— Макс, нас, кажется, отрезали, — тихо произнес я в микрофон.
Вместе со мной по эту сторону от темного вихря осталось еще пять человек, и все они с ужасом смотрели на поднимающихся одержимых. Я быстро вскинул винтовку и стал посылать пули прямиком в головы тварей. Промахов не было, и каждая пуля нашла свою цель. Только вот одержимых было больше, чем у меня патронов. Мне пришлось потратить все три оставшихся магазина, но на пол падали все новые и новые твари.
— Серый я здесь, по другую сторону, — раздался в наушнике голос танка. — Молот не может пройти сквозь завесу, а до монумента еще двенадцать минут.
— Плохо дело, — выдохнул я, убирая «Винторез» за спину.
— Мы подождем отката и вытащим тебя, главное продержись, — твердо произнес Макс.
— У нас нет на это времени, — вклинился в разговор уставший голос майор. — Темные нахлынули на автобусы со спасенными. Их все больше. Мы не можем задержаться здесь даже на пару минут.
— Кажется, мое везение подошло к концу, — иронично произнес я. — Макс, уходите отсюда.
— Да черта с два! — рявкнул танк. — Майор, уводи людей, я останусь здесь и дождусь отката. После мы вернемся сами.
— Это самоубийство, — не согласился с танком Клименков. — Не факт, что монумент сможет развеять вихрь. Не факт, что ты сможешь выжить, когда у тебя закончится доспех.
— Макс, он прав, — доставая катану, сказал я. — Прекращай спорить и уходите. У вас слишком мало времени. Ты нужен в ангаре. Ты у нас самый прокаченный и опытный, так что вперед, на выход.
Остальные люди, что были заперты со мной, всё еще находились в прострации и практически не реагировали на мои слова. Все они старались спрятаться за мою спину и убраться подальше от подходящих одержимых. Я лишь крепче сжал клинок, и уже не слушая, что там говорил Макс, рванул вперед. Вокруг меня мерцали защитные пленки, и можно было не опасаться когтей тварей. Пришлось держать в уме всё помещение торгового зала и стараться сделать так, что твари не добрались до запертых со мной людей.
Понимал ли я, что, скорее всего, это мой конец? Скорее нет, чем да. Я постарался выкинуть из головы абсолютно все мысли. Что бы ни ждало меня впереди, я отказывался сдаваться.
Катана с легкостью резала тела одержимых, а я все накручивал круги по помещению и краем глаза отмечал счетчик на пассивном умении защитной пленки. От этого занятия меня отвлек вскрик со стороны людей и, повернувшись на звук, я успел увидеть, как одного из оставшихся, стал всасывать вихрь. Сначала он пытался вырвать руку, которую оплели десятки тонких черных нитей, но после, его в одно мгновение втянуло в безумство тьмы. Еще одно мгновение и тело человека разорвало на частицы. На какую-то долю секунды часть вихря окрасилась в багровый цвет, и движение черной материи ускорилось на порядок. Следом за этим, со стороны внутренней части здания раздался оглушительный взрыв и сверху посыпались осколки стеклянного потолка. Вихрь на мгновение замер, а после вспучился черными пузырями, и взрывная волна докатилась до нас. Сверху посыпались не только куски стекла, но и огромные металлически балки. Прямо передо мной, одна из таких рухнула на молодого солдата, и раздавила его насмерть. Мне хватило времени, чтобы прыжком уйти в сторону, а вот остальные люди забились в истерике и совершенно потеряли разум. Я успел выпустить в толпу одержимых все свои готовые умения, как очередной взрыв снес меня в сторону, прямиком под падающие сверху куски крыши. Последнее, что я успел запомнить, так это счетчик защитной пленки, который перевалил за пятый десяток. После абсолютно все мои чувства забил обезумевший напор тьмы и разум не выдержав, отключился.
Отступление 4.
Макс сидел на пассажирском сидении и стеклянным взглядом смотрел в зеркало заднего вида. Он не хотел верить здравому смыслу, но бушующее море тьмы не позволяло надеяться на лучшее. Они заигрались. Можно было до последнего спорить с майором и, откинув инстинкт самосохранения, остаться и дождаться отката. Но в том взрыве было невозможно выжить. Да даже если бы шанс оставался, то обилие темных и одержимых прервало бы все вялые попытки на спасение.
Пожалуй, только сейчас Максим осознал, что дышащая в затылок смерть, это не игра. Ему и еще нескольким десяткам человек повезло выжить, и маневрировать между двух огней. Но везение всегда заканчивается. Только вот в этот раз оно закончилось у того, кто фактически вытащил их с того света. Если бы не активная позиция Серого, и столь необходимые умения, то выживших было бы намного меньше. Он единственный, кто не поддался панике в самом начале, он один из тех, кто взял на себя смелость и буквально повесил на свою шею ответственность за жизни других. Он не сломался из-за близких смертей и гнал себя вперед, лишь бы дать им всем надежную базу.
— Макс, ты как? В порядке? — отвлек его вопрос Стаса. — Перевязать не надо?
Былая радость от спасения своей девушки пропала без следа. Стас до белых костяшек сжимал руль, и старался не сорваться.
— В норме, — сжав челюсть, ответил танк. — Если все это можно назвать нормой.
— У тебя вся тыльная сторона предплечья до кости разрезана, — бросив взгляд на руку Макса, произнес спасатель.
— Плевать, — махнул головой Макс. — Приедем на базу, поставлю монумент, и все зарастет.
В модуле их машины сидела часть спасенных людей. Там же, находились и оставшиеся штурмовики, и девушка Стаса. Потерь было не так много, как можно было ожидать, но легче от этого не становилось. Позади них осталась настолько огромная толпа тварей, что даже останься там кто в живых, оставалось только посочувствовать.
— Какие потери? — включив рацию, спросил Макс.
— Двадцать три солдата, — глухо ответил майор. — Даже то, что это приемлемый минимум, меня ни разу не успокаивает.
— Принял, — хмуро ответил танк.
— Мы не имели права рисковать спасенными, — словно услышав укор в голосе, ответил Клименков. — Ты сам видел, останься мы чуть подольше, и погибло бы в разы больше.
Макс оставил эту фразу без ответа и только прикрыл глаза. Да, все эти слова могут служить утешением для спасенных, но, черт возьми, они ни разу не облегчают участь тех, кто остался позади. Одна жизнь за десятки других жизней. Достойная ли это цена? Попробуйте это ответить, глядя в глаза девушке, для которой он был всем. В окружении постоянных смертей, жизнь словно ускорилась, и каждый прожитий день стал ровняться месяцу. Макс понимал, что именно он будет объяснять Алене, почему они вернулись без Серого, и легче от этого не становилось.
Количество спасенных из плена людей превышало все возможные цифры. В общей сложности их оказалось больше полутысячи. Напуганные, избитые, у некоторых наблюдались довольно серьезные проблемы с психикой. Пришлось связываться с базой и вызывать дополнительный транспорт. Клименков рассчитывал на сотню человек, может полторы, но пленников оказалось слишком много. Видимо, бандиты собирали их частями. Отлавливали по городу, где-то обманом заставляли присоединиться, а после сажали в подвалы. Особо активных или проблемных скармливали тварям в первую очередь и все это было на виду у остальных.
Макс до сих пор не мог понять, для чего майор отдал приказ брать пленных. Было бы намного проще пристрелить этих тварей на месте, а не тащить на базу. Но, как итог, пятьдесят четыре пленника, под эфимерное представление о всё ещё рабочей судебной системе. Правда, была мысль, что эти пленники будут расстреляны у всех на виду, тем самым позволяя людям прочувствовать крепкую военную руку. Этот вариант выглядел самым реальным и скорее всего именно такой ход хотел сделать майор.
Пока Макс размышлял, пытаясь разбавить мрачные мысли, колонна машин вырвалась из города и выехала на объездную дорогу. Взгляд выцеплял полное отсутствие каких-либо тварей, и казалось, что город просто спит. Их транспорт ехал одним из последних, и можно было увидеть все впереди идущие машины. Колонна представляла собой сборную солянку из различного вместительно транспорта, при сопровождении нескольких БТРов. Так же солдаты забрали с собой те тела погибших, до которых смогли добраться. Их сгрузили в старенький зилок, и сейчас они тряслись самыми последними.
После тяжелого освобождения, дорога до военной базы пролетела в один миг. Макс был рад получить хоть немного времени на отдых, перед тем, как они вернутся назад. Там будет слишком тяжелый разговор, но его не избежать.
Машины заехали внутрь строительной площадки и тут их уже встречали. Стояло военное охранение на случай непредвиденных обстоятельств, и множество медиков. Тут же были разложены десятки палаток, и прямо посреди площади располагалась горячая кухня. Стас притормозил немного сбоку, и когда машина полностью остановилась, то устало опустил голову на руль. Макс вышел наружу и стал наблюдать, как люди покидают машины, и буквально валяться с ног. Многим не было дела до еды, они просто теряли сознание от ощущения безопасности. Военные выносили людей на руках и старались помочь всем, кто в этом нуждался. Врачи носились между машин, словно ужаленные, и часто можно было увидеть вспышки исцеляющих умений.
— Как я понимаю, вы не останетесь? — подойдя к Максу, спросил Клименков. — Могли бы отдохнуть хоть немного.
— Нет, — покачал головой Макс. — Вернемся на базу, там и отдохнем.
— Если что будет нужно, то смело обращайтесь, — посмотрев парню в глаза, произнес майор. — Все наши договоренности остаются в силе. По крайней мере, я не отказываюсь от своей помощи вам. Да, и на крайний случай для вас всегда есть место здесь.
— Принял, — просто ответил танк, но продолжать разговор не стал.
Майор кивнул, кажется, сам себе, и пошел к палаткам. Макс последний раз бросил взгляд на спасенных людей и забрался назад, в машину. Девушка Стаса находилась без сознания, и сейчас лежала в спальном мешке позади них. Сильных повреждений у нее обнаружено не было, если не считать множество гематом и ссадин, а вот психическое состояние оставляло желать лучшего. Спасение девушки вылилось в сильнейшую истерику, поэтому пришлось отключить ее медикаментозно. Всю дорогу до ангаров в машине царила давящая на нервы тишина. Никто не хотел ее нарушать, ведь каждый понимал, что впереди тяжелый разговор. Уже проехав автомагазин, Макс взял в руки рацию, но не знал, что в нее сказать. Все слова словно вымело из головы, а во рту предательски пересохло.
— Ангар, это рейд-группа, мы возвращаемся, прием, — все-таки пересилив себя, произнес в рацию Макс.
— Рейд-группа, это ангар, ну наконец-то! — радостно ответил Женя. — С возвращением! Надеюсь, все прошло гладко. Горячий ужин уже ждет, поторопитесь.
Рация замолкла, а Макс не стал продолжать разговор. Слишком тяжело давались слова.
— Ужин, который превратится в поминки, — грустно усмехнулся Стас и с силой ударил ладонью по рулю. — Черт. Если бы не моя навязчивая идея о личном участии, то Серый был бы жив!
— Если бы не тьма, то многие были бы живы, — покачал головой танк. — Сейчас не время для рефлексий. Скорбеть будем после, если выживем, конечно. Сейчас наши жизни принадлежат не только нам, и мы не имеем права показывать слабость.
— Да все я понимаю, — мотнул головой Стас.
Тишина в машине вновь стала осязаема, а впереди показалась стена промышленной зоны. Они проехали через ворота, и немного пропетляв среди ангаров, выехали к своему. Как только двигатель заглох и Макс спрыгнул на землю, отворилась дверь ангара и наружу вышел Женя. Следом за ним показались и девушки. У всех на лицах можно было разглядеть улыбки, которые практически сразу пропали, стоило только встретиться взглядами.
— Что-то случилось? — подойдя ближе, напряженно спросил Женя.
— Макс, где Серый? — не понимая, спросила Алена. — Опять в модуле дрыхнет, или у военных на базе остался?
— Серый погиб, — посмотрев девушке в глаза, ответил Макс.
— Что? — побледнев, переспросила та. — Макс, это не смешно. Где Серый?
— Там в магазине его и еще несколько людей отрезало от нас, а потом произошел сильный взрыв и Серый был в самом центре помещения. Вытаскивал пленников, — сглотнув ком, ответил Макс. — Потом налетела целая толпа темных, и мы не могли ждать. У нас даже тела его нет.
— Вы его бросили? — совсем тихо, спросила Алена.
— В том океане бушующей тьмы, невозможно было выжить, — стараясь не смотреть на девушку, произнес Стас. — Да и тварей стало прибывать очень много. Останься мы на пару секунд дольше, и не выжил бы никто.
— Вы его бросили, — шепотом повторила Алена и рухнула на колени.
Из нее словно вырвали что-то важное, а тело отказалось двигаться. По ее щекам ручьем потекли слезы, а взгляд потерял всякое осмысленное выражение. Тишина поглотила каждого, и никто не осмеливался сказать хоть что-то. Для Алены Серый оставался тем самым островком жизни, который не позволял погрузиться в пучину безумия. И вот сейчас, когда ей сказали, что его больше нет, окружающая тьма взяла свое. Девушка уже не почувствовала, как ее кто-то взял на руки и занес в ангар. Она закрылась глубоко в своем разуме и только по все еще бегущим слезам, можно было сказать, что девушка жива.
Разговоров и расспросов более не последовало. Казалось, именно это известие надломило каждого. Да, были и другие смерти, возможно более страшные, но почему-то только сейчас страх перед тьмой вырвался из самых потаенных уголков души. Люди уже не чувствовали себя в безопасности, находясь за железными стенами ангара. Когда погибает тот, кто словно маяк разгонял тьму, то эта самая тьма становится всеобъемлющей и беспощадной.
Глава 12
Жизнь странная штука. Можно долго спорить с самим собой и доказывать себе же, что я зря решил поиграть в героя. Можно еще дольше убежать себя, что другого выбора не было, но факт остается фактом. Сейчас я лежу, придавленный кучей мусора, и размышляю о своих поступках. Я живой, и это главное. Все остальное ушло куда-то на задний план, но невозможность пошевелиться все еще давила на нервы.
Вот что мне стоило, придавить Стаса свои авторитетом, и урезать все его желания? Да, пожалуй, ничего. Он бы послушался, но я не стал.
Что мне помешало остаться в том холле и не лезть за майором? Только свой идиотский и юношеский максимализм.
Почему я вообще оказался в центре этой глупой ситуации, когда мне пришлось взвалить на свою шею жизни людей? Да потому что идиот.
Вся проблема в том, что рассуждать о подобном можно лишь глядя на это со стороны. Но, когда ты оказываешься в самом центре, когда от твоих решений зависят жизни, и когда именно на тебя равняются выжившие, то, как-то трусливые мысли уходят в сторону, и вперед выползает тот самый мудак, которого можно смело назвать героем.
