— Мы вполне могли встретиться у меня в доме. Или в башне, — холодно заметила 'жемчужная' магичка. — Или в любом ином месте. Необязательно было нарушать мою медитацию и ... работу. Предвидение — непростое и очень изматывающее занятие, к твоему сведению.
— Я пришла требовать ответа! — запальчиво кинула темная.
— Ответа? — даже не видя лица светлой, можно было легко представить критически поднятую бровь.
— Ответа! — повторила темная. — Ты стала играть против нас! Ты предупредила их!
— И в мыслях не было, — мягко, словно неразумному ребенку, сказала чародейка в маске, осторожно промокнув окровавленное лицо платком.
— Ты помогаешь ей! — темная не сбавляла обороты и, кажется, уже дошла до предельного озлобления.
— И в мыслях не было, — повторила, вздохнув, 'жемчужная'. — Насколько я понимаю, ты снова не добилась цели? Твоя полубезумная садистка оплошала?
— Она не справилась, — выдавила сквозь зубы гостья, ее приступ гнева разбился о несокрушимое спокойствие хозяйки пещеры.
— Нельзя так часто гонять исполнителей через магические переходы, от этого страдает рассудок. И, увы, в твоем фиаско я не повинна, — вежливо, однако с жесткой окончательностью сообщила жемчужная дама. — Как ты, должно быть, помнишь, я в стороне от ваших суетных затей. Я не мешаю и не помогаю твоей охоте.
— Она ушла из тщательно подготовленной ловушки, подняв мертвецов на свою защиту.
— Я знаю.
Изящная рука с кожей жемчужного цвета легко тронула маску, молча указывая на источник знания.
— Ты понимаешь, что происходит? — темная сделала пару нервных шагов, рубя воздух маленьким кулаком. — Она некромант, проклятый некромант невероятной мощи! Никаких ритуалов, никакого накопления силы. Да еще посреди океана, который вдвое уменьшает магические возможности. Она просто взглянула — и мертвецы поднялись, сражаясь за нее. Все как я предполагала. Как я опасалась. Как я предупреждала! Всех вас, неверующих!
— Ты ошибаешься, — по-прежнему мягко вымолвила чародейка в маске. — И ошибалась с самого начала.
— О, так открой же мне истину, о, величайшая из мудрых, мудрейшая из великих, — склонилась в глумливом полупоклоне темная. — Это, наверное, морские демоны поднялись из пучин, не так ли? Или Пантократор явил чудеса воскрешения?
Жемчужная колдунья покачала головой, и снова, несмотря на маску, выражение лица читалось без малейшего затруднения. То была укоризненная, незлая полуулыбка.
— Открою. Хотя истина тебя огорчит, главным образом потому, что она является памятником и эпитафией твоему нежеланию слушать. Вашему общему нежеланию.
Светлая взяла со столика заранее приготовленную чашу с вином, которое находилось под легким заклятием мороза. Ровно настолько, чтобы оставаться приятно охлажденным. Пока чародейка пила, гостья нервно ломала пальцы так, что казалось, сейчас хрустнут перебитые суставы.
— Я предупреждала вас, — жемчужная дама поставила чашу. — Не трогайте ее. Позвольте ей идти своим путем. Вы не слушали.
— Некромант, — с тихой, и от того еще более устрашающей яростью повторила темная. — Некромант!
— Во-первых, нет. Девочка не является некромантом. Это спонтанный выброс, подчиненный главной страсти, что овладевает инициатором. Неосознанный, и потому неуправляемый. Она хотела воскресить убитую подругу, а подняла из мертвых все вокруг. Во-вторых, на самом же деле она Riadag. Искра. Тьма. Основание. Ничто.
Темная задохнулась, подавившись уже готовым было сорваться с языка ругательством. А жемчужная подняла пальцы, шевеля ими, словно кукловод, управляющий невидимой марионеткой. Воздух между чародейками зазвенел, дрогнул маревом, разбивая свет на множество осколков — каждый не больше острия иглы — переливающихся всеми цветами радуги. Еще мгновение, и в пространстве, где прежде ничего не было, возникла Конструкция.
Она казалась одновременно призрачной и материальной. Присущей этому миру и в то же время существующей во всем Макрокосме одновременно. Нечто невообразимое, объединяющее свет и тьму, статичное подобно камню и бесконечно изменчивое, как лента времени.
— Ты ее построила... — прошептала темная, не в силах унять дрожь в пальцах. — Сеть Штайна, Машина Вероятностей...
— Да, — без лишних слов констатировала жемчужная. Из-под маски вновь скользнула тонкая, словно выведенная лучшим каллиграфом, струйка алой крови.
— А в-третьих, все вы забыли главный постулат теории Штайна.
— Ложное учение, — темная продолжала беситься, однако не было в ее словах подлинной веры.
— Научная истина, — светлая продолжала колдовать и, повинуясь движениям ее рук, в глубине Машины вспыхнула рубиновая нить. Елена, доведись ей увидеть это, сравнила бы нить с лазерным лучом.
— Парадокс Штайна, — напомнила светлая, играя с рубиновой иглой, та бежала в бесконечном движении, окруженная световыми отблесками, дробясь и опять собираясь воедино. Как человеческая жизнь, что проходит в чередовании светлого и темного, благости, а также испытаний. — Закон мироздания, не позволяющий магикам достичь божественной сущности и управлять временем. Мы можем влиять на будущее лишь неосознанно. А увиденное и познанное означает 'свершившееся'. И чем сильнее наши попытки как-то изменить грядущее, тем жестче встречное сопротивление.
— Нет никакого парадокса! — рявкнула темная, как заправский солдат. — Есть лишь трусость и страх взглянуть в лицо своей судьбе. Взглянуть, а затем сломать ее!
— Смотри.
Рубиновая нить вспыхнула и рассыпалась багровыми искрами.
— Основная вероятность. Девочка должна была умереть в первые часы своего появления. Это была ее настоящая, истинная судьба.
Кажется, темная все-таки вывернула себе палец. Во всяком случае, щелкнуло именно так.
— Но ты вмешалась. Твои действия вызывали реакцию другой стороны, — новое движение рукой, новая капля крови появилась на жемчужной щеке, чтобы коснуться пряди волос и впитаться без остатка, будто капля туши в кисточку каллиграфа. — И таким образом рутьер спас ее, сам того не зная.
Рубиновая нить собралась воедино из пляшущих искорок и резко, под углом развернулась в другом направлении.
— Парадокс в действии. Вмешательство порождает искажение, встречную волну, которая отталкивает атакующего. И побочная вероятность становится основной. Девочка выживает.
— Фокусы... — прошептала темная. — Все это фокусы...
— Это истина, — непреклонно сказала светлая. — Смотри дальше.
На сей раз, красная нить переплелась сразу с несколькими, иных цветов. Изумрудная подошла особенно близко. Два ослепительно ярких луча задрожали, готовые вот-вот слиться воедино. Они пульсировали так быстро, что казались одновременно и нитями, и облачками света.
— Новые вероятности нового времени, равно возможные, одинаково вероятные. Первая — герцог убивает всех прибывших. Тела упокаиваются на дне гавани, пока рыбы не съедят плоть, а морская вода не растворит кости. Вторая — сыну герцога удается отговорить отца. Девочка и ее подруга отправляются на юг, там живут обычной жизнью долгие годы, вместе. И умирают естественным образом. Это было неизбежно, то или другое. Но в обоих случаях их жизни были неразрывно связаны, до самого конца. И вы снова вмешались...
Изумрудный луч вспыхнул и опал печальными огоньками, которые опускались, кружась, будто крошечные, невесомые пушинки пепла.
— И опять твоя попытка обмануть судьбу породила ответ. Новая итерация — девочка не только жива, теперь она бродит неведомо где, преисполненная жаждой мести.
— И что дальше?! — выпалила темная. — Где ее найти сейчас?
— Где-то, — безразлично ответила жемчужная и хлопнула в ладоши. Повинуясь приказу, Машина дрогнула, на мгновение потеряла все краски, обратившись в контрастный черно-белый скелет, а затем пропала. Точнее — сместилась, перестав быть видимой и ощутимой для обычного человека.
— Парадокс Штайна, — повторила светлая. — Не пытайтесь его обмануть. Вы не угадали будущее, не прозрели его с помощью Джотиша или чтением пути звезд. Вы увидели, и теперь не можете изменить его сами. Предоставьте Искру ее собственному пути. Вы над ним не властны. Никто из нас, никто из paod an sgàthan.
— Ты пытаешься меня обмануть, — прошептала темноволосая, черный водопад ниспадал на ее правое плечо, закрывая один глаз. Второй же полыхал злой, фанатичной решимостью.
— Почему только я вижу всю опасность? — горько вопросила она. — Все остальные боятся, прикрываются ветхими сказками, заслоняются от правды ярмарочными фокусами. Даже мешают. И только я пытаюсь остановить лавину, что погубит всех нас.
Темная с мольбой взглянула на собеседницу, однако лишь натолкнулась на слепую литеру маски.
— Она не девочка. Не жертва. Не случайный гость, — с открытой мольбой воззвала темная, неосознанно вытягивая руку ладонью вверх, как будто для милостыни. — И я не верю в бредни давно покойного безумца Штайна. Я верю в то, что тварь угрожает всем нам. Она истребит нас, если ее не остановить.
— Неверие не отменяет правила. Нельзя заставить камень падать вверх. Нельзя повернуть ход солнца в обратном направлении. Нельзя обойти правило Штайна.
— Ты хочешь, чтобы я упрашивала тебя? Чтобы пала на колени, унижаясь и вымаливая каплю помощи? — темная выпрямилась струной, будто в противовес своим же словам, прижала руки к груди. — Некромант она, Искра, Собиратель или еще кто, тварь должна умереть! Ради всех нас. Помоги! Укажи, где искать, ты можешь это узнать!
— Ты не слушаешь, — с печальной горечью сказала жемчужная колдунья. — Слышишь, однако, не слушаешь... Что если я скажу тебе...
На мгновение темной показалось, что слепая маска пронизывает холодным, незримым лучом, режет, будто осколками льда.
— Если я скажу тебе, что твои действия превратят ее в то, чего ты боишься больше всего на свете?
Темная долго молчала. Она успокоилась, точнее, взяла себя в руки, сковала узами стальной выдержки. Лицо вновь застыло бледной маской, на которой не отражалась ни единая мысль.
— Это всего лишь слова, — наконец сказала она.
— Так слушай Слово. Мое слово Повелительницы Вероятного, — голос жемчужной чародейки зазвенел в полутьме крипты. — Ты можешь отступиться и предоставить Искре возможность сотворить ее собственную судьбу, какой бы та ни была. Или можешь продолжить свой путь. Но тебе следует помнить, что самая разрушительная лавина всегда начинается с одной песчинки. Капли крови мертвой подруги Искры обратятся бурным потоком и породят войну, какой Ойкумена прежде не знала. Весь континент, от края до края, запылает в сражениях, а мы, paod an sgàthan, исчезнем, потому что сегодня ты осталась глуха к моим словам. Выбор за тобой.
На сей раз темная не стала ждать. Голос прорицательницы еще отдавался эхом под каменными сводами, когда гостья завернулась в плащ, окончательно став похожей на огромную летучую мышь. Зловещего призрака, что пробирается во тьме в дома, дабы пить кровь живых и похищать детей. Непреклонная, железная решимость впечаталась в тонкие черты белого лица.
— Мой выбор сделан давно. Я спасу всех нас. Даже если остальные в своей беспечности жаждут смерти. Искра пришла в наш мир, и она умрет.
конец
