолго.
— Хорошо, — Арлетт присела на соседний стул, и развернула свёрток. И ахнула, увидев плитку того самого шоколада.
— Да, это то, о чём ты подумала, — подтвердила Мари. — Долгая история. К тому же очень секретная, не могу рассказать. Это наш трофей, на память. Ну так что, мир? Или так и будешь на меня злиться?
— Мир, — согласилась Арлетт, и приняла протянутую руку. — Похоже, на тебя невозможно долго злиться. Может, научишь, как это у тебя получается?
— Не вопрос. Ты мне — свой секрет, как испекать тот знаменитый торт, который с шоколадной стружкой, а я тебя научу. Видишь, шоколад я уже принесла.
Арлетт снова рассмеялась, и махнула рукой — да ну тебя!
— Тебя весь дом обожает, — поднялась на ноги Мари. — Я серьёзно. Повара в Риме что надо, спорить не буду, а кондитеров толковых мало. Наши, получается, всё равно лучше. Ты уж постарайся, ладно?
— — -
Артём сидел, глядя на стопку книг — то, что надо прочесть, на латинском языке — и всё сильнее ощущал, что его тянет вернуться к приключениям. Странная планета, которая очень далеко летит с ужасающей скоростью... и где ждут своего часа те самые «силы зла». Теперь невозможно было считать её чем-то малозначащим. И эти диски: Лилия с братом стояли на таком, Мари с другом стояли на таком же. Ну или похожем. Что, совпадение? И самое странное: где все эти диски? Ну не может быть, чтобы дети сумели уйти в дикие земли — а взрослые потом не сумели найти тот таинственный замок? Да его ведь со спутников должно быть видно! Что-то не склеивается, не сходится.
Марина зашла в его кабинет.
— Не очень отвлекаю? Хотела просто рядом посидеть, если можно, — она улыбнулась. — Может, снимете рюкзак?
— «Теперь и лыжи снять можно», — пробормотал Артём, и рассказал, не без колебаний, этот, не вполне приличный, анекдот, когда Марина попросила объяснить. Марина долго смеялась, и взяла его за руку.
— Только другим не рассказывайте, хорошо? Вы ведь и другие анекдоты знаете? Ну, на самом деле смешные?
Вежливо так намекнула, подумал Артём. Впрочем, верно: анекдот дурацкий. И в голову пришла идея. Проверки, если можно так сказать. И рассказал ей известный анекдот про смородину на рынке: «— Это красная? / — Нет, чёрная. / — А почему белая? / — Потому что зелёная!» Вот на этот раз Марина досмеялась до слёз.
— Благодарю, — она взяла его за руку. — Странное чувство — я будто знала его, но забыла. А ещё? Только по-настоящему смешные!
Вот тут Артём и понял, что хороших, универсальных, так сказать, анекдотов он знает очень и очень мало. Но всё-таки знает.
— — -
— Это вам, — оружейник указал на чёрный, буквально, ящик. — Предупреждаю, он тяжёлый. Что такое гирокомпас, слышали?
— Так точно, сэр.
— Вольно, сэр Ортем. Можно по-простому, вы не на задании. Поразительно, как много вы успели выучить в этом вашем другом мире! Ну, тогда буду краток. Магнитное поле в «локации М» неустойчивое, часто меняется. Полагаться на магнитный компас нельзя. Будем использовать старый добрый волчок, он надёжнее в таких случаях. Мой совет: испытайте его дома. Он поможет определить продолжительность суток и ориентироваться в пределах «локации М». Инструкция в коробке, запас питания — на неделю непрерывной работы. Вы говорите, что в комнате Марка Флавия есть незапертый репликатор?
— Так... да, сэр. Мари сняла копию его кассеты, — и протянул кассету, банк памяти репликатора, оружейнику. Репликаторы на Айуре не находятся в свободном доступе, частным лицам владеть ими запрещено. Формально, за сам факт того, что Артём или кто-нибудь ещё без разрешения властей пользовался репликатором...
