День пролетал незаметно и в комнате сгущались тени. Вечером Настя зажигала свечи, а Сергей брал гитару и пел свои, почему-то всегда грустные песни.
Ночь стекла коснулась
Холодом своим,
Над землей колдуя
Волшебством пустым.
Потянувшись к кладу
Призрачных надежд,
Столько лет зовущих
Глупых и невежд
Я коснулся окна рукой, обожженной об звезды.
Сколько раз поверив
В сказочные сны,
Я смотрел как в руки
Падали они.
В предвкушенье счастья
От любви дрожал
Но огонь чуть тлея
В пальцах исчезал
Оставляя ожог на руках, обожженных об звезды.
Видно в этом мире,
С божеской руки
Боль и счастье вместе,
Словно близнецы.
Только торопливо,
Чтоб не опоздать
Счастье все стремится,
Всем себя раздать,
Оставляя нам боль на руках, обожженных об звезды.
Зыбкий свет свечи и разливающееся по телу тепло от выпитого вина делали песню необычайно красивой. Саша клал голову на плечо Насти и закрывал глаза. "Ведь эта песня обо мне — думал он под впечатлением услышанного — Вся моя предыдущая жизнь сплошная череда ошибок. Как глупо было искать любовь там, где ее не могло быть. Надо ждать и верить. Каждому человеку в жизни дается шанс стать счастливым и главное не пропустить его. Не перепутать ту единственную встречу с миллионом других случайных и ненужных. Ведь любовь — это единственное ради чего стоит жить на этом свете. All You Need Is Love. Beatles forever. Любовь — это все, что нужно людям. Битлз навсегда".
Как-то, взяв последний аккорд, Сергей отложил гитару и улыбнулся.
— Знаете, ребята, со стороны вы смотритесь так, словно юная дочь убаюкивает своего престарелого отца.
Саша даже не обиделся на эти слова. Плевать на разницу в возрасте. Рядом с Настей он чувствовал себя влюбленным мальчишкой.
— Не слушайте его. Он просто завидует, — заступилась за молодоженов Ира.
— Сережа, зависть плохое чувство, — шутливо погрозила пальцем Настя, — Смотри лучше на Иру. Какая девушка пропадает. Умница, красавица и при этом еще и блондинка.
— Так у меня же белая зависть, а это положительное чувство. Оно заставляет человека работать над собой и морально расти. Ира, между прочим, тоже на меня не смотрит, а смотрит в основном на твоего мужа, Настя, — отшутился Сергей.
Настя давно пыталась сосватать своих самых близких друзей, но все ее попытки и намеки натыкались на глухую стену, как со стороны Сергея, так и со стороны Иры.
Кварталы Южного Бутово росли вверх и вширь не оставляя места старым деревянным постройкам и дом подаривший Саше Свиндичу столько радости тоже попал под снос. Через полгода счастливой жизни перед влюбленными встала проблема поиска нового жилья. Настя предложила немного пожить у ее родителей, чтобы попытаться накопить денег на собственную квартиру. Саша согласился, не предполагая, что с этого момента период безграничного счастья в его жизни закончится. Жить в чужой семье со своими, чуждыми тебе традициями, оказалось не просто.
Настя доучивалась на последнем курсе института и параллельно устроилась на работу в фирму, торгующую полиграфическим оборудованием. После первого же дня работы Настя вернулась домой с горящими глазами. Она шла, держа Сашу под руку, и не умолкала ни на минуту.
— Представляешь, это словно попасть в созвездие. Вот, например ты одна маленькая звездочка в своей специальности, а там таких звездочек просто миллион до неба. А наш шеф, Денис, так он просто гений...
Это стало жестоким ударом. Неприятно слышать от любимой, будто ты далеко не гений, а лишь маленькая звездочка, затерянная в бесконечных просторах вселенной. Еще более неприятно было замечать, разговоры Насти о работе становятся все более эмоциональными, а возвращения домой все более поздними. Вначале девушка возвращалась около восьми часов вечера, и именно к этому времени Саша приходил встречать ее к метро. Постепенно возвращения Насти сместились к девяти часам, потом к десяти. Саша все равно приходил к восьми и часами слонялся у выхода со станции, изводя себя ревностью. В один из таких вечеров он встретил Иру.
— Привет. Давно не виделись. Ты чего здесь сидишь? — спросила Ира.
— Я Настю жду, — ответил Саша и вдруг неожиданно для самого себя вывалил на девушку все, что наболело на душе. Ира внимательно слушала, не прерывая сбивчивый рассказ Саши.
— А что ты хотел? Настя у нас девушка увлекающаяся. А родители... Ты же уже встречался с Настиной мамой, — Ира взъерошила Саше волосы и улыбнулась, — Слушай, а ты когда согласился с ее родителями жить, понимал, на что ты идешь?
— Ничего я не понимал и не хочу ничего понимать. Я люблю Настю. Главное чтобы ей было хорошо. Денег на свою квартиру все равно нет.
— А-а-а, понятно. Раз любишь, терпи и нечего нюни распускать. Ладно, я пойду. Что-то мне сейчас Настю видеть не особо хочется. Будет совсем плохо — звони. Встретимся, поболтаем.
Ира помахала на прощанье рукой и растворилась в сумраке осеннего вечера.
"Надо как-нибудь в НИИ в гости заехать. И с Ирой поболтаю и с ребятами посижу как в старые времена, а то общаюсь целыми днями с одной тещей. От этого и с ума сойти не долго" — решил Саша, но его планам было не суждено сбыться.
Когда Саша вместе с Настей вернулся в тот вечер домой, то узнал, звонила соседка матери и сказала, что ту увезли в больницу. Нехорошее предчувствие, словно холодной рукой сжала сердце. Забыв о ссоре, Саша помчался к матери, а через неделю он ходил по пустынным комнатам родительской квартиры и с горечью смотрел на завешенные темной материей зеркала. Саша чувствовал себя очень несчастным. Почти год он не бывал дома. Общение ограничивалось лишь редкими звонками.
"Как больно и странно. Никто не будет больше учить меня жить, воспитывать и следить за каждым моим шагом. Вот я и остался совсем, совсем один. Никого кроме Насти у меня больше нет" — тоскливо думал Саша, осматривая родной дом, который после смерти родителей казался чужим и враждебным. Немного денег, небольшая кучка не слишком изысканных драгоценностей и ключ от верхнего ящика письменного стола в кабинете отца — вот и все его наследство. Мать запрещала сыну лазить в отцовский стол, но теперь запрет исчез сам собой.
Саша достал из стоящего на полке серванта маленького фарфорового чайника заветный ключ и прошел в кабинет академика. Открыв запертый ящик, он обнаружил старую шкатулку из прессованного дерева и ученическую тетрадь, на обложке которой размашистым почерком отец написал "Для Александра Свиндича". Саша открыл тетрадь и прочел: "Здравствуй сын...".
— 4 -
"Здравствуй сын! Извини, обращаюсь официально, но я не знаю, в каком возрасте тетрадь попадет в твои руки. Я даже не знаю, решусь ли отдать ее лично или ты обнаружишь рукопись сам. Поэтому долго искал нейтральное обращение и вот придумал. Согласись звать Сашкой седого старика неприлично, а называть по имени отчеству школьника или студента тоже не очень. А сын — это звучит для отца всегда гордо.
Хочу тебя сразу предупредить. Все что ты сейчас узнаешь, не является бредом сумасшедшего. Поверь мне на слово, а доказательства получишь, когда прочтешь тетрадь до конца.
Началось все с того, что я увлекся гипотезой свертывания пространства до ненаблюдаемого микроуровня. Серьезные основания для существования подобной гипотезы без сомнения были. Пространство должно иметь возможность свертываться. Просто компактификация пространства осуществляется еще не открытыми фундаментальными взаимодействиями. Если исходить из единой теории поля Калуцы — Клейна, которая постулирует одиннадцатимерную вселенную, то придется признать существование восьми новых фундаментальных взаимодействий с весьма необычными свойствами. Возможно, именно некоторые из этих взаимодействий привели к возникновению легенд и сказок о волшебстве и магии.
Проще говоря, должна существовать некая сила, способная складывать предметы до микро размера точно так же как ты складываешь лист бумаги до маленького квадратика. Поиском этой силы и созданием прибора способного ее использовать я и занимался в Институте Физики.
Направление исследования признали приоритетным. Денег на него государство не жалело и в конце концов это дало результат. Упуская подробности, просто скажу, подобный прибор мне создать удалось. Чисто теоретически он должен был работать, но за день до первого испытания страх и любопытство овладели мной. Поддавшись желанию убедиться в собственном величии и опасаясь полного провала, я решил лично произвести проверку изобретения до официального испытания на глазах государственной комиссии. C этой целью я вынес прибор из института и принес домой. Потом-то я понял, как глупо и рискованно поступил, но в тот момент, словно что-то переклинило в голове. В качестве объекта испытания я выбрал хорошо знакомый тебе книжный шкаф в своем кабинете. Особой сложности в управлении прибором нет. Достаточно лишь установить расстояние до объекта свертывания, направление по азимуту и нажать красную кнопку включения. Зеленая кнопка должна была вернуть объект в первоначальное состояние. Совершив все необходимые манипуляции, я с замиранием сердца уставился на книжный шкаф, но с ним ничего не происходило. Уменьшаться шкаф явно не собирался. Полный разочарования и предвкушая свой завтрашний провал перед лицом государственной комиссии, я уже хотел выключить прибор, но в этот момент увидел на дверце шкафа небольшое светящееся пятнышко. Пятнышко росло и вскоре превратилось в некое подобие вращающейся воронки, которая образовалась на месте объекта свертывания.
С нетерпением я ждал, что же будет дальше, но больше ничего интересного не происходило. Прибор работал, светящаяся воронка вращалась, но на этом похоже все и завершилось. Я попробовал поместить в область вращения карандаш. Воронка на это не среагировала. Лишь часть карандаша исчезла внутри и стала невидимой, но стоило отдернуть руку, как карандаш вновь оказался целиком в комнате и при этом совершенно невредимый. Тогда я попробовал произвести такой же эксперимент над собственной рукой. Результат повторился. Окончательно потеряв голову от происходящего, я сделал неосторожный шаг в сторону воронки и вдруг оказался в комнате, выложенной грубо обтесанным камнем. Прямо передо мной в стене оказался узкий проем, через который в комнату попадал солнечный свет. Миновав проход, я оказался на террасе и замер от восхищения. Всегда считал фразы типа "ни словами сказать, ни пером описать" глупыми выдумками филологов. Ведь если что-то существует, то его можно как-то описать, но ту красоту, что предстала перед моими глазами, действительно было невозможно передать словами.
— Человек? Откуда ты взялся в моем дворце? Неужели спустя тысячелетие люди вновь вспомнили о маленьком народце? — неожиданно раздалось за моей спиной.
Я повернулся на голос и увидел молодую женщину в длинном белом платье, словно сошедшую с картины Леонардо. По ее красивому лицу блуждала таинственная улыбка, черные вьющиеся волосы ниспадали до пола, а правую руку украшал необыкновенный перстень в виде большой распустившейся серебряной розы.
— Кто вы? — удивленно воскликнул я, — И где я нахожусь?
— Все так же глупы и так же невоспитанны, — вздохнула женщина, — Человек, тебе не приходит в голову мысль, что не учтиво задавать вопросы фее, не удосужившись представиться?
— Фее? — пройдя через воронку, я меньше всего ожидал попасть в сказку.
— И не просто фее, человек. Перед тобой Моргана, королева фей. Ты неучтив, но я прощаю тебя. Что ж, начинай молить меня о возвращении маленького народца на землю, и если твои мольбы тронут меня, может быть я, соглашусь. Ведь ты здесь ради этого?
— Не понимаю о чем вы. Я оказался здесь чисто случайно и ни о каком маленьком народце даже не знаю, — ответил я.
— Ты ничего не знаешь о феях?
— Знаю. Все когда-то слушали сказки и знают про фей, ведьм, Волшебника Изумрудного города и Вини Пуха. Но ведь это выдумки, не правда ли?
— Ты хочешь сказать, я выдумка, человек? Миллион лет мы существовали рядом с вами. Мы учили вас любви и отваге, чести и бескорыстности, а в результате оказались выдумкой? Значит, наш уход ничему вас не научил? Вы продолжаете жить, как и жили? Строить паровые машины, считать деньги и не верить в волшебство? Детей больше не посвящают феям, и они не вырастают героями, принцы не приезжают на белом коне к Золушкам? Вам ничего этого не надо?
— Боюсь разочаровать вас, но паровые машины мы давно не строим. Человек шагнул уже в космос. Мы на пороге новых научных открытий и в Бабу Ягу теперь верят только пятилетние дети. Но я так и не понял, кто вы на самом деле?
Лицо Морганы побледнело и словно все краски исчезли из окружающего меня мира.
— Я уже слышала подобные речи. Давно, очень давно. В какой-то момент нашего совместного существования люди перестали верить в нас и стали слишком верить в себя. Да верили бы вы во что угодно, вам же хуже, но это слишком сильно повлияло на мой народ. Некоторые из нас начали погибать, ибо переставали верить в свою волшебную силу. То, что никому больше не нужно не должно существовать. Тогда я и король эльфов решили наказать людей. Мы покинули ваш мир, чтобы вы поняли, вам невозможно жить без нас. Мы ушли из мира людей с надеждой на быстрое возвращение, но ошиблись. Оказывается, про нас даже не вспомнили. Не верите, будто мы существуем? Тогда пусть нас больше не будет.
Облик женщины начал меркнуть и вскоре исчез. Лишь кучка одежды, да перстень со стуком упавший на пол напоминали мне о недавней встрече. Мой мозг отказывался воспринимать случившееся. Стараясь из последних сил не упасть в обморок от нервного срыва, я вернулся к воронке и без сил упал в нее.
Очнулся я на полу своего кабинета, а в моей руке оказался зажат перстень в виде розы. С трудом поднявшись и отключив прибор, я рухнул в кресло и попытался разобраться с тем, что произошло. Постепенно в моей голове вырисовывалась четкая теория объясняющая случившееся.
Представь себе многоэтажный дом, стоящий на пустыре. По ночам из окон этого дома видны одни и те же звезды. Жители каждого этажа очень похожи друг на друга, но в доме есть одна особенность. В нем нет лестниц и лифтов, и все живущие знают о существовании только своего этажа. Пытаясь свернуть пространство, я умудрился проделать дырку между нашим и следующим этажом. Сколько всего этажей и кто на них живет, не представляю и даже боюсь думать об этом.
Представь себе мое состояние, когда я понял все. Мне необходимо было принять решение, а я боялся этого. Что сделаем с тем миром мы? Заставим эльфов строить коммунизм? Или превратим фей в оружие нового поколения?
На следующий день я сорвал испытания, объявил о несостоятельности своей теории и попросил госкомиссию закрыть тему. От тюрьмы меня спасло лишь то, что побочные эффекты от разработки основной темы дали хоть какую-то пользу народному хозяйству. Я оказался слишком слаб. Надеюсь, ты сильней меня, потому что тот мир теперь твой и тебе решать его судьбу. Прибор и перстень лежат в шкатулке. Удачи".
